Четыре часа пролетают незаметно, но потом они понимают, что проголодались. Доставка работает исправно, поэтому еще через сорок минут в их распоряжении находится свежая и вкусная еда. Арсений настоял, чтобы это был нормальный обед, а не бургеры из Мака или всякие крылышки-ножки от kfc.

Арс знает, что у Антона аллергия на крупы, поэтому делает заказ с учетом этого обстоятельства. Никакого плова или ризотто для Шаста. Впрочем, и для себя тоже. Почему-то ему кажется, что то, что нельзя, всегда очень хочется, особенно, если это едят другие. По крайней мере, у него именно так. И хоть Антон заявляет, что он об этом даже не думает, Арс заказывает им одинаковые блюда.

Сам он наедается вкусной сборной солянкой и на шашлык у него уже не остается места. Он вообще не любитель поесть. У Антона с аппетитом все в порядке, и это радует. Его ночное состояние уже не кажется чем-то страшным и дающим негативные последствия. Арсений искренне надеется, что все обойдется малой кровью, хоть и видит, что Шаст начинает понемногу кашлять.

Он снова звонит своему другу, и тот рекомендует какую-то индийскую микстуру и ингаляции. К этому времени у Антона снова поднимается температура до тридцати восьми.

- Я с тобой! – заявляет Шаст, когда видит, что Арсений начинает одеваться.

- Нет.

- Да!

- Нет, Шаст. Я быстро.

- И я быстро. С тобой.

- Нет! - Арс показывает рукой на диван. – В кровать быстро!

- Ну нифига себе! – возмущается Антон. – Еще и указывает мне тут!

- Я не указываю, - Арсений подходит к нему, берет за руку и усаживает его на диван. – Шаст, ну куда ты пойдешь с температурой? – говорит мягко и встречается с ним взглядом. – Если ты разболеешься, то сорвешь концерт. Ты же этого не хочешь? Просто побудь здесь полчаса один. Я постараюсь побыстрее вернуться.

Напоминание о концерте действует, Шаст издает вздох самого что ни есть вселенского огорчения и падает на диван.

- Арс, а может ну ее, эту микстуру? Давай обойдемся тем, что есть?

- Нет. Если бы не концерт, можно было бы и обойтись. Но если ты завтра будешь не в состоянии хоть что-то делать, сам понимаешь, замены тебе нет.

- Понимаю, - Антон морщится. – Как и любому из нас.

- Ну да. Так что давай делать все, чтобы не пришлось отменять это выступление. С меня ведь потом твой Стас три шкуры спустит, - то ли в шутку, то ли всерьез говорит Арсений.

- Чего это он мой? – возмущается Антон. – Он наш общий вообще-то! И чего это с тебя, а не с меня?!

- Ну, гостил-то ты у меня. И это я за тобой не доглядел.

- Не доглядел, блин. А ты что, нянька, чтобы за мной доглядывать? – Шаст начинает злиться. – Я что, заболеть не могу?!

- Если бы я не таскал тебя по холоду, ну, или хотя бы взял тебе кофту, ты бы не заболел.

- Да пошел ты знаешь куда?! – Антон почти кричит, но тут же осекается. – Арс… Подожди… Ты что, себя винишь в том, что я заболел? Ты… Ты ненормальный что ли? – он вскакивает, садится на диване напротив Арсения и смотрит на него как на ненормального. До него доходит, что дело не в Стасе и концерте, а в нем, в Антоне. – Арс, ты серьезно?

- Ну… В этом определенно есть моя вина.

- Нет! – категорично заявляет Антон. – Это вообще все ерунда. Ты тут еще и возишься со мной уже два дня. Лечишь. А мог бы еще вчера отправить в гостиницу.

- Никуда бы я тебя не мог отправить, - Арсений подавляет тяжкий вздох. – Не говори ерунду.

- Почему?

- Потому, - он не собирается вдаваться в подробности.

Чтобы объяснить Антону, почему никуда его не отправит и вообще почему пригласил к себе, нужно сказать ему правду. А правда заключается в том, что Антон Арсению небезразличен гораздо больше, чем друг. А это совсем не те откровения, которыми с ним можно и нужно делиться.

- Ты ведь и сам можешь заболеть.

