Когда ты на надежном корабле, способном выдержать любую атмосферную трепку, позади вооруженная до зубов погоня, а впереди газовый гигант, изрытый чудовищными бурями, решение нырнуть к ядру, куда эта самая погоня не сунется, кажется очевидным. Но когда корабль еле ковыляет в межпланетном пространстве, а его ИИ то и дело заикающейся цветовой морзянкой выдает отчет о плачевном состоянии систем, эта затея выглядит не столько очевидной, сколько самоубийственной.

    "Множественные сбои в работе навигационной системы. Невозможно рассчитать курс", — универсальным цветовым кодом передает ИИ.

    Итак, корабль, и без того ничего не соображающий, еще и наполовину ослеп.

    Я стискиваю штурвал в пальцах, забыв о том, что он сенсорный, и не рассчитанная на такое давление панель заходится истошно-сердитым писком.

    Попадание, и корабль снова вздрагивает до самого нутра, как раненое животное. Еще одного попадания он не выдержит — только что упали щиты, этот момент за годы и годы в бегах я научился отслеживать более чем хорошо.

    "Мощность энергетических щитов — ноль процентов. Невозможно рассчитать курс".

    Теперь нырять придется без малейшей защиты, и любой случайно попавшийся на пути каменный или ледяной осколок с учетом скорости корабля легко пробьет обшивку насквозь. Корабль — на окраине галактики не принято давать имена или названия — не справится, это очевидно даже без расчета вероятностей.

    Значит, придется справляться самому. Стать единым целым с этой чертовой планетой, чтобы не быть перемолотым в обломки. Вспомнить, каково это — летать, полжизни проведя прикованным к земле.

    — Передавай управление! — ИИ понял бы и мысленную команду, но я зачем-то использую речь.

    "Нейронное подключение не рекомендуется".

    Вот ведь... искусственный интеллект!

    — Передавай управление, это приказ!

    "Введите код доступа".

    — Дай мне свои крылья, — и одновременно я вкладываю пальцы в специальные углубления на панели управления. Те места, где у нормальных представителей моей расы должны быть когти, продирает холодом синхронизации, и сознание накрывает непроницаемая темная пелена.

***

    Всю информацию о собственном состоянии удается систематизировать лишь через несколько десятых долей секунды — непозволительно долго по компьютерным меркам. Корабль — я сам — знатно измочален бегством от звезды, но атмосферные закрылки в полном порядке, и я выпускаю их, почти падая в верхние слои атмосферы.

    Преследователи не останаливаются.

    Я врезаюсь в воздушный поток и почти "встаю на крыло". Судорожно продумываю план действий и, решив свести сопротивление к минимуму, все так же боком иду вниз.

    Датчики фиксируют нарастание температуры и давления, и то же самое я чувствую каждым квадратным сантиметром обшивки. Лететь обратно придется наугад — в беснующейся атмосфере бесполезно прокладывать четкий маршрут.

    Скрипят переборки. Нехорошо скрипят. Первый признак того, что пора замедлить спуск, а в идеале — убраться прочь.

    "Смотрю" сканерами назад и вверх. Погони уже нет. Конечно, они поняли, что ныряние к ядру, требующее прорвы энергии, несовместимо с эффективной поимкой очередного нарушителя спокойствия. Уж такова суть граорцев — если они не будут уверены в успехе, то даже за дело не возьмутся. Стало быть, меня с самого начала рассчитывали поймать? Интересно.

    Снова толчок-турбулентность, на этот раз уже слабее, но все равно "уставшая" обшивка издает длинный и мучительный скрип. Надо же, я сам не заметил, как добрался до жидкого водорода. Теперь дело за малым — подождать немного и снова ползти вверх, молясь всем богам космоса о том, чтобы не случилось разгерметизации. Ее мое органическое тело не переживет.