«Дневник на один день. Я не открывал дневник почти неделю, потому что работа получилась очень напряжённой. Так всегда бывает в самом начале. Только потом рвение немного ослабевает и наступает стабильность. Весь этот отрезок Йони почти не отходил от меня. Это был очень сложный период. Очень трудно получать от него знаки внимания, которым он явно придавал не то значение, какое видел в них я. Йони превращает мою жизнь в настоящий ад. Сколько раз, отвлекаясь от работы и поднимая голову, я видел его сосредоточившимся, а иногда одного, без Лэя и Сабы. В такие моменты больше всего хочется отложить всю работу и сказать, что меня больше волнует он, чем какие-то кости.
Я не сказал. Я дважды останавливал себя уже на пороге откровенности. Йони заботится обо мне – это я понимаю. Но его забота не похожа на заботу Лэя или Сабы. Это тоже лишь отдельная точка зрения, потому что всё, связанное с ним, я продолжаю рассматривать слишком предвзято. Учёный не должен так думать. Наверное, я не такой хороший учёный, каким себя считал.
Сегодня именно Йони нажал на одно из моих самых больных мест. Он долго молчал, что-то исследовал и отговаривался, что расскажет потом. Я подозревал, что это касается того, в чём всё больше сомневаюсь я. Но сомнений почти не осталось.
Я ошибался.
Чувствую себя никчемным лузером. Даже выпить захотелось и уйти домой. Это тоже всего лишь порыв, и я переживу его, но мне до сих пор слишком обидно.
Йони сам ко мне подошёл, когда ни Сабы, ни Лэя не оказалось рядом. Он протянул мне кучу распечаток – так тщательно готовился, чтобы не задеть меня. Он относится ко мне очень осторожно – и я его понимаю, потому что я тоже.
- Дьюме, - сказал он, - посмотри.
Я, конечно же, посмотрел, но строчки путались, потому что он нависал надо мной. Я не понимал и половины написанного и готов был отодвинуться, но Йони меня опередил. Он сам разъяснил, что именно нашёл.
- Ты оказался прав в своих подозрениях. Это не бипедальность. Смотри, вот форма сустава птиц. А это – теропод. Хотя ты и сам прекрасно всё знаешь, иначе не стал бы сомневаться.
- Проблема в том, что кости могли сильно деформироваться в течение трёхсот миллионов лет, - я сник. Не подозревал, что, кроме Йони, ещё что-то на меня способно так повлиять, но я расстроился. Скорее всего, из-за того, что окончательный вывод преподнёс именно он. Я бы сразу ухватил новые перспективы, если бы это был Лэй, например.
- Дело не во времени, - Йони снова заботливо подсел поближе и ткнул пальцем в строку, которую я опять не прочёл. – Это деформация при жизни. Видишь? Вот этот срез указывает на процесс заживания.
- Остеоартроз? – я должен был взять себя в руки, но мне всё ещё было неловко. Именно перед ним я не хотел пасть в грязь лицом, но как ни старался, всё-таки упал.
- Возможно. Главное в чём?
Я не мог сформулировать и просто помахал головой – мне было так горько. Моё открытие, ставшее его открытием.
- Это доказательство, что парарептилии были подвержены болезням, деформирующим суставы, как болеют сейчас ими животные и люди в том числе. Вот этот выступ неестественен. На нём ты делал предположения об ошибке?
Он правда ждал моего ответа, а я просто кивнул.
- Дьюме… - он все бумажки на стол положил и уставился на меня, - что тебя так сильно беспокоит. Ты как будто сейчас заплачешь.
- Не собираюсь я реветь, - заверил я. Может быть, и правда не собирался, а может, не сдержал бы обиды. Всё это из-за него – все мои перепады настроения.
- Мне принести чего-нибудь? – спросил Йони, руку свою мне на спину положил.
- Я пытаюсь перестроиться, - остановил его приступ сочувствия я. – Я был готов к такому выводу, поэтому не надо носиться со мной, как с маленьким.
- Давай рассмотрим природу болезни. Это тоже очень важное открытие. Даже если мы не выявим новый вид, если вообще не определим его, у нас уже есть хорошая тема для статьи, которая может прославиться на весь мир.
- Согласен, - я был немного не в себе. Всё вместе: и разочарование от моей ошибки, и из-за Йони, уже выводило меня из себя. Я так работать больше не могу. Мне душно в этой тесноте. Йони воздействует на меня как угарный газ. Он меня действительно угнетает. Пусть даже это мои личные переживания и он не имеет к ним никакого отношения, я это чувствую.
Я не могу больше спокойно работать с ним.
Йони продолжал как ни в чём не бывало:
- Мы знаем, что это квадропедальная локомоция, и что животное некоторое время прожило после болезни…
- Недолго, - я пытался и пытался сосредоточиться на работе. – Это был очень короткий период. Оно не смогло выжить со своим увечьем. И дело тут не в самом увечье, а в агрессивной внешней среде. У раненого животного нет шанса.
- Есть, - Йони своевременно напомнил о ещё одной общеизвестной находке. – Помнишь дилофозавра, которому разворотило половину грудной клетки и переломало передние конечности? Он жил после этого достаточно долго.
- Но в итоге учёные сделали выводы, что его увечье всё же послужило косвенной причиной его гибели.
- Всё это домыслы, хотя и очень обоснованные, - Йони отпустил мою спину, и сразу стало легче дышать. – Хочешь чего-нибудь перекусить? Ты с утра не ел.
- Лэй сейчас целый пакет хавки приволочёт, - напомнил я. Лэй всегда так делал, без предупреждения убегал, отговариваясь своими делами, а по их завершению возвращался с перекусом.
- Ещё неизвестно, когда он вернётся, а мы уже давно тут торчим в одной позе, - Йони потянулся, руки поднял над головой, сцепил их в замок, выгнулся всей спиной. У него очень стройное сложение, несмотря на то, что он уже давно не юноша. У него морщинка на лбу появилась. Очень хотелось прикоснуться к этой морщинке губами и вообще рассмотреть их все, его морщинки. Обычно с расстояния вытянутой руки не видно таких подробных деталей.
Я снова чуть не выдал себя. Я отвернулся, тоже откинулся на спинку стула, да так, что он даже заскрипел. Вместо вытянутых над головой рук я накрыл своё лицо и увидел благостную темноту, только нос снаружи оставил.
- Я поднимусь к Сабе, попытаюсь сосредоточиться на анализе зажившей кости, хочу точно знать, сколько времени прошло с начала болезни животного до его гибели, - Йони первым встал.
