У Антона немного болит голова, и он решает поспать, пока есть время, поэтому укладывается в постель и закрывает глаза. Вечером они идут на премию ТЭФИ, где Импровизация находится в номинации. Только сейчас до него доходит, что Арса на ней не будет. Такое обсуждается заранее, ну, если ситуация не какая-то экстренная. Не похоже, что у Арса она экстренная. А значит, он, как минимум, все обговорил со Стасом. То есть, с ним он уладил момент своего отсутствия и явно не сегодня. Но Шасту не говорил об этом до последнего.

Что по этому поводу должен думать Антон? Он не представляет. И у него уже нет никакого желания сна. В голову лезут мысли, от которых и тошно, и берет злость. Конечно, он сам виноват, что вовремя не пришел домой. Возможно, Арс и ждал его, чтобы поговорить и сказать, куда так срочно собрался. Впрочем, вряд ли срочно, если заранее договорился о своем отсутствии на ТЭФИ. Но, черт возьми, какого хрена он просто не позвонил?! Почему?! Потому что Шаст был с Ирой?

Если он не мог больше ждать, ну можно было позвонить и сказать, что есть срочный разговор? Пусть бы Шаст даже не успел приехать домой, но он бы приехал на вокзал или в аэропорт. Да в любое место, куда бы Арс ни сказал!

Или это такой способ показать свою обиду? Но он же не мог заранее знать, что Шаст, во-первых, пойдет на этот день рождения… Хотя, об этом несложно догадаться. А во-вторых, что он все-таки не вернется оттуда до утра. И почему, блядь, если это обида, все-таки не поговорить? Арс сам когда-то просил выслушать его, дать ему так называемое последнее слово, но почему же категорично отказал в нем Шасту? При этом, Антон его не обманывал. Арс прекрасно знал, где и с кем он находится. И Шаст его честно предупредил, что может не прийти ночевать. Да, он задержался гораздо дольше, чем собирался, но, сука, это ведь вообще ничего не значит! Как минимум, это не повод съебаться и не выходить на связь!

Конечно, злясь, Шаст забывает про логику. А когда вспоминает, то легче не становится. А логика в том, что в этот день Арс в любом случае собирался куда-то уехать, и он бы уехал. То есть, то, что Шаст не пришел домой даже ранним утром – это не было поводом съебаться. Съебался бы он в любом случае. Ну, может, только соизволил бы об этом сказать лично, а не оставить записку. Но какого хуя он сказал бы об этом в последний момент?! Вот это Шасту совершенно не понятно, и именно это жутко бесит.

Конечно, он еще узнает у Стаса, когда Арс решал с ним вопрос о своем отсутствии. Есть совсем небольшая вероятность, что именно сегодня утром, но Шаст в это не верит. Он с трудом сдерживает себя, чтобы не позвонить Шеминову и не выяснить этот вопрос. А заодно и узнать, куда же Арс свалил. Но это ж точно сдать себя с потрохами. Откуда он сейчас может знать, что Арса нет в Москве и что его не будет на ТЭФИ? Стас сам и озадачится этим вопросом. Можно сказать, что не получается с ним связаться, но это тоже глупо. По идее, Шаст не в курсе, что Арса не будет, так что вполне может дождаться церемонии, где они должны быть все. А если не может, то нужно будет сказать Стасу, зачем Арс срочно понадобился Антону. И на этот счет у него нет нормальных идей.

Шаст открывает глаза, берет телефон, чтобы снова набрать Арса, и только сейчас замечает на тумбочке пачку сигарет. Своих сигарет. Пачка явно открыта, и это уже настораживает. Дома у него хранятся только закрытые. Он заглядывает в пачку и понимает, что не ошибся. В ней не хватает штук пять или шесть. Рядом с сигаретами даже валяется и зажигалка, которую Шаст сразу не заметил. А это значит, что Арс курил. И вот это уже полный пиздец.

Арс берется за сигарету только в исключительных случаях и только по херовым поводам. Последний раз Шаст видел его курящим чуть более полугода назад. И то видел не лично, а, как и многие, в их совместной трансляции с Сережей. Этот день Шаст предпочитает не вспоминать. Именно он был причиной и хуевого настроения Арса, и его курения. В этот день он умудрился сделать ему больно и физически, и морально не один раз. А через пару недель лег с ним в постель, чтобы потом позорно свалить из нее и послать его посредством смс.

