Какаши вспоминает свою прошлую жизнь и безразлично-холодно смотрит на высыхающую лужу крови и труп отца. Это, на самом деле, очень смешно и иронично, он не может сдержать легкой усмешки. Даже в следующей жизни родной отец бросил его, пускай и несколько иным способом.

Какаши (Кэйа?) качает головой, пытаясь разобраться в каше того, что создали два огрызка его личности. Воспоминания смешиваются, все путается, в висках сильно ноет. Какаши ощущает фантомный холод, чувствует, как немеют пальцы и вспоминает-вспоминает-вспоминает.

Вспоминает, что он не Какаши, а Кэйа, шпион и предатель, капитан кавалерии без кавалерии. Вспоминает малышку Кли, Беннета, Эмбер, Джинн, Лизу, Дилюка — все это складывается в причудливую картину, огромный клубок ниток, снаружи которого — четкие и ясные воспоминания о собственной смерти.

Кэйа не думал, что проклятье настигнет его так скоро. Не ожидал, но был готов с самого детства — все жители Каэнри’ах обречены на подобную кончину. Замерзнуть насмерть, превратиться в ледяную статую и при этом заморозить все вокруг себя в добрых паре метров.

Хорошо, что он успел уйти довольно далеко от Мондштата — в его состоянии добраться до Драконьего Хребта было невозможно, однако он все же совершил задуманное, спрятавшись в какой-то пещере. Подальше от людей, там, где ему и место.

Какаши прикрывает глаза, чтобы не смотреть на отца. Его сердце разбивается в дребезги, на мелкие кусочки, он давно такого не испытывал. Кажется, с того момента, как поссорился с Дилюком.

Какаши тяжело дышать. Ему физически пять и он на грани истерики. Кэйа бы на его месте задушено рассмеялся. Кэйа бы скрылся в каком-нибудь темном углу, молча глотая слезы и запивая их крепким алкоголем.

Но Какаши не Кэйа. Он что-то среднее, ему пять, он еще ребенок и об алкоголе ему вообще можно забыть на ближайшие лет десять. Но и разрыдаться он не может, как бы сильно этого не хотел. Разрыдаться не столько из-за отца, сколько из-за прошлой жизни, потому что осознание того, что тех, кого он любил, к кому привязался, уже не встретит — это морально разрушало его каждую секунду.

Какаши выдыхает.

И не смотря на теплую погоду на улице, выдыхает облачко пара. И это похоже на какую-то насмешку судьбы. Был бы он в хорошем настроении, то оценил бы иронию. Но, увы, Какаши сейчас не до этого, он пытается собрать себя.

Конечно, в сложившейся ситуации есть свои плюсы. Крио элемент все еще с ним, и на вопрос, каким образом, он ответ знать не желает. Он лишь надеется, что проклятье не перешло за ним следом в эту жизнь, что маловероятно. Но даже будь это и так, Какаши сомневается, что отреагировал бы бурно — он уже знает, каково это, замерзать насмерть секунда за секундой, и ему, если честно, все равно.

Какаши чувствует себя странно. Почти как тогда, когда умер мастер Крепус — он чувствует свободу и глубокую вину. Потому что больше не шпион, поводок Каэнри’ах не жмет его шею, грозясь задушить, но и вину он тоже чувствует. Перед всеми своими друзьями, перед Джинн, перед Дилюком — Кэйа тогда просто сбежал, поняв, что ситуация уже выходит из-под контроля, наплел Джинн о каком-то внеплановом отпуске. А Дилюка как раз не было в Мондштате, что с одной стороны радовало, а с другой удручало. Но если бы Кэйа полез бы к нему — даже не полез, а просто бы, подошел, перекинулся парой фраз, как обычно это делал, словно не ему осталось жить каких-то дней пять от силы, Кэйа не может ручаться, что не дал бы поводов для подозрений. А Дилюк мог разглядеть что-то, заподозрить, и тогда Кэйа вряд ли отвертелся бы. Хорошо, что Дилюка не было в Мондштате.

Кэйа бы не сдержался, точно сорвался бы. А так — выбора как такового не было, лишь желание не причинить окружающим людям, которых он защищал, боль.

Какаши мотает головой. Сейчас не время погружаться в воспоминания, у него на руках, вообще то, труп и море крови.

Он глубоко вздыхает и еле морщится от застоявшегося запаха крови. И на труп старается не смотреть. Каким бы взрослым он ни был ментально, а сердце все равно ныло, так хотелось обидеться на отца, за то, что бросил, кинул одного, но…

Но Кэйа взрослый, Кэйе не впервой.

И Какаши понемногу успокаивается, воздух постепенно становится заметно теплее.

Ему предстоит много работы.