- Я уверен, что немного. Могу даже поручиться, что не больше года, - я был уверен в этом. Однако некоторые мои предположения также не оправдались, хотя я был в них тоже полностью уверен. – Это видно по наростам.
Йони всмотрелся в рентгеновский снимок среза. Он долго ничего не говорил, а я в это время просто любовался им. Он сидел ко мне вполоборота, направляя снимок в сторону окна, чтобы лучше рассмотреть детали, которые мы и так все выучили наизусть. Однако палеонтология такая наука, что посмотри ты хоть сотню раз, однажды всё равно найдётся человек, который заметит что-то особенное.
Я видел часть снимка, основной лист которого загораживала голова Йони. Годовое кольцо накладывалось на деформированный участок сустава и как будто сливалось с ним.
Я заставил себя расслабиться и мыслить шире собственных эмоций. Это очень сложно, если думаешь только об одном. Йони, в конце концов, прав: куда важнее доказать, что древние животные были подвержены очень похожим болезням. В любом случае, бипедальность у парарептилий уже была обнаружена. А у меня появился шанс открыть что-то действительно новое.
- Дьюме.
Я посмотрел на него, а он смотрел на меня.
- По правде говоря, - начал он, - я не совсем понимаю причину твоего разочарования.
- Да, я понимаю, - подтвердил я тут же. – Просто перестроиться оказалось сложнее. Поработаем над болезнями палеозоя.
- Что ж, начнём сначала, - подытожил Йони. Я не сопротивлялся. – Начнём со смены темы?
- Пожалуй, - я снова не протестовал.
- Дьюме, это твоя работа. Если тебе что-то не нравится, скажи.
- А если я не захочу исследовать болезни парарептилий, ты сам возьмёшь этот проект? – я атаковал. Отважно и глупо, потому что я отступил сразу же, как Йони ухватился за идею, вовсе не посчитав мою глупую выходку нападением.
- Я был бы не против, если ты отдашь это мне, - он помедлил, наверняка брякнул не подумав. – Но всё же это немного нечестно. И я вынужден настаивать, чтобы ты пересмотрел тему.
- Я пересмотрел, - я кивнул несколько раз.
- Так быстро принял решение?
- Я ведь тоже не глупый, чтобы упускать золотую жилу. Если ты увидишь окаменелость посреди города, сколько времени тебе понадобится, чтобы принять решение её подобрать?
- Ровно столько, сколько я потрачу на осознание того, что именно нашёл, - Йони не спорил и не пытался ничего доказывать. Он улыбнулся. Ну кто его просил!
- Я принесу чая, - он поднялся, но я подскочил следом. Невыносимо просто сидеть и ждать, и не иметь возможности всё это излить в файл. Меня и так разрывает.
- Сам схожу, - только и произнёс я, прежде чем, не слушая больше никого, двинулся к двери».
Дьюме молниеносно файл закрыл. Йони успел заметить, как он нажал «не сохранять». Тот самый дневник. Закрыл и посмотрел зверем. На миг почудилось, что он и накинуться может с криками и даже кулаками. Только Дьюме никогда силу не применял, кроме как для того, чтобы удержать ящик с экспонатом.
- Нельзя немного больше уважения уделить моей личной жизни? – Дьюме действительно сердился, быстро встал и пошёл от стола прочь, обогнув Йони по большой дуге, даже соседний стол зацепил.
- Дьюме, - позвал Йони, поворачиваясь за ним, но остался на месте. Он же не просто так подошёл, хотел обсудить характер деформации сустава. Все произнесённые названия болезней, разумеется, взяты из современных терминов. Никто не утверждал, что парарептилии вообще болели теми же болезнями. Вероятно, половины вирусов и болезнетворных бактерий, ныне существующих, ещё даже не зародились. Вирусы тоже имеют склонность к мутациям, что обуславливает их быструю эволюцию.
Дьюме не оглянулся, ушёл. Так рассердился, что напрочь забыл о правилах хорошего тона. А Йони понятия не имел, чем его мог оскорбить. Йони не побежал его догонять, не вернулся за свой стол. Он на любом месте мог продолжить работу, а Дьюме перво-наперво направится к своему столу по возвращении. Пора бы заканчивать с обидами и недосказанностями. Йони с самого начала чувствовал, что они помешают в работе. Они мешали. И мешали здорово.
Лэй подошёл вместо Дьюме, когда Йони открывал последние документы на компьютере Дьюме. Как он и думал: «Дневник на один день». Он вздохнул.
- Никаких намёков? – спросил Лэй, имея в виду, конечно же, бактерии и вирусы.
- Трудно найти хотя бы кусочек ДНК старше полумиллиона лет. Если это и случится, боюсь нам этого уже не застать.
Лэй рядом на стул бухнулся. Вокруг стола Дьюме постоянно мешались дополнительные стулья, стоящие вкривь и вкось – никакой системы. Йони потёр висок пальцем и повернул голову к собеседнику:
- Сейчас меня больше беспокоят взаимоотношения внутри нашей группы, - посетовал он.
- Да уж, напряжение так и искрит. Ты зачем к нему подкрадываешься?
- На тебя он так не реагирует, - Йони вообще работу отложил. В конечном итоге, имеет право на короткую передышку, можно и кофе выпить. – Не понимаю, за что он меня невзлюбил?
- Исследователь из тебя так себе, если не догадался,- Лэй вёл себя совершенно беззаботно, говорил как о будничных вещах, тогда как и сам должен был искать пути компромисса, чтобы сгладить ситуацию.
Лэй не беспокоился. Он вообще не задавался вопросом, что происходит с Дьюме. Он знал. Саба одно время тоже пыталась, но быстро отстала. Но Йони приходилось работать с Дьюме вплотную, каждый день, в одном помещении, порой за одним компьютером и столом.
- Вот не догадался, - не стал ещё больше нагнетать Йони, повертел листочки в руках, которые хотел показать Дьюме.
- Да запал он на тебя. Втрескался. Одержимый просто, каждый день пишет в своём… - Лэй резко прервал свою речь, а следующую фразу растянул. – Ой-й-ё-о-о, проговори-ился.
Сказал и лицо вытянул, закусывая обе губы, наполовину отвернулся и отлепился от спинки, как примерный ученик, взялся за бумаги со схемами. Редкий случай, когда Лэй испытывал замешательство. Это зрелище само по себе являлось интересным, но сейчас случайно вырвавшиеся слова имели куда большее значение. Йони не вполне им доверял, но основания вовсе не верить у него не было.
- Что? – переспросил Йони.
