Часы, неожиданно и громко, пробивают полночь, за окном всё ещё горят несколько фонарей, освещая всю деревушку. Вообще, деревня Хогсмид — единственное место во всей Англии, где проживают только волшебники, да к тому же, она находится недалеко от школы чародейства и волшебства Хогвартс. Моя мама переехала сюда, когда я заканчивала шестой курс, обосновывая это решение тем, что Темный Лорд вновь возвратился и начал набирать свою силу. Я знаю, она волнуется за меня, но за неё мне намного страшнее, ведь это именно она помогает Ордену Феникса, выполняет опасные для жизни задания и, конечно же, стоит против той лжи, которую подает Министерство Магии. Но сейчас не хочется думать о страхах и опасностях, которые теперь поджидают за каждым поворотом, хочется просто расслабиться и «на полную катушку» оторваться со своими друзьями. К тому же наступила полночь, а это значит лишь одно: наша вечеринка только начинается.
— Значит, теперь моя очередь спрашивать? — вопрошаю я, и сразу же продолжаю, не дожидаясь ответа. — Так… Лина, желание или воспоминание?
Девушка слегка призадумывается, обводит меня взглядом с головы до ног. И я чувствую, как на моем лице появляется неподдельная улыбка во все тридцать два зуба. Кажется, Сливочное пиво и смех в хорошей компании дают о себе знать. Мне стало так легко и хорошо, словно ничего в мире нет, кроме этой гостиной, воспоминаний о школьных годах и замечательных шуток, помогающих разрядить обстановку. Анджелина причудливо ухмыляется и после торжественно произносит:
— Желание.
— Хорошо, тогда… — на секунду я задумываюсь, что же загадать…
В голове ни одной мысли! В такой неподходящий момент. Фред и Джордж вот всегда без проблем могут учудить какую-нибудь чепуху, над которой все обязательно будут смеяться. У меня же с этим более проблематично, никогда не могу придумать что-нибудь стоящее и действительно смешное. Кажется, и этот раз не исключение. Буквально минуту я туплю взгляд, а после в голову приходит неплохая идея, которую я тут же озвучиваю.
— Как насчет цепочки действий? Например… Сначала ты должна будешь подарить Фреду букет цветов. Алисия, продолжай, — резко переключаюсь я и подталкиваю Спиннет под бок.
— Действие… Ну, трижды прокукарекать, — Алисия потерла ребра, куда пришелся мой толчок.
— После бегай по комнате, с криком: «Я сумасшедшая», а я подсоблю искорками, — Ли подался вперёд к горе сладостей.
— Выпей стакан огневиски, — усмехнулся Фред.
— Да, а после спой гимн Хогвартса, — весело продолжил Джордж.
Вроде банально, но это точно будет забавно. Вот она сила коллективной работы! Кажется, Анджелина тоже уже в предвкушении, ведь её лицо свидетельствует об этом — эмоции на нем быстро сменяют друг друга. Сначала недопонимание, после отвращение, и в конце легкая ухмылка, говорящая, что вскоре будет весело. Я тоже уже предвкушаю, легко улыбаясь и допивая очередную бутылочку Сливочного пива, которая тут же летит в пустой ящик.
— Так, значит… цветы, петух, безумец, виски и гимн — шикарный набор. — смеётся Анджелина, но ничего против подобного желания не говорит.
С другой стороны, деваться-то всё равно некуда. Кажется, в последний раз, когда Алисия отказалась выполнять желание, это закончилось весьма плачевно для неё, потому что после ей пришлось подсыпать магловское слабительное, которое, не знаю откуда, достали Фред и Джордж, в стакан профессора Снейпа. Конечно же, он это заметил и назначил Алисии наказание, тогда она весь вечер чистила котелки в кабинете зельеварения. И скажу честно, это самое ужасное, что когда-либо может достаться в качестве наказания, поскольку ты не просто чистишь ёмкости от остатков зелий, но и ещё находишься под полным присмотром Снейпа, который готов тебя разорвать за даже незначительное пятнышко. Как-то раз и мне пришлось испытать это на своей шкуре.
