Мы прошли в круглую комнату, заваленную подушками даже больше, чем остальные комнаты в "ячейке". Посередине лежала доска, похожая на ту, что я видела прислоненной к стене в одной из комнат, и вокруг доски сновали Варзанцы и Варзанки, расставляя по ней плоские бирюзовые блюда с едой. Наклоняться им приходилось низко-низко, до земли; скажу честно, столько задниц я не видела за всю жизнь, сколько за один вечер в Варзане повидала!

Вир остановился со мной в арке-входе, взглядом попросив меня не проходить дальше.

— Моя матушка... глубокоуважаемая и очень добрая самка, — он кашлянул, и я сразу поняла, что он совсем не то хотел мне сказать. — Она, в общем, глубоко убеждена, что мне не стоит брать тебя с собой в Компендиум.

Я почему-то что-то подобное от нее и ожидала, но все же решилась спросить:

— Почему? Я же говорила ей...

— Да-да, она поняла твои намерения, очень хорошо поняла, — заявил он поспешно. — Однако... она беспокоится, что, вероятно, сам твой вид может вывести королеву из себя. В последнее время отношение к былянам так ухудшилось, что мы даже не отпускаем Любомиру на улицу. Это для нее слишком опасно... и для тебя может быть опасно. Поэтому, пожалуйста, не выходи одна.

Я, на самом деле, и не собиралась слоняться по жутким каменным улицам одна, но его заботу оценила; через дыру в потолке в ячейку влетел незнакомый варзанец, пролетел мимо и вылетел в окно. С минуту я стояла, открыв рот, а потом смогла пробормотать:

— Вот это да, вот такого я не ожидала.

— Я же говорил: у нас нет своего и чужого, дома от улиц не отличаются, — Вир дружелюбно похлопал меня по плечу. — Пойдем, самое время сесть за стол.

Я опасалась, что закуски Варзанцев могут произвести на меня не лучшее впечатление, но, приблизившись к доске, увидела на бирюзовых тарелках вполне знакомые глазу угощения: дымящееся мясо в густых соусах, румяные от масла пирожки в форме маленьких треугольничков, кувшины с полупрозрачным ароматным напитком...

Семья Вира как раз рассаживалась вокруг стола — вернее, "располагалась", ведь кое-кто из них лежал, а не сидел, а некоторые и вовсе пока еще стояли, с нетерпением глядя на меня. Помимо нас и госпожи советчицы здесь был еще и тот самый младший братик Вира, которого я уже видела, и еще пять или шесть молодых Варзан'зарат, о которых я догадывалась, что это, скорее всего, тоже дети советчицы; ни один из присутствующих за столом не показался мне пригодным для роли отца детворы, но я быстро засунула эту мысль поглубже и постаралась больше никогда к ней не возвращаться. В моей родной земле молодую женщину едва не убили за связь с мужчиной вне брака — причем связь, возможно, недобровольную — а здесь продукты таких связей вполне счастливо хлопают крылышками за общим столом!

Я оказалась между Виром и его юным братом; мальчик заглядывался на меня, едва рот не открывая, а Вир с удовольствием рассказывал о представленных на столе блюдах.

— Вот, ты обязательно должна попробовать, — он наполнил высокий керамический стакан жидкостью из кувшина и всучил мне. — Попробуй и попытайся угадать, что внутри.

Все Варзанцы уставились на меня с огромным интересом, и я даже захотела все бросить и вернуться домой — всего на секундочку! Ну, не по себе мне, когда столько чудовищ пялятся во все глаза на мою особу!

Жидкость была немного гуще воды и отливала зеленой, а пахло от нее свежестью и почему-то лесом — если бы не этот запах, я, наверное, не решилась бы отпить.

На вкус оказалось что-то среднее между чаем и киселем.

— Это похоже на... сок, — заключила я задумчиво. — Сок какого-то растения. Я чувствую привкус травы...

Варзанцы, те, что понимали мой язык, одобрительно зашумели, и скоро за ними подтянулись и остыльные.

— Ты угадала. Это сок гигантской розовой эхиверии, — улыбался Вир. — Не бойся, не ядовитый! Любомира только его и пила. У нас тут, знаешь, с водой ситуация непростая, зато эхиверий в избытке!

