- Выспался, Шаст? – Оксана присаживается рядом с ним. – Если нет, можешь дальше спать. Мы сейчас Арса заберем.

- Куда?

- Зачем?

Синхронно спрашивают Антон и Арс.

- Да решили высадить тебя на ближайшей остановке, - Оксана смеется. – Слишком много места занимаешь.

- Почему меня? – искренне недоумевает Арсений. – Шаст больше меня!

- Эй! – Антон смотрит на него с возмущением. – А чего, чуть что, так сразу Шаст?

- Самый мелкий потому что, - встревает в разговор Сережа. – Салага.

Все поворачивают головы в сторону Матвиенко и начинают смеяться. Если брать физические данные, то давно известно, что Сережа самый маленький из них. Рост, вес, размер ноги. И когда он начинает говорить о том, что кто-то мелкий, это всегда вызывает истерический смех. Особенно про Антона. Понятно, что речь не о его физических данных, но слова «мелкий» и «Шаст» не сочетаются в принципе. По крайней мере, в их компании точно.

- Ха-ха-ха, - передразнивает их Сережа. – То, что он каланча, еще ни о чем не говорит.

Все начинают смеяться еще больше. Мелкая каланча – ну это вообще попытка Матвиенко впихнуть невпихуемое в великий и могучий.

- Короче, Шаст, ты можешь ржать сколько угодно, но по факту ты салабон. Поэтому будешь делать, что тебе скажут старшие. Окс, приказывай!

- Я-то с чего старшая, - Оксана надувает губы. – Совсем считать разучился?

- Ты можешь приказывать вне зависимости от возраста, - Сережа приобнимает ее за плечи. – От тебя иногда зависит жизнь, так что с тобой лучше не спорить.

- Вот, кстати, если не о жизни, то о здоровье точно, - говорит Оксана серьезно. – Хватит ржать. Арс, ты уже конкретно проспал и завтрак, и прием лекарств. Но я договорилась с кафе на прошлой станции, тебе сделали льняную кашу и доставили в поезд. Так что быстро умывайся и чеши в вагон-ресторан, а я сейчас туда позвоню, они погреют. А ты, салабон, - она с усмешкой смотрит на Шаста, - проводи его. А там посмотрим, кого из вас высаживать и высаживать ли вообще.

- А я сам не дойду? – Арс хоть и делает вид, что возмущается, но на самом деле его такой расклад более чем устраивает.

- Дойдешь. Но не факт, что станешь есть льняную кашу. Она ж тебе не нравится. А у тебя написано, что включать в рацион пару раз в неделю. А Антон проследит, чтобы ты ее съел. В этом я ему доверяю.

- И что бы я без тебя делал? – Арсений заключает Оксану в объятия. – Ну все предусмотрела, мне не отвертеться.

- Угу, - она улыбается и смотрит на Шаста. – Тош, пожалуйста, проследи за ним. А то я уже задолбалась искать ему стол номер два. Второй раз я подобного не переживу. Нужно, чтобы он долечился до конца.

- Мне тоже это нужно, - бурчит Шаст почти неслышно.

- Что?

- Я прослежу, - говорит уже вслух. – Это в интересах нас всех.

- Вот и отлично. А теперь идите умывайтесь и есть. Для тебя, там, кстати, есть отличные булочки с кремовой начинкой. Арс, тебе их нельзя.

- Я уже понял, что мне нельзя ничего съедобного, - тот берет полотенце, пасту и зубную щетку и выходит из купе. – А Шасту можно все, что нельзя мне. 

- Не все. Поэтому он и идет с тобой. Хоть иногда и ему должно быть хорошо. А то ж у нас он всегда не может позволить себе то, что можно всем остальным.

- И ты решила, что поэтому из него получится отличный надзиратель?

- Не, не поэтому, - Оксана состраивает смешную рожицу. – Потому что Шаст так переживал и заботился о тебе, что ему можно смело доверить и наблюдение за тобой.