- Я тебе уже говорил, что нет. Во-первых, я уже привык к этой погоде, во-вторых, это не вирусное. Все, Шаст, хватит трындеть. Я пошел, - Арс встает и мягко толкает Антона в плечо. – А ты лежи и смотри телек. И выпей таблетку от температуры.

- Хорошо, - Антон покорно укладывается на диван.

- Вот и умница. Хороший мальчик. Хочешь, куплю тебе конфетку? – Арсений за этой шуткой пытается скрыть собственную неловкость.

Он бы не хотел, чтобы Шаст начал вдруг думать о мотивах его действий. Ни к чему хорошему это не приведет. Арсу хочется и дальше поддерживать с ним дружеские отношения. Совсем не хочется, чтобы Шаст что-то там себе надумал, сделал какие-то выводы и начал его избегать.

- Хочу, - вполне серьезно отвечает Антон.

- Правда?

- Угу.

- Какую?

- Сладкую.

Арс улыбается. Шаст сладкоежка, так что по таким параметрам подойдет даже обычный сахарок из коробки. С выбором конфет проблем не будет, хотя, если бы Антон сказал про что-то особенное, Арсению было бы не лень даже поискать для него сладости.

- Будет тебе сладкая конфетка, - согласно кивает Арс. – Если и дальше будешь умничкой и дождешься меня в постели.

Шастун делает удивленное лицо и пытается не заржать. Арсений понимает, что он только что сказал, и насколько двусмысленно это прозвучало, подхватывает настроение Шаста и смеется, надеясь, что это действительно выглядит как шутка.

- Постель за конфетку мне еще никто не предлагал, - Шаст уже во всю ржет. – Я даже не знаю, как мне на это реагировать.

- Ну, действуй так, как подскажет тебе сердце, - пафосно говорит Арсений, мысленно проклиная себя за глупость.

Это вообще не тот разговор, который бы он хотел вести с Шастуном.

- Не, Арс, тут сердце заткнется и будет молчать.

- Почему?

- Потому что во всю будет вопить желудок, и я соглашусь на все.

- Он у тебя такой продажный? – теперь уже Арсений состраивает нарочито удивленную физиономию.

- Угу. Поэтому лучше не проводить такие эксперименты. Я продамся и за конфетку, и за жареную картошку.

Арсению очень хочется сказать, что он бы с удовольствием провел не один такой эксперимент с Антоном, но вместо этого говорит:

- Шаст, с этим нужно что-то делать. Представляешь, что будет, если об этом узнают?

- Ну, об этом знаешь только ты, – Антон продолжает веселиться. - Но ты же никому не расскажешь?

- И что я с этого буду иметь? – кажется, Арсения несет.

И это очень плохо. Двусмысленные разговоры хороши, конечно, но не в его ситуации.

- А что ты хочешь?

«Ох, Шастик, тебе об этом лучше не знать. Я хочу тебя. Ты не представляешь, как я хочу тебя. И если для того, чтобы ты был моим, тебя всего-то нужно кормить сладостями, то я просто идиот, что не воспользовался этим до сих пор. Но не думаю, что все так просто. Разве что в качестве шутки. Только мне не до шуток, Шаст. Все, что касается моих чувств и желаний, связанных с тобой, не вызывает у меня даже улыбки. Мне наоборот, плакать хочется от всего этого».

- Арс, - прерывает его мысли Антон, - ты там того, хватит думать. Говори первое, что пришло в голову. А то сейчас насочиняешь что-нибудь такое, что я до конца жизни не расплачусь с тобой.

- Хочу, чтобы ты перестал говорить ерунду и отпустил меня уже в аптеку, - говорит Арсений вслух, а про себя думает: «Ты сильно удивишься, Шастик, если узнаешь, что первое пришло мне в голову. Собственно, это вообще единственное, о чем я могу думать, если речь идет о желаниях, касающихся тебя. А потом пошлешь меня в далекое пешее эротическое путешествие. А я этого не хочу. Так что свои мысли я, пожалуй, все-таки оставлю при себе».

- Иди, иди. Иначе я не дождусь свою конфетку, - Шаст поудобнее устраивается на диване и принимается щелкать пультом каналы на телевизоре.

Эти слова тоже звучат двусмысленно, но Арсений решает промолчать, чтобы не затевать новую дискуссию и избавить себя от неоднозначных мыслей. Он просто уходит, сказав, что постарается вернуться быстро.

