Арс не заметил, как уснул.
Когда он просыпается, перед ним предстает картина его идеального утра: голова Шаста уютно располагается на его плече, сам он когда-то успел развернуться и теперь обнимает Арсения правой рукой, вплотную прижимаясь своим животом к его боку и закинув ногу ему на бедро так, что его острая коленка касается члена, скрытого, слава богу, трусами.
Арса пронзает словно током, и этот разряд уходит вниз живота. Он чувствует мгновенное возбуждение и молит только об одном – чтобы Шаст не проснулся. Ему срочно нужно в ванную, но он даже не представляет, как вылезти из постели так, чтобы не разбудить Антона. А еще ему очень хочется продлить этот момент близости, и если бы не реакция организма, с которой никак не получается справиться, он бы продолжил и дальше лежать и наслаждаться пусть и не полной, но все-таки сбычей своих мечт.
Арс мягко касается губами лба Антона, проверяя температуру, удовлетворенно отмечает, что ее сейчас нет, и, все-таки проявив чудеса гибкости и пластики, выбирается из постели. Антон ворочается, даже приоткрывает глаза, но через мгновение затихает и продолжает спать. Арсений свободно выдыхает, поплотнее укутывает его в одеяло и идет в ванную.
На стиралке все еще стоит пузырек с лубрикантом, и Арс чертыхается.
- Черт, вот идиот! – он берет пузырек и убирает его в полку. – Хорошо, что Шасту не приспичило пойти среди ночи в туалет.
Арсений представляет, как тот, увидев пузырек, читает на нем надпись и понимает, чем он тут занимался ночью. В принципе, нет ничего ужасного в том, что одинокий мужик решил подрочить среди ночи, и многие пользуются лубрикантами, смазывая им руки и член, но конкретно этот еще и специально предназначен для анального секса.
Интересно, как быстро бы Шаст просек причину Арсовой ночной дрочки, учитывая то, что они спали в одной постели?
Арс дает себе установку быть внимательнее и осторожнее. У ребят и вообще всей команды о нем неоднозначное мнение, он его не подтверждает и не опровергает, но и на признания о своей ориентации не готов. Правду знает только Сережа, но он друг и всегда на стороне Арса. Захочет тот открыться, Сережа поддержит, захочет додавать мужика и всячески показывать свой интерес к женщинам, - подыграет.
Но интереса к женщинам у Арса нет уже довольно давно, что не исключает, впрочем, редкого одноразового секса с ними. Он даже сам себе не может объяснить, зачем делает это. Может, чтобы просто убедиться в том, что он это может? Не то чтобы он этого не знал, все-таки в его жизни был даже брак с женщиной, в котором родился ребенок, но чем дольше он живет один, тем сильнее убеждается, что ему нужны мужчины. А пару последних лет он даже знает, кто конкретно ему нужен – тот, от кого он сейчас сбежал в эту ванную со стояком, который становится уже болезненным.
Арс снова достает из полки лубрикант, стягивает с себя трусы, уже пропитанные его собственной смазкой, бросает их в корзину для белья и залезает в ванную. Картина утреннего пробуждения четко стоит перед глазами. У него достаточно красочное воображение, чтобы представить, как он целует проснувшегося Шаста, как тот отвечает на все его ласки и сам проявляет инициативу, которую Арс с удовольствием поддерживает. И ему сейчас достаточно просто представить, что это не он сам, а Шаст сжимает его член в своей ладони, ласкает и доводит до бурного оргазма, после которого у Арса нет сил стоять на ногах.
Он садится в ванную и включает воду. Чисто физически Арс сейчас удовлетворен, но чувствует себя абсолютно паршиво. Он сколько угодно может представлять Шаста в своих сексуальных фантазиях, но они никогда не станут реальностью. И от понимания этого на душе становится очень тошно.
Арсений вдруг отчетливо понимает, на что обрекает себя. У них будут съемки, концерты, гастроли, какие-то интервью, потому что шоу набирает обороты, а значит, они будут в постоянном близком контакте. Но для Арсения такого контакта будет недостаточно. Это сейчас у них планировалось дружеское общение, и Арсения это устраивало, потому что он запретил себе думать о чем-то большем. Но он же не железный, черт возьми!
