Микото тихо постучала в кабинет мужа. Столь же тихо и спокойно входя внутрь комнаты, встречаясь взглядом с тёмными глазами, что были наполнены усталостью. Фугаку всю ночь просидел в кабинете, изучая дела каждого члена в клане, а именно: пропавших и, вероятно, живых. Ему было тяжело после нападения на деревню Девятихвостого. Ведь с того дня с кланом произошло многое, что заставляло даже начать подготовку к перевороту…

— Тебе нужно отдохнуть, дорогой, — чуть хмурясь и с заботой в голосе, произнесла Микото, сжимая руки в кулаки.

— Мне осталось ещё немного закончить, — устало вздыхая, произнёс мужчина, прикрывая глаза.

Микото вздохнула, подходя к мужу и заходя ему за спину, решая сделать ему массаж. В кабинете стояла недолгая тишина.

— Итачи решил вступить в АНБУ через год, — вдруг сказал Фугаку, чувствуя бессилие, ведь Тадао также был там, хотя у него явно уже всё было отвратительно.

Фугаку также заметил состояние старшего ребёнка в их семье, который хоть и не был связан с ними кровью, но всё же… Они волновались за него. Тадао был очень ответственным ребёнком, который не боялся отдать жизнь за свои слова.

Микото в эту секунду вспомнила день, когда посещала Наруто после случившегося в деревне… Её материнское сердце сжималось от боли и грусти в эти моменты. Он был таким маленьким, похожим на Кушину и Минато. Женщина с радостью бы взяла его в свою семью, однако, Хокаге и старейшины были против этого. Они не дали им возможности подарить малышу их друзей хотя бы почувствовать себя в семье.

В их семье также всё было довольно странно. Итачи и Саске были сильно привязаны к Тадао-куну, который почти всё время пропадал на миссиях, а возвращался лишь с ранениями и невероятно уставшим видом. Возникало ощущение, что его просто закидали работой, не давая и возможности отдыхать. Будучи дома, Тадао-кун много спал и ел, временами тренируя Саске, а если Итачи был дома, то и его тоже. Дети были дружны, однако, самый старший начал отдаляться.

— Быть может, Тадао-куну тоже стоит найти девушку? — наконец озвучила основную свою идею женщина.

— Помолвка, да? — Фугаку задумался, прекрасно понимая, что нынешняя ситуация с Тадао была уже слишком запущена, чтобы что-то изменить. — Можно попробовать, но не думаю, что ему это понравится.

— Мне бы хотелось, чтобы он создал свою семью, ему ведь уже двадцать один, — время летело быстро, слишком быстро, чтобы успевать следить за тем, как дети взрослеют.

Тадао пришёл к ним закрытым и спокойным мальчиком, который, казалось бы, уже стал шиноби в столь раннем возрасте. Он будто бы встретился со многими ситуациями из жизни. Он был тих, послушен и довольно умён. Временами, Микото сильно волновалась, когда видела, как он возвращался домой по утру с синяками на теле и разбитыми кулаками. У неё всегда было ощущение, что он боролся с самим собой, с жизнью, но она не могла понять его цели, к которой он так стремился, ведь Тадао-кун никогда не озвучивал своих настоящих мыслей, более глобальных, нежели вкус её блюда.

Когда Тадао-кун подрос, то стал выглядеть более открытым и расслабленным, словно в детстве не выглядел столь закрыто. Он оказался хорошим актёром, вот, что могла с уверенностью отметить Микото. Она часто слышала от мужа, что, как шиноби, Тадао был идеален, но вот как человек, он был довольно плох. Тадао-кун не умел читать эмоций близких людей, чтобы знать, что то, что он мог делать, не было им нужно. Этот ребёнок рос довольно хорошим, по мнению Микото. Она до сих пор помнит, как Тода боялся взять на руки Итачи и с беспокойством поглядывал на неё, когда малыш двигался и что-то делал, что-то лепетал на своём языке. Микото никогда не забудет яркости взгляда ониксовых глаз Тадао в момент, когда Итачи впервые назвал его братом или по имени.