Шаст теперь понимает, насколько же было сегодня хуево Арсу. И ведь ему тоже было важно поговорить с Шастом. Он куда-то уехал, совершенно не зная, когда Шаст придет домой, придет ли вообще, и если придет, то зачем. Ведь если Шаст ревнует Арса к бывшим, то почему Арс не может точно так же ревновать его к бывшей, когда он находится именно с ней с вечера и до неизвестно какого времени? Да, вообще-то, Шаст не дает поводов для ревности. Но сейчас они все-таки есть. И обвинять Арса в этом глупо. Будь Шаст на его месте, тоже был бы не очень-то спокоен и накручивал себя из-за неизвестности.

Шаст пытается позвонить Арсу и обычным способом, и через ватсап и телеграмм, но это бесполезно. Тот недоступен по всем каналам связи. Шаст даже шлет ему все еще находящееся под запретом смс с просьбой позвонить, но оно оказывается не доставлено.

Шаст заходит в инсту и видит там новый пост Арса. Типа, угадайте, где я. То есть, он не совсем без связи, раз не забыл выложить очередную фоточку и даже кому-то там ответить. Вот только Шаст не очень понимает, кому адресован сей посыл. Ему? А что ему это дает? Он даже не уверен, что это свежая фотка, сделанная именно сегодня. Потому что такого добра у Арса в загашниках вагон и маленькая тележка с прицепом. И он снова начинает злиться. Получается, Арс принципиально не хочет разговаривать с ним.

Если судить по его дебильным хэштегам, то он где-то в Европе. Даже есть намек на Германию. Но это совсем не факт, зная его скрытность. Вспоминается Игорь, который живет в Италии и который предлагал Арсу работу именно в Германии в Берлине. А что, если он все-таки решился на это? От этой мысли Шасту становится пиздец как херово. Но она кажется ему самой очевидной. Ну какая еще может быть причина пропустить ТЭФИ и уехать? Можно много чего отложить и перенести здесь. Но там, если ему сказали приехать, например, для собеседования или делового разговора, то вряд ли Арс стал бы диктовать свои условия, если он решил, что готов бросить все и переехать отсюда в Европу.

Интересно, что он будет объяснять через четыре дня? Что хорошо подумал и передумал отказываться от реально заманчивого предложения? И что Шаст, наверное, это должен понять. А ведь если это действительно так, то это полный пиздец не только для Шаста, но и для них всех. Заменить любого из них не получится. Точнее, получится, но это станет началом конца, который наступит очень быстро. Ну, наверное, они не пропадут по отдельности, конечно. Но Шаст не представляет себя сейчас именно без этого проекта и без них четверых. И не представляет себя без Арса. Потому что если он решит и в самом деле уехать, то понять и принять это Антон не сможет. И как будет жить дальше, как сможет пережить расставание с Арсом, он не знает и знать совершенно не хочет. И он очень надеется, что все эти его мысли абсолютно ошибочны. Ему нужно подождать четыре дня, чтобы все узнать. То есть, прожить четыре дня в неизвестности. Как? Шаст даже не собирается об этом думать. Просто как получится. Потому что сейчас что-то планировать он совершенно не в состоянии.

У Арса и настроение, и состояние абсолютно никакое. И ему стоит больших трудов не показывать этого. Как бы хреново ему сейчас не было, он просто не может дать это понять, потому что знает, что потом будет еще хреновее.

Он уезжал из Москвы с тяжелым сердцем и в полностью эмоциональном раздрае. Ему хотелось позвонить Шасту, но он понимал, что сделает только хуже. Во-первых, он совершенно не знает, что там в итоге у него с Ирой, и хоть и хочется верить, что ничего, потому что просто хочется верить Шасту и страшно его потерять, но разные идиотские мысли лезут в голову постоянно, а во-вторых, это точно не телефонный разговор. Шаст все равно не поймет правильно причину его отъезда, а объяснять на расстоянии Арс просто не может. Это должен быть личный разговор. И Арс надеется, что он у них с Шастом будет. И тот поймет его. Хотя, сейчас все, наверное, настолько херово, что надеяться на понимание нужно очень осторожно.