Ночью он сам себе сказал попытаться. Попытаться что? Соблазнить Шастуна? Как? Напоить и лечь под него? Или его трахнуть? Вряд ли Шаст столько выпьет. После того памятного вечера он научился себя контролировать. Да и не в трахе дело, на самом деле.
Арсений точно знает, что ему нужно больше, чем просто потрахаться с Шастом. И от этих знаний ему только хуже. Было бы проще испытывать исключительно физическое желание. Животные инстинкты и ничего более. Но нет же! У него, блядь, чувства! Не бабочки в животе, конечно, при виде Антона, но вот смотреть на других точно не хочется, когда он рядом. Да и когда не рядом, если уж честно.
И Арсений искренне не понимает, почему он в свои тридцать четыре года все еще живет эмоциями, влюбляется, хочет любить и быть любимым, а его сердце выбирает объектом любви того, с кем нет никаких шансов на взаимность. Ему так нравится страдать? Абсолютно нет! Он уже проходил сложности отношений, он много потерял в жизни, так неужели нельзя просто найти того, с кем все будет просто и взаимно? А не Антона, мать его, Шастуна, с которым о взаимности можно только мечтать, представляя ее, закрывшись в ванной и надрачивая свой член.
И если ничего не изменится, то Арс попросту обрекает себя на одиночество. Просто отличная перспектива на всю оставшуюся жизнь. Ну, или на ближайшие годы.
Он выключает воду, оборачивает вокруг бедер полотенце, убирает пузырек с лубрикантом в полку и выходит из ванной.
- Я думал, ты там утонул, - Шаст зевает и сладко тянется.
Голос у него чуточку осипший, но не критично.
- Доброе утро, - Арс быстро натягивает на себя майку.
Стоять перед Шастом раздетым сейчас почему-то неловко.
- Доброе.
- Как ты?
- Норм, - Антон раскидывает в стороны руки и ноги, жмурится и снова тянется.
Он похож на большого кота, и Арсению очень хочется забраться рукой под одеяло и погладить его по животу. Желание это он, пусть и не без труда, но сдерживает и смотрит на Шаста с улыбкой.
- Что делать будем? Куда пойдем?
- Ша-а-а-ст, - Арсений хоть и смотрит на него укоризненно, но все-таки не сдерживается и начинает смеяться.
- Что? – тот искренне не понимает причину его веселья.
- Чучело ты, вот что!
- Сам такой.
- Ты чуть ли не умирал ночью, у тебя была температура почти сорок, а сейчас ты уже куда-то собрался?
- Ну, так то ночью. Сейчас-то ее нет, - Шаст натягивает на голову одеяло, оголяя пятки, и начинает мелко ими подрыгивать.
- Подожди еще, поднимется... Надеюсь, что нет, - Арс улыбается.
- Нет. Я всегда так болею. Сутки или двое шарашит температура, а потом все практически проходит.
- Хорошо, если так. Завтра концерт.
- Вот именно! Поэтому нужно сегодня успеть сходить еще куда-нибудь.
- Ну уж нет! – Арсений стягивает с его головы одеяло. – Сегодня у нас постель, еда, чай и какая-нибудь киношка. А, ну и таблетки.
- Ты прям как Ира… - Шастун строит недовольную физиономию, - в дождливый день.
- Я как Арсений. Который думал, что ты ночью сдохнешь. Извини, что не могу побыть Ирой.
У Арса мгновенно меняется настроение, но он очень старается этого не показать. Ира для него больная тема. Она появилась, когда Арс уже понимал, что Шаст для него не просто коллега, друг и деловой партнер. И ему было проще, пока Антон был один. Сейчас даже глупо отрицать, что он ревнует Шаста к Ире. Он не лезет в их отношения, но со стороны они ему кажутся странными. И в чем их странность, он толком сказать не может, потому что не понимает.
Просто эти двое кажутся ему чужими. Впрочем, возможно, он просто не может оценивать ее непредвзято. Когда он видит их вместе, ему всегда кажется, что Антон для нее некая партия, с которой она не определилась, стоит все-таки ее разыгрывать или нет. Но Шастуна все более чем устраивает. И это тоже кажется странным. Он искренне не понимает, как можно быть с человеком, который тебя просто устраивает. Впрочем, что на самом деле творится в душе Шаста, Арсений ведь не знает, хоть и в импровизациях уже научился считывать его наизусть.