Возможно, Микото бы сказала, что самым лучшим моментом для неё было тогда, когда дети были вместе…

Когда Тадао-кун вернулся к работе, то он вновь начал погружаться в свои мысли. Он стал много думать, отвлекаться от всего на свете вокруг, сидя за столом и о чём-то усердно думая. Однако, все хорошо отзывались о Тадао, говоря о том, что он действительно прекрасный шиноби, который хоть и не умел работать в команде, но был невероятно силён и умён. Но Микото знала, что всё это далось огромным трудом для мальчика, который приходил часто с ранами, лишь бы получить желаемое. Микото не хотела показывать своей жалости или сожаления, напротив, стараясь время от времени сказать, что Тадао был невероятен, и она гордилась тем, что он достиг столького.

И вот, когда Тадао-кун вступил в Корень, всё слишком сильно изменилось. Он стал пропадать из дома на месяцы, возвращаться с сильными ранами, огромными синяками, усталым видом и бледностью кожи, будто болел. Женщина переживала, что однажды Тадао не вернётся. Её сердце трепетало от волнения, когда она что-то слышала о том, что он снова ранен. Однако, ничего сделать Микото не могла.

— Сложно представить его семьянином, — хмыкнул Фугаку, открывая глаза и вспоминая последние слова Тадао перед уходом.

«Я забочусь о вас не только потому, что вы однажды забрали меня к себе, но и потому, что вы стали для меня семьёй».

Этот чертёнок видел в них семью, что немного радовало Фугаку, ведь не зря же он столько времени тратил на него. Его старания были оценены, раз уж этот хитрый и умный ребёнок признал в них свою семью. Фугаку помнил, что когда-то к нему пришла мысль, что было бы прекрасно, если бы Тадао знал, что его всегда будут ждать дома, его всегда будет ждать семья. Этому мальчику нужно было что-то, что удерживало бы его от слишком категоричных решений и действий.

Вероятно, но Тадао смог бы стать хорошим отцом, Фугаку надеялся на то, что стал более лучшим примером, чем видел в своей жизни этот ребёнок.

Фугаку решил всё же заняться поиском невесты в клане для своего старшего ребёнка.

***

— Это всё? — смотря на миссии в своих руках, спросил парень в белой маске с трещиной по середине.

— Да, Данзо-сама просил предупредить вас, что на всё вам выделяется три дня, — сообщил юный шиноби Корня, что не так давно прошёл последний экзамен этой организации, в виде убийства своего близкого. Он чувствовал некоторое удивление, ведь не думал, что человек способен выполнить все эти миссии за три дня, однако, смотря на его реакцию, он мог отметить, что тот привык к подобному.

— Это даже больше, чем обычно, — усмешка прозвучала в голосе этого странного шиноби.

Про шиноби в белой маске с трещиной знали почти все в Корне. Он в кротчайшие сроки мог выполнить несколько миссий одновременно, помимо этого, он был примером для многих, ведь у него не было ни капли эмоций к окружающим. Он отличался своим бессердечием и жестокостью в спаррингах, которые организовывались во время тренировок. Некоторые даже умирали во время этих драк, после чего этого шиноби отчитывали, однако тот лишь пропускал смешок, говоря, что один больше, одним меньше — в этом не было разницы. Именно потому мало кто рисковал идти с ним куда-либо, ведь он мог убивать даже своих…

Про него было много слухов, как в Корне, так и вне него.

— С вами отправится на одну из миссий кто-то не из Корня.

— Понятно-о, — протягивая последнюю букву, с интригой в голосе ответил Тадао, запечатывая в свиток все миссии и отправляясь искать своих мышей, которые помогут ему с работой.

