Матвиенко вызванивает Арса уже на подъезде к радиостанции. Арс говорит, что будет через пять минут и отключается от разговора. У него нет ни времени что-то объяснять, ни объяснения как такового. Что он может сказать в свое оправдание? Забыл? Это на него не похоже. Разве что назвать причину своей забывчивости. Но этого он никогда не сделает. Про себя и Шаста Арс не расскажет никому. Даже Сереже. Особенно Сереже, который против их отношений. Вообще-то, Арсу плевать на это. И не расскажет он совсем по другой причине. Это настолько личное и желанное, настолько выстраданное, и это сейчас настолько все зыбкое, что Арс не готов ни с кем это обсуждать. Это только его и отношения, и счастье, и проблемы. Проблемы будут, Арс это знает. Но он к ним готов. И одна из проблем – скрывать все от Сережи, потому что он знает и видит очень много, и он, вопреки распространенному мнению и навязанному имиджу, отнюдь не глуп. Но ведь и Арс не глуп.

Впрочем, встреча с Матвиенко ставит собственный ум Арса под сомнение.

Он опаздывает примерно минут на семь, Сережа находится в студии и немного злится. Он не может ничего сказать в эфире, но как только включают рекламу, набрасывается на Арса.

- Блядь, Арс, тебя что, Шаст покусал?

Арс буквально за какую-то долю секунды умудряется практически незаметно переместить руку от шеи к голове и начать поправлять челку. Он, после слов Матвиенко, на полном серьезе потянулся к шее. Это единственное место, которого касались губы Шаста. Но Арс не помнит, чтобы тот хотя бы просто целовал его (те прикосновения, которые Шаст позволял себе, сложно назвать поцелуями), не говоря уже о каких-либо засосах или укусах. Да и в зеркало с утра Арс на себя вроде смотрел, пусть и впопыхах, но ничего компрометирующего там не видел.

- Чего? – он непонимающе смотрит на Сережу.

- Того! Это Шаст у нас злостный опоздун и я, а на тебя как-то совсем не похоже. Я тебя точно не кусал, значит, ты от него подцепил эту заразу.

- А что, она воздушно-капельным путем не передается? – Арс усаживается рядом с Сережей и надевает наушники.

- Нет. Иначе бы опаздывали уже все. Где тебя носило вообще?

- Долго ехал.

- Серьезно? А Стас сказал, что ты в гостинице был.

- А ты Стаса больше слушай. Он мне по телефону звонил, откуда он может знать, где я?

- Видел, как ты садился в такси, - Сережа ухмыляется. – Арс, просто скажи, что ты проспал.

- Хорошо, я проспал, - соглашается Арсений. – Тебе от этого легче?

- Естественно, - кивает Матвиенко. – А то все время на меня наезжают, что я сплю как сурок. Хотя, любит дрыхнуть и нихрена не слышит как раз Шаст. Вот пока мы тут с тобой, он наверняка храпит у себя в номере.

- Наверняка, - Арс вспоминает сонного теплого Шаста в своей постели и едва сдерживает улыбку. – Стас разбудит, не переживай.

- Стас сам дрыхнет, - бурчит Сережа. – Он сказал, чтобы мы его разбудили, когда будем выходить отсюда.

- Серег, хватит ворчать. Ну извини, что я опоздал. Реально проспал. Не услышал будильник.

- Ночь была бурной что ли?

- Обычной.

- Вот и зря. Тебе бы не помешало.

- Может, я сам решу, что мне делать ночью?

- Да нихрена ты не решишь! Я тебе предлагаю сегодня составить мне компанию ночью. Я иду сегодня на дискотеку.

- Прям на дискотеку?

- Ага. Ну, такая тематическая вечеринка девяностых. Хочешь со мной? Пошли, это должно быть весело.

- А ребята? – Арс слушает песню в наушниках и понимает, что, вообще-то, это специально для них сделали технический перерыв в эфире, чтобы они успели подготовиться. А они сидят и трындят неизвестно о чем. – Бля, Серег, тебе не кажется, что мы слишком много треплемся?

- Не хотят ребята. Правда, не знаю, как Шаст. Я его не нашел вчера. Спрошу, конечно. Но двоих вас я с собой не возьму.

 - Серый, ты что, считаешь, что я с ним на вечеринке трахаться буду, если получится, или отношения выяснять?

