Толчок от земли. Ещё. Второй. Третий. Шаги набирают скорость и быстро превращаются в бег. Парень разгоняется, стискивая зубы. Хочется убежать отсюда, сгореть от самоненависти, забыть о том, что только что произошло. Исчезнуть, став блеклым обрывком в памяти когда-то дорогого человека. Он бежал, проклиная всё: этот пыльный, уродливый город, душивший всякую радость от жизни; эту дурацкую страну, в которой он не смог связать себя узами брака с любимым человеком – а именно в эту невозможность Никита винил в случившемся. Конечно, больше всего он обвинял именно себя – идиот, зачем решил устроить себе выходной в компании любимого. Не приди он к нему без предупреждения – хотел сделать сюрприз, только обошёлся без цветов – ближайшие магазины начинали работать с девяти, а до круглосуточных слишком далеко.

 Конечно, Миша всегда производил впечатление открытого к отношениям мужчины и часто флиртовал с другими даже в компании самого Никиты. Но Никита всегда закрывал на это глаза – знал, что это – его. Доверял. Да кому твоё доверие всралось. Лишь раз он усомнился в верности Миши. Когда на чьей-то квартире увидел своего парня в компании симпатичного мальчика. Мальчик сосался – иначе не назвать – с его парнем! Но тогда Никита списал всё на алкогольное опьянение. Оправдал его. Глубоко внутри понимал, что это бред, что Миша сейчас бы и трезвым отдался этому парнише. Потому что тот откровенно был красивым. Никита и сам засматривался, вот только позволить себе что-то дальше фантазий он себе не мог. Считал себя полигамным. А вот Миша муками совести не страдал.

И вот, сейчас, когда Никита пришёл к нему без цветов, а с одной пачкой Дюрекса, он застал крайне неприятную картину – его парень скакал на ком-то. Он пошло стонал – «Имитирует», - подумалось Никите совсем не к месту, – и вовсе не имитационно откидывал голову назад. Никита постоял на пороге, думая, обращать ли на себя внимание, а потом на негнущихся ногах попятился назад, к выходу. Лишь выйдя за порог, хлопнул дверью, уверенный, что не остался незамеченным. Картинка перед глазами расплылась. Никита провёл ладонью по щеке, с удивлением обнаруживая на ней слёзы. Медленно побрёл к двери подъезда, и, когда до неё оставалось меньше метра, услышал, как открывается дверь квартиры Миши. Если сейчас не уйти, он простит. Как прощал поцелуи в клубах и обжимания с другими.

В боку закололо. Никита замедлился, помня из уроков физкультуры и личного опыта, что если остановится сейчас, то проще будет выплюнуть свои лёгкие. Впрочем, даже без полной остановки их начинало жечь. Кислорода катастрофически не хватало. Никита совсем недавно вернулся к физическим нагрузкам. До этого он три месяца реабилитировался от едва не убившей его травмы – в драке его ногу сильно поломало, лишив его манёвренности и скорости. Врач разрешил бегать только две недели назад, до этого жизнь Никиты состояла из сидения в офисе и перебирания бумажек. Обычно его работа предполагала адреналин и риск для жизни, но здесь даже Денис, обычно выживающий последние силы из своих подчинённых, запретил ему напрягаться. Сказал, что пока всех остальных можно использовать лишь один раз, а потом отправить в утиль, Никита был ему дорог.

Только сейчас мужчина понял, что оказался в собственном дворе. Прикинул, сколько он пробежал. Около двух километров. По ощущениям, бежал минут пять. Что ж, раньше задумываться о пагубном влиянии вредных привычек не приходилось. В мыслях крутились совершенно неуместные едкие замечания Миши: «Тебе бы похудеть, знаешь» или «Я на этой неделе ни одного утра в спортзале не пропустил». А Никита не пропускал. У него тогда было ясное предупреждение от врача – если нагрузить ногу сейчас, то только ковылять и сможешь до конца своих дней. Конечно, эта перспектива пугала. Потому он соблюл весь больничный и заниматься начал только под внимательным врачебным присмотром, хотя от всяких подстёгиваний Миши хотелось назло всем показать, что он не слабак.

В общем, неизвестно, как бы развернулась дальнейшая его жизнь, не окажись рядом друзей. В основном, конечно Дениса. Как непосредственный начальник, он загрузил Никиту работой настолько, что тот уходил с работы в час ночи и уходил к семи утра. В общем, времени на жизнь катастрофически не хватало. А на Мишу хватало.