За это время немногое изменилось, однако, самым глобальным стало отношение Тадао к окружающим его людям. Он теперь ничего не чувствовал, кроме удовлетворения, во время убийств и даже с радостью мог убить своего напарника. Это было весело, когда кого-то можно было взять и зарезать во время миссии, когда его глаза распахиваются от недоумения и страха, как он пытается закрыть рану и что-то сказать — это всё было весело. Тода ничего не чувствовал к ним, они напоминали собой надоедливых мошек.

Он использовал других, чтобы выполнять как можно больше миссий. Используя шаринган, Тадао подчинял себе какого-нибудь шиноби и отправлял на миссию, не обращая внимания на то, что его сто процентов позже накажут за то, что он мог не выполнить свою работу, на то, что этого шиноби могут наказать за то, что он просто взял и покинул деревню, не спрашивая разрешения. Ему было всё равно.

Учиха изучил миссию, на которую отправится с неизвестно кем. Это была простая миссия на получение информации о стране Камня, которые что-то снова чудят внутри. Раз он отправлялся с кем-то не из Корня, то это значило, что Хокаге также нужна была эта информация, и, дабы убедиться в том, что до его ушей дойдёт всё, он отправлял вместе с ним, АНБУ Не, кого-то из своих приближенных шиноби. Это стандартная практика с Третьим Хокаге.

— «Ну, пора бы встретиться с моим временным напарником», — подумал Тода, поднимаясь со стула.

Он уже отправил людей выполнять его работу и собирался лично куда-либо свалить подальше от своего кабинета. Орочимару полгода назад покинул деревню с концами, ведь Тадао не смог терпеть этого чёртового змея. Он накатал через другого шиноби Корня, что в их туннелях роется чёртова змея, которая, как бы, не должна быть в пределах Конохи. После этого Данзо скрипел зубами, ведь ему стало до жути неприятно, что чужаки бегают по его организации, да и всё исследуют, ему пришлось срочно прятать самое важное, чего именно тут было не так уж и много. Шимура ещё долго ворчал и был недоволен этой ситуацией, будучи почти на волоске, ведь в одной из лабораторий был член клана Хьюга, которого достать было не так уж и просто.

Нагадив Данзо и избавившись от Орочимару, польза от которого всё же была, но чем дальше, тем больше он пытался промыть ему мозги, потому Тадао чувствовал себя прекрасно. Он время от времени направлял Хокаге в места, где происходило что-то интересное, чтобы Данзо был ещё более нервным от того, что каким-то образом информация сливается в руки Хирузена. Так Тадао хотел заставить старика совершить больше ошибок.

Место встречи: западных ворот в четыре. Эта информация была предоставлена в небольшой записке, которую оставил Хокаге, чтобы АНБУ из Корня мог пересечься с его шиноби. Такое уже вошло в привычку, наверное.

Тадао отправился к месту встречи.

***

Погода в этот день была довольно неплоха, хотя Какаши мог бы отметить, что возможен дождь. Он лениво передвигался по крышам зданий деревни, направляясь к месту встречи и надеясь не опоздать, ведь человек, что ожидал его у западных ворот принадлежал Корню и был известен, как убийца напарников. АНБУ в треснутой маске, наполненный жаждой крови. Его многие и человеком не называли, презирая. Хатаке тоже был неприятен этот человек, ведь перенял мнение своего погибшего товарища, что командная работа несомненно важна.

Хатаке не очень хотелось работать с этим Корневиком. Он заметил возле ворот мужчину в форме АНБУ, облокотившемуся о столб ворот, играя с кунаем в руках. Весь его вид был отстранён от всего мира, он и не ощущался тут, лишь был виден глазам. Какаши посмотрел на его волосы, отмечая, что они чем-то похожи на волосы его знакомого, который пропадал, чёрт знает где.

Вдруг кунай полетел в его сторону, Какаши смог поймать его, отмечая, что этот шиноби не шибко и хотел его убить этим ударом, однако, он быстро оказался перед Хатаке, хватая за шею и ударяя коленом в живот.