- Ничего, ладно? – попытался Лэй, отлично понимая, что не прокатит.
- Лэй, - строже позвал Йони, за предплечье его взял и вынудил к себе повернуться. – Раз уже сказал, поздно отнекиваться, ты так не считаешь?
- Ну да, - Лэй определился, решительно бросил листок поверх остальных, в беспорядке разбросанных по столу, развернулся, одним локтем упираясь в стол, вторым – в спинку стула. – Я сказал, сказал, и что?
Напоминать, что именно он сказал, не имело смысла. Они оба люди взрослые, не нуждались в постоянном повторении. Йони прекрасно расслышал и уже сообразил, и даже попытался принять то, что услышал, согласовать со своим привычным образом жизни, только пока не получалось уместить это в рамки.
- Ты повремени что-то делать, - Лэй уже пытался новый путь найти для их совместной работы, чтобы никого ничто не стесняло. А чувства – уже сильный повод. Это бывшие могут относиться дружески, зная друг друга как себя и давно привыкнув к обыденности. А с человеком новым вряд ли так просто получится. Йони всё ещё не до конца доверял сему заявлению, хотя не доверять глупо. Лэй со всей его склонностью юморить всё равно не стал бы затрагивать знакомых людей. Это в шумной компании хорошо подшутить, когда все вместе и каждый может за себя постоять.
Лэй выдохнул, голову склонил, смачно почесал затылок, а потом снова на Йони уставился:
- Ты что, шокирован, что ли?
- Нет, - ответил Йони, потом исправился, - не совсем.
Шок – это физическое состояние. Но душевное состояние порой тоже лучше всего характеризовалось как «шокирован». Йони шокирован не был в прямом смысле, но никак не ожидал вмешательства романтики во вполне рабочие отношения.
- Я думал, мы сдружились, - сказал Йони, ничуть не веря в это заявление.
- Ну да, - Лэй разумеется не поверил в его искренность. – Ты и сам сказал, что он тебя невзлюбил. Но если уж ты в курсе, что нам дальше-то делать? Сможешь работать как ни в чём не бывало? Я теперь за вас обоих слегка беспокоюсь.
- Ты был прав, когда говорил, что иногда лучше не знать чужих секретов, - Йони сделал над собой усилие и начал думать в перспективе. – Но я не стану смотреть на него косо, если ты беспокоишься об этом.
- Не об этом. Поклясться могу, что тебе теперь с ним тоже тяжело будет. Сам же ему испытания каждый день подкидываешь, - Лэй всё-таки поднялся, оставляя все бумаги на столе. – Пойду поищу его, разведаю настроение, а ты думай, что дальше будешь делать, - по плечу Йони похлопал, желая поддержать и Дьюме, и его. Только сразу всех не поддержишь.
Йони не стал его останавливать, он попытался вернуться к записям, но у него не получалось. Он за голову рукой взялся, потёр виски кончиками пальцев одной руки, докуда они доставали.
- Йони, – окликнули его, он голову поднял, - тебе нездоровится? Побледнел, вроде.
- Нет, я в порядке. Наверное, сахар упал, - выдумал он на ходу. – Пойду выпью сладкого чая.
Он оставил все записи на столе Дьюме, сам шагнул к выходу, и правда намереваясь чего-нибудь заварить. Правда, на чай он не очень рассчитывал, хотелось кофе. Йони слишком привык к кофе, потому что часто приходилось вставать раньше и просиживать на работе дольше. Йони даже задумался над отпуском. Прошлый он пропустил, так как его пригласили принять участие в настоящих раскопках. Как тут откажешь. Он и работу написал, которую, правда, редактировал не Дьюме. Сразу всплыли незначительные воспоминания, которые обретают какое-то значение только после того, как раскрывается некий секрет, как сейчас. Дьюме тогда работал над статьёй. Редактировал, как раз был в процессе проверки, но он всё равно предложил взять работу Йони. Ему отказали, а он огорчился. Кто же знал, что он романтизирует коллегу, тем более мужчину.
Йони наливал кипяток в бокал и продолжал думать. Он не чувствовал суетности, не хотел биться головой о стену или сыпать обвинениями. Он и не стремился немедленно обдумывать своё положение и что-то немедленно решать. Он не видел не то что перспектив, но даже не воспринимал подобной связи всерьёз. Всё это выглядело ненастоящим. Некоторые и динозавров, и ранних синапсид считали вымышленными, полагая, что учёные зачем-то сами выдумывают эволюцию. Странные люди, на которых Йони никогда не обращал внимания. Самообразование – дело каждого.
Йони отпил первый глоток и обжёгся, совсем забыл, что хлебнул кипятка. Он руку с бокалом вперёд вытянул, сам наклонился, чтобы не потекло на рубашку. Кофе из бокала на руку плеснулся, наверняка оставит красный след. Йони поморщился, но бокала не выронил. Зато его затруднения заметили. Дверь открылась, и в проёме материализовался Дьюме. Йони неосознанно удивился, хотя чего, собственно, удивительного, если коллега тоже захотел чего-нибудь попить или сделать наскоро бутерброд.
- Обжёгся? – Дьюме мгновенно рядом очутился, явно не задумываясь обо всех наложенных на внутрикомандные отношения ограничениях. Йони переключился на него, наблюдал, как Дьюме забирает его бокал, ставит на стол, а потом салфеткой его мокрую руку ловит. Было немного больно. Ожоги вообще первое время могут сильно болеть. А Йони терпел, не поморщился, позволял ухаживать за собой и думал. Представить не мог, чтобы этот человек на него засматривался. Дьюме на него почти не смотрел, только на руку.
- Я в порядке, - спокойно произнёс Йони.
Тогда Дьюме на него взгляд поднял, но руки не выпустил. Не убежал, не злился, не краснел, как юнец. Дьюме просто стоял и зажимал руку Йони во влажной салфетке, пока она не согрелась и не начала вместо облегчения приносить боль. Дьюме и это предусмотрел, выпустил руку Йони и бросил салфетку в ведро. Он сам к аппарату с кипятком развернулся, потянулся за бокалом, не глядя комментируя:
- Лучше бы тебе намазать, чтобы болело меньше.
- Да, я схожу за аптечкой, - кивнул Йони. Не отводя взгляда от собеседника. – Извини, что подкрался.
- Да ничего. Я нервничаю из-за всех этих непоняток, - оправдался Дьюме, повернул голову, и застыл. Словно в мыслях Йони прочитал, что тайны никакой не осталось.