- С тобой лучше, - Антон улыбается. - Ирка даже близко бы ко мне не подошла.
- Почему? - Арсу, правда, интересно.
Шаст же не прокаженный, чтобы держаться от него на расстоянии. У него всего лишь простуда, и даже не вирусная, так что шанс заразиться минимален. Да и какая разница, когда ему было так плохо?
- Ну, она не любит болеть.
- Ясно, - Арсений еще больше не понимает этих отношений.
Он бы так не смог. Да он и не смог. И неужели нет переживаний и страха за любимого человека и желания побыть рядом, помочь? А сам Шаст что бы сделал, интересно? Может, у них обоих так принято, и его все устраивает? Но ведь сказал же он, что с Арсением лучше. Значит, ему небезразлично, заботятся о нем или нет.
- Кстати, хотел сказать тебе спасибо, - Антон дергает его за руку, и Арс, не удержав равновесия, падает на диван, только сейчас вспоминая, что он вообще-то в одном полотенце.
- Не за что, - Арсений подхватывает сваливающееся полотенце и прикрывается им.
Шаст смеется, а ему жутко неудобно.
- А у тебя привычка по дому без трусов ходить?
- Просто не успел надеть. Ты меня отвлек.
- Ну надевай. Я накроюсь одеялом, если ты меня стесняешься, - Шаст, продолжая смеяться, натягивает на голову одеяло. - Или своего размера?
- Все нормально у меня с размером, - бурчит Арсений, натягивая трусы, а затем и домашние шорты. – Меня устраивает.
- Так не тебя вроде должен устраивать. Нет? – Шаст веселится.
- Хочешь проверить, устроит тебя или нет? – Арсений несколько раздражен этим разговором, но он понимает природу шуточек Антона, поэтому говорит без какой-либо агрессии.
Практически ни одни съемки не обходятся без стеба над геями. Арсу это, конечно, не очень-то нравится, по понятным причинам, но он не может не поддерживать тему.
- Неее. Хочу кофе и бутерброд. У тебя есть кофе и бутерброд? – Антон высовывает глаза и нос из-под одеяла и так смотрит на Арсения, что у того улетучивается все раздражение.
Ну прям сиротка на вокзале:«Дяденька, подайте Христа ради».
- Будет тебе кофе и бутерброд, - Арс идет на кухню и включает чайник.
- А я пока вымоюсь! – явно уже из-за двери ванной кричит Антон.
- Давай! Только воду горячей не делай!
- Почему?!
- Тебе пока нельзя! И холодной тоже!
- Хорошо!
Пока Арсений варит кофе и делает бутерброды, Шаст успевает вымыться и приходит к нему на кухню.
- О, бутербродики, - он берет один и откусывает половину.
- Твой кофе, - Арсений усаживает его на стул и подвигает к нему чашку.
- Кайф, - Шаст делает глоток и запихивает в рот остатки бутерброда. – Арс, ну давай куда-нибудь сходим? А? Ну не надолго?
- И не целуйте, и не умоляйте, - Арсений не может сдержать улыбку, правда, на душе почему-то становится грустно.
Шастун сейчас выглядит максимально по-домашнему и абсолютным мальчишкой. Его безумно хочется обнять и… Просто обнять. И не отпускать от себя никуда. Ни просто на улицу, ни из собственной жизни. Мечты, мечты…
- Совсем-совсем? – Антон уплетает еще один бутерброд.
- Что? – Арсений, кажется, потерял нить разговора.
- Не умолять?
- Можешь попробовать, но это не поможет, - Арс отмечает про себя, что про поцелуи Шаст предпочел промолчать даже в шутку.
И это неприятно цепляет, хоть он и прекрасно понимает, что его не должны задевать такие вещи. Антон вообще плохо умеет говорить и про знаки внимания, и про чувства. Арс не уверен, но, кажется, это его смущает. А уж без какого-то реального повода и подавно.
- Вот ты, Арс, противный, - Антон встает и упирается руками в бока. – А я уйду один!
- Не уйдешь, - Арсений тоже встает и с вызовом смотрит на него. – Только попробуй.
- Что будет?
