Как бы хорошо к сирене не относились на корабле, она понимала что наступил тот самый момент, когда можно было начать требовать себе свободу. Раны уже давно затянулись, превратились в неровные шрамы, даже Хуан понимал, что держать здесь девушку не было смысла, но все упиралось в капитана, который явно игнорировал данный факт как только мог. Мира недовольно била хвостом о деревянные края бочки, а её недовольство чувствовали все мертвые матросы. Пусть отношения с Армандо у них и были более-имение дружелюбными, но тот не имел права держать её здесь силой. Но и покинуть Немую Марию самостоятельно девушка не могла, так как не знала о одной прекрасной способности сирен, которой могла бы воспользоваться в столь плачевной ситуации.

Салазар видел недовольство Миры, понимал, что стоит только ему подойти к ней, как сразу же услышит просьбу отпустить. Но он не хотел. Ему нравилось, что девушка находилась в его власти, ему нравилось общаться с ней и слушать чарующее пение. Мужчина словно начинал чувствовать себя живым и боялся потерять это, ведь не знал, сколько еще ему придется сидеть в этой проклятой тюрьме. Лесаро сейчас находился рядом с капитаном. Доверенный офицер немного мялся, не зная как начать с ним диалог, но откладывать уже было попросту не куда.

- Капитан, - немного неуверенно начал тот на испанском. - Сеньора уже полностью здорова. Не кажется ли вам, что пора отпустить её в море?

Взгляд Армандо недовольно метнулся в сторону лейтенанта, даже по мертвецу от подобного пробежались холодные мурашки. Складывалось ощущение, что если бы капитан мог, то убил бы своего верного помощника за подобные слова.

- Она не покинет корабль, - серьезно и в тоже время злобно молвил тот.

- Но капитан! Вы ведь обещали ей! - решил надавить на совесть Лесаро.

- Ты меня учить вздумал?! - мертвый капитан ударил рапирой по палубе, это эхом отразилось от стен треугольника.

Салазар подошел как можно ближе к лейтенанту и прошипел тому прямо в лицо, чтобы тот наверняка понял его слова:

- Я сказал. Она не покинет корабль пока я этого не захочу, - после этого мужчина отвернулся от того и вернулся к своим привычным мертвым делам: смотрел вдаль, откуда появлялись корабли живых.

Лесаро почувствовал укол совести. Он обещал Мире поговорить с капитаном, но с самого начала понимал, что это гиблое дело. Армандо не собирался отпускать девушку, и ей это точно не понравится. Спустившись с капитанского мостика, он сразу же направился к сирене, которая сидела в ожидании. Взгляд её слегка повеселел, когда она заметила приближающегося лейтенанта. Даже сидящий рядом с её бочкой Хуан немного оживился, ожидая, какое же решение все же принял капитан.

- Ну что? Когда вы меня отпустите? - не терпеливо поинтересовалась та.

Мертвец слегка опешил, а после виновато отвел взгляд в сторону. Он пытался подобрать правильные слова, чтобы сильно не расстроить девушку, но та уже догадывалась каким будет ответ лейтенанта. Все же, она догадывалась, что Салазар станет слишком жадным и решит её оставить себе, но все же в глубине души таилась надежда на то, что тот её все же отпустит.

- Сеньора, мне очень жаль, - с трудом молвил Лесаро.

С уст сирены сорвался тихий вздох, а губы её изогнулись в вымученной улыбке. Она поправила темные пряди.

- Ничего... Я догадывалась, что так и будет, - печально молвила и уселась обратно в бочку. - Никто не захочет опускать то, что дарит чувство свободы.

Лекарь, чувствую всю ту боль и обиду, что окутали сирену, поднялся со своего места и положил свою руку на её плечо. Девушка неуверенно подняла на него грустный взгляд.

- Lo siento señora*, - молвил Хуан.

Пусть она и не знала испанского, но догадывалась, что тот скорее всего жалел её. От этого сердце внутри лишь сильнее сжалось. Захотелось заплакать от такой безысходности, но Мира не могла себе позволить такую слабость. Она сама позволила себя поймать, так что и лить слезы понапрасну не было смысла. Ей нужно было думать о том, как уговорить Салазара отпустить её. Взгляд медленно перешел с лекаря на мертвого капитана. К удивлению сирены, тот тоже смотрел на неё. Армандо понимал, что поступал не правильно, но по другому не мог. Страх и жадность поедали изнутри, поэтому сейчас он гордо поднял голову и смотрел на Миру так, словно в его действиях не было ничего ужасного. Знал бы он только, чем это все закончиться.

***

Все матросы знали уже о том, что капитан решил оставить сирену на Немой Марии, так что было ожидаемо, что та объявила свой протест. Девушка не пела уже дня три, да и мало с кем горела желанием общаться. А капитан, словно желая избежать серьезного разговора, не спешил подходить к Мире. Из-за этого атмосфера на корабле была далека от желанно спокойной.

