В медицинской сфере к её поведению применялся термин — аутоагрессия. Но Кэт вовсе не считала, что больна. Напротив, ей казалось: больно, значит, она ещё существует, значит, она сильнее обстоятельств. Затягивая бинты на руках, скрывая новые следы порезов, Кэт думала, что демонам никогда не сломать её. Свежие царапины саднили, старые, с которых она содрала ногтями образовавшиеся струпы, — тоже.

Кэт не смела жалеть себя. Кэт не смела плакать. Кэт не могла причинить боль тем, кому её желала, но Кэт могла причинить эту боль себе. Забрать её всю, а потом выплеснуть немым криком.

Бинты пропитывались кровью.

Надев кофту, поправив длинные рукава, Кэт подняла тубус с трафаретом и баллончик.

Раны превратятся в шрамы, побелеют и останутся блёклыми линиями тёмного прошлого, которое не смоешь слезами.

Она не была больна́.