Ashes to ashes,
Dust to dust…
Aviators — «Ashes»
Глава четвертая.
Вода, прах и сон.
Поездки и экскурсии, а также прочая ересь — это необходимый элемент для каждого учебного заведения. Ну вот никак без этого они не могут. Конечно, это неплохой способ срубить денег на детях и их родителях. Стадный инстинкт ведь работает и здесь?
Оплатит один — оплатит и другой. А за ними подтянутся и остальные. Как итог, даже те, кто изначально не хотел в этом участвовать, сдадутся под давлением общества.
Вероятно, детям интересно посещать разные места. Но в моей памяти сохранились только хмурые, усталые лица ребят из моего класса. К памяти Перси я не обращался, но зная события следующих дней…
Они надеются, что детям с СДВГ и гиперактивностью будет интересно посещать музеи? Возможно, детсадовцам эры начала двухтысячных и было бы, ведь их мозги пока с радостью впитывают рассказы про героев и их подвиги.
Какой ребенок не мечтает повторить подвиги Геракла? А прославиться, подобно Ясону и его аргонавтам? Даже в моей первой жизни, когда дети, подростки и взрослые читали книги Рика, они начинали грезить об ином мире, где их родителями могли бы быть боги, а сами они — героями.
Даже мне это когда-то было безумно интересно, но такое подходит далеко не всем.
И уж точно не для ребят из Йэнси.
Как там Перси отзывался об этом месте? Школа для малолетних преступников, родители которых богаты и влиятельны.
Разумеется, сам Персей таковым не являлся.
Мать — Салли Джексон, уважаемая мною женщина, которая, несмотря на всю с первого взгляда заметную тупость сына, продолжала его любить и поддерживать.
Отец — Посейдон. Бог морей, океанов, воды из стаканчика и покровитель унитазов. В мои десять — тринадцать лет он достаточно сильно мне нравился, но уже к пятнадцати годам мнение об этом персонаже сильно упало.
Отчим — Гейб Ульяно. Честно, не помню, были ли они с Салли женаты, а шерстить память ребенка сейчас слишком долго и муторно. Язык выучить было проще — знания американского ребенка наложились на мои собственные знания английского, взаимно дополнив друг-друга.
С детскими воспоминаниями такого фокуса не произошло. Почему? Ну… Мое детство закончилось почти семьдесят лет назад. Пробиться к нему попросту невозможно — слишком велик пласт взрослой жизни.
Всегда мне было интересно: как Перси попал в Йэнси?
Он не обеспечен, не влиятелен, его родители не способны оплатить ему даже обучение в захолустной военной школе.
А тут… Школа для будущих воров в законе.
Серьезно?
Хотя… Есть вариант с помощью Хирона. Салли как-то говорила, что директора Лагеря она знает очень давно.
Так может быть, все это тщательно продуманный спектакль, в котором актеры играют свои роли, даже не подозревая об этом?
А учитель героев взращивает действительно полезные инструменты в нужных ему условиях…
Возможно, но доказать я это не смогу. Попросту нет возможности.
Пожалуй, вернемся к происходящему. Итак, поездка.
Происходила она почти канонично. Нэнси доставала Гроувера, тот, передо мной, изображал бессильную жертву, старый кентавр в инвалидной коляске читал нудную лекцию, а ребята его почти не слушали, занимаясь своими делами.
Обычный день в школе. За исключением того, что часть присутствующих людьми не является.
Разумеется, Хирон-Браннер задал вопрос именно мне, хоть я и вел себя абсолютно спокойно, за всю его речь не проронив ни слова. Надо же выделить меня среди всех в очередной раз?
Дети любят внимание к себе.
— Какое отношение имеет то, что мы изучаем на наших уроках к реальности, а также к вашей жизни? — обратился учитель к классу. — Перси, я хотел бы узнать твою версию, последние дни ты явно налег на учебу… Может, и здесь справишься?
