Несмотря на видимое согласие Гермионы с планом, придуманным Драко, все оказалось гораздо сложнее, чем представлялось изначально.

Для начала требовалось накрыть всю территорию поместья куполом, сравнимым по мощи разве что с защитой Хогвартса. И хотя сейчас, в отличие от шестого курса, Драко прекрасно разбирается в хитросплетениях чар, проблема лежит в области, о которой он до этого не задумывается ни разу.

Будучи чистокровным волшебником, Драко не обращает внимания на то, сколько магической энергии требуется для того или иного заклятия. Он просто берет в руки палочку, произносит словесную формулу и делает необходимые пасы. Иногда, в очень редких случаях, Драко чувствует незначительную слабость. Но полное опустошение, как после того, как становится «обедом» Гермионы, — никогда.

Но сейчас, чтобы сдержать всю мощь новорожденного суккуба, о способностях которого сведений крайне мало, да и в достоверности которых есть сомнения, требуется гораздо больше, чем может позволить себе вложить в заклинание Драко. Даже Поттер, успешно запечатавший палату, незначительно склоняет чашу весов.

К тому же остается главный вопрос. Как сделать заклинание нерушимым? Ведь любой волшебник смертен. Чего нельзя сказать о новой Гермионе с той же уверенностью.

Решение оказывается одновременно простым и сложным, требующим привлечения высокопоставленных юристов и Андромеды Тонкс, конечно же, при содействии незабвенного Гарри-куда-же-без-него-Поттера. Все имущество, сбережения и активы, принадлежащие Драко Малфою, после его смерти достанутся его племяннику, ближайшему родственнику по крови и по совместительству крестному сыну Гарри Поттера — Эдварду Люпину. Единственным условием получения наследства является клятва, что ни сам Тедди, ни один из его потомков не станет освобождать двадцать домовых эльфов, указанных в завещании или кого-то из их потомства, предварительно не убедившись в полной необитаемости Малфой-Мэнора. Все дополнительные инструкции и предостережения, вместе с информацией о том, кто именно обитает в поместье, помещают в ячейку семьи Люпинов в Гринготтс.

Андромеда, по необходимости посвященная в тайну, долго сокрушается по поводу нелегкой судьбы Гермионы и выбранной Драко доли «тюремщика». Будучи пусть и изгнанной представительницей древнего чистокровного рода, она представляет, на что именно обрекает себя ее племянник. Так же именно Андромеда подтверждает слова Гермионы о магическом наследии Драко. Их мать, Друэлла Блэк, урожденная Розье, была на четверть вейлой, что, конечно же, тщательно скрывалось. Но вот сказать, действительно ли это делает его устойчивым к полному поглощению магии не может никто, кроме, пожалуй, Барлоу, которого, конечно же, спрашивать никто не станет.

Едва магия завещания вступает в силу, Драко аппарирует домой. Вызвавшиеся домовики уже ждут у главного входа в особняк. Драко старается оставаться хладнокровным, но в глубине души он очень благодарен каждому из этих созданий. А особенно старому Бруму, служившему, наверное, еще отцу его отца. Именно этот эльф, похожий на ушастую курагу, предложил этот сложный в подготовке, но простой в исполнении план.

— Я должен еще раз спросить вас, уверены ли вы что хотите в этом участвовать? Назад пути не будет.

— Хозяин Драко очень великодушен. Но мы не откажемся от своего обещания, — конечно же, слово берет старейший из домовиков. Все остальные согласно кивают, хлопая ушами.

— Начинаем, — с громким хлопком площадка у крыльца опустела.

Драко сначала чувствует, как сгущается воздух вокруг и только потом видит, как от ворот поместья, где с поднятыми руками застыла маленькая фигурка домовика, поднимается полотно магического щита. Становясь шире, сливаясь с такими же лоскутами с боков и превращаясь в непроницаемый купол высоко над увенчанными флюгерами башнями. Отныне ни один волшебник, магл или существо, кроме хозяина эльфов, не сможет преодолеть барьер. Единственный способ попасть в поместье, минуя его, — это камин главного холла, который после того, как Гермиона окажется в своем новом доме, будет пропускать лишь Драко. Несмотря на то, что Поттер наверняка уже ждет его в госпитале, Драко поднимается наверх в выделенные Гермионе комнаты. Ее вещи уже несколько дней здесь, аккуратно разложенные заботливыми руками эльфов. Кровать с тяжелым балдахином заправлена лавандовыми простынями. На вновь облюбованной лежанке спит Живоглот. «Интересно, ее привязанность к коту осталась?»

Поттер и правда ждет его у палаты, тихо переговариваясь с подругой через стекло. Гермиона нервно дергает крыльями, стреляя недовольным взглядом. Конечно же, она догадывается, почему они оба здесь.

— Я так понимаю, клетка готова? — ее голос сочится ядом. — И как это будет? Оглушите меня? Свяжете? А может, Империус?

— Не уверен, что он на тебе действует, — Драко огрызается только от усталости, на самом деле он и не думает о непростительных. — Я надеялся, ты пойдешь нам навстречу.

— Нет, — разъяряясь, она все меньше контролирует свою магию. Острые рога понемногу проступают сквозь морок.

— Нет? — Драко не хочет использовать силу.

— Мальчики, меньше всего я хочу из одной тюрьмы в другую. Так что по своей воле я с вами не пойду, — хлыстообразный хвост со свистом рассек воздух.

— Гермиона, не дури, — вклинивается в разговор Поттер. — Ты опасна для окружающих. И будь ты в себе, сама же пожелала бы быть запертой.