— Очень вкусно, — кивнула я одобрительно. — Значит, когда-то давно древние Варзанцы обосновались на горах, потому что нашли здесь источники воды и пищи?

— Не совсем верно, — подала голос госпожа советница. — Когда-то давно, я имею в виду, действительно давно, мы, Варзанцы, жили на тех территориях, что сейчас, якобы, принадлежат былянам. В те годы...

— Мама! — воскликнул Вир. — Что вы говорите? Это же не доказано! Это только предположения! И не надо расстраивать этим Белену...

Но я подняла руку, чтобы он замолчал, и кивнула советнице.

— Нет, я хочу узнать. Я задумалась об этом, когда Вир сказал, что на дворце Всеграда есть варзанские надписи. Расскажите мне, что вам известно.

Вир, видимо, желая подсластить мне эту историю, запихнул мне в руки полную тарелку мяса, а советница, раздуваясь от важности, начала повествование.

— В древности, моя дорогая быляночка, Варзан'зарат (в те годы, конечно, не "Варзан") населяли почти все известные тебе земли. Мы были могущественным, храбрым и благородным народом, живущим в гармонии с природой.

Почти все то, чем гордится твой народ, было создано нами; даже обожаемый былянами дворец Всеграда возвели наши предки! В те времена наша культура переживала свой рассвет, гораздо более яркий и внушительный, чем теперь...

Я чувствовала, что Вир гладит меня по руке, и благодаря его присутствию воспринимать горькие слова советницы было легче.

— А потом появились ВЫ! — воскликнула она, выпучив глаза. — Маленькие, лысые, жалкие существа, зародившиеся в лесах наших земель! Поначалу-то мы и внимания на вас не обращали, искренне полагая, что вы не опаснее кошки; но каким-то образом ваша раса развивалась так быстро, что мы и оглянуться не успели, как под нашим боком выросли опасные и могущественные соседи... Можешь ты себе такое представить, былянка Белена? Редкий представитель вашего вида вырастает выше ста шестидесяти сантиметров, у вас нет клыков, когтей и крыльев, вы страдаете, когда слишком мокро или слишком сухо, слишком жарко или слишком холодно; вы даже вынуждены кутаться в тряпки и шкуры, ведь иначе вашим жалким тушкам не выжить! А мы — казалось бы, мы одним взмахом крыла способны повалить десяток былян — а все же в те годы наша цивилизация... проиграла.

Мне хотелось ядовито заметить, что, выходит, не так уж слаб и ничтожен мой народ, раз могучие Варзанцы ему уступили несмотря на клыки и крылья; но я предпочла промолчать, тем более, что Вир предупредительно стиснул мою руку. Ссориться с советницей, пожалуй, не стоило. Точно не перед встречей с правительницей.

— Как же это вышло у вас? —спросила она с таким видом, словно я там лично присутствовала и могла ответить. — Как вы, маленькие, ничтожные... что за таинственная сила защищала ваших самцов, скажи мне на милость? Отчего были так крепки их мечи и их умы?

Я подняла глаза к потолку; оттуда на меня смотрело почти прозрачное ночное небо, усыпанное таким множеством звезд, какое я в родной земле никогда не видела; и посередине этого звездного ковра, словно длинный мазок кистью, пролегала светло-сиреневая, сияющая, безграничная звездная дорога.

— Я не знаю, госпожа советница, — ответила я со всей искренностью. — Я — медвежья невеста, и от былянского общества отделена, а к мужчинам... самцам вообще испытываю недоверие. Вы спрашивали об этом Миролюбу? Она — обычная былянка, она могла бы знать.

— Миролюба росла в Варзане с самых юных лет, — советница негодующе тряхнула рогами. — Если существует какая-то могущественная тайна, то спрашивать нужно у взрослых; но, обрати на это внимание, Белена, мы, Варзан'зарат, ни за что не допустим такой же подлости, как вы, и ни за что не похитим былянку. Даже ты вошла в нашу ячейку, как гостья, а не как пленница, хотя, возможно, именно ты, избранная своим народом жрица, могла бы знать...

