Я снова влюблён,
Нет никакого способа это обойти.
Я хочу быть большим, чем просто другом,
Мои чувства поглощают это.
Так что, если ты захочешь уйти,
Прошу тебя, уходи.
И если хочешь остаться,
Пожалуйста, останься.
Я снова по тебе скучаю,
Ты внезапно исчезла.
Я целовал тебя на мосту,
Я наполняюсь безумием.
Итак, когда тебе нужно будет уйти,
Прошу тебя, уйди.
И если ты захочешь останься
Пожалуйста, останься.
Sweatcult — If U Wanna Stay
***
— Вы красивые, но пустые, — продолжал Маленький принц. — Ради вас не захочется умереть. Конечно, случайный прохожий, поглядев на мою розу, скажет, что она точно такая же, как вы. Но мне она одна дороже всех вас. Ведь это её, а не вас я поливал каждый день. Её, а не вас накрывал стеклянным колпаком. Её загораживал ширмой, оберегая от ветра. Для неё убивал гусениц, только двух или трех оставил, чтобы вывелись бабочки. Я слушал, как она жаловалась и как хвастала, я прислушивался к ней, даже когда она умолкала. Она — моя.
«Маленький принц», Антуан де Сент-Экзюпери
***
Вернуться обратно до невозможности стыдно, Хёын чувствует себя отвратительной и глупой, ни на что негодной и бесполезной. Она стыдливо опускает голову, шаркая по асфальтированной дорожке и без того не новыми кроссовками. Хёнджин молча идёт рядом, придерживая её за руку, по-своему поддерживая. Делает вид, что знает дорогу, на деле — бесцельно водит её по улицам, пиная мелкие камешки на своем пути.
На небе сияет чудесная яркая луна, освещая всё вокруг. Дует легкий прохладный ветерок, в общем-то, погода располагает к пешим прогулкам по улочкам и паркам, но… вокруг нет ни души, три часа ночи, в конце концов.
— Почему ты не дома в такое время? — спросила, громко шмыгнув носом. Стоило ей хотя бы раз замерзнуть — всё, сразу заложенный нос. В отличии от своей младшей сестры, её иммунитет оставляет желать лучшего.
— А почему ты хотела покончить с собой? — Хёнджин ведёт себя так, будто ничего не произошло. Интересуется будничным тоном, словно говорит о погоде, но она сразу поняла — не хочет давить жалостью или сочувствием. Понимает, что не нуждается. Справится самостоятельно.
— Тебе не кажется, что вопросы слегка неравнозначны? — отвечать не хочется, поднимать эту тему — тоже. Кажется, что стоит ей только начать — всё пойдет под откос, хотя, думается, хуже уже некуда.
— Когда кажется — креститься надо. А я атеист.
— Очень смешно, — закатила глаза и цокнула языком. Раздражает.
— А я и не шучу, — вздыхает он.
— Ладно, потому что я сделала слишком много ужасных вещей в этой жизни. Твоя очередь.
— От друга шёл, — пожал плечами, как само собой разумеющееся.
— А подробней можно?
— Ты же откровенничать не хочешь, так что нет.
Девушка резко развернулась и потянула парня за собой в сторону дома сестры, невзирая на недовольное бормотание позади. Чувствовать чье-то тепло совсем рядом — так нереально и приятно, что Хёын счастливо улыбнулась и перешла на бег. Глаза потихоньку начали слезиться из-за ветра, но она не обращает на это никакого внимания, думая о своём. Может, у неё наконец-таки получится почувствовать себя по-настоящему счастливой хотя бы раз? Кто знает, на этот раз все зависит не только от неё.
***
Узнав о случившемся через записку и рассказа Чана, Хёрим рвала и метала, разрывала телефон старшей постоянными звонками. Обзвонила через другой (отобрала у Криса, как бы он не пытался его спрятать. Ему было жаль бедных работников, на которых накричали просто «потому что») все морги и больницы, но, не добившись ничего, психанула и ушла ждать «долбанутую на всю голову», спокойно попивая кофе со сливками.
Либо её — живую и невредимую, либо новости о трупе девушки, выловленном из реки Хан, и честно сказать, она не знала, что хуже. Ведь если она вернётся — ждёт казнь в виде гнева тушки сто шестьдесят три сантиметра ростом. Но, несмотря на свою миниатюрность, Хёрим бьёт вполне себе неплохо, Чанбин подтвердит. Чан же просто… Чан. Из этой парочки самым буйным был явно не он, так что стойко терпел перепады настроения с «я убью эту сучку, когда она вернется, просто не вмешивайся» до «да и хуй с ней, сдохла — сама виновата, слабачка чертова». Любезно сварил ей кофе, дабы она успокоилась, но в ответ получил не «спасибо, дорогой», а пронзительный грозный взгляд, от которого хотелось закрыться в комнате и спрятаться под одеялом.