Анджелина глубоко вздыхает, закрывая глаза на несколько секунд. Потом произносит заклинание «Орхидеус», и в её руке словно из ниоткуда появляется небольшой букет из разноцветных орхидей. После чего она поднимается со своего места и внимательно смотрит на братьев-близнецов:
— Признавайтесь, кто из вас Фред? У меня для него есть прекрасные цветы, собранные в одной из теплиц мадам Стебель, — Анджелина произносит это с некой наигранностью, словно пародируя кого-то.
— Он Фред, — показал один из близнецов на другого.
— Нет, постой, я Джордж, а он Фред, — удивляется другой с еле заметной ухмылкой на губах.
— Так… — Анджелина встает в позу «руки в боки», смотря на братьев. — Лизи, кто из них кто? Они вновь хотят меня спутать.
Как же это на них похоже, я закатываю глаза, и смотрю на рыжеволосых парней с лёгким прищуром. Две довольные моськи лыбятся и начинают корчить различные рожицы: собирают глаза в кучу, оттягивают щеки и показывают языки. Мерлин, почему они не могут быть хоть капельку серьёзней? Ещё секунду я всматриваюсь, пытаясь найти крохотное различие — у Джорджа справа на шее есть небольшое скопление родинок, которого нет у его брата. Наверное, я слишком часто разглядывала Умников Уизли. Но именно поэтому я всегда могу отличать этих проказников и, быть может, делать это могу только я. Насколько мне известно, даже миссис Уизли постоянно путает их, хотя они её дети. Помню, как-то на Рождество мне пришло письмо от близнецов, где говорилось, что мать перепутала буквы на их свитерах, и теперь их зовут Дред и Фордж. Забавно тогда получилось.
— Слева Фред, — усмехаюсь я.
— В таком случае. Вот, мистер Уизли, этот букет был сделан специально для вас. — наигранно произносит Анджелина.
После она резко и громко кукарекает, от чего Джордж попёрхивается и начинает кашлять, а все остальные в гостиной заливаются смехом. Звучит третье, оглушающее «кукареку», и Джонсон начинает бегать вокруг дивана. Она недолго носится по всей гостиной со словами: «Я сумасшедшая! Я сумасшедшая!», при этом в представление Ли добавляет разноцветных огоньков, отчего всё это кажется действительно необычным и до ужаса нелепым. Наверное, не многие готовы пойти на такое, но Анджелина резко останавливается, открывая бутылку огневиски, и наливает целый стакан. Мерлин, неужели она это сделает? Выдохнув, она залпом опустошает сосуд, оставляя только несколько капель на самом донышке, поморщившись и сделав пару вдохов, она начинает петь, при этом встав посреди комнаты с гордо поднятой головой.
— Хогвартс, Хогвартс, наш любимый, ик, — Анджелина неожиданно икнула, — Ой, пардоньте… наш любимый Хогвартс, научи нас хоть чему-нибудь…
Она поёт, протягивая каждое слово, но уже где-то на середине ускоряет темп, превращая гимн в реп. Песня иногда перерывается из-за икоты, а под конец Джонсон и вовсе падает в свободное кресло под бурные аплодисменты, стараясь успокоить свое дыхание и перестать икать. На диване близнецы заливаются смехом, а я в сомнениях. С одной стороны, это действительно выглядело забавным, но с другой, Анджелина в одиночку успешно выполнила все эти непростые действия, даже выпила стакан огневиски. Кажется, икота окончательно успокаивается, когда Джонсон переводит свой не совсем трезвый взгляд на одного из близнецов.
— Ну, что, Фред, не хочешь желание выбрать?
— Желание, так желание, — усмехается тот, как бы уже зная, что девушка загадает ему.
— Тогда, не хошь ли ты распить эту бутылочку обжигающего огневиски, давай залпом стаканчик, а? — да, это определённо месть.
— Блин, а я-то думал, кое-что другое загадаешь. Ну, ладно, деваться-то мне всё равно некуда.
