Тому, кто нечасто проводит время на улице, восхитительными покажутся пейзажи из сугробов в сквере недалеко от дома. Каждый манящий сугроб бел и чист, такой чистотой умыться хочется. Интересно, сколько снежинок в одном таком сугробе? О, а снежинки. Каждая – индивидуальное творение природы. И все они прекрасны. Это наталкивает Чонгука на особые мысли…

— Чего встал?

Чонгук невольно дёргается от неожиданного снежка, прилетевшего в живот, а рядом злобно ликует закутанный в клетчатый шарф Тэхён.

— Да иду я, иду, — бурчит в ответ он, стряхивая с куртки остатки снега, и шагает за Тэ по погружённой во мрак аллее. Кое-где встречались только одинокие фонари.

Вся эта предновогодняя атмосфера приятно грела душу, и нещадящий мороз кусается за оголённые участки лица. Пока Тэхён не видит, Чонгук позволяет себе улыбнуться.

Тэ идёт чуть впереди и болтает о чём-то своём, а Чон правда пытается вслушиваться в очень интересную историю с кондуктором, но получается лишь слушать такой любимый и десятки лет знакомый голос возлюбленного, продолжая следить взглядом за падающими снежинками.

Недолго длились гармония и спокойствие. Чонгук наступает на спрятанный под тонким слоем снега участок, покрытый льдом. И как бы он не пытался устоять, он встретился спиной с землёй, не успевая даже вскрикнуть или простонать от боли.

— Еба… — хочет выругаться, но его что-то тормозит, и он так и лежит на снегу, замер и глядит на небо.

Тэхён быстро замечает падение младшего и, стараясь смеяться как можно тише, подбегает к нему.

— Вставай, олух. Чего разлёгся? — ярко улыбаясь, кричит Тэ, протягивая руку.

— Ч-ч, Тэхён, смотри.

— Куда? — цокает Тэ. — Поднимайся. Заболеешь ещё.

— Ложись рядом, — настаивает Чонгук.

— Прям на земл…

— Просто ляг, — нетерпеливо выдыхает он и тянет парня за рукав куртки.

Тэхён невольно плюхается рядом, отзываясь негромким «ай».

— Смотри, звёзды! — Чон как ребёнок тянет руку к ночному небу.

Тэ, ещё недовольный, сводит брови, но всё же всматривается туда, куда тянутся спрятанные в перчатки пальчики Чонгука.

На землю продолжают опускаться снежинки, колючий ветер продолжает неприятно обжигать холодом, из-за чего трепещется мех на капюшоне старшего. А там, наверху, густые сумерки, усыпанные тысячами светящихся огней. Тэхён теперь тоже смотрит заворожено, пытаясь уследить за их движением.

— Это потрясающе. Впервые вижу так много звёзд, — кажется, Тэхён вновь улыбается, наслаждаясь моментом.

Чонгук тоже улыбается, поворачиваясь к Тэ. Но его улыбка другая.

— Не впервые, — тихо отзывается Чон.

Он наслаждается моментом в миллиарды раз больше.

— Не начинай, — мрачнеет Тэхён, тоже разворачиваясь к парню.

Наслаждение в Чонгуке повсюду. Оно в его крови, на его ресницах со снегом, в шоколадных глазах.

— Когда мы были здесь в прошлый раз, ты сказал, что одна из звёзд, самая крупная, похожа на меня... — всё-таки продолжил он.

Ведь Тэхён снова рядом.

— Чонгук.

— Ты сказал, потому что я, как и та звезда, сияю ярче всех в твоих глазах.

Чонгук продолжает улыбаться, в нём кипит буря эмоций. Но снаружи он спокоен. И счастлив. Лишь одинокая слеза скатывается по щеке, доставляя ещё больший дискомфорт на морозе.

— Жаль, что я не успел сказать тебе того же.

Чонгук хочется дотронуться до лица Тэхёна, но его рука падает на снег.

Чонгук продолжает лежать на холодной со снежным покровом земле один. Вокруг ни души. Только он наедине со своими мыслями.

Снежинки по-настоящему прекрасные и завораживающие. Но каждой снежинке когда-нибудь приходится исчезнуть с этой земли, растаяв.