Арс знает Шаста, и если тот пришел домой, и причина его позднего прихода не Ира, а какие-то другие обстоятельства, то эта записка вызовет у него, скорее всего, злость и очередной приступ недоверия. И Арс уже жалеет, что не поговорил с ним до его ухода на день рождения Иры. Это тоже был бы неприятный разговор, потому что Арс не хочет вдаваться в детальные подробности своего отсутствия, но это было бы явно лучше, чем будет сейчас. Хотя, что будет сейчас, Арс даже не берется предполагать. Он вообще не уверен, что Шаст будет ждать его возвращения и его объяснений. Возможно, он уже сейчас послал Арса нахер, и никакой разговор и никакие объяснения не изменят этого решения.

Эти мысли не дают покоя. Но Арс знает, что не мог поступить иначе. Он должен был уехать. И у него не было вариантов сделать это попозже или перенести поездку на какое-то другое время. Увы, он поставлен в очень жесткие условия, которые вынужден принимать. Или так, или вообще никак. И в этом только его вина. Поэтому он не может ни ставить своих условий, ни менять уже имеющиеся.

Отсутствие связи – это не то чтобы условие, это, скорее, мера предосторожности со стороны самого Арса. По крайней мере, в данный момент. Если бы они успели поговорить с Шастом, этого бы не потребовалось. Но сложилось как сложилось. Арс вынужден чем-то жертвовать, и он жертвует общением с Шастом, надеясь, что сможет ему все объяснить дома. Потому что здесь его объяснения никому не нужны. И если он хоть что-то нахуевертит в очередной раз, то потеряет даже то немногое, что сейчас имеет. А этого позволить себе он не может ни при каких обстоятельствах по множеству причин. И ему остается лишь стараться не думать о Шасте и о том, что же будет ждать его в Москве.

Когда Шаст встречается с ребятами возле Московского театра мюзикла, где в этом году проходит церемония награждения, Стас сообщает, что Арса с ними не будет. Это удивляет всех, кроме Шаста. Впрочем, он не меньше других выражает озабоченность его отсутствием и, как и все, интересуется, где же тот находится. Стас говорит, что у него дела, от которых он не может отказаться, и закрывает тему.

Дима решает, что тот на каких-то очередных пробах, о которых не рассказывает, дабы потом не слушать их подъебы и не пытаться объяснять, почему его в очередной раз не взяли. Сережа вполне соглашается с Димой, но, глядя на Шаста, не очень-то уверен в этой версии отсутствия Арса на достаточно важном для них мероприятии. Он отводит Антона в сторону и вопросительно смотрит на него.

- Сереж, что тебе нужно? – тот даже не особо скрывает свое раздражение.

Разговор со Стасом никак не прояснил ситуацию и не ответил на вопрос, куда же Арс все-таки съебался.

- А ты не в курсе, где он? – тихо спрашивает Матвиенко.

- А ты?

- Я – нет, - Сережа дергает Шаста за рукав пиджака. – Успокойся и перестань психовать.

- Я спокоен! – отнюдь не спокойно шипит Шаст. – Серег, отстань, - он делает шаг, чтобы уйти, но тот останавливает его, хватая за руку.

- Да стой ты! Послушай, - Матвиенко отводит его еще дальше от толпы, - ты реально не знаешь, где он? Он даже тебе не сказал?

 - Ну Стасу ж сказал, а это главное, - фыркает Шаст.

- Думаю, и Стасу толком ничего не сказал, - возражает Сережа.

- И что теперь? Ну, предупредил, что его не будет. Стасу этого, видимо, достаточно.

- Но тебя не предупредил?

- Я это и без предупреждений понял, - Шаст не сдерживается и тяжело вздыхает. – Сереж, отстань от меня. Пошли к остальным.

- Стой! – тот снова задерживает его на месте. – Что, блядь, у вас произошло? Уже посрались? И этот еблан не нашел ничего лучше, как съебаться, чтобы не находиться рядом с тобой?

- Мы не срались! – Шаст выдергивает свою руку из его руки. – Нормально все у нас!

- Так нормально, что он даже не соизволил сказать тебе, куда его понесло, - невесело усмехается Матвиенко. – Ну, может, до тебя хоть сейчас начнет доходить, с кем ты связался.