- Я тебе принёс сравнительные данные, по которым мы могли бы доказать предшествующую деформации болезнь, - Йони не знал, как заводить личный разговор с Дьюме, поэтому обратился с испытанному методу – не затрагивать его вовсе. И он оставался чудовищно спокойным. Йони больше как будто вообще ничего не тревожило. Последнее, что его заботило – это отношение Дьюме в процессе работы. А теперь всё на свои места становилось и как будто уже не имело значения.
- Спасибо, - Дьюме опустил взгляд на бокал и потянулся за чаем, потом передумал и выбрал кофе. Но и банку с кофе он недолго в руках держал, вернулся к чаю и наконец выдал:
- Зелёного бы.
- Я могу спросить у Сабы. В её отделе часто приносят.
Дьюме явно хотел согласиться, воздуха даже набрал, но выдохнул его и покачал головой:
- Не нужно. Сам завтра принесу. А сейчас чёрного выпью.
- Мне не сложно.
- Не нужно, - с давлением заговорил Дьюме, как будто просил ничего не делать.
Йони осознал, что навязывается. Но он и прежде иногда так делал, предлагал свою помощь, если в ней нуждались. Дьюме, по всей видимости, в помощь Йони не нуждался. Дьюме вообще избегал всяческого контакта, а Йони пытался с этим бороться. Только теперь он видел свои ошибки, которые исправлять поздно. Зато можно подумать над своими поступками на будущее. Дьюме совершенно точно не хотел его беспокоить своей любовью. Он предпочитал сам терзаться. Всё это Йони сейчас отчётливо видел. И все паззлы вставали на свои места. Решение порой оказывается очень простым, хотя можно смотреть на задачу под разными ракурсами и в упор не видеть истины.
Йони отступился.
- Извини. – повторил он спокойно. – Я так привык руководить группой, что забываю, кто у нас босс сейчас. Ты напомни мне, если я снова забудусь. Впредь буду аккуратнее.
- Ничего, - Дьюме сник. В стол руками упёрся, рассматривая плавающие, ещё совсем не размякшие чаинки, старался избегать взгляда собеседника. – Я сам сорвался. А обмен извинениями за мелкие проступки и выглядит как-то мелко.
- Тогда забудем и пойдём дальше. Тебе надо посмотреть мои схемы прямо сейчас. Если ты не против.
- Конечно, нет. Тебе лучше знать, как распределять силы. Я… - Дьюме наконец развернулся и упёрся в столик уже пятой точкой, всё так же не смотря на Йони. – У меня опыта совсем мало в собственной работе. Я же всё время только редачил и сверялся.
- Заодно проштудировал уйму костей и наизусть выучил все видовые признаки. Не даром же ты сразу в этих останках мегалозавра усмотрел несоответствие.
- Ты бы тоже усмотрел, если бы иногда заглядывал в старые архивы, - Дьюме успокаивался. Йони вёл себя как обычно, не нервничал, не пытался ничего разузнать – и на Дьюме это воздействовало благотворно.
- Моё упущение. Я всё время забываю, что интересное можно найти не только на месте раскопок. Вон и Лэй недавно подобрал отпечаток брахиоподы прямо посреди города. Как только заметил?
И ни слова о завязавшейся тесной дружбе между ними. Что бы Йони ни сказал об их сближении – это провокация. Для Дьюме всё это имело совершенно другое значение. Лучше вообще никак не комментировать. Йони удержался от подобного замечания, хотя ещё час назад не усмотрел бы в непроизнесённой фразе ничего сверхъестественного.
- Хочешь лимон? – предложил Йони, заметив таковой на полке.
- Я же без сахара, - Дьюме таки посмотрел на собеседника и продемонстрировал бокал в руке.
- Чай с лимоном без сахара куда приятнее сладкого, - заверил Йони.
- Хорошо. Только очень тоненький, - согласился Дьюме, не долго думая. – Давай вернёмся к работе. Если я невзначай разозлюсь, останови меня. Чувствую себя полным дураком.
- Я же сказал, тебе не надо оправдываться. Срывы у всех бывают, - Йони сам взялся за лимон и отрезал самый тонкий кусочек, какой вообще мог. Он прозрачным получился и в одном месте рваный. Так вкуснее всего: аромат лимона, но никакой чрезмерной кислоты.
Йони полагал, что он достаточно бесстрастен, и в перспективе видел обычные дружеские отношения. В конечном итоге, человек привыкает ко всему. И если Дьюме способен контролировать себя и воздерживаться от оглашения своих сердечных дел, то и у Йони хватит терпения не обращать на них внимания.
У него не очень получалось. Именно про такую ситуацию говорят «вопреки». Вопреки всем разумным доводам и выводам, неоднократно повторяемым в качестве тренинга, Йони не думать о Дьюме не мог. Его мысли разделились на две части. Одна из них принадлежала только изучению найденных останков, вторая – коллеге, которому удавалось дурачить их всех не один год.
Он отложил работу, невзирая на то, что уже смутно представлял, что за животное они опишут. В процессе всплыли некоторые схожести. Если получится, они не только сообщат о болезни, которой страдали парарептилии, но и дополнят уже имеющийся скелет. Хотя скелет – громко сказано. Никто ещё не нашёл полного скелета. Йони не испытывал головной боли, но всё равно сидел и потирал лоб. Наверное, уже по привычке, ибо мысли о Дьюме доставляли много неудобства, а Йони их как будто выжимал из своей головы.
Дьюме плюхнулся за тот же стол, с противоположного его конца. Он даже стул немного отодвинул. Если бы мог, сел бы вообще через ряд, но вся работа сейчас, в данный момент, высвечивалась на одном компьютере – так было удобнее – и вся макулатура по этой теме тоже в беспорядке покоилась на этом же столе.
- Устал? – спросил Йони, не поднимая на него взгляда, усердно делал вид, что изучает последние данные.
- Весь день с самого утра… конечно, устал, - сознался Дьюме.
- Можешь закончить на сегодня. Я ненадолго задержусь.
- Рабочий день не закончен.
- Учитывая, сколько часов мы сейчас перерабатываем, один день уйти пораньше никто не запретит, - Йони понимал, что делает, поэтому быстро отступил. – Если ты действительно сильно устал или неважно себя чувствуешь.
Дьюме к нему голову повернул. Йони тут же перенаправил чуть больше внимания на него, хотя до сих пор не смотрел напрямую. Не получалось сосредоточиться. Ему и самому не помешало бы выспаться хорошенько.
- А ты как? – переадресовал Дьюме вопрос. Озаботился. Кто его вообще просил?
- Мне не впервой работать в усиленном режиме.
- Мне тоже.
