«Данте, я слышала, что ты их видишь. Я сделаю всё, что попросишь. Данте, пожалуйста, Данте. Ты не представляешь, что они творили со мной. Я не хочу, чтобы это случилось с другими. Пожалуйста, если всё, что о тебе говорят — неправда, пожалуйста, помоги».

Сначала к его ногам падают кишки (сука, прямо на кроссовки), а потом — тело. В этот раз Данте выходит из Лимбо не с пинка под жопу, а адекватно — словно перешагивает невидимый порог. Мелькающие в глитче тени фигур становятся осязаемыми, плотными. Из-за того, что Данте не падает на асфальт куском говна, толпа не замечает его появления из воздуха.

Если люди вообще что-то замечают.

Кровь капает с волос и с кончика носа, затекает в рот. Данте растирает её ладонью с лица — вниз по шее. Разбитые костяшки заживают нехотя. Засунув руку под толстовку через разрез от демонического меча, Данте чувствует как пульсируют его кишки, как первым делом медленно схватываются мышцы, а уже после — всё это обрастает свежей кожей.

Ебучий демон.

— Ого, классный костюм. Но ты малость переборщил с бутафорией.

Придерживая между пальцев встающий на место хрящ уха, Данте поворачивает голову и молча смотрит на парня в маске Майкла Майерса. Стоит их взглядам пересечься, парень тут же тушуется и исчезает среди десятка других детей.

Не хватало ещё прилипчивых пиздюков.

Вокруг слоняются дети, визжат, гремят котелками с конфетами — улыбаются.

Данте стоит на месте и ждёт, когда ноги перестанут подкашиваться, а вспоротые вены на руках замкнут кровеносную систему.

Чтобы он ещё хоть раз позволил затянуть себя в Лимбо. Чтобы ещё хоть раз.

Нужный ему дом обвешан фальшивой паутиной. Все окна плотно зашторены — свет горит. На занавесках нечеловеческие тени шатаются туда-сюда по столовой.

Единственная ночь в году, когда Данте может быть самим собой без оглядки на демонов, а он тратит её на какую-то ноющую идиотку.

Как будто ему, блядь, не похуй на эти сопли и на эти проблемы.

Вообще не его забота.

Ему нет дела до человеческого дерьма. В клубе у пирса сейчас вечеринка, там все друзья. Смартфон спамится фотографиями девок и шотов на барной стойке. На что он тратит лучшие годы.

Нажимая на дверной звонок, Данте оставляет на кнопке чёткий кровавый отпечаток. По ту сторону щёлкают задвижки, и дверь медленно открывается. На пороге стоит демон под личиной человека. И ради такой мелочи Данте тащился через весь город. Дай бог эта залупа ему на один тычок.

Люди бесполезные. Лезут со своими проблемами. Какого чёрта он опять с кем-то разбирается? Будто своего добра мало.

— А ты не староват для конфет?

Голос демона булькает под керамическим стеклом лица.

— Что, не в твоём вкусе ребята старше десяти?

— Что?

— Что? — Данте улыбается и подмигивает. — Может быть слышал? Меня зовут Данте.

Человеческое лицо у демона вроде есть, но Данте по привычке смотрит сквозь — поэтому вместо испуга видит только рябь на стеклянной поверхности. Тёмные глазные впадины становятся больше.

Требуется меньше пары секунд, чтобы вытащить нож из кармана толстовки, открыть и всадить демону в глаз, сдёргивая руку вниз и распарывая одним ударом щеку, губы и шею наискось.

И вот реально: ради этого он тащился через весь город.

Затащив труп в дом, Данте пинком закрывает дверь и оборачивается, вытаскивая нож из-под ключицы. Второй демон замирает между столовой и гостиной, чётко посередине коридора.

— Сука, затащишь меня в Лимбо и сдохнешь больно. — Данте тычет ножом в сторону демона в такт словам. — Я тебе, блядь, обещаю.

Демон не шевелится. Данте распрямляется в полный рост, прижимает ладонь к стене и движется вперёд, размазывая кровь по обоям в цветочек — как в дешёвом ужастике.

А демон внезапно делает то, что Данте ещё на своём веку ни разу не видел: он драпает.

— Куда, сука.

Данте настигает его на лестнице, ведущей на второй этаж. И выходит грязно: Данте всаживает нож в спину, пока демон не перестаёт биться.

И какая теперь хэллоуинская вечеринка. Ему сейчас уползать на дно и ждать, когда полицейские сводки поостынут.

Сегодня это просто дом.

Завтра — дом ужаса Лимбо-Сити во всех газетных заголовках. Но если уже ничего не изменить и так как жизнь Данте — хуеворот без места постоянного существования, сегодня это — его дом ужаса.

Пустое место — свято. Не, точно не так.

Свято место пусто не бывает — да, так. Данте кивает самому себе и, полотенцем вытерев лезвие, отправляет нож в карман.

На кухне на полу Данте находит ребёнка в отрубе среди пирожных, начинка которых пахнет фармацевтической наркотой. Ничего страшного — очухается через пару часов и уйдёт домой. Главное — охотник на охотников подоспел до праздничного ужина.

Жертва может спать спокойно.

Чтобы дети не доставали, Данте размашисто пишет на огромной картонной коробке с конфетами: «Моя жена переела конфет и ей плхо. Поэтому не жадничайте ;)» — и выставляет коробку на улицу под дверь.

В доме пахнет попкорном. Данте падает на диван и, потягивая пиво и высасывая начинку из пирожных, перебирает каналы — Майкл Майерс режет тупых подростков в одной из миллиона частей «Хэллоуина» почти на каждой кнопке пульта.

На соседней стороне дивана, свернувшись под пледом, спит ребёнок.