- Хватит! - Шаст все-таки отходит от него на пару шагов. – Если ты знаешь, где он, и хочешь мне об этом сказать, то я готов продолжить наш разговор. Если нет, нам больше не о чем разговаривать.

- Шаст, - Сережа снова подходит к нему, - я не знаю, где он. Правда. Ну когда-нибудь он же объявится. И ты что-нибудь да узнаешь.

- Отличный план. Вот давай на нем и остановимся, - Шаст все-таки разворачивается и уходит от него.

А Сережа остается стоять в стороне от толпы и не понимать, какую хуйню Арс творит в очередной раз и зачем. И у него есть нестерпимое желание набить тому морду. Если честно, он даже представить не мог, что все это начнется так скоро. И ему очень жаль сейчас Шаста, который искренне верит, ну, или уже верил, что он будет счастлив с Арсом и поэтому перевернул свою жизнь с ног на голову и разрушил пусть и не идеальные, но и не самые плохие отношения с Ирой.

Сережа решает попытаться связаться с Арсом, чтобы высказать ему все, что он о нем думает, но это бесполезно. Тот недоступен. Он заходит в инсту, еще раз смотрит на выложенное фото, перечитывает подпись и хэштеги, и до него, кажется, начинает доходить, где может быть Арс. Если его догадки правильны, то он понимает, почему тот уехал, несмотря на важность сегодняшнего мероприятия, но вот почему он не сказал Шасту, куда и зачем едет, для Сережи остается загадкой. Ведь это явная угроза их отношениям. Неужели он всерьез думает, что сможет молчать и ничего не рассказывать Шасту, и тот будет вечно мириться с этим? Ответа на этот вопрос у Сережи нет, но именно сейчас это и неважно. Он не может рассказать Шасту о своих догадках, но может хотя бы попытаться немного успокоить его и дать понять, что у Арса была причина для вот такого идиотского исчезновения. Поэтому он снова находит Шаста и отводит его в сторону.

- Ну что еще? - тот раздражен еще больше, чем раньше. – Серег, отстань от меня. Пожалуйста.

- Послушай, - Матвиенко слегка сжимает его запястье, - я не знаю, почему этот придурок не поговорил с тобой. Возможно, есть какие-то причины, помешавшие ему это сделать. Но я не верю, что он не захочет сделать это, когда вернется. Шаст… - он на секунду замолкает, не зная, как донести до Шаста то, что хочет сказать, чтобы до него действительно дошло, и чтобы он об этом вспомнил, когда будет сраться с Арсом. – Антон, выслушай его.

- Ты знаешь, где он? – Шаст удивленно смотрит на него.

- Не знаю. Я могу только догадываться. Но об этом он должен сам тебе рассказать. Поэтому я и говорю тебе, выслушай его. Ты сейчас злишься и правильно делаешь. И пиздец как переживаешь. Не отрицай, это видно. Если ты можешь мне поверить, то просто поверь тому, что я говорю. Во-первых, не накручивай себя, потому что он не от тебя уехал. Во-вторых, так действительно надо. Если хочешь, это даже не его выбор. И в-третьих, все-таки не принимай таких вещей, даже если ты все поймешь и решишь принять. Он не должен так делать, и он должен, блядь, это понять.

- Думаешь, мне хоть что-то стало понятно? – Шаст горько усмехается. – Да нихуя. И легче тоже не стало. Теперь и ты начал говорить загадками?

- Поверь, тебе станет все понятно потом, - успокаивает его Сережа. – А сейчас просто вникни в мои слова и знай об этом. И точно станет легче.

- Зачем ты все это делаешь? – во взгляде Шаста тот видит искреннее непонимание.

Явно от Сережи он не ждет никакой помощи.

- Только из-за тебя, Шаст, - совсем невесело усмехается Сережа. – Только из-за тебя. Потому что тебе сейчас хуево, но, блядь, ты ж все равно не посылаешь нахер этого пидораса, которого я бы самолично отхуярил битой по бошке, чтобы он понял, какую поебень творит. И учти, про пидораса – это я не про ориентацию. Пошли к остальным. И, кстати, если все-таки надумаешь дать ему пизды, дай и за меня тоже, - он начинает идти, подталкивая Шаста вперед и не давая ему возможности дальше хоть что-то говорить, не обратив на себя внимание.