Конечно, Йони это отлично знал, и доводов выпроводить Дьюме домой у него не осталось. Лэй остался с Сабой, а оставаться вдвоём с Дьюме стало неуютно. Йони слишком много думал и о Дьюме, и о его чувствах. Это были незаметные чувства. Дьюме никогда не говорил о них и пытался скрыть эмоции. Иногда он срывался, направляя свою злость в иное русло, кого-нибудь обвиняя или сетуя на результат, которого они якобы никогда не достигнут. Но добрая треть работы палеонтолога основана на гипотезах, которые доказать попросту невозможно из-за того, что мягкие ткани не сохраняются.
- Хочешь? – Дьюме протянул руку в направлении собеседника, оставил треугольный предмет посередине стола, не рискнул придвинуться. Йони тоже бы не рискнул. Он заинтересовался, перехватил предмет, мгновенно узнавая в нём зуб мегалодона не самой лучшей сохранности: с одного бока кусочек откололся, но очертания, форма и даже шершавости в нужных местах хорошо сохранились.
- Стащил из архивов? – поинтересовался Йони. Зубы мегалодона не были такой уж редкостью. Они встречались куда чаще, чем скелеты динозавров, если речь идёт о хорошо сохранившихся скелетах.
- Не попал под опись. Его потеряли, - озвучил Дьюме историю зуба. – Я хотел тебе подарить за твой вклад в мою работу, - сказал и тут же оправдания привёл. – Мне кажется, ты больше всех работаешь. Это нечестно. Это же моя работа.
- Это работа всей группы, – поправил Йони терпеливо, не выпуская зуба из рук, продолжая крутить его в пальцах.
- Некоторые забирают домой окаменелых трилобитов или даже более ценные находки, а это всего лишь зуб, - снова оправдания Дьюме.
Йони заподозрил, что зуб он таки прихватил украдкой, поэтому он и под опись не попал, потому что его никто не видел. Несостыковку в прежних документах могли списать на суетность или невнимательность.
- Йони, - позвал Дьюме тихо. У Йони внутри что-то дрогнуло. Только бы не заговорил о романтике. Хотя Дьюме не давал повода думать, что он когда-нибудь о ней заговорит. – Почему ты так сильно меня поддерживаешь?
- Потому что мне интересна твоя находка, - отбарабанил Йони. Он не покривил душой. Он бы на самом деле не заинтересовался, будь это кости более схожие с костями хорошо изученных динозавров. Но всё, что находилось за пределами группы динозавров вплоть до конца мелового периода, являлось более интересным.
- И всё? Только из-за находки? Только из-за этого деформированного сустава и парарептилии?
Йони не понимал, чего хочет Дьюме. Он снова вынужден был отказаться от догадки, будто вот сейчас прозвучит этот намёк, которого он так долго ждал и опасался. Йони не сможет проигнорировать, а что и как ответить, попросту не знал. Порой Дьюме представал перед ним монстром. Йони повернул к нему голову и принялся рассматривать вполне человеческие черты без намёка на маниакальность или вожделение. И Дьюме действительно ждал ответа не менее терпеливо, чем собеседник.
- Что ты хочешь услышать? – уклонился Йони, посчитав это лучшим выходом. – Моя работа и заключается в том, чтобы совать нос в то, что мне кажется самым интересным. Ты ведь не это имел в виду.
- Не знаю, - Дьюме отвернулся, как только Йони задержал на нём взгляд. Он качнулся на стуле. – Иногда мне кажется, что я понимаю истоки твоего интереса, а иногда чувствую себя полным дураком.
Перешли на личное, чего они оба не делали с тех пор, как Йони услышал от Лэя новость.
- Ты занялся психологией? – Йони притворился беззаботным. – Извини, мне не очень интересна человеческая психика, хотя совсем без понятия, что это такое, работать в группе стало бы невозможно.
- Выходит, все мы в какой-то мере эксперты? – Дьюме будто осмелел, но по-прежнему не поворачивал головы.
- Мне любопытно, насколько ты продвинулся, если пытаешься угадать мои мысли, - поддразнил Йони, полагая, что Дьюме вспомнит об осторожности и закроет тему. Йони порой казалось, что все личные разговоры ведут к одному. Это было в корне не так, потому что и раньше они неплохо общались. Но тогда Йони не беспокоило новое знание, полученное вразрез его принципам.
- Я не пытаюсь, - как Йони и предполагал, Дьюме отступил. Нехорошо, вообще-то, вот так отмахиваться от человека, а он именно отмахивался, не желая брать на себя ответственность.
Йони наконец отвернулся и опять воспользовался неосознанной привычкой потирать лоб.
- Голова болит? – спросил Дьюме.
Они менялись ролями. Один из них обязательно смотрел на собеседника.
- Нет, руки просят чем-нибудь их занять. Но я не могу требовать от тебя сосредоточиться на работе, потому что только что сам предлагал тебе уйти.
- Я бы посоветовал уйти всё-таки тебе, - атаковал Дьюме. – Ты больше перерабатываешь. Мне даже стыдно.
- Если бы я плохо тебя знал, то подумал бы, что прогоняешь.
Дьюме явно его не выгонял, а проявлял заботу как о любом близком человеке. Йони не собирался попадать в эту категорию, а его внесли без его ведома и уже давно.
- А если бы я знал тебя немного хуже, чем знаю сейчас, решил бы, что ты на самом деле обижаешься, – парировал Дьюме.
- На каждую фразу достойный ответ, - прокомментировал Йони. – Как же сложно тебе противостоять.
- Я научился, отстаивая свои правки железными доказательствами, - пояснил Дьюме. – Но ума не приложу, зачем нам с тобой противостоять друг другу прямо сейчас. Мы в одной лодке, или я чего-то не понимаю?
- Ты прав. Прости меня. Я сам сейчас веду себя, как неверующий учёный, ищущий ошибку в любом заявлении.
- Трудно быть учёным и спорить с коллегами об одном и том же. Суть от споров не меняется. Тогда о чём же мы постоянно спорим?
- Не можем прийти к общим выводам – всё предельно просто.
- Просто на словах. А если вдуматься, получается, будто всё упирается как раз в человеческую психологию? – Дьюме придал фразе форму вопроса.
- Прислушавшись к твоим словам, я и правда начинаю думать, что эксперт не только в палеонтологии.
Они беседовали, по сути, ни о чём, а работа стояла. Йони это и нервировало, и давало передышку одновременно.
- Йони, - Дьюме как черту подвёл. Йони снова заподозрил откровенность и уже подобрался, на сей раз даже не вспомнив о годах молчания. – Давай закончим на сегодня. По крайней мере, я. Ужасно устал и чувствую себя разбитым.