Рыжеволосый парень без лишних вопросов наливает себе стакан, выдыхает и за четыре глотка опустошает его. По моему телу бегут мурашки, я даже не хочу знать, что в этот момент испытывает бедный Фред. Всё-таки Анджелина и вправду на нём отыгралась. Я вижу, как в мгновение веснушчатое лицо становится красным, и отличить его от волос теперь практически невозможно. Словно пламя, он колыхается, отступая на полшага, но после хватает со стола первую попавшуюся сладость и закидывает её в рот. Джонсон расплывается в улыбке, но после в её глазах можно увидеть сожаление, наверняка корит себя за то, что выбрала такое желание, ведь ни Фред, ни Джордж никогда так много за раз не пили. Анджелина ойкает, когда пьяный близнец падает в кресло, где она сидит, но тот не обращает на это никакого внимания, глупо улыбается, обнимает Джонсон, лицо которой тоже начало краснеть, и словно невзначай произносит:
— Ли, желание или воспоминание? — выходит довольно-таки громко.
— Желание, — с интересом в глазах произносит Джордан, смотря на всё ещё красного близнеца.
— Желание… — призадумался Фред, поглаживая рукой тёмные волосы Анджелины.
А ведь я всегда знала, что они неровно дышали друг к другу. Помню, как Анджелина мне призналась, что испытывает что-то к одному из близнецов. Кажется, это было после какого-то из матчей по квиддичу, тогда именно Фред успел в последний момент защитить её от летящего со всей дури бладжера. Она сказала, что он был необычайно обеспокоен, даже несколько раз спросил, нормально ли всё с ней. А после на шестом курсе… Тогда Фред осознал, что влюбился в Анджелину, и он несколько дней выпытывал у меня на пару с Джорджем, не пригласил ли её кто-нибудь на Святочный бал. Мне тогда пришлось надоумить этого «голубка» на то, чтобы он сам побыстрее пригласил её. Ведь Анджелина была достаточно популярна среди парней.
Фред всё ещё перебирает волосы Джонсон, а после оглядывает стол со сладостями. Его глаза на секунду останавливаются, на лице появляется улыбка, и он произносит:
— Ли, расскажи, как я только что зверски убил эту шоколадную лягушку, — он указывает на сладость, которая первая попалась ему под руку, чтобы хоть как-то перебить алкоголь. — Думаю, нашему комментатору это по силам.
— Хорошо, — Джордан слегка призадумывается, и через несколько секунд, обведя всех таинственным взглядом, начинает. — Леди и джентльмены, представляю вашему вниманию парня с весьма необычным прозвищем… «Лягушкоед». Могу поспорить, вы никогда не задумываетесь, кто же всё время съедает шоколадных лягушек из вашей заначки, которую вы приготовили для себя или своих знакомых. Но сегодня эта тайна будет раскрыта. Вы не поверите, но этот парень не просто поедает лягушек, он зверски отрывает им сначала все конечности, затем голову, и после, когда остаётся только одно, небольшое туловище, он расчленяет его и по частям поедает: сначала кишки, после желудок, печень и желчный пузырь, а на последок остаётся самое вкусное — сердце. Маленькое, трёхкамерное сердечко, которое когда-то билось, лягушкоед тоже поедает, не оставляя даже надежды на жизнь… И так он кончает жизни шоколадных лягушек, одну за другой, не оставляя после себя даже малюсенькой крошечки.
С легким кашлем я сглатываю комок отвращения, вызванный этим рассказом. Скажу честно, но это действительно было ужасно и омерзительно, никогда бы такое не смогла представить. Что же, Ли, ты однозначно смог меня впечатлить и вновь удивить, никогда бы не подумала, что ты способен и на такой комментарий. Хотя не только на моем лице отвращение, Алисия даже закрыла рукой рот, не отводя взгляда, смотря на Ли.
— Ну как? — произносит Джордан уже более шутливо и непринужденно.
— Отвратительно, — одним словом описывает все мои чувства Анджелина.