— Мне не очень нравится, когда люди заставляют себя ждать, — произнёс спокойным голосом этот шиноби, он смотрел на Какаши сверху, выглядел высокомерно. И это сильно напоминало кое-кого Хатаке. — Отправляемся сейчас, если ты слишком слаб, то будешь догонять, — Тадао схватил знакомого за волосы, заставляя смотреть в прорези глаз, — я не собираюсь снова тебя ждать.

Вызвала ли у Тадао какие-либо эмоции встреча с Какаши? Нет, ведь он был на работе, лишь несколько человек могут заставить его выйти из рабочего состояния и заставить вновь почувствовать себя более-менее человеком — это его семья.

Какаши нахмурился, смотря в спину этого АНБУ, он даже голосом был похож на этого Учиха, который пропадал. Однако, Хатаке не оставалось ничего, кроме как направиться следом за ним. Этот человек определённо был из Корня, однако, эмоций он сто процентов не был лишён, да и куклу не напоминал. Этот шиноби был кем-то, кто с самого начала не принадлежал Данзо. К такому выводу пришёл Какаши, примерно предполагая о личности этого человека.

Они передвигались в тишине, пока безликий, как решил Какаши его называть, не остановился, смотря в сторону.

— Неожиданно, — вдруг произнёс он с интересом, Хатаке наконец почувствовал чакру, скрывающихся на деревьях шиноби. — Пёс, стой в стороне и не мешайся, — холод был в мужском голосе, заставляя Какаши прийти в себя. Он слышал слухи, что этот человек не работал в команде, потому решил всё же послушать его.

Перед Тадао появилось шестеро шиноби в форме АНБУ, но в плащах, которые выдавались в Корне. Это вызывало смешок у Тоды, который быстро сообразил в чём тут было дело — это проверка. Такие ситуации любил подстраивать Данзо, который проверял, сможет ли Тадао выжить в экстремальных условиях. Он часто этими проверками и подводил Учиха к различного рода ранениям, ведь когда Тода проигрывал, то его пытали. Ломали руки, пальцы, играли с гвоздями и сенбонами, прижигали к спине монетки… Это бесило и Учиха старался убивать их.

Бой даже не начинался. Тадао использовал свой шаринган, вогнав своих соперников в иллюзию, которые у него стали достаточно сильными, чтобы джонин продержался в них не меньше пятнадцати-десяти минут, а АНБУ трёх-пяти. В следующую секунду он привычно появлялся рядом с ними, собираясь перерезать глотку, однако, его откинуло потоком ветра.

— И скольких же отправили на этот раз?

— Мы бы не хотели, чтобы вы и в этот раз всех убили, — сообщил знакомый голос, это новый надзиратель Тоды, прошлый как-никак умер.

— Да мне всё равно, вы мешаете, — с раздражением произнёс парень, переводя взгляд вниз, смотря на скрывающихся шиноби. — Будете стоять на пути, я и вам глотки перережу, или, — его голос начал наполняться весельем и азартом, — вы хотите сами с друг другом сражаться? Я могу вам это устроить.

Какаши не ожидал подобного. Было ясно, что безликий был в курсе происходящего и явно был зол, хоть и скрывал это за весельем. Однако, Хатаке не думал, что действительно увидит, как нападающие шиноби вдруг начнут сражаться друг с другом. Они бились на смерть, убивая друг друга, пока не осталось двое. А всё это случилось всего лишь с одной фразой этого безликого.

— Это был приказ, а вы его ослушались, — вдруг произнёс один из выживших, хмуро смотря на Тадао.