- Завалю тебя на постель и запеленаю в одеяло как младенца.
- Не справишься, - Шаст усмехается такой противненькой ухмылкой, что просто не оставляет Арсению выбора.
Он неожиданно резко зажимает Шаста в кольцо своих рук и тащит его на диван. Тот явно не ожидает ничего подобного, так что даже не оказывает ни малейшего сопротивления, и только оказавшись лежащим на диване лицом вниз, пытается брыкаться и освободить руки, которые Арсений уже успел зевести за спину и прижать к пояснице.
- Все, Шаст, ты в плену. Успокаивайся и обещай слушаться меня.
- Нет, - Антон продолжает брыкаться и крутиться, и Арсению ничего не остается, как сесть ему на ноги, тем самым практически совсем обездвижив его.
- Шаст, угомонись. У тебя опять поднимется температура, если ты сейчас будешь крутиться тут как вошь на гребешке.
- А ты отпусти меня, - тот крутит задницей, пытаясь спихнуть с себя Арсения.
И Арсу очень хочется отпустить его, но лишь для того, чтобы улечься сверху и заключить в свои объятия. Зарыться носом в волосы и прижаться губами к макушке. Сейчас этого ему было бы достаточно.
- Отпущу, если угомонишься. Обещай, что сейчас уляжешься в постель, измеришь температуру и выпьешь лекарства.
- Обещаю, - Шаст успокаивается. Он явно устал.
- Вот и хорошо, - Арсений скатывается с него и укладывается рядом на спину. – Шастун?
- А?
- Ты такой шастун.
- Чего? – Шаст приподнимает голову и удивленно смотрит на него.
- От слова шастать. Тебе лишь бы пошастать. Ну, пошлындать в смысле.
- Фу, граф, откуда в вашем лексиконе такие неблагозвучные слова? – смеется Антон.
- С кем поведешься, - Арс протягивает ему градусник. – Давай-ка, выполняй свои обещания.
На удивление, Шаст без малейшего сопротивления залезает под одеяло и засовывает градусник подмышку. На секунду о чем-то задумывается, а потом смотрит на Арсения круглыми глазами.
- Что? - тот не понимает, что с ним не так.
- Блин, Арс, ты же тоже можешь заболеть! Вот я дурак. Ты со мной всю ночь провел и сейчас еще…
- Это вряд ли, - Арсению очень сложно сейчас скрывать свои чувства, но он старательно делает вид, что говорит что-то очень умное. – Ты заболел, потому что замерз, а не потому, что от кого-то заразился. Такая форма простуды малозаразная. И я пью противовирусные. Ты, кстати, тоже. Так что давай сейчас пей лекарства, закапай в нос гриппферон и говори, что хочешь посмотреть.
- Ну, хорошо. Мне все равно, что смотреть.
- Давай тогда посмотрим, что там по телеку?
- Давай.
Арсений дает Антону лекарства и спрей и включает телевизор. Методично прощелкивает штук тридцать каналов и останавливается на мультике «Алеша Попович и Тугарин змей».
- Во, Шаст, смотри, это же ты, - он не может сдержать смех. – Ну с тебя же рисовали.
- А с тебя гонца, - не остается в долгу Антон.
- Какого гонца?
- Во второй части к Добрыне Никитичу гонец в ученики навязался. Вылитый ты.
- Так, Шаст, ты меня заинтриговал! Будем смотреть мультфильмы!
- Я за, - легко соглашается Антон. – Мне эти мульты нравятся.
- Отлично, - Арсений достает градусник, смотрит на цифры и хмурится.
- Что там?
- Тридцать семь и три.
- Невысокая же.
- Но она же есть. Значит, может подняться снова.
- Сделаешь укол, - Антон раскладывает на диване подушки вдоль стены, берет себе одеяло, Арсу кидает плед и устраивается перед телевизором. – Давай садись. Или ложись.
- Сейчас, - Арсений дает ему еще одну таблетку. - Это от температуры.
Антон послушно выпивает лекарство, и они, удобно устроившись на диване, начинают смотреть мультики. Переговариваются, комментируют, смеются и подначивают друг друга, и это так здорово, что Арсений даже забывает, что завтра все закончится. Сейчас ему хорошо, и он чувствует себя счастливым.