В итоге они оказываются рядом с Димой и Стасом и еще десятком человек с ТНТ.

На удивление, после этого разговора Шасту все-таки становится легче. И он даже отвлекается от своих невеселых мыслей и вполне искренне улыбается, когда разговаривает с Надей, которая называет их конкурентами и подначивает, что они еще не доросли до побед, поздравляет с победой Марину Кравец, в «Большом завтраке» которой они и сам снимался, шутит с Азаматом, потому что они просто не могут не шутить, вспоминая съемки в «Где логика». В общем, на этой церемонии Шасту все-таки удается поднять себе настроение. Домой он возвращается уставший и немного пьяный, поэтому засыпает почти сразу, как только ложится в кровать.

Следующие дни проходят в подготовке к «Командам», работы много, и он только к ночи приходит домой. Он думает об Арсе, но то ли время, то ли все-таки разговор с Сережей влияют на эти мысли, но Шаст уже не бесится и просто ждет его возвращения. Он не уверен, что готов однозначно принять безоговорочно мотивы Арса, но уверен в том, что выслушает его и попытается это понять. А дальше будет видно. Ведь и он сам тоже накосячил перед его отъездом.

Все-таки уезжал Арс тоже явно не с радостными мыслями и легким сердцем. И ему, вероятно, тоже где-то там может быть херово. Сказал же Матвиенко, что это, возможно, не его выбор. Правда, Шаст не представляет, о чем идет речь, да и вообще, неизвестно, прав ли Сережа, но ему очень хочется верить, что прав. И хочется верить, что они с Арсом смогут понять друг друга.

Когда на четвертый день Шаст возвращается домой уже в первом часу ночи, то застает там Арса курящим на балконе. Он выходит к нему, молча берет у него сигарету и делает глубокую затяжку. Арс прислоняется спиной к стене и закрывает глаза.

- Ты выслушаешь меня? – спрашивает очень тихо.

- Да, - точно так же тихо отвечает Шаст, снова глубоко затягиваясь сигаретой.

Арс нервно вздыхает и, не открывая глаз, протягивает руку к Шасту.

- Лучше не надо. Это вредная привычка, - тот несильно бьет его по пальцам ладонью. – Достаточно того, что она есть у меня.

- Пожалуйста, Шаст…

Антон замечает, что рука Арса слегка трясется. И совершенно непонятно, то ли это от холода, потому что на дворе уже начало октября, а Арс вышел на балкон в одной майке и шортах, то ли это нервное, то ли и то, и другое. Одно он понимает точно, Арсу все это время было херово не меньше, чем ему самому. Он прикуривает новую сигарету, делает пару затяжек, отдает ее Арсу, снимает с себя куртку и накидывает ее ему на плечи, сам оставаясь в довольно теплой кофте.

Арс облокачивается на подоконник, затягивается сигаретой и роняет голову на скрещенные руки.

- Я был с дочерью, - говорит тихо, почти шепотом.

До Шаста не сразу доходит, что сказал Арс. Конечно же они все знают, что у Арса есть дочь. Но он никогда ничего не рассказывает о ней. И сейчас для Антона это словно открытие. Он нихрена не понимает во всей этой истории, но чувствует, как его отпускает то напряжение, в котором он находился все это время. Дочь – это не отъезд из страны, это не измена, и это не обида на Шаста. Вспоминаются слова Сережи, многие из которых сейчас не стали понятнее, но его просьба выслушать Арса наконец-то обретает смысл и понимание.

Шаст забирает у Арса сигарету, тушит, выбрасывает ее в пепельницу, потом отрывает его от подоконника, ставя в вертикальное положение, и, встав сзади, кладет руки ему на плечи.

- Пошли домой, - он мягко подталкивает Арса к двери. – Там поговорим.

Арс кивает и, ни слова не говоря, покорно заходит в квартиру. Там тепло. И только сейчас он ощущает, что ужасно замерз. Шаст замечает его синие губы и кончик носа, трогает ледяные пальцы, берет с дивана плед и укутывает его в него, сажает на стул на кухне и включает чайник. Начать разговор им придется с чая, это сейчас актуально. Он не исключает перехода и к крепким напиткам, но пока решает ограничиться только чаем и чем-нибудь сладким, что весьма полезно для работы измученного за эти дни мозга.