И я разразился тирадой о богах и героях, об устройстве мира и роли могущественных существ в нем, о том как из Хаоса возникла Гея и остальные…
Ага. Целых три раза.
Говоришь, какое отношение? Я бы тебе ответил, но мне нужно играть роль безмозглого школьника двенадцати лет отроду… Так что, актерские навыки на максимум!
— Простите, мистер Браннер, — потупить взгляд, склонив голову в почти искреннем стыде, — я не знаю ответа.
— Плохо, очень плохо, Перси, — произносит учитель. — Видимо, ты сосредоточен не на моем рассказе, а витаешь где-то в облаках. Но ничего, я даю тебе время подумать до следующего урока, а там ты лично мне ответишь. На оценку.
— Хорошо, мистер Браннер, — тщательно скрывая улыбку, поднимаю лицо.
Со всех сторон раздаются смешки. Но я уже погружаюсь в свои мысли…
Хирон настолько шикарный актер? Или, все-таки, в этой истории он положительный персонаж, а эмоции его вполне искренни? Если так…
Обучить столько героев, многих воспитывая с детства, подобно своим детям, и при этом всегда смотреть на то, как они уходят и гибнут.
Думаю, ему нелегко ощущать этот груз. Но это все лирика.
Спустя примерно пол часа, экскурсия по музею закончилась, а мы всем классом расположились на ступенях лестницы ведущей внутрь, обедая.
Совсем скоро мне предстоит попытка ощутить свои силы.
Пока все идет по сценарию. Дружный змеиный коллектив под лидерством Нэнси оживленно что-то обсуждает, вот девочка отделяется от своей компашки и, ненароком проходя мимо нас, под аккомпанемент смеха своих подруг, вываливает свой обед прямо на колени Гроуверу.
Эх-х-х… Как бы меня не раздражал образ дуболома-защитника слабых и обездоленных, особенно, когда эти самые «слабые» могут одним движением открутить обидчику голову, пора.
Ощутить ярость? Вроде так это было в каноне.
Разозлиться было достаточно легко. Все же эмоции и чувства, принадлежавшие Перси, теперь мои, пускай и в виде отдаленного эха.
Это не значит, что я не смогу через них переступить, просто мне будет немного неприятно. Однако, я понимаю, что это не мое.
Что же, если у Перси гнев мог брать контроль над разумом, то со мной такой номер не пройдет. Ребенок теряет над собой контроль и бросается на обидчика. Разумный взрослый сначала подумает, а потом, одним движением, поставит врага на место.
Внезапно, мысли стали кристально чисты, и я ощутил это…
Множество… сигналов (?) поблизости — они были словно дополнительные конечности, которыми я еще не умею управлять. А также что-то еще. Что-то, чего у Перси быть никак не должно.
В глубине души проснулось и зашевелилось нечто древнее, холодное… Чужое.
Откуда оно здесь?
Нужно будет разобраться с этим. Но сейчас, в моем «форсированном режиме», стихия с легкостью покорилась мой ледяной ярости и, повинуясь моей воле, около десятка водяных жгутов, за долю секунды достигли Нэнси и утянули ее в сторону фонтана.
Уверен, для смертных, да и для самой Нэнси, все выглядело так, будто я подскочил, и со всей силы толкнул ее с лестницы.
Да причем с такой силой, что она улетела в фонтан.
Хех, а она неплохо приложилась, у приподнявшейся на дрожащих руках девочки из уголка губ стекала струйка крови. Это радует, тупые животные всегда понимали только язык силы.
Доддз уже была тут как тут. По ее предвкушающе поблескивающим глазам уже было видно, что события пойдут так, как мне это нужно. Конечно, если Браннер не появится, мне будет очень грустно.
— Мистер Джексон, вы сейчас же отправитесь со мной, купите для Нэнси, которую толкнули с такой силой, пластыри и новую футболку в киоске, после чего принесете извинения! — с показной злостью проговорила она, явно внутренне лучась довольством. — Я уверена, что по возвращению в школу, вас сразу же ждет исключение, но до этого вам предстоит крайне долгий разговор с директором.