- Конечно, иди прямо сейчас, я скажу остальным.
Спровадить Дьюме казалось лучшей идеей. Дьюме явно работать сегодня больше не хотел, раз даже в философию ушёл, не тронул больше ни одного листочка, не открыл ни одной программы на компьютере. Он просто сидел и опять рассматривал Йони. Йони не отвёл взгляда, встретил его открыто и смело. Дьюме тревожился. Опять тревожился. Наверное, стоило время от времени интересоваться его файлом под названием «дневник на один день». Если Йони раньше спрашивал о нём, то сейчас, в свете его упрямого молчания, Дьюме мог и сообразить, что Йони уже в курсе.
Йони раскрываться не хотел, поэтому спросил:
- Ты давно в свой дневник не заглядываешь. Почему не пишешь?
- Писать нечего, - соврал Дьюме.
Разумеется, соврал. Они и торчали все в основном за его столом. Дьюме стал осторожнее и часто озирался по сторонам.
- О чём же ты писал раньше? – добавил масла в огонь Йони, намереваясь усыпить бдительность собеседника.
- О том о сём – неважно. Ты ведь тоже иногда делаешь что-то бесполезное.
- Что, например?
- Не знаю. Возможно, лежишь в ванне по три часа или собираешь этикетки от вина. Действие бессмысленное.
- Как это бессмысленное? Когда что-то делаешь ради удовольствия, то укрепляешь и душевное равновесие.
- Мне кажется, я перестал получать удовольствие от изучения этих проклятых костей. – сознался Дьюме. – И иногда хочется просто отдать находку тебе.
- Я не стану присваивать себе твоих заслуг. Ты немало вкладываешься. Завтра, вот увидишь, будет другое настроение.
- Да, наверное. Я пошёл, Йони, - он встал, своих вещей не тронул. Просто встал и стоял, дожидаясь ответа.
- До завтра, - не стал выдумывать ничего лишнего Йони. – Я закончу за тебя. Скоро и Лэй с Сабой подойдут.
- Позвони, если они обнаружат что-то интересное.
- Обязательно.
Дьюме ещё некоторое время постоял над душой и двинулся к двери. Только с его уходом Йони выдохнул с облегчением. Он и сам чертовски устал. Как же трудно работать с человеком, у которого амурная проблема. И у Йони та же самая проблема, только у него пассивная.
- Эй, девочки, - услышал Йони обращение товарища. Настойчивое обращение, призывающее его и Сабу бросить все занятия и поднять на него голову. Разумеется, Йони девочкой не был, но это высказывание стало настолько распространённым, что могло войти в обиход любого человека.
Йони отвлёкся и сразу же посмотрел на часы. Невольно внутри что-то сжалось в предчувствии.
Дьюме ещё не пришёл.
- Его до сих пор нет. И я дозвониться не могу, - мгновенье спустя произнёс Лэй.
Йони тоже попробовал. Вдруг по какой-то нелепой случайности Дьюме ухитрился занести номер Лэя в чёрный список. Однако, дождался он не гудка, а ответа оператора, возвещающего, что абонент недоступен. Саба даже не попыталась схватиться за телефон. Зачем, если и так всё понятно. Она только развернулась к коллегам:
- Может, случилось что? Время уже полдень, а его всё нет.
- Почему тогда он не позвонил даже? Это же естественно – предупредить сотрудников, что он не придёт, - Лэй сказал и тут же забыл об этой фразе, к Йони обратился. – Ты ведь ничего не делал?
- Я? – Йони даже удивился. – Я, по-твоему, мальчишка неразумный?
- Ладно, хватит, - Саба сердилась. Нечасто можно было увидеть именно это выражение её лица. – Что делать будем?
Пиликнуло оповещение на мониторе компьютера. Сразу за одним оповещением послышался аналогичный сигнал от стола Йони, затем Лэя. Они вместе осмотрелись в направлении звука, а потом друг на друга. Йони первым очнулся, уже подозревая, что неспроста всё это. Тем более, атмосфера уже нагнетена до предела. Попробуй тут не подумай на всякие чудесные совпадения.
Йони открыл мессенджер на компьютере Дьюме и увидел сообщение от Дьюме, адресованное ему же. В то же время, на случай, если коллеги пропустят это сообщение, он выслал копии Лэю и Йони. Наверное, он не забыл и о Сабе.
«Это Дьюме. Я отравился, телефон утопил. Можете вызвать мне такси доехать до больницы?»
Йони промедлил. Зато Саба не сплоховала, сразу же спросила адрес.
Дьюме не отвечал. Поначалу Йони решил, что он набирает сообщение, но ответа не последовало и через минуту.
- По-моему, ему не до разговоров, - наконец подытожил Лэй, ткнув пальцем на значок, сообщающий, что собеседник вышел из сети. Наверное, сразу вышел, как отправил зов о помощи.
- Спасибо, что хоть нашёл в себе сил написать, - Саба спохватилась. – Надо самим ехать. Так быстрее будет. У меня в аптечке адсорбирующее средство есть.
Сказала и поднялась, зашагала между рядов.
- Я поеду. Адрес мне только найди, - вызвался Лэй чуть запоздало.
- Да, сейчас, спрошу в менеджерском, - Йони зашевелился, схватился за телефон – всё быстрее, чем самому бежать. По крайней мере, Лэй окажет Дьюме первую помощь.
- Ты со мной, - скомандовал Лэй с напором.
- Я? – Йони не успел удивиться, как услышал пояснения:
- Машина твоя, так что тебе и ехать. Если всё хреново, отвезём в больницу.
- Если? Я думал, доктора должны разбираться, насколько всё плохо, так что больница однозначно. И чем быстрее, тем лучше.
- Он с утра дома страдает. Выдержит и ещё полчасика. Тем более, если нашёл в себе сил написать, значит ему уже лучше.
Йони не стал спорить. Он встал, двинулся к своему столу, где в ящичке покоились ключи от машины. Подсознание уже рисовало жуткие картины. Если Дьюме не попал в больницу, то дела совсем плохи. Он мог просто выйти на лестничную площадку и позвонить к соседям. Он мог на улицу выйти. Он много чего мог, но не сделал этого, что заставляло думать о худшем.
- Чем он мог так отравиться? – Лэй подошёл, уже полностью готовый ехать. Он, по всей видимости, полностью разделял мысли Йони, только не говорил о них вслух. – Ты позвонил в менеджерский?
- Нет, - Йони спохватился, снова телефон поднял, щёлкнул по списку контактов.