Парень смеётся, оглядывая меня и Алисию. Кажется, до него дошло, что он слегка перестарался, отчего он неловко улыбается и переводит взгляд на близнецов. Братья же одобрительно качают головами и показывают большие поднятые вверх пальцы, как бы сообщая, что Ли справился на все сто двадцать процентов.
— Хорошо, — всё ещё неуверенно произносит парень и вновь смотрит в нашу сторону. — Алисия, желание или воспоминание?
— Желание, а то вспомнишь что-нибудь такое же противное, и меня точно вырвет, — Спиннет мотает головой.
— Тогда съешь шоколадную лягушку так же, как и «лягушкоед», — да он просто издевается! — Сначала конечности, потом голову, а затем…
— Хорошо, хорошо, я поняла, не продолжай, — перебивает его Алисия, скривив гримасу отвращения.
Девушка быстро распаковывает «Шоколадную лягушку» и, стараясь не вспоминать о рассказе Ли, быстро съедает её по частям. Чёртов Джордан! Видит, что девушке совсем тошно от этого описания, так после ещё и заставляет её есть что-то похожее на лягушек. Может быть, это и чуточку забавно, но мне всё-таки жаль Алисию, она-то уж точно не сможет отомстить, как это сделала Анджелина. Все же она слишком добрая, никогда ни на кого не держит обиды, потому просто не сможет отплатить той же монетой.
— Хорошо, Джордж, воспоминание или желание? — спрашивает она после того, как немного остывает и перестаёт кидать недовольные взгляды на Ли.
— Да, давай желание, коль уж пошла такая пьянка, — усмехается близнец, неторопливо откидываясь на спинку дивана.
— Тогда… — Алисия неизвестно откуда достаёт перманентный маркер и подходит с ним к парню, и через минуту у Джорджа появляются элегантные, весьма забавные, чёрные усы с завитушками на концах. — Говори следующий час, как француз, — приказывает Алисия и садится обратно на своё место.
— Как скажете, мадмуазель, — с легкой насмешкой произносит Джордж. — Тепе’г я могу гово’гить, как наша новая аотственница Флё’г Делаку’г…
— А тебе идёт! — смеётся Фред и закидывает свою руку на плечо брата.
А ведь Флёр действительно француженка. Во время Турнира Трёх Волшебников мне удалось с ней неплохо подружиться и попрактиковать свой французский. Да и приглашение на свадьбу, что была этим летом, она отправила мне одной из первых, уж больно хотела, чтобы я познакомилась с её родственниками. Не знаю, но эта девушка сразу же показалась мне достаточно милой и правильной, думаю, Биллу повезло, он точно не ошибся в выборе жены, вот только время не особо подходящее, но… любовь это штука такая, неожиданная.
— Элизабет, мадмуазель, что выбе’гете, воспоминание или желание? — все ещё наигранно произносит рыжеволосый, вытягивая меня из пучины мыслей.
— Давай воспоминание, а то давно их не было, — хихикаю я, смотря на то, как говорит и ведёт себя Джордж.
— Тогда п’гошу минутку для аздумий.
С этой манерой речи он выглядит так необычно, никогда бы не подумала, что Джордж так хорошо может копировать чей-то акцент, потому что сейчас его стиль разговора выглядит весьма убедительно. А эти усики так мило вписываются в его образ, он теперь даже ухмыляется по-другому, не так, как раньше. Конечно, можно сказать, что теперь это не настоящий Джордж Уизли, но он действительно здоровски копирует речь Делакур.
— Знаешь, я тут вспомнил весьма забавную исто’гию, так вот… Саламанд’га, п’гофессо’г Кеттлбе’гн и п’гозьба, — кажется, Джордж специально подбирает слова, чтобы в них было побольше букв «р», ведь именно её Флер никогда не могла нормально выговаривать.
Кажется, я догадываюсь, о чём он говорит…
Это был самый обычный, ничем не примечательный день. Наконец-то закончились все уроки, и я могла спокойно отдохнуть или лучше подготовиться к завтрашней проверочной по истории магии. В своих мыслях я брела по коридору, когда меня нагнали близнецы Уизли.