Соловьёв потянулся к пачке ментолового кисса. Но вместо сигарет нащупал в кармане что-то ещё. Широкий перстень обжёг пальцы. Скорее от неожиданности, но Никита отдёрнул от него руку, словно кольцо было ядовитым. Набравшись смелости, он снова сунул руку в карман, чтобы на этот раз достать украшение. Нахмурился, глядя на переливающийся в свете рассветного солнца красный рубин. Вспомнилось, что это тоже подарок того урода. От его имени теперь дыхание перехватывало, а к груди поднималась волна агрессии, потому Никита решил использовать в отношении него оскорбительные названия.

После недолгих размышлений, решение, что делать с кольцом осенило его разум. Он достал телефон, упал на скамейку возле чужого подъезда. Стал гуглить адреса ближайших ломбардов, но внезапно его тело сотрясла дрожь. Теперь, когда злость больше не затуманивала его сознание, а тело остыло после незапланированного марафона, вдруг он понял, что на улице холодно! И что руки немного трясутся от холода. Дыхнул в воздух: там, где должно было образоваться облачко пара не образовалось ничего. Значит, температура на улице была даже приемлимой, но начало апреля ещё не походило на комфортную среду. Эх, вот Ника и Инга поступили умно. Ещё в начале февраля они собрали вещи и сказали, что до мая в Россию не сунутся. И улетели куда-то на острова. Остальных они, конечно, звали с собой, но больше из вежливости: Дениса здесь держала круглосуточная работа, заменившая ему отношения, а Никиту держал Лавров. Чтоб ему было пусто.

До ломбарда дошёл за две минуты. Если бы не залипал у каждого столба в нерешительности, наверное, дошёл бы быстрее. Забирая у оценщика две тысячи, про себя хмыкнул. Знал, что это кольцо Миша искал долго и нашёл в каком-то секонде. Он бы не стал тратить на Никиту большие суммы, так что кольцо обошлось ему рублей в двести. Серебряное, с огромным красным рубином и россыпью маленьких вокруг него. Наверняка его сдали не просто так. Эдакое яблоко раздора. Какой-нибудь одинокий злой колдун наложил на него такие чары, которые ссорят самые крепкие узы. Что делать с этими деньгами ясно не было. Спустить их бездарно было бы самым логичным ходом. Не в активы же их вкладывать, честное слово. Никита прислушался к себе. В груди неприятно клокотало от обиды, но выпивать не хотелось. Решение быстро нашло само себя: мимо проехала маршрутка с логотипом магазина органической еды. «Да», - подумал Никита. – «Я пойду и куплю столько органической дряни на эти деньги, сколько смогу»

Домой он вернулся через два часа. За это время консультантка магазина успела устать от вопросов про состав каждого продукта. Поэтому её улыбка, пока она пробивала всякие экологически чистые товары (твёрдый шампунь, пара бамбуковых щёток, несколько манго, муку из льна, муку из кокоса), перекосила красивое лицо. Не было похоже, что приглашая в магазин ещё раз, она действительно надеялась на повторный визит гостя.

Придя домой, Никита бросил пакет с логотипом, отражающим словосочетание «органическая органика», на пол, даже не взглянув на него, когда из того просыпались покупки.

Сел на диван, упершись взглядом в тумбочку. На ней, в рамочке, было фото счастливых них. Миша светился, точно солнце. Это было самое начало их отношений, они ещё не успели узнать о скелетах в шкафу друг друга. Сейчас это фото вызывало брезгливость. Как будто посреди фото друзей положили труп крысы, сдохшей позавчера.

Плакать не хотелось, злобы уже не было…

Странное чувство, доселе несвойственное парню, раздирало изнутри. Это было разочарование. В человеке, в потерянных с ним трёх годах жизни. Чёрт, он бы столько успел за это время, если бы не распылялся на лживого гадёныша. Не сказать, что Никита был безгрешен, но он хотя бы не предавал. В любом случае, сил на рефлексию не оставалось. Тянуло в сон. Всю ночь он провёл в офисе, а днём планировал отсыпаться у Миши. На всякий случай заблокировав его номер, Никита напечатал Денису: «пойдём в чили, мне надо. заеду в 8.» И, прежде, чем Денис заметит и начнёт допытываться: «всё расскажу когда встретимся нет настроения». Увидев, что галочки сообщения потемнели, удовлетворённо кивнул сам себе, закрыл мессенджер и провалился в спасительное от тяжёлых дум забытье.