— И все же не знаю, — я подперла голову кулаком и нахмурилась. Может, духи? Нет, определенно нет, ведь лишь немногие из моего народа способны их видеть! Какое-то другое волшебство, потерянное с веками? Снадобья, или, может быть, помощь животных и леса? Нет, об этом бы определенно сохранились сказания. И уж я, Невеста, знала бы наверняка. Но что тогда? Что за сила способна объединить самцов... тьфу, мужчин-былян до такой степени, чтобы они смогли побороть могучих и мудрых врагов?

— Как бы там ни было, Белена, а случилось вот что: быляне напали на наш Зарат, и были так могущественны, что сумели вытеснить нас с насиженного места. Наши города стали вашими городами, наши изобретения — вашими изобретениями, а мы сами, несчастные, были вытеснены на пустынные земли Варзана, где вполне могли бы умереть от голода и жажды. Но вам не удалось нас уничтожить; гордый народ Варзана выдолбил свои дома прямо в скалах, научился пить сок эхиверий и ловить местную дичь, и теперь, без сомнения, наша культура снова стоит на ступеньку выше вашей. А вы, быляне, гниете в собственном соку, в собственной жестокости; ваши предки научили вас смертельно бояться нашего народа, рассказали вам сказки о том, что мы — жестокие, дикие и злые, и все лишь затем, чтобы новые юные быляне не отправлялись в Варзан, не узнавали о своем прошлом и не становились жертвами нашей праведной мести. Вот так, Белена! Ты жила всю жизнь с идеей, что мы — дикари и варвары, а на самом деле это вы — дикари.

Она перевела дух и парой глотков осушила целый кувшин густого сока; Вир нежно обнял меня за плечи.

— Тем не менее, все это — лишь теория. Легенда. Сказание, — произнес он очень серьезно. — Даже самые старые наши деды не застали те годы лично, и у нас есть лишь немногочисленные письменные источники — а в них, как ты понимаешь, кто угодно мог написать, что хотел.

Я улыбнулась в благодарность за его утешения, но все же не утешилась; к тому же, от сока в голове настала странная легкость, и теперь мне казалось, что доска на полу начала слегка приплясывать на месте.

— Вир... слушай, а в этом соке... случайно нет градуса?

Все за столом, ключая и моего друга, расхохотались, кроме самого младшего Варзанца, сидевшего рядом со мной — он, видимо, хуже всех здесь понимал былянский язык.

— Прости, мы как-то не учли, — Вир пальцем смахнул слезу с уголка глаза и одобрительно хлопнул меня по плечу, отчего я испуганно вздрогнула. — Миролюба так легко его пила, что мы даже и думать забыли... выпивала по паре литров в день...

— Миролюба... да она же просто алкоголичка, эта ваша Ми-Миролюба!

Я успела заметить, что мои слова сделали больно моему другу, но как я ни старалась, подумать об этом мне не удавалось. Мысли расплывались и разбегались в сторону; я встала, но ноги не слушались, так что пришлось снова упасть на пол. Кто-то сунул мне под нос блюдо с едой, но даже от запаха ее стало дурно; я хотела глотнуть еще сока, но тут уже вмешался Вир и ненавязчиво отобрал у меня кубок.

— По-моему, тебе стоит выйти на воздух, — заметил он. — Давай, я тебя провожу.

— Вир'гемор, - нахмурилась госпожа советница. Неожиданно она перешла на варзанский язык, и несмотря на то, что в этом рыке и гавканье я не могла понять ни одной фразы, по интонациям мне стало понятно, что Виру не стоило выводить меня из-за стола. Почему? Неужели традиции какие-то странные, что нельзя покидать ужин преждевременно?

Вир огрызнулся в ответ на слова матери и схватил меня за локоть, потянул вверх. Я встала, ноги заплетались в косу, слегка кружилась голова; нет, пожалуй, тут дело не только в алкоголе. Мне приходилось уже пробовать и вино, и настойку, и даже ту ужасную штуку с перцем, от которой слезы прямо фонтанами рвутся из глаз; но такого странного ощущения еще не бывало!

Вир подтвердил мои подозрения:

— Да... я знал, конечно, что вы, быляне, от этого напитка пьянеете, но такого состояния еще не встречал. Ты, наверное, совсем не пьешь?