Когда он возвращается, Шаст первым делом пытается сунуть нос в пакет, где лежат конфеты. Арсения это смешит, потому что сейчас Шастун снова напоминает ему щенка корги, скачущего вокруг пакета с вкусняшками.

- Сначала микстура и ингаляции, - Арс кладет пакет на стол, но Шаста к нему не подпускает.

- Вот ты мерзкий, Арсений, - тоном Паши Воли говорит Антон и все-таки пытается ухватить пакет. – Скажи, что хоть там.

- Потом увидишь, - Арс ловко двигается, мешая ему дотянуться до стола.

- Сейчас! – Шаст вдруг хватает Арсения за талию и, резко развернув его лицом вперед, прижимает двумя руками к себе. – Будешь дергаться, останешься без уха, - шепчет, касаясь мочки губами. – Я не шучу, Арс. Если не откушу, то прокушу точно.

Арсений не делает ни единого движения. И вовсе не из-за угроз. Он просто стоит в объятиях Антона. У него нет никакого желания сопротивляться и вырываться из них. Скорее, наоборот, он очень хочет, чтобы Шаст не отпускал его от себя как можно дольше.

- Ага! Вот так вот! – Антон, словно услышав его мысли и решив сделать все с точностью до наоборот, отталкивает его в сторону и все-таки хватает заветный пакет. Заглядывает в него и радостно трясет его в руке.

- Печеньки, печеньки. Я ставлю чайник.

- Ну, вообще-то, это не печеньки, может, все-таки мягкие конфеты-пироженки? - Арсу муторно, но он старается этого не показывать.

Просто он все больше понимает, как же ему охренительно рядом с Шастом. И морально, и физически. Но в жизни Антона Арсению нет места. И принимать это все сложнее.

- Ну, возможно, - соглашается Шаст. – Я не знаю, что это, но очень вкусно. Я их люблю.

- Я знаю, - Арс улыбается. – Поэтому и купил их.

- Спасибо, - искренне благодарит Антон.

- Всегда пожалуйста. Но сначала ты выпьешь микстуру и сделаешь ингаляцию.

- Ну давай уже, - Шаст недовольно морщится. – Ты же не отстанешь.

- Не отстану. Конце-е-е-рт. Не забывай, - Арс трясет перед его носом пузырьком с лекарством.

- Да разве ты дашь забыть, - наливая микстуру в мерный стаканчик, бурчит Антон. – Арс, ты всегда был таким занудой? – выпивает и морщит нос.

- Я не зануда, - Арсений забирает у него пузырек и стаканчик. – Кто-то же должен думать о твоем здоровье и завтрашнем концерте, - он собирает ингалятор, заправляет его и дает колбочку Антону. – Дыши. 

- Ты никогда не думал стать врачом?

- Нет. Но с удовольствием сыграл бы врача.

- А в роли пациента был бы я? – смеется Антон.

- Почему нет? – Арсу не смешно.

Актерская карьера для него сложная тема. Он хочет сниматься в кино, играть в театре, но у него как-то все не складывается. И то, что он делал и делает, нельзя назвать полноценной актерской карьерой. А это его мечта – быть актером.

- Это была бы комедия? – Шаст наконец-то начинает дышать через ингалятор.

- Трагедия, - Арс включает чайник и засыпает заварку в специальные емкости, которые кладет в кружки.

- Почему? Я что, был бы смертельно больным пациентом и ты бы меня не спас?

- Нет. Просто я актер драмы.

- Ты же сейчас прикалываешься? – Антон смотрит на Арса недоверчиво.

- Естественно, - Арс согласно кивает. – Специализация, по сути, не имеет особого значения.

- Ну, я тоже так думаю.

На самом деле Арс не прикалывается. Это в импровизации с Шастом сплошная комедия, и что-то подобное на съемочной площадке Арсению бы не хотелось играть. А вот что-то жизненное и не лишенное переживаний – очень даже. Впрочем, ему еще ничего не предлагали, так что выбирать, собственно, и не приходится. А если бы предложили, то пробовал бы все. И неважно, с Шастом или нет. Его мечта об актерской карьере никак не связана с его чувствами. Шаст в его жизни играет главную роль вне зависимости от каких-либо проектов.