Арс бросает взгляд на Антона, чтобы увидеть его реакцию на эти слова Оксаны, но тот поворачивается к нему спиной, выходит из купе и идет в то, где находятся все остальные ребята и его сумка с вещами. Арсений улыбается и направляется в сторону туалетов. Оксана сейчас еще раз подтвердила то, что Арс был небезразличен Шасту все это время.

Он решает дождаться, пока Антон тоже придет к туалетам. Тот появляется буквально через минуту.

- Занято что ли? А горит зеленым, - Шаст смотрит на двери и видит, что туалеты свободны.

- Нет, не заняты, - Арс касается его руки пальцами, обращая на себя внимание.

Шаст поднимает на него взгляд и нервно царапает нижними зубами по верхней губе.

- Тебе ведь было небезразлично с самого начала, да?

- Да, - кивает Антон.

- И даже той ночью не во всем виноват алкоголь?

- Да, - Шаст начинает заметно нервничать. – Я ушел, потому что правды испугался. То есть, нет… Я этого не понимал до конца. Ну, что я… Тоже этого хотел. Ну… Не этого, в смысле… Не с кем попало, то есть… - он окончательно путается в своих объяснениях. – Прости, Арс. Пожалуйста, прости за весь этот пиздец, который я устроил, - говорит совсем тихо и опускает взгляд.

- Шаст, - Арсений подталкивает его к двери туалета, - если ты сию же секунду не зайдешь туда и не закроешь за собой дверь, мы окажемся там вместе, и мне уже будет плевать на то, где мы, с кем и в каких условиях.

Шаст поднимает глаза, встречается с Арсом взглядом и молча скрывается за дверью туалета. И вовсе не из-за «угроз» Арса. Он и сам сейчас готов наплевать на осторожность. Взгляд Арса, которым тот смотрит на Антона, без слов говорит о его чувствах и желаниях. И Шаст прекрасно понимает, что это не желание наконец-то трахнуться. Это желание полной и абсолютной близости. И это все не о сексе, а о прощении, принятии и полном доверии себя и своих чувств.

Шасту тоже безумно хочется оказаться наедине с Арсом. Он хочет показать и доказать ему, что для него это важно. Что Арс для него важен, что он нужен, что Шаст хоть и идиот, но он умеет признавать свои ошибки и искренен в своем раскаянии. Он хочет, чтобы Арсу было хорошо. И это тоже не о сексе.

Хотя, о сексе ему стоит подумать, но точно не сейчас, ибо заниматься своим стояком или его предотвращением времени совершенно нет.

Но вообще, прежде, чем лечь с Арсом в постель, а то, что они в нее лягут, Шаст не сомневается, стоит пройти курс хоть какой-то минимальной теории. Общее представление, которое Шаст имеет о гейском сексе, заканчивается на знаниях о том, что нужно использовать смазку и что членом можно стимулировать простату, которая находится где-то недалеко. Маловато для того, чтобы доставлять удовольствие партнеру.

Но изучением теории Шаст займется потом, сейчас первоочередная задача – подавить зарождающуюся эрекцию и привести себя в порядок.

Арс заходит в соседний туалет, закрывает за собой дверь, прислоняется к ней спиной, закрывает глаза, задерживает дыхание и напрягает мышцы груди и живота. Это пусть и не сразу, но помогает побороть уже заметное даже посторонним, если бы они были рядом, возбуждение.

Признание Шаста вызвало просто какой-то невероятный всплеск эмоций у Арса. Пусть он говорил путано, пусть так и не высказал мысль до конца, но Арс его понял. Шаст признался в том, что Арс давно ему был небезразличен. Пусть он этого не понимал или не принимал, это неважно. Важно то, что это было. И то, что происходит между ними сейчас, все-таки следствие не последних событий и чувства вины, а более ранних чувств, которые окончательно оформились только сейчас. 