- Когда дело касается его, ты всегда такой бестолковый, - подытожил Лэй явно на эмоциях. – Ну не нравится – и что с того? Просто не обращай внимания.
- Я ничего и не делал. Мне нельзя растеряться?
- Если от этого зависит чьё-то благополучие, то нельзя, - отрезал Лэй.
Хорошо, не сказал «жизнь», прозвучало бы совсем пафосно. Йони телефон к уху поднёс, услышал отклик.
Саба встретила их уже в дверях, видя, что Йони отвлёкся, передала пузырёк Лэю, с наставлением:
- Там дозировку сам рассчитай. И сразу позвони.
- Хорошо.
- Сразу, слышишь? Если я позвоню сама…
- Ладно-ладно, - заверил её Лэй. – Давай сюда.
Йони закончил, только ситуацию поторопил:
- Ну что, поехали?
- Я сама тут порядок наведу, - Саба кивнула на стол, из-за которого они все встали.
Йони не ответил. Да и кому нужны все эти слова. Они с Лэем в тишине дошли до машины, сели в неё и тронулись с места. Атмосфера продолжала давить. Йони тревожился. Сильно тревожился, представляя самые мрачные картины. Он думал даже не столько о том, что будет делать, как о том, что чувствует. Дьюме, после откровений Лэя, буквально завораживал Йони своим особым существованием. Дьюме, как совершенно другой человек, с которым не получалось общаться беззаботно. Больше и не получится.
- Йони, - вырвал его Лэй из этого водоворота, - он же не из-за тебя? Ты с ним долго вчера говорил.
- Говорил о житейских мелочах, в основном о том, как лучше пить чай, - ответил Йони. – Не знаю, может, я себя как-то выдал? У него ведь тоже взгляд пристрастный. Но я правда не думаю, что он способен на что-то этакое.
- На что? Отравиться намеренно?
- Да, именно об этом я и говорю. Не думаю, что он сделал это специально. Если его… любовь не довела его до крайности за несколько лет, то что изменят последние месяцы?
- Как сказать. Он никогда так тесно с тобой не работал.
У Йони не нашлось возражений, но он всё равно не верил, что разумный, степенный человек станет всерьёз задумываться о самоубийстве из-за несчастной любви. По сути, никаких предпосылок не было. Йони его не провоцировал, старался деликатно относиться к его чувствам и даже держался немного подальше, чем вначале. Как ни посмотри, причиной это быть не могло.
Они повернули в последний проезд и припарковались на маленькой стоянке.
- Пятьдесят шестая квартира, - Йони голову поднял к ряду окон, понятия не имея, в каком именно подъезде живёт Дьюме.
- Пошли, - Лэй проверил содержимое пакетика, который вручила ему Саба.
Йони пошёл. На месте сориентируются. Он шёл и всё так же не мог оторвать взгляда от этих чёрных окон. Он начинал волноваться. Совершенно не то состояние, чтобы поддерживать заболевшего коллегу. Йони мог бы совершить какую-нибудь опрометчивую ошибку, но с ним приехал Лэй, чтобы обеспечить равновесие. Лэй тоже понимал, как будет лучше. Возможно, он даже не позвал бы Йони с собой, если бы приехал на своей машине.
Лэй позвонил в дверь. Ответа долго не было, а он всё звонил и звонил, пока не послышались шаги.
- Похоже, здорово траванулся, - прокомментировал такой же обеспокоенный Лэй. – Хорошо, что мы такси не вызвали, как он просил. Спускаться тоже сложно, когда из реальности выпадаешь.
Щёлкнул механизм дверного замка. Лэй первым внутрь вошёл. Йони – сразу за ним и дверь закрыл. Дьюме выглядел просто ужасно: бледный, почти зелёный, глаза мученика, да и вся поза говорили, что он еле на ногах стоит. Он стоял возле стены, держась за неё, неопрятный и грязный. Видимо, не успел до туалета донести вырывающееся содержимое желудка, а на переодевание не хватило сил. Да и попахивало рвотой, что лишь подтверждало все догадки.
- Ты как тут? – Лэй первым спохватился, поддержал его, руку через себя перекинул, не обращая внимания на грязную одежду. А Дьюме даже неловкости не испытывал – не до того ему было. Йони последовал за ними. Свет в ванной и туалете горел, двери нараспашку, чтобы добраться проще было.
- Погоди, - Дьюме приостановился возле неприглядного пятна на полу между этими дверями. Отсюда запах.
- Да кого ты стесняешься? Потом уберётся, - Лэй не остановился, потянул его за собой в спальню, на скомканное одеяло. Дьюме просто рухнул и сразу же попытался сесть.
- Лежи, не двигайся, - Лэй остановил его и кивнул Йони. – Чайник вскипяти и отсчитай адсорбент.
- Да, сейчас, - Йони отступил обратно, пошёл на кухню. Не ожидал, что увиденное так его поразит. Он буквально ощущал, как руки тряслись, хотя это было иллюзией. Йони даже присмотрелся – никакой дрожи. Вся неуверенность – мысленная. Йони взялся за привычные заботы, начиная с чайника. Если Дьюме сейчас лучше, то каково же ему было с утра? И вообще, когда его скрутило? Ему было настолько паршиво, что он, кажется, не обратил внимание на Йони, хотя в другое время не смог бы держаться непринуждённо.
Йони шевелил руками, а сам продолжал думать, осознавая, что вся эта тяжёлая ситуация с дневником и неловкостью при контакте повлияла и на него тоже. И сейчас влияет, прямо в эту секунду. Йони продолжал думать постоянно. Дьюме отвлекал его от работы и домашних дел. Всё это было объяснимо и не имело никакого глубинного смысла, только легче от этого не становилось. Йони начинал подозревать, что просто увлёкся подобными мыслями.
Он засыпал заварки в чайник, потом развёл адсорбент, двинулся к спальне. Стоило всё-таки вызвать скорую. Он шёл и думал о будущих действиях. Негласно всю эту ситуацию возглавил Лэй. Он-то лучше других понимал, как поступить со всеми пристрастными участниками. Лэй как палочка-выручалочка.
Палочка-выручалочка сидел в изголовье прямо на кровати и следил, чтобы Дьюме не подскочил. А Дьюме и так не собирался скакать, не до того ему. Он еле сил в себе нашёл, чтобы до двери добрести.
- Я принёс, - сообщил Йони. – Давай всё-таки в больницу?
- Да, отвезём, конечно, - подтвердил Лэй незамедлительно, - но, как Саба и сказала, окажем первую помощь. Хуже не будет.