Я хотела ответить, но вдруг увидела небо над собой и совсем забыла, о чем там была речь. Оно было безграничное, необъятное, иссиня-черное и одновременно ослепительное от изобилия звезд; по центру тянулся длинный и извилистый рукав галактики, сейчас похожий на бесконечное множество раскрашенной румянами ваты, и из глубины его сияния на меня глядели миллиарды далеких миров — пусть на секундочку, пусть на мгновеньице, но я почувствовала, как на далеких планетах кто-то смотрит в небеса и видит меня, здесь, на пустошах Варзана. Меня, Медвежью Невесту Белену...

— Белена? Что ты там увидала такого, что так внимательно смотришь?

— Всего лишь небо, — отмахнулась я. — Здесь оно совсем не такое, как на наших землях.

— Мы верим, что наши предки шли по небесной дороге, и так добрались до Варзана, — задумчиво заметил он. — И потому в наших краях она видна, в ваших — нет, ведь правительницы древних лет приложили все усилия, чтобы быляне не нашли наш дом.

— А теперь вы собираетесь вернуться туда сами.

Стоять было тяжело, и я присела, вновь прямо на пол, свесив ноги на улицу. Мимо пролетали и пробегали чудовища, некоторые с интересом или недоумением смотрели на меня, даже останавливались на месте, позабыв о своих делах, но рядом был Вир, и при нем никто не решался со мной заговорить.

— Скажи мне, Вир, — вдруг резко захотелось спать, но я волевым усилием держала глаза открытыми. — А ведь та твоя любовь-былянка, о которой ты как-то упоминал... это ведь Любомира, не так ли?

Он сдавленно хрюкнул, испугавшись моей догадливости, даже отпрянул от меня, но совсем убегать не стал.

— В те годы она была юной и бойкой, как и ты сейчас, Белена.

— В те годы, — повторила я. — Сколько же тебе, выходит, лет?

— О-о, можешь мне поверить, немало, — вздохнул Вир. — Мы с Любомирой встретились вскоре после того, как я покинул Видзу и попал домой. Она была дочерью путешественника, пытавшегося через Варзан попасть на юг, совсем малышкой; путешественника в пути настигла смерть, а его компаньоны изнасиловали Любомиру и бросили умирать на пустошах. Там ее и нашли Варзан'Зарат, приютили, приголубили, взяли в услужение. Не то чтобы нам была нужна служанка-былянка, но вернуть ее домой мы уже не могли.

— Почему же не могли?

Вопрос явно застал его врасплох; в отблесках безграничного ночного неба я видела, как задумчиво блестят его глаза.

— Я не уверен сейчас, я ведь был ребенком, — изрек он неуверенно. — Это госпожа советница говорила, что нельзя ее отпускать, а раз она так решила, значит, так надо. Мы не ставим под сомнения слова госпожи советницы.

— Но Любомира не могла смириться, Любомира рвалась обратно, к Всеграду, к родной земле; и вы начали опаивать ее пьянящим соком, чтобы сломить ее волю. Верно?

— Не знаю я, — угрюмо отозвался он. — Я был совсем дите.

— Со мной так не получится, — в ярости я сжала кулаки. — Со мной так не выйдет! Даже если ваша драгоценная госпожа советница захочет меня запереть, я этого не позволю! Даже если она попытается меня связать, я не дамся!

— Успокойся, успокойся, Белена, можешь мне поверить, никто не станет держать тебя силой. Нет-нет, не вставай на ноги, ты можешь упасть вниз и разбиться... Белена!

— И если твоя глубокоуважаемая матушка скажет, что меня НЕЛЬЗЯ отпустить... ты что, тоже согласишься, да? Ты пр-р-р...

— Ну уж нет! Твоей свободой я жертвовать не стану, — он поднялся на лапы, и мне вдруг стало противно оттого, какой крошкой я была рядом с этим исполином. — Даже если того потребует советница.

— Даже если того потребует правительница?

— Да хоть бы сама небесная дорога! Белена, я всегда буду на твоей стороне. Я знаю тебя, Белена. Наши общие воспоминания для меня дороже и матери, и Варзана. И...

Он сказал что-то еще, но я уже не разобрала слов; закружилась голова, всколыхнулась ячейка под ногами, и небо вдруг оказалось таким близким и гостеприимным, что захотелось протянуть руки и упасть в его объятия; но затем два темных крыла закрыли его от меня, и эта тьма заволокла разум.