— Лизи, помнишь, ты пару дней назад проиграла нам желание? — начинает Джордж с хитрой ухмылкой.
— Сделаешь кое-что для нас? — с деловым видом Фред закинул руку на меня.
— И чем я должна помочь? Домашку точно не дам списать, — я скрестила руки на груди, слегка замедлив шаг.
Джордж лишь отмахнулся, а Фред продолжил:
— Могла бы ты отвлечь профессора Кеттлберна?
— Просто выведи его из кабинета куда-нибудь…
— Буквально на несколько минут.
— Пожалуйста, — вместе произнесли братья, не давая мне даже шанса на отказ.
— Эх, — ну почему я никогда не могу отказать этим двоим? — Зачем вам это?
Мальчишки лишь переглянулись и с улыбками на лицах ответили: «Это секрет!».
Но знаете, через десять минут я уже стояла перед кабинетом профессора по уходу за магическими существами. Но вот почему, почему меня так легко уговорить что-нибудь сделать? Неужели я была такой предсказуемой или глупенькой, коль не могла отказаться? Ведь даже тогда я сожалела об этой своей черте характера, но никогда и ничего не могла с ней поделать. Со вздохом я занесла руку к двери, громко постучала и зашла в кабинет. Старичок с повязкой на глазу стоял над аквариумом, где располагались около дюжины флоббер-червей, огромных и склизких.
— Здравствуйте, профессор… — начала было я, когда старичок на меня глянул.
— Здравствуйте, мисс Дэвис. Передайте мне, пожалуйста, листья салата. — он указал на учительский стол.
Салат? Тогда в моей голове сразу же созрел план. Такой быстрый и вроде бы даже беспалевный. Подойдя к столу профессора, я выкинула два пучка салата в клетку с кроликами, которых профессор Кеттлберн использовал, чтобы кормить существ побольше и поопаснее, нежели флоббер-черви или сами пушистики. Выдержав паузу, я передала оставшийся пучок старичку, но тот лишь удивился.
— Мисс Дэвис, пожалуйста, принесите мне весь салат.
— Но, профессор, там был только этот, — наигранно сообщила я, стараясь придать своему голосу уверенности.
— Нет, этого не может быть, я же только что ходил в теплицы и… точно помню… что взял… три… — мужчина обернулся и с удивлением начал тупить взгляд в учительский стол, где ничего не было, и почесав затылок, он постарался найти оправдание происходящему. — Наверное, просто забыл в корзинке, когда помогал Помоне. Что же, мисс Дэвис, как я понимаю, вы пришли по делу, но мне срочно нужно откланяться. Зайдите попозже.
Старичок тут же вышел из кабинета, оставляя меня одну. Мне всегда нравилась эта черта профессора Кеттлберна, любил он всю работу делать сам и редко доверял её кому-либо из учеников. Но шанс, что за салатом отправят меня, всё-таки был. После этого дверь тихонько приоткрылась, и рыжие братья-близнецы с довольными лицами зашли в комнату.
— Лизи, ты молодец!
— Спасибо тебе, — Джордж счастливо улыбался.
Фред же начал пристально осматривать клетки и аквариумы с животными, которыми было заставлено практически всё помещение. Но его внимание привлекло небольшое пространство в камине, где ярким пламенем светил огонь, а внутри кто-то бегал. Как сейчас помню, маленькие ящерки то и дело шныряли и прыгали в пламени, играли, словно колышущиеся огненные языки. Фред на секунду притих, а в следующий момент резко схватил чешуйчатое животное — саламандру, за хвост, поднимая вверх и пряча к себе в карман.
— Идём, — скомандовал Фред, и братья вытащили меня прочь из кабинета по уходу за магическими существами.
— Что вы будете с ней делать? Они же недолго живут без огня, надеюсь, вы её потом вернёте, — начала беспокоиться я, когда мы уже покинули кабинет.
— Да ладно, Лизи, не волнуйся, — оба брата усмехнулись и перекинулись хитрыми взглядами.