Арс наконец-то отлепляется от двери, становится напротив зеркала и смотрит на свое отражение. Вид у него, конечно… Покрасневшие глаза и вздувшаяся венка на виске выдают его явное напряжение. А уходил из купе ведь абсолютно нормальным. Что врать, когда его спросят, что случилось? Арс не представляет. Значит, будет импровизировать, если такое случится. Но, может, пронесет, и они с Шастом без препятствий дойдут до вагона-ресторана? Вообще, Арсу есть совсем не хочется, тем более, эту бурду – льняную кашу, но сейчас лучше скрыться с глаз долой от всех. Ну, кроме Шаста. Ему если и надо что-то объяснять, то врать точно ничего не надо.

Они почти одновременно выходят из туалетов и встречаются возле двери, ведущей в вагон.

- Шаст, молчи, пожалуйста, - Арс открывает дверь и пропускает его вперед. – Я сейчас чувствую себя так, словно мне не тридцать пять, а семнадцать с половиной. Ни мозгов, ни контроля.

- Ты в семнадцать с половиной был именно таким? Нихрена себе, – Шаст выглядит удивленным и явно озадаченным.

И до Арса доходит его реакция.

- Шаст, если ты думаешь, что я тогда бесконтрольно трахался со всем, что движется, то ты ошибаешься. Мне было совсем не до этого. Я хотел понять, почему со мной все не так, и пытался это исправить. А возраст этот назвал потому, что в этом возрасте лично я не мог контролировать стояк и дрочил по несколько раз в день.

- Извини, - Шаст оборачивается к нему лицом. – Ты мне поверишь, если я скажу, что с тобой все так? – спрашивает тихо, чуть заметно улыбаясь. – Тебе ничего не нужно исправлять.

- Прекрати, - Арс отворачивает его от себя и подталкивает вперед. – Или ты хочешь, чтобы я сорвал стоп-кран?

- Нахрена? – Шаст послушно шлепает впереди него.

- Чтобы свалить с тобой уже из этого поезда.

- В лес? – Антон, смеясь, кивает на пейзаж за окном, где кроме деревьев и столбов больше ничего не видно.

- Да похрен уже, - Арс останавливается возле своего купе. – Куда угодно, где мы будем наконец-то только вдвоем.

Шаст в очередной раз поражается, насколько же Арс открыт с ним. Арс, который совершенно не привык говорить о себе даже то, что не является чем-то прям уж сильно личным, с Антоном сейчас говорит о своих желаниях и чувствах абсолютно откровенно. Это не может не поражать, пусть Шаст уже и слышал подобные откровения от Арса.

- Арс, - Антон заходит вместе с ним в купе и закрывает дверь, - ты – это что-то невероятное. Абсолютно невероятное. Я охреневаю от того, какой ты. Мне всегда казалось, что ты закрыт даже для близких людей.

- Я и закрыт даже для близких людей. Просто… - Арс поднимает на него взгляд. - Ты для меня больше, чем близкий человек, - говорит очень тихо и очень серьезно.

Шаст вспоминает ту злосчастную ночь и признание Арса. Тогда он был даже откровеннее. Сейчас Арс не говорит о любви, и Шаст прекрасно понимает, почему. Но Арс и так сказал достаточно, чтобы понять, кем Антон является для него. И его самого переполняют чувства, только он не может их озвучить. Не было в его жизни ничего подобного, и он не хочет говорить то, что до конца сам не понимает. Или пока не готов понимать. Точно он знает только то, что хочет, чтобы они были вместе. Поэтому он просто обнимает Арса и целует его в губы.

Шум за дверью заставляет их отпрянуть друг от друга. Это Оксана вышла из купе узнать, куда они запропастились. Им ничего не остается, как открыть свое купе и сделать вид, что они зашли туда положить мыльно-рыльные принадлежности, а Шаст еще и взять кофту и телефон. Окс подгоняет их, чтобы они шли в вагон-ресторан, и они направляются туда вместе с Сережей, который решил присоединиться к ним и тоже что-нибудь съесть.

Больше остаться вдвоем у них никак не получается до самой Москвы, а в Москве Антона ждет сюрприз – на вокзале его встречает Ира, о существовании которой он последнее время даже не вспоминал. Она приехала за ним, потому что они вдвоем должны поехать в загородный отель на какое-то отмечание рождения ребенка.