- А вам есть что выяснять? – Сережа делает удивленное лицо.

- Блядь, Матвиенко, не придирайся к словам!

- Ладно, ладно, - Сережа примирительно поднимает руки. – Ну, на самом деле, там приглашение на два лица. И я изначально хотел спросить именно у тебя, хочешь ты пойти или нет. И только потом всех остальных, если ты откажешься.

- Вот ты… - Арс смеется, наклоняется и шепчет ему в самое ухо: - Серег, я тебя люблю.

- Пошел нахуй, - уже привычно беззлобно и безразлично отвечает Матвиенко и показывает на таймер, где видно, что песня закончится через пару секунд, а значит, им нужно заткнуться.

И они наконец-то замолкают. Тут же в студию заходит ведущий, который успел за это время выпить кофе, и сразу начинает беседу. Им ничего не остается, как подключиться к ней и отвечать на вопросы.

На этот раз Шаст просыпается резко, словно его кто-то выдергивает из сна. Он протягивает руку в сторону и понимает, что там пусто. Арса рядом нет. Внутри что-то обрывается и ухает в низ живота. Обычно такое чувство возникает от страха высоты и скорости, например, на различных экстремальных горках и прочих развлечениях. Шаст терпеть не может это чувство. И сейчас ему прям реально хреново. Только не от страха высоты и скорости, а от понимания, что Арс все-таки ушел.

Пяти секунд Шасту хватает, чтобы проснуться окончательно и вспомнить, что Арс ушел на какое-то там интервью. Он чувствует неимоверное облегчение, выдыхает, вытягивается на кровати во весь рост и просто лежит с закрытыми глазами. Ему нужно расслабиться, потому что за эти несколько секунд он испытал неимоверное напряжение.

Зато теперь он прекрасно понимает, что чувствовал Арс в то утро. Хотя, нет, до конца не понимает. Он ведь не получал сообщений с посылом себя нахер. И Шаст сейчас чувствует жуткую вину перед Арсом. Он не представляет, что должен сделать, чтобы Арс его простил. Потому что без него Шаст себя уже не представляет.

Ему понадобилось полтора месяца, чтобы понять это. И целых полтора месяца он мучил Арса. Сейчас-то Шаст понимает, что все это время Арс жил со своей болью. Физической и моральной. Но ни разу не сорвался на Шаста, не послал его нахер, не сделал больно в ответ. Все эти полтора месяца Арс принимал его, несмотря на то, что сам Шаст не то что не принял его, а даже не захотел попытаться понять природу случившегося.

До него полтора месяца доходило, что он не просто так оказался в постели Арса и сам лип к нему и отвечал на все его действия. Он, под воздействием алкоголя, который если и не раскрепостил Шаста, то точно ослабил его собственный контроль, дал выход тому, что находилось у него очень глубоко внутри, и что он и сам до конца не понимал, считая это проявлением дружбы и определенной привязанности. Причем, со стороны их обоих.

Но если разобраться основательно, то ведь их обоих тянуло друг к другу, а не только Арса к Шасту. Да, не сразу. И, кстати, Шасту стоило бы давно задуматься о том, почему именно он начал налаживать их отношения. И почему не оставлял Арса одного, когда тому было плохо. И даже сейчас, как бы ни было тяжело, Шаст хотел быть рядом и не хотел, чтобы Арс отталкивал его.

Арс и не отталкивал. И Шаст догадывается, как сложно Арсу было вчера поверить ему. Но он поверил. Пусть и с оговорками. Шаст хочет, чтобы Арс верил ему без каких-либо оговорок, и готов доказывать, что он может это делать. Как доказывать? Вот этого он не знает. Поэтому решает, что просто даст Арсу возможность делать то, что он захочет. Шаст готов полностью доверить себя ему.

Разобравшись с этим вопросом, Шаст решает встать и пойти все-таки к себе в номер. Не хватает еще, чтобы его потеряли. Позвонят, конечно, но придется что-то врать, где он и откуда может вернуться. А еще лучше, если кто-то увидит, как он выходит из номера Арса. В подробности их отношений Шаст не собирается никого посвящать. И он уверен, что и Арс не горит желанием рассказывать о них. Они оба понимают, что это никому не понравится по многим причинам. Начиная с того, что «а вдруг об этом узнают», и заканчивая тем, что «как теперь не перепидорить Шаста». И вообще, это их личное, о котором они и сами еще не имеют нормального представления. Арс никогда не распространялся о своей личке, вряд ли захочет делать это сейчас.