Лейтенант поднялся на капитанский мостик. Атмосфера на корабле была натянутой и совершенно никому не нравилась, мертвые матросы начали шептаться между собой о том, что их капитан окончательно обезумел из-за проклятья, но тут же умолкали, когда тот проходил рядом. Решение Салазара оставить здоровую сирену при себе не нравилось Лесаро, но пойти против своего капитана тот не мог.

- Сколько она уже так лежит? - взгляд Армандо неотрывно смотрел в сторону бочки, где Мира решила спрятать голову под водой.

- Часа три, сэр? - неуверенно ответил лейтенант.

Время для них уже давно не имело особого значения, поэтому за ним никто из команды не следил. Капитан никак не отреагировал на этот ответ, настолько глупым был его вопрос. Лесаро, набравшись немного храбрости, решил молвить:

- Простите мою дерзость, капитан. Но не кажется вам, что было бы лучше отпустить сеньору?

- Отпустить? - голос мужчины прозвучал возмущенно, он посмотрел на лейтенанта. - Не тебе это решать!

Крик капитана эхом прошелся по треугольнику Дьявола, заставляя мурашки пробежаться по спинам мертвецов, которые не поддерживали решение Салазара. Но и против своего капитана они пойти не могли. Лесаро тяжело сглотнул, боясь гнева Мясника. Он даже по старой привычке стал более прямо, словно приготовился отдать честь.

- Так точно, капитан. Простите за сказанную глупость, - пролепетал испанец, видя, как мертвые черти лица стали чуть мягче.

Злость Салазара слегка отступила и он вернул свой взор на ванную, откуда торчал лишь хвост обиженной сирены. Он уверял себя в том, что вскоре та успокоиться и все вернется к той появившейся норме, которую девушка создала на Немой Марии. Вот только Мира даже и не думала о том, чтобы прощать капитана. И настрой некоторых матросов поэтому поводу её даже немного забавлял, они словно оказались в пороховой бочке, которая могла в любой момент взорваться.

Все поглощающая тишина треугольника вновь напоминала мертвецам о том, насколько ужасно было находится в заточение. Мира прекратила петь и заманивать корабли в эту тюрьму, из-за чего матросы, чтобы хоть как-то убить время, которого у них было в излишке, бродили по Немой Марии туда-сюда. Салазар тоже не был в восторге от этой тишины, а обида сирены меньше не становилась. Поэтому капитан решил с ней поговорить. Не спешно направляясь в сторону ванны, бил рапирой о прогнившие доски, из-за чего мертвая команда бросала в его сторону неоднозначные взгляды. Мира слышала это приближение даже через толщу воды, но никак на это не отреагировала. Темные волосы скрывали лицо девушки, а руки её были скрещены на груди. Покрытый темной чешуей хвост не двигался, хотя желание ударить им кого-то у Миры присутствовало. Салазар остановился у её тюрьмы и заглянул в воду.

- Вижу, желание говорить у тебя не появилось, - молвил мужчина, но сомневался в том, что сирена услышала.

С минуту Салазар стоял в полной тишине, а после уперся одной рукой о край деревянной ванны, наклонился чуть ближе к воде. Туда, где за волосами пряталось лицо Миры.

- Вы перестали петь, - словно специально перешел на уважительный тон капитан.

Сирена не выдержала. Резко ухватилась одной рукой за борт своей тюрьмы, впилась в него когтями, слегка приподнялась. Её лицо вынырнуло из воды, а карие глаза злобно смотрели в мертвые. Бледное лицо покрылось чешуей, такое происходило, когда морские нимфы злились.

- А почему я должна?! - перешла Мира сразу на крик, словно надеясь выбить этим Армандо из калии. - Вы держите меня в этой непонятной бочке и ждете, что я, словно птица в клетке, буду развлекать вас своим голосом?!

Салазар словно не слышал этого злобного крика вперемешку с шипением и рыком, лишь с усмешкой на потресканом лице смотрел на девушку, которая ожидала от него хоть какой-то реакции.

- Вот ты и вынырнула из своего домика, - с хриплым смешком молвил он, одной рукой убирая темную прядь волос с её лица.

Смятение тут же отразилось во взгляде Миры, которая ожидала совсем другого. На секунду сирена задержала дыхание, словно чего-то испугалась, а после отмахнула от себя руку капитана.

- Не прикасайся ко мне! - злобно зашипела та, показывая свои острые зубки, но Салазар не испугался.

- Возможно живых это бы и напугало, вот только мне уже нечего терять, - холодное спокойствие в голосе мужчины и усмешка на лице, заставляли по спине девушки пробежаться мурашки.

Что-то изменилось в мертвом капитане, то ли виной этому было проклятье, то ли что-то другое, но это пугало Миру. Она предполагала, что Армандо не захочет её выпускать из-за чарующего голоса, который мог заманить новых жертв, но сейчас у неё складывалось ощущение, что это была далеко не самая главная причина заточения.

- Сеньора испугалась? - удивился капитан, вновь протянул руку к лицу девушки. - Не стоит. У меня нет желания вредить тебе.