— Да мне всё равно, что там Данзо вам говорит, — вдруг появляясь перед ним и усмехаясь, произнёс Учиха, — я буду поступать так, как пожелаю, и он меня не остановит, — с того момента, как Шимура оставил его живым после ошибки, Тадао не боялся рисковать, хоть и старался делать всё идеально. Его план уже подходил к концу, конечно, он не сразу использует возможность, Учиха собирался служить в Корне и вставлять палки в колёса старику, быть может, однажды он всё же доведёт его до смерти таким образом.

Какаши наблюдал за тем, как его временный напарник издевается над выжившим, что говорил про Данзо, а остальных он достаточно быстро убил. Хатаке вдруг понял, что этот безликий не был под контролем Шимура, напротив, в его голосе слышалось презрение и ненависть по отношению к старейшине.

— Эй, — Тадао обернулся, его одежда была в крови, исключая плащ, который он сразу снял перед игрой, — всё, что слышал, забудь, иначе я заставлю тебя это сделать, — будь это кто-либо другой, а не Какаши, Тода бы уже убил его, не видя смысла в том, чтобы оставлять свидетеля живым.

— Это… — Какаши сжал руки в кулаки, нервничая, его сердцебиение ускорилось, а голос стал тише, — ты, Тадао?

Учиха даже не дрогнул, он спокойно надевал плащ. Он хмыкнул, когда услышал своё имя, оттряхивая пыль с одежды и собирая оружие.

— Что и ожидалось от Хатаке Какаши, — усмешка прозвучала в холодном голосе, заставляя Какаши напрячься и поразиться.

Он в последний раз видел Тадао год назад, а может и больше, ведь тот вообще перестал появляться на улицах Конохи, на кладбище и полигонах. Его невозможно было найти, было ясно, что он был либо дома, либо на миссии. Однако, Какаши никогда бы не смог и в мыслях представить, что шиноби, которого он презирал, будет его знакомым, который не мог быть таким человеком. Хатаке помнил, что Тадао был в большей мере человеком дела и принципа, ведь старался следовать своим моральным стандартам и идти к своей цели.

— Почему, Тадао? — недоумённо спросил Хатаке, сильнее сжимая руки, он смотрел на профиль своего знакомого, который когда-то даже помог ему в некотором роде, стал некоторым примером и хорошим соперником. Однако, как жизнь его привела к такому?

— Почему? — Учиха повернулся лицом к Какаши. — Жизнь так сложилась, — он вдруг пожал плечами, пропуская ироничный смешок, — думаешь, что я хотел приходить к этому? — конечно же, нет. Тадао думал, что будет однажды помогать младшим с тренировками, домашним заданием, выполнять обычные миссии… Что он станет обычным человеком, а не убийцей, которым должен был стать с момента, как избавился от кровных родственников.

Какаши опустил взгляд, понимая, что этого, действительно сильного духом, человека нельзя было так просто сломить. Что-то должно было уничтожить его, и оно должно быть действительно тяжёлым.

Они немного общались на протяжении миссии, ведь Тадао не хотел развивать диалог дальше, а Какаши замкнулся, осознав, что его знакомый оказался в тяжёлом положении, а он, не зная ничего, чувствовал к нему презрение. Он не знал, как и о чём говорить с ним.

Тадао и Какаши вернулись в деревню спустя неделю.

***

Учиха отчитался перед Данзо, а после попросил день отдыха, ведь всё же в пути был большую часть времени, да и просто хотел семью увидеть, как они там. Ему ещё нужно было узнать у Фугаку, как обстоят дела клана и его нынешнее положение, как проходят переговоры с Хокаге и старейшинами, ведь Шимура ни за что не расскажет ему об этом.

Тадао вздохнул, слушая очередной выговор голосов в его голове, которые каждый раз при виде Данзо кричали ему убить этого человека. Сколько уже было этих голосов? Учиха даже не мог сосчитать, с каждым разом появлялось всё больше и больше… Он мог отличить от многих голос отца, деда, Микото-сан, Фугаку-сан, Итачи и матери, который лишь выдумывал и считал, что, наверное, у неё был такой голос. Это было неприятно слушать. Ко всему прочему, появился даже голос Саске… Этих маленьких детей его безумие использовало по полной.