На самом деле Хёрим не такая уж и злая, просто… Накрывает иногда. Да.
— Эх, женщины…
— Что ты там вякнул про женщин, мужик несчастный?!
— Ничего-ничего, дорогая, главное, не волнуйся, в твоем положении нельзя.
Живя с ней под одной крышей, Чан запомнил несколько простых истин: первое — не трогать её, когда она в ярости, иначе можно получить наравне с бедным Бином, который отмывал волосы от сметаны полчаса. Второе — нужна любовь, поддержка и внимание, если давать её — получишь тоже самое в свой адрес, хоть взамен на то, что дает — ничего не требует. Третье — кофе со сливками с одной ложкой сахара, это единственное, где она может употреблять молочные продукты, несмотря на плохое усвоение лактозы.
***
Разнимать девушек было трудно, на этот раз Крис не прислушался к совету соседа, так что получил от обеих, потому что не надо лезть, когда две самодостаточные женщины решают свои проблемы путем грубой силы.
Со временем все нормализовалось. Через полтора месяца постоянных встреч, Хёын переехала к Хёнджину, хоть Хёрим и была явно против, ведь это слишком рано, но вспомнив, что они с Чаном съехались тоже быстро, махнула рукой. В конце концов, девочка взрослая, все будет нормально. Узнав, что Хёнджин живет на этаж ниже, закатила глаза, пробурчав о том, что и тут от нее покоя не будет. Похоже, судьба наконец соединила сестер и явно не хочет, чтобы они снова расстались. Больше попыток суицида у старшей не было, более того — она начала посещать психотерапевта. Кстати, об этом.
Стоило Чанбину и Сынмину узнать о ситуации, нотаций было не избежать. Три часа девушки стойко терпели нравоучения от Сынмина, крики о долбоебизме — от Чанбина, тихие и уставшие вздохи — от Чана, и мирное сопение — от Хёнджина, потому что привык.
На следующий день Чан буквально потащил сестёр к своему отцу-психотерапевту, попросил об этом умолчать, а то некоторые буйные смогли бы убежать. Хёын отреагировала спокойно в силу своего возраста, мол, понимаю, что нужно. Но Хёрим взорвалась, словно бомба. Кричала о том, что с ней все в порядке, и вообще, не лезть не в свое дело, так что Чан просто сгреб её в охапку и понёс её, вопящую и брыкающуюся, пока Хёын довольная шла рядом и хихикала на реакцию окружающих.
Принимали их по очереди, решили самую буйную отправить первой, руки Чана ведь не резиновые и начали ныть, а покусанные плечи — болеть. Полчаса она не отвечала на вопросы, грубила как могла, показывая явную агрессию, но в итоге сдалась и рассказала всё, как когда-то своему партнеру. Следом — Хёын обнажила свою душу впервые за столько лет немого существования, так что после сеанса у бедного доктора явно прибавилось седины.
Через некоторое время походов Хёрим поставили диагнозы — депрессия и расстройство пищевого поведения. Первое было и так понятно, но от второго в шоке были все. У Хёын же пассивно-агрессивное расстройство личности и депрессия в тяжелой форме. Так или иначе, надо было лечиться, так что под чутким надзором друзей, девушки принимали лекарства, выполняли домашние задания (да, оказывается, психотерапевты дают их, чтобы улучшить состояние больного!) и часто разговаривали, решая все вопросы и проблемы вместе, часто собираясь у Чанбина дома.
Кстати, там они познакомились с Минхо, Джисоном и Чонином, полностью влившись в компанию. Иногда посещали студию вместе с Чаном, Чанбином и Джисоном, помогали писать текст к песням (кто бы мог подумать, что Хёын хорошо в этом разбирается, а Хёрим — отличный слушатель), Феликс и Хёнджин готовили брауни (только Ликс к священному приготовлению брауни не подпускал никогда и никого) и всякую выпечку, благо, опыт у обоих имелся. Минхо, Сынмин и Чонин сидели и болтали рядом, отвлекая тех от дела, за что втягивались в шуточные перепалки.