Позже они пьют чай с конфетами-пироженками, Антон выпивает очередную кучку лекарств, и они снова садятся смотреть мультфильмы про богатырей. Вечером температура у Антона тридцать семь и две, и он чувствует себя довольно сносно. Его не трясет, он не мерзнет, и у Арса больше нет никаких оснований ложиться спать вместе с ним.

Это и радует, и печалит. Радует, потому что с Антоном все более ли менее в порядке, его самочувствие вполне удовлетворительное, есть основания полагать, что он не разболеется и быстро поправится, а печалит как раз по причине, что нет никаких оснований лечь рядом, обнять его и хотя бы еще одну ночь провести вместе.

Впрочем, Арс себя успокаивает тем, что так даже лучше не только из-за состояния здоровья Шаста, но и из-за собственного психологического состояния. К хорошему быстро привыкаешь. И чем больше привыкнешь, тем сложнее отвыкать.

Утром Шаст уже вполне живой, но все-таки с осипшим голосом и немного уставший. Арс заставляет его повторить все процедуры, и потом они едут готовиться к концерту. Стас понимает, что Антон приболел, поэтому быстренько перекраивает номера, чтобы тот поменьше орал и скакал по сцене. Ребята тоже знают, что от них требуется, и стараются отвлекать на себя как можно больше внимания. Арс в каскадерах создает из Шаста манекен, так что тому вообще мало что приходится делать. Но все равно к концу тот устает, и это заметно. Скорее всего, у него снова поднялась температура.

В общем и целом все проходит нормально, зал в восторге, но Шаст реально устал. У него болит голова, и его единственное желание – лечь и уснуть.

Арсений это видит, и уж он-то прекрасно знает, как сейчас может быть хреново Антону. Тем более, температура у него действительно под тридцать восемь.

Шеминов торопится, у него поезд в Москву, поэтому быстро прощается, дает строгое указание Позову сдать Шаста с рук на руки его матери, и уезжает на вокзал. Все разборы будут потом, через неделю уже в Москве. И к этому времени Шаст уже должен быть здоров как огурец!

Арсению совершенно не хочется, чтобы Антон уезжал, и ему приходит в голову мысль оставить его у себя еще хотя бы на эту ночь.

- Шаст, может, останешься? Отдохнешь, выспишься, а завтра сядешь на самолет и полетишь домой? Пара часов, и ты дома? По времени выйдет то же самое?

Антон задумывается. В принципе, он может остаться. Что так, что так - дома он окажется примерно в одно время.

- Тебе же хреново, какой смысл мучиться сейчас в поезде? Поехали ко мне, Шаст?

Арс замечает, как после этих слов Сережа бросает на него внимательный взгляд и поворачивается к Антону.

- Шаст, я тоже еду в Воронеж, так что мы с Димкой тебя довезем.

- Да? А ты не говорил, что собрался в Воронеж. Что у тебя там?

- Дела, - Сережа смотрит на Арсения. – Арс, ты уже можешь ехать. Мы сами доберемся до вокзала.

Арсений молчит и ждет решения Антона.

- Ну, раз так, значит, я с ребятами, - тот берет свою сумку и протягивает ему руку. – Спасибо за гостеприимство.

- Я вас провожу, - Арсений хочет забрать сумку у Антона, но Сережа его останавливает.

- Не надо, Арс, - он встает практически между ними и смотрит на Арсения снизу вверх. – Не надо, Арс, - повторяет тихо, встречаясь с ним взглядом. – За нами уже такси подъехало, - говорит уже громко.

И Арсений понимает, что Матвиенко говорит вовсе не о проводах.

«Ты опоздал, Сережа. Я знаю, что не надо, но я уже по уши в этом дерьме. Не бойся, я не настолько идиот, чтобы открыться ему и разрушить то, что мы с таким трудом создали. Да и смысла в этом примерно ноль. У меня нет шансов, и я это прекрасно понимаю».

- Хорошо, - Арс кивает, глядя на Сережу. – Тогда счастливо добраться.

Они прощаются, Антон сам крепко обнимает Арсения и тихо говорит ему на ухо:

- В следующий раз я точно буду брать с собой кофту, - он отпускает его и ныряет в машину.

За ним в нее садятся Сережа и Дима, и они уезжают.

Арсению грустно, и он идет гулять по городу. Домой возвращаться не хочется. Там сейчас слишком пусто.