Учиха прикусил губу, вдруг чувствуя вкус крови. Это разжигало то ли азарт, то ли гнев, он не понимал. Его чувства были столь смешаны друг с другом, что он легко мог перепутать их. Это и есть безумие? Вряд ли. Тадао пропустил смешок, решая прогуляться на свежем воздухе и попробовать прийти в себя. Что-то было не так с ним, Тода это уже давно отметил.

Он шёл по пустым улицам, слыша с более центральных мест смех и крики жителей. Гражданским жилось хорошо? Наверное. Они ведь не убивали людей, не пытали их… Тадао усмехнулся, а быть может это им хуже от того, что они никогда не чувствовали эту пролитую кровь на своих руках? Он остановился. Какого убивать действительно невиновного человека?

— «Ну так проверь!»

— «Тебе это понравится, малыш!»

— «Убивай и не жалей!»

Множество людей вдруг скопилось вокруг него. Все они кричали о том, что нужно убить. Все они кричали о том, чтобы он проверил это. Толпа, огромная толпа вокруг него хором кричали одну фразу: «Убей-убей!». Они разошлись в стороны, создавая что-то вроде коридора, где был лишь один человек, он шёл в сторону Тадао. Учиха сглотнул слюну, не осознавая: это реальность или вновь его видение? Где настоящий мир?

Тадао тяжело дышал, сердцебиение ускорилось, а руки дрожали. Он не знал, что ему делать. Вдруг, вся та усталость и та боль, что копилась этими днями, навалилась на него в одну секунду. Он боялся, ему было тревожно, но всё вокруг кричало, чтобы он убил того, кого видел перед собой.

— Эй, ты в порядке? — мужчина лет тридцати, небольшая щетина и добрый взгляд. Он выглядел обеспокоенным и встревоженным, подходя ближе к Тадао и прикасаясь к его плечу.

Учиха посмотрел ему в глаза, сам того не заметив, как активировав шаринган. Его глаза горели огнём, жажда крови скапливалась вокруг его тела. Он выглядел так, словно находился под чьим-то контролем. Он выглядел безумцем, на фоне пустой тёмной улицы, где сейчас не было ни души… Однако, для Тадао всё было иначе. Толпа зрителей кричала убить бедного мужика, толпа зрителей хотела видеть кровь.

— Аха-ха-ха, — Тадао опустил голову, пряча глаза, не чувствуя ничего внутри. На его душе появилась апатия, какое-то секундное безразличие охватило тело, после чего он быстрым движением достал кунай и перерезал горло, стоящему рядом, мужику.

Мужчина схватился за порез, с ужасом смотря на Тадао и пячась назад. Учиха же приближался, его алые глаза стали последним, что запомнил этот добрый и отзывчивый человек в своей жизни. Тадао вонзил кунай ему в сердце, оставляя тело на пустой улице и накладывая на себя иллюзию. Он сбежал с места преступления с одной лишь мыслью:

— «Его погубила доброта».

Тадао не скоро пришёл в себя, он был не в себе. Сбежал на полигон и начал тренироваться, нет, скорее причинять себе вред. Отбивать руки, делать что-то, что приносило боль. Безумие начало прогрессировать, ведь всё, что чувствовал Тадао после убийства этого человека — веселье. Это было столь весело и азартно, ведь его вряд ли поймают — это было идеальное преступление, которое он не сразу осознал. Патруль в этот час сменяется и меняет маршрут. Людей не было. Лишь один единственный труп… Это закрепилось в сознании Тадао, а голоса сначала восклицали радостно, хвалили и требовали продолжения, пока не затихли. Впервые за долгое время, Тода смог побыть хотя бы немного в полной тишине. Это стало так приятно и невероятно, что Учиха был поражён и счастлив.