Хёрим никогда бы не подумала, что будет сидеть в компании парней (проходя мимо которых когда-то получила паническую атаку), к тому же, рядом с счастливой старшей сестрой. Не думала, что будет звонко смеяться от очередной шутки с Чонином, падая с дивана; устраивать несерьезные спарринги с Чанбином; попивать вино с Минхо и Сынмином, узнавая их получше; учиться читать рэп с Джисоном; и в конце концов, спать рядом с Чаном, обнимая горячо любимого парня во сне.
Но она счастлива. А это самое главное.
***
Послесловие
Итак, конец! Спасибо каждому, кто читал эту работу и как-либо взаимодействовал с ней!
Иногда я задумывалась над удалением работы или, того хуже, заморозке, потому что считала, что пишу не очень из-за длительного перерыва, но увидев, что кнопку «жду продолжения» нажимали десять человек за день — набиралась мотивации и писала дальше. Для меня было трудным — писать её, я брала ощущения исключительно из своего опыта, чтобы максимально приблизить к реальности, следовательно, переживала все это заново. Но я думаю, это того стоило.
Изначально главную героиню звали Ли Джинхо, в честь персонажа из «Борьбы в прямом эфире», но потом как-то не сложилось. Думаю, те, кто читают этот фанфик с самого его появления, заметили. Планировался драббл, но меня было не остановить, вторая глава, третья… Я и сама не заметила, как написала всё это, хоть и пыхтела над каждой по три-четыре часа. Было сложно — продумать все так, как было бы в реальной жизни, каждую эмоцию и ситуацию, но что вышло, то вышло.
Хёрим должна была бояться толпы из-за группового изнасилования в школе, но я подумала, что это слишком жестоко, она и так натерпелась, к тому же частые панические атаки. Но возникали проблемы с сюжетом. Еще должна была быть постельная сцена с Чаном, но.. Может, будет в виде дополнительной главы или отдельного драббла, кто знает. В связи с тем, что происходит вокруг (думаю, вы понимаете, о чем я), нужного настроя не было. Я каждый день садилась писать главу, но в итоге не выходило и строчки.
Планировалось, что Хёын училась с ней в одной школе, а потом и в институте, издевалась и там, но был риск того, что она не выдержит. Я пыталась прописать её сильной и стойкой, но нужен был толчок к их примирению в будущем, так что и эту идею я отбросила. Каждая глава переписывалась, по крайней мере, раза два точно.
По началу элементы слэша ставились из-за Минсонов, но я решила добавить Сынбинов и не пожалела. Прописывать Чанбина было сплошным удовольствием, честное слово, с виду грозный, но на деле очень милый и смешной, Сынмина решила сделать саркастичным и недоверчивым. Они как бы дополняют друг друга, как Чан и Хёрим.
Чана я пыталась сделать прям настоящим, не в плане как айдола Бан Чана, а как человека. Добрый, искренний и понимающий, в каком-то роде, я прописывала свой идеал, пыталась реализовать то, чего в жизни так и не встретила, к тому же, моя Хёрим этого заслуживает, хоть и вела себя как стерва в первых главах.
Пожалуйста, не осуждайте Хёын за её действия и слова, люди бывают разные! Каждый справляется с горем по-своему, кто-то справляется, кто-то нет, она не заслуживает этого, как бы странно это не звучало. В конце концов, я её такой прописала и она тоже заслуживает счастья, как и другие персонажи. Ын должна была умереть в прошлой главе, как и Хёрим в итоге, но получив смачных моральных тумаков от соавтора, передумала, в конце концов, у меня ни разу не было работ с хорошим концом. Теперь есть.
Хёнджина не должно было быть изначально, к тому же, он толком не прописан, но у нас не Наруто, чтобы прописывать второстепенных персонажей, иначе работа затянется до макси, также, как и писать о том, что произошло после.
Кстати! Ким Хёым и Ким Хёрим почти близнецы, они очень похожи, поэтому я не стала описывать внешность старшей, у нее лишь родинка под правым глазом и волосы длиннее, чем у Хёрим.
А, да, точно! Опять же, читатели, которые со мной с самого начала работы, вероятно, заметили, что названия глав были другими. Обратите внимание на песню в начале, ею я вдохновлялась, пока писала первую главу, она положила, так сказать, начало, так что раньше названиями были строки этой песни. И я решила её добавить в последнюю главу, как символ начала и завершения. Всегда везде есть скрытый смысл, хехе ;)
Отдельные благодарности моему соавтору и вдохновителю — StefanFrankenstein, чудесному автору и моему верному другу, и моей наипрекраснейшей сестре — baeruna.
Еще раз всем спасибо, что были со мной до конца.