— Ага, извинюсь я перед этой дрянью. Пускай обломается! — не упускаю возможности разозлить попыткой сорвать план, уперевшись. Мне жизненно необходимо, чтобы ярость затмила фурии мозги, иначе мои приключения в мире Перси Джексона быстро закончатся.
— Ну что за несносный мальчишка! Живо за мной! — меня ухватили за ухо и потащили наверх.
А вот это ты зря… Боль игнорировать я умею, но вредить себе не позволю.
Однако, пока есть пара минут, можно отрешиться от происходящего. Тем более, Браннер внезапно высказал огромное желание лично заняться моим перевоспитанием, на что, естественно, был мягко послан, после чего между фурией и кентавром, которые старательно изображают людей, начался спор.
Итак… Чем больше я размышляю о этом мире в целом, тем меньше понимаю происходящее.
Почему боги и монстры не менее импульсивны, чем обычные люди? Почему боги зависят от своих тел, а монстры — нет? Почему Хаос забыл о своем творении и уснул, забившись в центр земли и дальние уголки вселенной?
Жаль, пока я не могу найти ответов. А мир уж очень сильно манит открывающимися перспективами.
Тем временем, фурия просто развернулась и потащила меня дальше, игнорируя Браннера, который, как я успел заметить, весьма резво покатился за нами следом.
Мы с Доддз вошли в музей, и двигались мы явно не в сторону киоска. Все же в отличии от Перси, я внимательно слушал и наблюдал за происходящим всю лекцию Хирона.
Да и топографическим кретинизмом я не страдаю — примерный план в голове набросал.
— Ты долго от нас скрывался, мальчиша, но теперь, твое время вышло, — шипит она сквозь зубы, уже преображаясь.
И, если честно… Алекто меня не впечатлила. Если демоны из моего прошлого мира обладали давящей аурой, да и просто выглядели опаснее. Во много раз опаснее. То фурия в сравнении с ними была несколько… Жалкой?
Да и мой план сработал. Если сейчас Хирон спасет мою задницу, разделаться с Алекто будет легко.
Уже отрастившая милые украшения в виде когтей и перепончатых кожистых крыльев, фурия бросается на меня с непонятным визгом и явным желанием разорвать.
Но я оказываюсь чуть быстрее.
Выкуси, сволота! Ярость против холодного расчета, один ноль в мою пользу. Шаг в сторону - и эта туша просто проносится мимо меня, влетая в стеклянный стенд.
— Перси! — Хирон подоспел как нельзя вовремя. — Лови! — кричит он бросая мне шариковую ручку.
Пойманный предмет сразу вырастает в прекрасный, обоюдоострый бронзовый меч.
Вот ты какой, Анаклузмос… Тело выпустило адреналин в кровь и мир стал чуточку ярче.
Почему ручка преобразилась, когда я ее поймал, если в каноне она становилась мечом только когда с нее срывали колпачок? Не знаю.
Возможно, для артефакта, уровня этого меча, требуется «знакомство» с будущим владельцем? Сейчас меч признал меня, в этом я уверен. Рукоять отдавалась теплом, а клинок не оттягивал руку.
Приятная бодрость и легкая ломота во всем теле. Интересный эффект…
Тем временем, Доддз уже выбралась из уничтоженного ею стенда, про который Хирон, к слову, распинался десять минут подряд, и вновь бросилась в мою сторону.
Делаю широкий взмах мечом. В своем прошлом, я как-то посещал клуб, где один парень научил меня паре движений, но учиться обращению с оружием мне жизненно необходимо.
Стоит Анаклузмосу прикоснуться к телу фурии, проходя через ее череп, не встречая сопротивления, как та разлетается облаком праха.
Несмотря на то, что я был готов к этим событиям, адреналин в крови… Бездна, как же это приятно.