Шаст чувствует себя шпионом, когда пробирается в свой номер. И выдыхает свободно лишь тогда, когда оказывается не просто в номере, но уже в душе. Он приводит себя в порядок и идет завтракать. Поздно, но, как выясняется, вместе со всеми. Не хватает только Сережи и Арса.

- А где..? – Шаст успешно изображает неведение.

- Да они-то на радио, а вот ты где шлялся? – Стас оценивающе смотрит на Антона. – Расскажешь, каких приключений на жопу нашел?

- Никаких, - Антон наливает себе кофе и делает пару глотков.

- Я надеюсь, - Шеминов скептически усмехается – Ты вчера свалил, явно прибухнул и неизвестно где ночевал. Мы Ирке не расскажем, но ты сам не проколись.

- Да пошел ты, - Шаст делает еще пару глотков кофе. – Я ночевал в гостинице.

- О как! – Шеминов ржет. – Но не у себя в номере?

- У себя.

- Я к тебе стучал, там стояла гробовая тишина.

- Я спал.

- Угу, - Стас продолжает ржать. – Не вместе с Поповым случайно? Он спал, что проспал, ты спал, что чуть тоже не проспал. И только я один, бедный и несчастный, хотел поспать, даже попросил Арса с Серегой разбудить меня, когда они освободятся, но мне не дали. Шаст, в следующий раз я буду спать с тобой. Чтобы выспаться. Или с Арсом. Или с вами двумя.

 - Стас, у тебя даже в ногах у нас спать не получится, - Антон показывает ему фак. – Только если на полу.

- Да нихера. Вы хоть и длинные, но тощие. Хотя, биться о ваши кости – сомнительное удовольствие. Ну нахрен. А вы друг о друга хоть убейтесь. 

- Разрешаешь? – Шаст наливает себе еще кофе.

- Нет! Так-то похер, но Слава за порчу его имущества мне голову снесет.

- Стас, а что будет, если я тебе сейчас въебу? – Шаста этот разговор начинает почему-то раздражать.

Ему сейчас совсем не до шуток. Он реально боится спалиться, что ночевал в номере Арса.

- Я ж сказал, Слава голову снесет за порчу его имущества. Но уже тебе, - спокойно отвечает Стас. – Ладно, Шаст, проехали. Просыпайся уже окончательно, и давайте собираться и выдвигаться. Пока есть время, попробуем что-нибудь новенькое отработать.

По пути к месту проведения концерта Стасу отзваниваются Арс с Сережей, Стас говорит, что они уже едут на место, и чтобы те где-нибудь поели и присоединялись к ним.

Шаст вдруг начинает волноваться. Как сейчас общаться с Арсом, он не имеет понятия. Как и не имеет понятия, почему они вообще должны общаться как-то иначе, чем обычно.

Тем более, приехавший Арс именно так и делает. Может, лишь чуточку мягче стебет Антона, когда у него что-то не получается.

На концерте они снова не так много взаимодействуют, но опять не по своей воле. А после концерта все идут ужинать. За все это время у них не было возможности остаться наедине. И это напрягает Шаста. Ему кажется, что утренний Арс и Арс сейчас – это два разных Арса.

Арс видит, как Шаст выпивает подряд три рюмки водки, и совершенно не понимает его настроения. Правда, в этих рюмках от силы гамм тридцать, так что общее количество выпитого даже меньше ста грамм. Это мелочи. Но потом Шаст встает и уходит. И у Арса вообще ломается вся картина этого мира. Он ничего не понимает. Куда ушел Шаст? Опять напиваться? Для чего на этот раз? Он не понимает, чего вообще ожидать дальше. Искать Шаста он не станет. Шаст ведь ушел в неизвестном направлении не для того, чтобы его нашли. Арс просто идет к себе в номер, принимает душ и ложится в постель. Если он и в состоянии что-то делать физически, то морально абсолютно не готов ни к каким действиям.

Пятнадцать минут он лежит в абсолютной тишине, а потом слышит тихий стук в дверь. Он не знает, кто находится за дверью, но очень надеется, что это Антон. Потому что если это не он, Арс не уверен, что не сорвется и не пошлет нахер пришедшего, кем бы он ни был.