- Тогда отпусти, - умоляюще протянула Мира.

Холодные руки мертвеца прикоснулись к щеке сирены, а взгляд его стал слегка недовольным после такой просьбы. Вновь неприятный и словно липкий шепот настаивал на том, что Салазар должен был сделать сирену только своей, но даже так, где-то на краю сознания он понимал, что это было не правильно. Он не имел права так поступать с ней. От этого все могло стать лишь хуже.

Мира смотрела на капитана со страхом в глазах, и это ему совершенно не нравилось. Она все еще лелеяла надежду о том, что Армандо одумается, скинет с себя эту странную пелену и отпустит её обратно в море. А все это забудется как страшный сон.

- Я не хочу, - прошептал мертвец, но в голове сирены это прозвучало как гром среди ясного неба.

Хвост нервно дернулся, но сил на то, чтобы ударить капитана не было. Мире казалось, что её сковывали невидимые цепи, которые самостоятельно ей снять не получиться.

***

С того самого разговора прошло довольно много времени, и сирена словно угасала на глазах. Её и так бледная кожа становилась серой, чешуйки не так красиво блестели от ломкого света, который изредка сюда попадал, а её смех и пение не заполняли Дьявольский треугольника. Она даже перестала разговаривать с теми, кому доверяла больше всего на Немой Марии. Лесаро и Хуан несколько раз пытались поднять девушке настроение, но та словно ни на что не реагировала. Могла часами смотреть в одну точку и о чем-то размышлять.

Казалось, что так могло пройти и все оставшиеся годы их заточения, как неожиданно:

С наступлением ночи

Просыпаются желания

Я точно знаю что ты хочешь

И плевать на оправдания

Слегка хрипловатый из-за долгого молчания голос Миры стал неожиданностью для всей команды, а в особенности для капитана, которого начали поедать сомнения о правильности его решения.

Как охотник видишь цель

Знаешь что сказать заранее

Одинокая мадам так жаждет твоего внимания

Капельками пота рисовать узор по коже

Мы знакомы только час

Но боже как же вы похожи

Через туман треугольника показался нос пиратского корабля. Зачастую они появлялись чуть позже, но видимо этот был слишком близок и поэтому сразу же отреагировал на чарующий голос сирены. Вся мертвая команда была в предвкушение. Слишком долго они были без такого развлечения. Салазар посмотрел в сторону сирены, и их взгляды неожиданно встретились даже на таком большом расстояние.

Не запомнил её имя

В голове играет ветер

Боже, как же ты влюблен

Она исчезнет на рассвете

Мира продолжала петь, но в суть слов песни никто не вникал. Мертвецы спрыгнули с Немой Марии на спокойную темную гладь воды, поспешно направились к пиратскому кораблю, желая затопить его с живыми. Армандо немного помедлил. Сначала сделал несколько шагов к девушке, а после, словно передумав ей что-то говорить, направился следом за свой командой к другому кораблю.

Откуда идет эта теплая боль?

Почему голова так кружится?

Она так красива была

Но ты не уверен что, что-то получиться

Ты допиваешь последний бокал

А она слушает молча не перебивает

Красивая вышла игра

Но только кто здесь с кем играет?

К бочке сирены быстро подошел Лесаро, а вместе с ним было еще несколько мертвых матросов, которые воздержались в этот раз от убийств. Мира посмотрела на них, лишь на секунду прервав свое пение, а после лишь коротко кивнула в знак согласия. Она знала о том, что лейтенант решил пойти против приказа капитана, слышала о том, как те шептались, обсуждая возможные планы её спасение. Пусть это и могло показаться жестоким, но только так сирена могла получить обратно желанную свободу.

Лесаро, вместе с двумя другими матросами стали доставать девушку из её тюрьмы. Хвост был тяжелым, и даже удивительно, как Салазар самостоятельно смог донести её от камня до корабля. Но сейчас это уже было не столь важным.

Откуда идет эта теплая боль?

Почему голова так кружится?

Она так красива была

Но ты не уверен что, что-то получиться

Ты допиваешь последний бокал

А она слушает молча не перебивает

Красивая вышла игра

Но только кто здесь с кем играет?

И словно только сейчас Армандо осознал всю суть пропетых слов. Он, находясь на корабле пиратов, доставая рапиру с уже мертвого тела. резко обернулся на Немую Марию. В этот самый момент девушке помогли сесть на борт корабля, она смотрела на Лесаро с благодарностью, провела рукой по его щеке, а после посмотрела на пиратский корабль. Салазару вновь показалось, что их взгляды встретились.

Тайна не раскроется

И память не вернется

А я мчусь вперед

Пытаясь убежать от солнца

Не запомнил её имя

Она испарилась первой

Боже, как же ты влюблен

Охотник оказался жертвой

Мира спрыгнула в воду, полностью растворяясь в ней и оставляя после себя лишь круги на воде. Капитан резко бросился к борту чужого корабля, начал судорожно вглядываться в темную гладь, но не мог углядеть сирену. И словно как пелось в песне, она испарилась первой.