Желудок поздно промывать, раз столько времени прошло. Оставалось только сочувствовать и жалеть, что они не хватились раньше.
- Дьюме, - Йони не выдержал, сам потянулся, помог ему сесть и поднёс разведённое лекарство к его губам, - ты должен выпить, а потом мы отвезём тебя в больницу, и я оставлю тебе свой телефон, хорошо?
- Я хотел позвонить предупредить, - Дьюме начал оправдываться, - но вырубился, а потом, когда снова собирался, телефон в раковину уронил. Я не сразу заметил, его так и поливало.
- Предупредить хотел? – укорил его Лэй. – Надо было первым делом в скорую звонить.
- Я хотел, - заверил Дьюме.
- Ладно, хватит, - остановил не начавшийся спор Йони. – Пей.
Дьюме сделал два глотка. Потом его скрючило. Он дёрнулся к туалету, зажимая губы рукой. Лэй не стал его останавливать. Они оба остались в комнате.
- Хреново дело, - подытожил Лэй. – Пойду помогу ему, а то свалится где-нибудь.
На кухне щёлкнул чайник. Йони уже знал, что не станет заваривать чай. Он вместе с Лэем встал. Только Лэй пошёл спасать Дьюме, а Йони за ключами от машины потянулся. Возле двери в туалет он задержался и спросил:
- Поможешь ему переодеться?
- Да, иди, подгони машину к подъезду.
Дьюме совсем скрутило. Помимо тошноты его ещё мучила боль в животе. Он себя руками обхватывал и дышал прерывисто. Йони не задержался, двинулся по порядку выполнять пункты плана. И для начала стоило позвонить Сабе. Они же обещали.
У Дьюме хватило сознательности оценить ситуацию по достоинству. Он сам хотел обратиться к врачу. Йони шёл и думал об этом, обмусоливал ситуацию со всех сторон. Ему самому не по себе становилось, как будто это он отравился. Саба ничего нового не сказала, только поддержала намерение закончить вояж в больнице. Отравление – штука причудливая: проходит быстро, а если не проходит, то и добивает тоже быстро. У Дьюме первый вариант. Был бы второй, они бы не разговаривали. Иногда и медицинское вмешательство не спасает, как бы врачи ни бились, какие бы исключительные препараты ни использовали. В мире полно ядов, способных убить человека за полчаса. Йони волновался не только за состояние коллеги, но и за моральную сторону. Дьюме проник куда глубже в его сознание, чем Йони полагал. У Йони было достаточно рассудительности, чтобы не отрицать очевидного. Возможно, это лишь увлечение самой ситуацией. Пока она постоянно подпитывается, улучшений явно не предвидится. Им работать над одним проектом ещё долго, так что повод для беспокойства есть.
Йони неторопливо сел в машину, неторопливо подвёл её к подъезду. Он набрал номер Лэя и зачем-то спросил:
- Он обо мне хоть что-нибудь спрашивал?
- Да, спросил, куда ты делся.
- Хорошо. Значит, он в сознании.
- Ещё бы. Был бы в нирване, не открыл бы вообще.
В нирване Дьюме пребывал всё утро вплоть до обеда, пока не оправился достаточно для того, чтобы открыть ноутбук.
- Сейчас он умоется – и мы спустимся, - расписал Лэй. – Только ты поаккуратнее, ладно? Мне кажется, он сейчас очень восприимчив.
- А что я не так делаю?
- Не знаю. Чутьё. Он в полном сознании и, кажется, болезненно воспринял, что ты увидел его блевотину на полу, и вообще его в таком виде.
- Но он же не дурак и понимает, что я не придам этому никакого значения.
На самом деле придавал. Йони самому хотелось немедленно всё это убрать. И не потому, что это якобы оскорбляло его чувство эстетики, а потому, что помочь хотелось хоть как-то, поучаствовать. Ему хотелось в какой-то момент заверить Дьюме, что всё будет в порядке. Дьюме учёный и сам прекрасно знал, как протекают отравления. Видимо, он не слишком боялся за свою жизнь. И Йони не особо боялся, потому что понимал, что Дьюме поправится.
- Йони, - после длительной паузы заговорил Лэй, - ты чего замолчал?
- Я растерялся.
- Только не говори, что нафантазировал себе.
- Нет, сексуальные фантазии меня не беспокоят.
- А что тогда?
- Сейчас меня беспокоит его состояние. Ты долго там ещё? – поторопил Йони.
- Сейчас гляну.
Йони ждал, слушал звуки в трубке. Открылась ванная, послышался шум воды. Лэй же не заставил его душ принимать? Потом голоса. Йони не разобрал ни единой фразы. А потом вернулся Лэй:
- Сейчас он переоденется, и мы спустимся.
- Хорошо.
Йони прервал связь. В нём всколыхнулось то, что со стопроцентной вероятностью нарушало душевное равновесие. Йони собирался заново переосмыслить положение и не убегать от правды, какой бы странной она ни выглядела. Он и не бежал. Прямо сейчас не бежал, а пытался разобраться. Тратит время на глупости. Ну как взрослый человек с неплохим амурным опытом может всерьёз загоняться вот этим всем? Не хватает только неловкости и отвода глаз при случайной встрече. Йони покачал головой. Он был уверен, что до такого точно не дойдёт.
Лэй появился быстро. Йони сам выбрался из машины помочь усадить Дьюме на заднее сиденье. Дьюме ухватился за его руку, сжал крепко-крепко, увлекая Йони за собой в салон. Только там, когда уже плюхнулся на сиденье, отпустил Йони и сложил обе руки на животе, согнулся, лбом упёрся в подголовник и задышал открытым ртом, то и дело сглатывая.
- Извини, я неосознанно, - повинился он. И сейчас его беспокоили такие мелочи.
- Поддержи его, - Лэй за всех принял решение, - я поведу.
Сказал и захлопнул дверь. Йони и дёрнуться не успел. Спорить он тоже не намеревался. Куда важнее поддержать коллегу, чем пререкаться из-за того, кто где будет сидеть. Неловко. Всё-таки неловко. Йони, не зная, как ещё поступить, обхватил Дьюме за плечо и к себе дёрнул:
- На меня обопрись, так удобнее.
Дьюме не возражал. Если и испытывал ту же неловкость, то она не так сильно его донимала, как боль в животе и тошнота. Лэй тронул машину с места, бросил взгляд на них обоих:
- Держитесь?
- За дорогой следи, - скомандовал Йони, кивая на ветровое стекло. Лэй внял голосу разума и больше не пытался вертеть головой.