Он вспоминает, что Ира что-то об этом говорила, но ему было абсолютно не до рождения чужих детей. У него нет ни малейшего предлога отказаться, ведь они приехали в Москву уже вечером и все собираются по домам.

Шаст только сейчас возвращается в реальность, из которой выпал, находясь с Арсом. А в этой реальности у него есть девушка, с которой он живет. И он абсолютно не понимает, что сейчас делать. Выяснять какие-то отношения с Ирой абсолютно глупо, не то место и время, да и что выяснять, Антон тоже не понимает. Как и не понимает того, что Арс уезжает с Сережей, попрощавшись со всеми простым «Пока, до завтра». И он решает поехать на эту идиотскую вечеринку, ну, или что там устраивают, раз уж он обещал там быть, а потом разбираться, как жить дальше.

Антону абсолютно не весело, в отличие от Иры. У нее отличное настроение, она совсем не хочет уезжать, тем более, что для них заказан номер. Шаст периодически заглядывает в инсту Арса, но там абсолютная тишина. Он смотрит, когда тот был в ватсапе и телеграмме, и понимает, что в последние часы он туда не заходил. Антон хочет написать ему, но не представляет, что. Ситуация давит, и ему очень хреново. Даже выпитый алкоголь не помогает. Он находится с Ирой, но постоянно думает об Арсе.

Уже в номере, когда они с Ирой лежат в постели и целуются, потому что Шаст, как и обычно, не умеет отказывать без причин, а причин и поводов для каких-то ссор или хотя бы разногласий у них нет, Шаст пытается понять, кому же он все-таки изменяет.

Впрочем, понимать тут на самом деле нечего. Он просто использует позицию страуса, прячась от правды. Когда он был с Арсом, про Иру ни в тот момент, ни после он даже не думал. Сейчас же все его мысли заняты Арсом и своими чувствами к нему. То, что происходит с Ирой, делается на автомате.

Но нахрена он это делает, если абсолютно ничего хорошего при этом не испытывает? Ира тоже вряд ли заслуживает такого отношения. Он изменил ей с Арсом, но совершенно не чувствует хоть какого-то раскаяния. С ней он сейчас изменяет ему, и от этого тошно и противно. Антон чувствует себя самым последним мудаком, и у него сейчас нет никакого желания трахаться, несмотря на Ирины откровенные ласки.

Ира немного разочарована, но решает, что он устал, выпил и находился в непривычной обстановке и компании. Ко всему прочему, тема детей его напрягает, он явно не готов к ним. Поэтому сейчас лучше просто лечь спать. И Шаст ей за это решение искренне благодарен. Напряжение, в котором он находится, отпускает, и он почти тут же засыпает.

На следующий день у них репетиции в «Модерне». И Шаст рад свалить с самого утра и оставить Иру с подругами все в том же отеле. Напрягает только свой собственный вид. Он что-то съел вчера, и у него аллергия. Заложенный нос и опухшие губы – признак того, что в составе чего-то был рис или пшено. Учитывая, что это была своего рода тематическая развлекуха, связанная с младенцем, ничего удивительного в этом нет. Только вот вид у Шаста теперь как после жестокой попойки.

Правда, Шеминов видит совсем другое и предполагает, что это Ира так по нему соскучилась, что они сосались и трахались всю ночь. И Антону хочется Стаса прибить за эти слова.

- Это аллергия, - Шаст говорит это, глядя на Арса. – Просто аллергия.

- Бывает, - кивает тот. – Таблетку дать?

- У тебя есть?

- Да. Когда у меня проблемы с глазами, я не только капаю капли, но и пью таблетки. Пошли.

Они уходят вдвоем в гримерку. Там, слава богу, никого нет.

- Арс, это правда аллергия, - Антон останавливает его, когда он лезет в свою сумку за таблетками. – Я не…

- Замолчи, - Арс притягивает его к себе и коротко целует в губы. – Я не хочу ничего знать. И я верю, это аллергия. Больше ни слова. Тема закрыта. Держи, - он достает из сумки пузырек с таблетками и отдает его Шасту. – Через полчаса все пройдет.

