— То есть ты серьезно предлагаешь пролететь дохрена...

    — Две тысячи.

    — ...Дохрена и еще две тысячи километров на своих крыльях с весьма слабенькой надеждой на то, что маяк Федерации еще работает? Мы окочуримся на полпути, не от жары, так от магнитного поля. И так уже все поминутно психуем.

    — Полетим достаточно высоко, чтобы сказалось понижение температуры. Так мы уменьшим вероятность попасться на глаза местным, разумным или нет. Там по пути еще горный хребет должен быть, отдохнем за снеговой линией.

    — И ты туда же, командир?

    — А у нас есть другой выход? Сама же видела, как эффектно импульсные двигатели рванули. А уходить в варп прямо с поверхности планеты, тем более с такой мощной гравитацией... да еще на полуразрушенном корабле...

    — Можешь не продолжать, нам в ИК читали лекции про эффект рогатки. Рэй, картограф ты наш, сколько до этих тарговых гор?

    — Если прикинуть по масштабу карты... тысяча двести километров примерно.

    — Не дотянем. Придется искать место для ночевки. Воду, кстати, берем с таким расчетом, чтобы хватило до гор и обратно, поняли, птенчики? А то рухнете еще.

***

    — Сколько мы налетали?

    — Пятьсот тридцать два километра. Все же удачно я падд с функцией геолокации прихватил... передай воду, пожалуйста, а то у меня в крови, кажется, все еще один сплошной антифриз.

    — Костер будем разводить?

    — Жить надоело или по походной романтике соскучилась?

    — ...Извини, командир.

    — Спи уже. Снимаемся с места с рассветом.

***

    — Цедианцы называют это "марш-бросок". А у нас, кажется, был марш-полет. Я семьсот километров за пять часов в последний раз на Сании наматывал.

    — Мне глубочайше без разницы, зачем ты так далеко летал.

    — Птенчики, подъем. Я кого-то чувствую, и этот кто-то крупный... а теперь и вижу... он двуногий. И предположительно разумный.

    — Ложись!!

    — ...Все живы?

    — Рэй, слезь с меня.

    — Живы. Сам как?

    — В порядке.

    — Значит, наш загадочный двуногий точно разумен, неразумные бы не стреляли... из чего?

    — Я не археолог и не историк.

    — Перебираемся вон на тот уступ. Быстро. Там нас не достанут.

***

    — Кто тут по холоду соскучился? Признавайтесь.

    — Да уж, не ожидала, что... аыхх... буду мерзнуть в пустыне. Термоэлементы никто с собой не взял?.. Ай!

    — Это я, не вопи.

    — Тут темнее, чем на ночной стороне Кастрии. А ты мне локтем под ребра врезал.

    — Прости. Но поодиночке мы к утру превратимся в ледышки.

    — Ладно хоть двуногий ушел...

***

    — Да тут не маяк, а полноценный передатчик, да еще на солнечных батареях! Неужели прошлая экспедиция оставила? И сигнал... О. О... у меня галлюцинации?

    — Нет. Кажется, мы столкнулись с колонистами. На начальном этапе колонизации причем.

    — Не сомневаюсь, они будут рады узнать, что здесь есть разумные перводирективные аборигены и что им надо улетать обратно.

    — У меня всего один вопрос — кто нас тогда подбил?

***

    — Не верю. Так везет только раз в жизни. А мы сегодня, похоже, израсходовали пожизненный запас везения.

    — Не каркай. Что со "Светочем", Сивир?

    — Возьмут на борт и помогут с ремонтом. Наши "Синусоиды" не намного больше их шаттлов. А нам временно выделили три каюты, вон там, в конце коридора.

    — Ну и хорошо, а то я сейчас засну прямо тут. К таргу на шипы эту планету, забыть бы ее поскорее... это не совсем та история, которую можно рассказывать в качестве байки.