Он прогибает поясницу, пытается ухватиться за стол. Кажется, сносит рукой календарь. Старатель держит его крепко, сдавливает пальцами бока и двигается резко, почти грубо. Кейго не смеет застонать — слишком много помощников Старателя сейчас находятся за дверями его кабинета, занимаются своими геройскими делами, мониторят ситуацию в городе. А их босс прямо сейчас вдалбливает его в стол так грубо, что почти больно. Кейго всегда нравилось пожестче. Он кусает рукав куртки и почти скулит, когда чувствует чужой оргазм. В мусорку под кипу бумаг зарывается использованный презерватив. У Кейго дрожат колени. Бряцает пряжка, слышен шорох одежды. Сейчас Старатель скажет — опять — «иди уже, у меня много дел». У него тоже сегодня много дел, и первое в очереди — привести себя в относительный порядок в личном санузле. Додрочить быстро, смыв испачканные салфетки, умыть лицо, подмигнуть на прощание и выпорхнуть в окно. Кейго улыбается, когда Старатель привычно закатывает глаза.

Прочищает горло — голос от задушенных на корню стонов слишком хриплый. Ястреб садится на нагретый солнцем край крыши. Все равно холодно, конечно, но он и сидеть здесь долго не собирается.

— Здравствуй, Номер три. 

Кейго буквально слышит, как нахально ухмыляется Даби. 

— Можешь называть вторым, официально еще не объявили, но все ведь понятно и без этого. 

Горло он прочистил недостаточно, голос — даже ему самому — кажется не таким, как обычно.

— Когда объявят, тогда и назову, — смешок. Прямо в ухо, электрическим разрядом по оголившимся из-за Старателя нервам. Противозаконно. 

Кейго хочет сказать что-то колкое в ответ, но колкости почему-то не выдумываются. Он плотнее закутывается в куртку.

— Где и когда? 

— Опять спешишь, Ястреб, — и опять усмешка, он ее слышит, он слышит, как Даби выдыхает прямо в микрофон. По спине бегут мурашки. — В восемь в том же месте.

— До встречи, — Кейго сбрасывает звонок поспешно, только чтобы Даби не успел ничего ему ответить. У него еще почти четыре часа, чтобы прийти в себя окончательно, и он рад этому — потому что сейчас, когда он еще чувствует фантомные руки Старателя на пояснице и боках — идти на встречу с Даби было бы самоубийством. Потому что Даби в его вкусе. Потому что Даби смотрит — все три встречи смотрел — с той же усмешкой, которую он только что слышал, с любопытством и вызовом в хитрых глазах. Он даже по телефону говорит с предвкушением в голосе.

Кошка, пригнувшись к земле, терпеливо ждет, когда птица выскочит из клетки на подоконник прямо перед ее когтями.

Кейго закрывает глаза и пытается стать чуть меньше Кейго и чуть больше Ястребом.

Ястреб забывается в потоках ветра, Ястреб забивает голову сигналами перьев, Ястреб думает только про работу — чтобы эти четыре часа Кейго не думал о том, что Даби горячее — во всех возможных смыслах этого слова — Старателя. Чтобы не думать о том, что его первостепенная задача — войти к нему в доверие любыми способами. Чтобы не признаваться самому себе, что он и так с ним бы переспал — не ради Комиссии и Лиги, а просто потому что хочется.

Птица, склонив голову, смотрит со своей жердочки на кошку, готовится расправить крылья и пролететь в считанных миллиметрах от когтей — чтобы раздразнить еще больше. Чтобы кошка сама залезла в клетку.

К восьми Кейго почти приходит в норму — еще часик полетать и совсем было бы хорошо. Только когда он переступает порог склада, он понимает, что «почти» неприменимо, когда речь идет о Даби.

Даби сидит на ящике, скрестив свои длинные ноги, и смотрит с той же чертовой усмешкой. Что-то внутри, неудовлетворенное быстрым перепихом со Старателем, заинтересованно приподнимает голову. Кейго старается не облизнуть губы. Даби усмехается еще сильнее. И, черт его побери, облизывает свои. 

— Какие новости? 

— Это я у тебя спросить хочу, — то ли со слухом, на который он никогда не жаловался что-то случается, то ли Даби на самом деле выделяет из всего предложения всего два слова: «тебя» и «хочу». Кейго планировал переспать с ним встречу на седьмую, в идеале, чтобы Даби сам не выдержал и зажал его уже хоть где-нибудь. Кейго играет хорошо, Кейго знает правила. Если Даби сам проявит инициативу, то мысли о том, что Ястреб просто втирается в доверие, будут не такими сильными. Он и так наверняка об этом думает, но намного предпочтительнее, чтобы он все-таки сделал первый шаг сам. Кейго думает, что лучше бы этот шаг случился быстрее седьмой встречи.