Мальчишки привели меня в гостиную Гриффиндора, где сейчас собралось немало народа. Ведь была середина недели, многие студенты весело смеялись, переговариваясь. Одни выполняли домашнюю работу, другие же просто отдыхали или веселились в компаниях друзей. Конечно, именно в такие дни в башне Гриффиндора происходят самые интересные события и происшествия. Во времена моего обучения, как правило, устраиваемые братьями-близнецами Уизли.
Помню, Фред достал маленькую ящерку, которая начала потихоньку остывать и превращаться из красной в белую. Саламандра не может долго жить без огня, потому её надо либо постоянно нагревать, либо кормить перцем чили, иначе она просто погибнет. Но в тот день Умники Уизли решили сделать «интереснее». Фред из кармана вытащил небольшую петарду, которую после нескольких попыток, но всё же удалось запихать бедной ящерице в пасть. Несчастное создание тут же начало трещать, дымиться и наконец просто взлетело в воздух. Словно сдувающийся воздушный шарик, она пронеслась по гостиной над головами студентов, и с яркой вспышкой и грохотом разорвалась, превращаясь в пепел и оседая на ковер. Даже сейчас вспоминая всё это, моё сердце обливается кровью. Мне было необычайно жаль это ни в чём не повинное животное, а тем временем близнецы просто заливались хохотом. Они только что взорвали маленькое, живое существо, которое, между прочим, принадлежало не им. Как они только посмели сделать такое? Я помню, как расплакалась в тот вечер. По моим щекам горячими ручьями текли слезы, я просто стояла и не могла двинуться с места. Было так обидно и горестно. Помню, близнецы всё-таки заметили, что мне совсем не весело.
— Хей, Лизи, прости! — Джордж подтолкнул всё ещё смеющегося брата, видя, что мне эта ситуация не кажется веселой.
— Мы не знали, что так получится. Если бы знали, не сделали бы, — с улыбкой на лице эти слова звучали ух как не убедительно.
— Да ладно, Лизи, не обижайся, — Джордж кладет руку на плечо, как бы подбадривая меня.
Конечно, я знаю, что этим проказникам просто было любопытно, но до сих пор у меня на сердце остался какой-то неприятный осадок. Всё-таки хорошо, что они сами не пострадали и остались живы. Кажется, профессор Кеттлберн так и не заметил, что у него пропал не только салат, но ещё и саламандра, но мне вот потом всё же пришлось выкручиваться и сочинять, с какой же целью я приходила в его кабинет. Сейчас эта ситуация действительно выглядит нелепо, неужели сразу не было понятно, что от жара саламандры петарда просто взлетит на воздух и взорвётся. Кажется, именно с того «эксперимента» и начались все возможные опыты, породившие после себя Всевозможные Волшебные Вредилки Умников Уизли.
— Я бы не сказала, что это была весьма забавная история, — с лёгким вздохом я натягиваю на лицо улыбку. — Саламандру мне до сих пор жалко.
— Ой, Лизи, да ладно тебе, — протягивает Фред, смотря прямо на меня.
— Всегда ты так говоришь, — отмахивается Джордж.
А знаете, возможно, в их словах есть, пускай и небольшая, но всё-таки доля правды. Жизнь нужно проживать проще, больше смеяться, а иначе вся эта серьёзность поглотит тебя и превратит в унылое существо, которое никогда не сможет осознать, что жизнь проходит впустую. Ведь именно такие, весёлые и весьма небанальные моменты остаются в нашей памяти на долгие годы. Ибо именно их потом приятно вспоминать, когда собираешься с друзьями, и именно они заставляют тебя ощутить, что ты проживаешь свою жизнь не просто так, а с улыбкой на лице и с безумными поступками за спиной, о которых после ты точно не будешь жалеть.
— А ведь в тот раз Перси кричал на вас сильнее, чем когда-либо, — припоминаю я.
— Я рад, что он до сих пор думает, что это была самая обычная петарда, — вместе произносят близнецы, а на их лицах возникают нелепые, слегка неуверенные улыбки.