Наверное, сегодня все-таки день Арса, потому что когда он открывает дверь, то на пороге видит Шаста. Арса отпускает, но он пока не в состоянии хоть что-то сказать. Ему нужна хотя бы пара секунд, чтобы полностью воспринять реальность.

Шаст тоже молчит, но не бездействует. Он заходит в номер, закрывает за собой дверь и, прислонившись спиной к стене, притягивает Арса к себе, заключая его в объятия и касаясь губ осторожным мягким поцелуем.

От Шаста пахнет гелем для душа и зубной пастой. И волосы у него все еще слегка влажные, хоть и явно высушенные феном. А он ведь действительно все решил. Понимание этого сносит Арсу крышу и отключает тормоза.

Он обвивает шею Шаста руками и впивается в его губы поцелуем. К черту его осторожность! Арсу сейчас нужно все! Ему необходимо чувствовать Шаста целиком и полностью. И целоваться с ним до одури, задыхаясь от нехватки воздуха и переполняющих через край эмоций.

Шаст не сопротивляется натиску Арса. Наоборот, отвечает с не меньшим отчаянием и желанием. Он пытается перехватить инициативу, но Арс не дает этого сделать. Это он проникает языком в его рот и углубляет поцелуй, это он терзает его губы своими губами, и это он, понимая, что у Антона перехватывает дыхание, оставляет в покое его рот и перемещается к шее, целует нервно дергающийся кадык, напряженные выступающие венки, ощутимо прихватывает губами нежную кожу возле уха и ласкает потревоженное место языком.

Шаст дышит ртом, глубоко вдыхая воздух в легкие. Арс реально слышит, как бешено бьется его сердце. Но ему этого мало. Он хочет это чувствовать, поэтому стягивает с Шаста кофту и майку и кидает их тут же на пол. Туда же летит и собственная майка.

И почти в эту же секунду Арс ощущает ладони Шаста на своей спине. Антон прижимает его к себе и находит его губы своими губами. Они целуются долго и все так же отчаянно, не отрываясь друг от друга ни на секунду. Арс прижимается к Шасту всем телом, и сейчас он ощущает бешеный ритм его сердца собственной грудью, а пахом уже никак невозможное скрыть возбуждение.

Арс тоже возбужден почти до предела, и ему уже сложно стоять на ногах. Он, не разрывая поцелуя, перемещается к кровати вместе с Шастом. Антон дает уложить себя на постель и стянуть с себя спортивные штаны и трусы.

При виде голого и такого сейчас абсолютно доступного Шаста Арса накрывает волна дикого желания физической близости. Даже не секса, а именно физического контакта, желания ощутить собственной кожей тепло и прикосновения самого нужного и действительно любимого человека.

Арс скидывает с себя оставшиеся шмотки и укладывается на Антона сверху. Он прижимается к нему всем телом, целует его, трется своим членом о его член. Он слишком настойчив и даже где-то суетлив, но сейчас им руководят только эмоции и желания. И, удовлетворяя их, он до какого-то момента не замечает ничего и никого вокруг.

Но долго не замечать Шаста Арс все-таки не в состоянии, и он переключается со своих желаний на его, вдруг понимая, что, несмотря на явное возбуждение и точно такое же желание физической близости, Шаст нервничает. Арс мягко целует его и заставляет посмотреть на себя.

- Я не сделаю ничего, чего ты не захочешь.

- Я не знаю, чего точно хочу, - даже в темноте видно, что Шаст смущается, но эти слова Арса его явно успокаивают.

- Давай начнем с простого? – Арс касается его губ поцелуем. – Или сейчас стоит все-таки остановиться? – в этом вопросе все же больше провокации, чем действительно вопроса.

Но Арс готов и остановиться, если Шаст так решит.

- Ты смерти моей хочешь? – Антон почти невесомо проводит по его плечам подушечками пальцев. – Я уже точно не остановлюсь, - он приподнимает голову и утыкается лбом в его плечо. – Арс, начни с простого. Пожалуйста, - говорит шепотом.

Арс чувствует его горячее дыхание на своем плече и теплые чувственные пальцы, мягко ласкающие спину. Ему сложно сдерживать себя и свои желания, но он начинает с простого. С долгого поцелуя и почти невинных нежных прикосновений к плечам и шее.