— На следующей неделе вывесят рейтинги. Будет помпезная церемония, все значимые герои и все СМИ будут там.

Даби отмахивается. Интересно. Понимает, что жалкой кучке злодеев с сотней Про не справиться ни за что в жизни? Значит, они не так сильны, как пытаются показать.

Даби пожирает его глазами. Он чувствует его взгляд почти физически, также, как несколько часов назад чувствовал руки Старателя и древесину стола, упирающуюся в бедра при каждом толчке. Губы все же облизывает. Даби следит внимательно.

Кому снесет голову первому? Кейго не может сейчас за себя поручиться. Садится на другой ящик, расставляет ноги пошире. Пускай Даби полюбуется. Пускай попредставляет. Кейго машет перед быком красной тряпкой. Птица машет перед кошкой красным крылом. 

Достает из кармана флешку — самую дешевую, простенькую. Он таких закупил много, чтобы отдавать и не жалеть. Все для Лиги, Даби.

— Расписание патрулей на две недели вперед. Всех героев, что смог достать.

Даби улыбается — улыбается хищно — и забирает флешку из протянутой руки. Кошачья лапа мягко касается пера, но не хватает. Даби его тоже провоцирует. И Кейго почти готов признать, что подстрекатель из него куда лучше, чем из него самого. 

— Что можешь рассказать? 

Даби ухмыляется — опять. Кейго хочет эту улыбку стереть, по-плохому — кулаком, по-хорошему — губами. 

— Пока ничего. Но для тебя есть задание.

У Кейго есть задание — войти в доверие любым доступным способом. И если ради этого способа придется взять за обе щеки, он даже не против. Хорошо, что на связь вышел именно Даби. Ястреб опять его оглядывает, складывает портрет. Даби должен быть чертовски грубым. Даби должен быть из тех, кто берет совершенно все, оставляя только оболочку. Ястреб любит пожестче, но до определенной степени — когда все-таки не больно и хоть какое-то удовольствие он получает. Даби, горячий засранец, совершенно не производит впечатление того, кто будет хоть сколько-нибудь заботиться о чьем-то комфорте, кроме своего. И все-таки они переспят, и скорее всего не один раз, Кейго отлично это понимает. Какая-то его часть — мазохистическая, та самая, которая заставляет работать буквально до упаду, пока на это есть силы, которая идет на любой риск, если он оправдан хоть чем-то — эта часть хочет узнать, насколько Даби может быть грубым. Другая, более сознательная часть, радуется, что регулярные встречи со Старателем делают его достаточно подготовленным, чтобы все это выдержать.

— Готов в бой хоть сейчас. 

— Притормози, — хищная ухмылка, синие глаза смотрят на его шею. Изучают. — Приведи какого-нибудь героя, хочу посмотреть, на что способен новый Ному.

— Когда? — Господи, надо будет выбрать с умом. Меньше всего Кейго хочет, чтобы кто-то умер, потому что он сам привел его на заклание. 

— На следующей неделе. После рейтингов, потому что это может повлиять. О месте сообщу потом.

— Сделаю, — Кейго чувствует, как взгляд Даби скользит по расстегнутой куртке вниз, как задерживается на бедрах. Ловит себя на том, что смотрит на его ключицы. Красивые, хоть и в скобах. Даби опускает тяжелые сапоги на грязный пол, встает медленно.

Кошка готовится к прыжку, и как только она прыгнет — клетка начнет захлопываться. Самое главное для птицы — успеть выпорхнуть раньше.

Даби смотрит на него по-другому, что-то изменилось за долю секунды. Взгляд из изучающего и насмешливого стал почти победным. Кейго успевает порадоваться сразу двум вещам: тому, что седьмой встречи ждать не пришлось — потому что его, видимо, разложат прямо сейчас прямо на пыльном ящике, и что он решил наведаться к Старателю именно сегодня. А еще он чувствует предвкушение — и свое, и Даби. Кейго сглатывает. Если ему надо немного запачкаться — что ж, он переживет.

