У Кэт бёдра и спина в шрамах от когтей отчима, на плече красуется порозовевший рубец, оставленный пулей, который она стыдливо закрывает ладонью, когда Данте задерживает на нём взгляд, — будто это её вина.

Следы на теле с каждым месяцем прибавляются, но Кэт, охваченная мыслью о светлом будущем, ничего не замечает. Она оставляет всё в прошлом, забывает — Кэт умеет это, как никто другой.

Данте помогает, чем может. Вскоре он станет тем единственным, кто будет занимать её мысли. Кэт уже почти всецело принадлежит ему.

На теле Данте ни одного шрама.

Он ясно помнит каждый прожитый день.

В душе Данте темнота, вшитая грубыми белыми нитками.