Арс уходит из гримерки, а Шаст остается там. Для него тема совершенно не закрыта, но Арс ясно дал понять, что не хочет разговаривать на тему Иры. Впрочем, Шасту тоже ведь на самом деле нечего сказать на эту тему. И это ему нужно решать, что делать дальше. Арс же дает ему шанс и полную свободу.

Арс старается не показывать своего состояния, но ему на самом деле хреново. Не так, как было раньше, но все-таки хреново. И он действительно ничего не хочет знать про Иру. Потому что все зависит только от Шаста. И из-за Иры Арс не намерен отказываться от него. Шаст слишком нужен, важен и дорог.

И на самом деле Арс знает, почему все происходит именно так. Он получает ровно то, что заслуживает. Ну и пусть. Он ведь прекрасно знал, что у Шаста есть Ира. И он ни разу не сказал, что собирается расстаться с ней. Но и не вспоминал о ней, пока они не приехали в Москву. И если учесть, что большую часть времени они проводят в разъездах, то эту самую большую часть времени Шаст все-таки будет принадлежать Арсу.

После «Модерна», где они общались только на сцене, Шаст уезжает на запись какой-то тнтшной рекламы. Ему совершенно не до нее, но он не волен распоряжаться собой и своим временем так, как хочет. Арс снова уезжает с Сережей, у них завтра мероприятие в "Крокусе". И сейчас Арс с Шастом, даже находясь в одном городе, не могут увидеться. Они представляют один проект, но у них абсолютно разные графики в эти дни. И оба понимают, что им нужна только личная встреча, поэтому даже не звонят друг другу.

А потом Арса приглашают на пробы, и он срывается в Питер сразу после мероприятия вместе с Матвиенко, который приглашен на презентацию какой-то компании, связанной с машинами. Даже с Сережей у Арса нет времени на разговоры. И его это радует. Матвиенко наблюдает за ним, но молчит. А значит, когда появится возможность, начнет задавать вопросы. Арс сейчас совершенно не готов ответить ни на один, даже самый безобидный.

Сережа уезжает в Москву, у Арса заканчиваются пробы, и он наконец-то выдыхает. У него есть одни сутки, чтобы провести их дома. Он заказывает доставку, решив позволить себе хоть немного нормальной еды, а то от диетической уже реально тошнит, находит фильм, который давно собирался посмотреть, и залезает в ванну. У него желание полностью расслабиться и хоть какое-то время не думать о своих проблемах.

Настойчивый звонок в дверь отрывает его от релакса. Арс кое-как смывает с себя пену, чертыхается, когда понимает, что забыл халат на кровати, вылезает из ванны, обертывает вокруг бедер полотенце и идет открывать дверь.

Шаст понимает, что приехал без предупреждения, и что Арс вовсе не обязан быть вечером дома. Хотя, свет в одном из окон и горит, но, может, просто забыл выключить. Но стояние под дверью раздражает. Ко всему прочему, мысли в голову лезут совсем невеселые. После Москвы абсолютно неизвестно, что у Арса может быть на уме. Они же даже толком не разговаривали. И где сейчас Арс, с кем и чем занимается, абсолютно неизвестно.

Шаст сдается и признается сам себе, что ревнует. Он уже достает телефон, чтобы все-таки позвонить, когда дверь открывается, и Арс предстает перед ним в виде, от которого Антон теряет дар речи. Арс, похоже, тоже.

Первым отвисает Шаст. Он заходит в квартиру, захлопывает дверь, бросает на пол сумку и припечатывает Арса к стене.

Тело Арса влажное и горячее и от него одуряюще пахнет гелем для душа. Он весь покрылся мурашками от прикосновений холодных рук Шаста, но он не отстраняется, а наоборот, притягивает Антона к себе за талию и впивается в его губы требовательным поцелуем. Шаст с облегчением выдыхает и в этот раз забирает инициативу себе. Они наконец-то находятся только вдвоем, и у Шаста на Арса сейчас имеются свои планы.