Даби близко — Кейго чувствует жар его тела, сколько же огня бурлит под этой кожей? Как он до сих пор не сжег ее всю, почему пожалел некоторые участки? Даби встает почти между его ног — полшага всего оставляет — и опять ухмыляется. Кейго почти готов к тому, что Даби просто расстегнет свой ремень. Кейго не готов к тому, что Даби протянет ему руку.

— С тобой приятно иметь дело, Ястреб. Такой сговорчивый.

Помогает ему встать. Почти вплотную. Кейго чувствует запах его одеколона — почему-то ему казалось, что Даби должен пахнуть гарью или на худой конец алкоголем. А он пахнет чем-то терпким, мускусным. Почти перечным.

Даби молчит с осточертевшей ухмылкой и ожиданием. И в то же время дает понять — Ястребу ничего не мешает отпустить руку и уйти. Даби подталкивает, но не толкает. И Кейго капитулирует — идет по хорошему варианту: задирает подбородок и отпускает его руку, чтобы положить ее на плечо. Сам удивляется своего выдоху, почти облегченному, когда на полпути Даби ловит его губы своими.

Поцелуй неожиданно не властный и не слишком даже горячий, он неспешный и почти — не совсем, но на самой грани — нежный. Кейго почти сбит с толку. Поцелуй радует неожиданно сильно — Кейго любит целоваться, но Старатель не целует никогда, в самый первый раз, когда Кейго потянулся, он отвернулся. Больше он попыток не делал, а Старатель и не пытался ни разу. А сейчас время неспокойное и статус почти не позволяет искать кого-нибудь, с кем можно просто нацеловаться перед сексом, после, во время или даже вместо.

И Кейго отдается этому первому за непозволительно долгое время поцелую полностью. Гладит сожженную кожу, скобы, касается волос. Вздрагивает, когда Даби подлезает пальцами под футболку. 

Кейго думал над тем, как все произойдет. И ожидал он почти чего угодно — того, что одежду с него сдерут грубо, сожгут прямо на нем, не станут даже заморачиваться и просто стянут штаны до колен, как это делает обычно Старатель. Он не ожидал, что пальцы пройдут по боку осторожно и аккуратно, легкими изучающими касаниями. Он не ожидал, что губы Даби будут целовать его шею так невесомо — он ожидал грубых почти укусов и много-много засосов. Он даже купил тональник. Он совсем не ожидал горячего дыхания под своим подбородком.

Попав в клетку кошка совершенно неожиданно перестала охотиться — стала мурлыкать и спрятала когти.

К стене Кейго утаскивает его сам, прижимается всей спиной, тянет на себя.

— Опять спешишь, Ястреб? — в голосе не насмешка — в голосе что-то придушенное и... радостное? Кейго перестает понимать что-либо о Даби. Образ рушится прямо у него в руках. — Ты этого хочешь?

Ястреб замирает прямо с пятерней в его волосах. Он сейчас издевается или шутит? Не может же Даби спрашивать это серьезно.

Но Даби ждет ответа. Смотрит прямо в глаза и едва-едва касается кожи на боках, самыми кончиками пальцев. Кажется, чуть ли не первый раз он смотрит на него без ухмылки.

— А не видно? 

— Видно. Но ты должен подтвердить.

Пальцы из волос выскальзывают, опять ложатся на плечи. Даби должен чувствовать его стояк также, как Кейго чувствует сейчас его. Кейго кажется, что его коснулся кто-то с причудой абсурда.

Горячая кожа под пальцами. Указательный касается скобы. 

— А если я скажу нет? 

Даби вынимает руки из-под его футболки, демонстративно разводит их в стороны. 

— Полетишь геройствовать совершенно нетронутый.  

Ястреб моргает несколько раз. Он не верит, что это говорит Даби. Даби, который не колеблясь убивает людей. Даби, один из самых непредсказуемых и опасных членов Лиги. Даби, который делает полшага назад. Горячая кожа плеч, такая странная, но приятная на ощупь, убегает из-под пальцев. 

— Тогда я совершенно точно не скажу «нет».

Даби опять победно улыбается и становится опять похож на себя — наглый и развязный. А потом он зажигает огонь в своих ладонях. 

Кейго успевает подумать о том, что бесславная смерть на заброшенном складе становится только тупее от того, что убьёт его тот, с кем он собирался переспать — и не переспит в итоге. Испугаться он не успевает. Понимает, что синий огонь облизывает только руки. Только ладони. 

— Что ты делаешь? 

— Дезинфицируюсь.

Ястреб опять моргает.