Сердце словно пытается выпрыгнуть из груди, учащенное дыхание, подрагивающие в напряжении руки… Этот мир мне определенно нравится.
Когда я обернулся, Браннера уже и след простыл. Неудивительно, Хирону нужно срочно объяснить Гроуверу новый план, да и наложить Туман на толпу не помешает.
Тем временем, я нащупал колпачок от ручки у себя в кармане. Анаклузмос уже мой? Приятно.
Касаюсь крышечкой кончика лезвия и меч превратился в авторучку. Стильно.
Постояв еще несколько минут, наблюдая за тем, как прах, оставшийся от Алекто, просто исчезает, я поплелся в сторону выхода. Адреналин постепенно уходил, а бодрость уже сменяется усталостью.
Понимаю, тело, не каждый день воюешь с тем, что еще год назад считал бредовой фантазией.
Спустя пятнадцать минут я уже стоял в стороне от одноклассников. Хирон где-то выцепил нового учителя, поэтому после легкого внушения никто и не вспомнил о Доддз.
Тем более, как я понимаю, фурия сама старалась подготовить почву для своего исчезновения после моей смерти.
Мальчик должен считать, что у него разыгралась фантазия, видимо так рассуждали Хирон с Гроувером.
Опрос одноклассников ничего не дал, конечно, никто не помнил Доддз.
Почему я опрашиваю детей, если Туман не сработает на мне? Ну мне же нужно играть роли испуганного мальчишки.
Но у Гроувера я ничего не спрашивал. Мне не нужно, чтобы этот кретин испортил мое представление перед Хироном своей ужасной игрой, а вернее, абсолютным отсутствием умения лгать, когда это требуется.
Новая учительница. Хм-м. Откуда Браннер ее вытащил, так еще и за такой короткий срок? Всего двадцать минут прошло — поразительно.
Спустя еще десять минут, мы стали потихоньку собираться в школьный автобус.
Некоторые дети умаялись, и веселью со сверстниками предпочли вздремнуть до окончания поездки. Кентавр с сатиром вели себя как ни в чем не бывало.
Вернее, Браннер вел себя как обычно, а мечта владельца цирка дергалась от малейшего шума и постоянно бросала на меня взгляды, наполненные подозрением.
Он серьезно такой тупой?
Я сделал вид, что повелся на их игру и старался тактично не замечать его идиотское поведение.
Хочу отметить, что это было достаточно сложно — его шикарную актерскую игру стали замечать даже обычные смертные.
Еще бы они не заметили. Пристальный взгляд упирался мне в затылок, хотя сатир сидел в самом конце автобуса. Я предпочел сесть с одной из подружек Нэнси. Без своей компании пираний девочка была вполне адекватной, да и неприязни к себе я не ощутил.
Перебросившись со мной парой фраз, она устроилась на окне и задремала. Без понятия, как ее зовут, да и вскоре мне это не потребуется.
Неужто молодое тело решило побороться со мной за власть? Это ты зря, очень зря.
Тем временем, над сатиром вовсю стебалась Нэнси:
— Смотрите! Гроувер так сильно ревнует, что Джексон променял его на Мэри, что не сводит с него глаз всю дорогу! — раздался звонкий смех ее подруг.
И все-таки, эта атмосфера навевает некоторую ностальгию. Однако, нельзя отвлекаться. У меня есть цель и я буду идти за ней до конца.
Когда мы приехали, наша новая учительница задержала сатира у автобуса — интересовалась, все ли у него в порядке.
Под конец дня сил уже не оставалось ни моральных, ни физических. Поддерживать концентрацию весь день — сложно.
Разумеется, со временем я привыкну и смогу удерживать это состояние постоянно.
Когда я оказался у кровати, моим единственным желанием был сон. Поэтому, проигнорировав какой-то вопрос от Гроувера, я сразу скользнул в сновидения.
Работа может подождать следующей ночи, а сейчас я буду спать. В этот раз я уже не сопротивлялся потоку и позволил ему унести себя в неведомые дали.