— Нормальные люди пользуются антисептиком, знаешь? 

Даби стряхивает огонь, несколько раз взмахивает руками — остужает.

— Что навело тебя на мысли о том, что я нормальный? — шепчет почти в губы и привычно ухмыляется. Кейго коротко смеется, притягивает к себе. 

— Абсолютно ничего.

Даби целует горячо, жадно. Совсем не так, как до этого.

Пальцы — почти обжигающие — опять подныривают под футболку. Гладят бока все также осторожно и почти ласково. Спускаются ниже, к поясу. Кейго тоже тянется к ремню. 

— Но-но, ты-то тоже антисептик с собой не носишь, — свой ремень Даби тоже расстегивает сам. Вжимает Кейго в стену, опять целует шею — по-прежнему не кусает, даже ни одного засоса не оставляет.

— Ты нам подрочить просто собрался или что? 

— А что, взять тебя прямо здесь, у стены, насухую? Не геройствуй, — целует в уголок губы.

— Я достаточно, — договорить Даби не дает. Целует глубоко, и Кейго теряет все силы и все желание спорить, потому что Даби наконец-то касается. Кейго откидывает голову, и Даби опять ухмыляется. Кейго чувствует эту ухмылку выдохом на своей шее. Даби водит по его члену медленно, и Кейго не решается посмотреть и проверить, делает ли он тоже самое и со своим. Господи, когда ему впервые отсасывали, он не чувствовал столько всего. 

Даби утыкается носом прямо за ухо, берет в руки оба их члена. Это не просто пальцы. Это ощущается, как будто два оголенных провода трут друг об друга. Даже воздух вокруг искрит. И Кейго... Кейго совершенно неожиданно для себя стонет. Он-то думал, что после всех раз со Старателем наловчился сдерживать все стоны.

— Вот так, — шепчет Даби прямо в ухо и ускоряет темп. Кейго находит силы открыть глаза. За затылок притягивает Даби. Он не хочет упускать ни одного поцелуя. Даби по ним тоже изголодался, Кейго это чувствует. Чувствует в том, с какой готовностью Даби отвечает, как он сбивается с ритма, когда Кейго проводит пальцами по скобам под глазами. Кожа под ними белая, горячая и мягкая. Кейго целует ее, целует щеки, целует скобы, целует, целует, целует. Здоровую кожу, обожженную, выцеловывает абрис челюсти, когда Даби запрокидывает голову. Шею, острый кадык, плечи, ключицы. Даби сквозь зубы громко выдыхает, выталкивает воздух из легких порциями, и Кейго стонет снова. Колени дрожат второй раз за сегодняшний день, но в этот раз он чувствует, что не у него одного. Сумасшествие. Настоящее безумие. 

Даби роняет голову ему на плечо, двигает рукой рвано и быстро. Крылья трепещут за спиной. Кейго чувствует, как они оба содрогаются, как Даби тихо мычит ему в плечо, осознает, как он сам цепляется за его плащ и упирается затылком в стену.

Даби целует мягко, медленно. Разводит руки в стороны и опять зажигает огонь на ладонях, отряхивает их. Продезинфицировал. Кейго выдыхает смешок.

— Неплохо было, а, Ястреб? 

— Да, — на нормальную громкость его сейчас не хватит, да и не нужно — они выдыхают слова прямо друг другу в губы. — Я думал, что ты будешь... не столько... 

Даби смеется, мягко и коротко. Его руки на боках греют кожу.

— Если я не убил человека, а раздел его, хотя бы частично, то я предпочту, чтобы он стонал подо мной не от боли, а от удовольствия. Повторим как-нибудь? 

— Лучше в постели.

Даби опять смеется, целует бегло под ухом. 

— Определенно, — убирает руки с его пояса, застегивает ремень. Кейго неожиданно чувствует короткий укол — горячие руки на боку ощущались так хорошо. 

Тянется к своему ремню, пытается отдышаться окончательно. Застегивает ширинку. 

— Бывай, Номер три. До связи. 

— До связи, — губы шевелятся механически. Когда Даби растворяется в темноте улицы, Кейго садится на ящик и долго смотрит на свои ноги. От воротника куртки пахнет одеколоном Даби и чем-то сладковатым, химическим. Похоже на краску для волос. Кейго трясет головой. Ему нужно поспать и привести мысли в порядок. Все пошло совсем не так, как он ожидал. 

Кошка, сыто потянувшись, выпрыгивает из клетки, не тронув ни единого птичьего пера.