— Я в себе, Гарри. И я не хочу в Мэнор. Ты ведь помнишь, что там произошло со мной, — она трет левое запястье, гладкое и без изъянов.

— Поттер, не поддавайся. Она давит на твою совесть, — Драко знает, что Гермиона уже давно отпустила события военного времени.

— Но она права. Я как-то не подумал об этом, когда соглашался, — «Да что б вас обоих!»

— Сейчас уже поздно. И я знаю, что на самом деле ей глубоко плевать, Мэнор это будет или нет. Она тянет время, надеясь, что мы где-то ошибемся и удастся сбежать, — Драко приподнимает одну бровь, глядя прямо в вишневые глаза.

— Как всегда, слишком умный. И где бы мы были без Драко Малфоя и его проницательности, — Гермиона кривится, закатывая глаза.

— Конкретно ты — в застенках Барлоу.

— Туше, — невесело улыбаясь, бросает она.

— И что будем делать? — Поттер, кажется, растерян.

— Усыпим ее и камином отправим, — Драко шагает к печати, морально готовя себя к непростой битве. Он уже чувствует в венах вибрации враждебной магии.

«Попробуем снизить доступ кислорода». Новый знак появляется рядом с четырьмя уже имеющимися.

— Что там, Поттер?

— Она заключила себя в сферу. Кажется, то, что ты делаешь, не работает, — Избранный не отводит взгляд от подруги.

Драко стирает знак. «А если сначала обездвижить?» Поначалу чувствуется сопротивление, но знак все же появляется на поверхности глины.

— Она злобно на меня смотрит. Что ты сделал? — Поттер с любопытством смотрит на табличку.

— Заставил ее замереть. Не отвлекайся, — Драко отдает второй приказ.

— Снова сфера. По ходу Гермиона колдует не руками.

«Конечно, она же теперь магическое создание. Их магия не требует формул. Суккубы… Они питаются магией, поглощая запасы ядра. Но магию заклятия они поглотить не могут. А есть ли у них собственная магия? Незаимствованная?» Драко склоняется над табличкой, видоизменяя первый знак. «Отражение» становится «поглощением». Теперь чем больше колдует Гермиона, тем слабее становится.

— Она очень зла, — Поттер продолжает доклад. — Сфера исчезла.

«Значит, все правильно». Драко отходит обратно к окну, наблюдая, как Гермиона все медленнее моргает, не справляясь с недостатком сразу двух важных составляющих в своем теле — магии и воздуха.

— Отойди подальше, — Драко снова поднимает палочку. — Бомбардо, — стекло разлетелось осколками. — Инкарцеро. Остолбеней. Иммобулюс.

— А ты не переусердствовал? — спрашивает Поттер, глядя на обвитую веревками, висящую в воздухе подругу.

— Молись Мерлину, чтобы я не недоусердствовал и этого хватило на путь до камина.

То ли предупредительностью Драко, то ли и правда молитвами Поттера, но до камина они добираются без происшествий. Зеленое пламя, взметнувшись, отрезает «тюремщика» и «заключенную» от коридора госпиталя и прошлой жизни.

* * *

Несколько месяцев назад Драко на волне романтичности позволял себе мечтать о том, как приведет Гермиону домой, как она согласится жить с ним, как хорошо и гармонично им будет рядом друг с другом. Однако реальность оказалась вовсе не такой, как мечты.

Едва придя в себя, Гермиона разносит свои комнаты. Остаются целыми только камин и зачарованные оконные стекла. И то, спасает их от акта вандализма скорее магическое истощение разрушительницы, чем недостаток усердия.

Второе, что обнаруживает Драко, — это запертая дверь, не реагирующая на любое заклинание.

Третьим становится крылатый силуэт на крыше. И это явно не одна из горгулий, украшавших фасад и убранных оттуда по решению Нарциссы после войны.

Бойкот продолжается неделю. Драко ежедневно по несколько раз стучит в двери или зовет Гермиону под окнами, но безрезультатно. Несмотря на то, что она явно нуждается в пище, суккуб не откликается, лелея злость и гордость. Однако комнату, приведенную эльфами в порядок, больше не трогает. Да и Живоглот то и дело мелькает рыжим пятнышком по поместью, выпускаемый на прогулку хозяйкой.

— Хозяин Драко, мисс Гермионе очень плохо. Она уже второй день не встает с постели, — на восьмой день рапортует приставленный к суккубу эльф.

— Перенеси меня к ней, — Драко ни секунды не раздумывает. «Я дал ей достаточно времени, чтобы смириться».

Комната встречает его холодным порывом воздуха из распахнутого настежь окна и уже позабытым видом истощенного тела Гермионы на кровати. Все точно так же, как и до слияния, с тем лишь отличием, что одета она в собственную одежду и укрыта вместо одеяла перепончатым крылом. Судить, насколько такое состояние нормально для ее нынешней ипостаси, сложно, однако неделя без должного питания, прожитая лишь на упрямстве, видимо, не прошла даром.

Драко медленно подходит к кровати, стараясь не напугать Гермиону. Она лишь приоткрывает глаза, тут же снова смыкая веки.

— Решил сжалиться и отпустить меня? — ее голос еле слышен.

— Нет. Решил, что тебе необходимо питаться. Хотя ты сама, кажется, иного мнения, — Драко осторожно опускается на край кровати. — Тебе хватит сил?

— Я не хочу, — Гермиона пытается отвернуться, но ей удается только немного приподнять голову.

— Ты хочешь умереть? — Драко сжимает в руке ее тонкие пальцы, сейчас больше похожие на узловатые веточки.

— Я хочу на свободу, — это последнее, что Гермиона произносит, прежде чем верх берет ее природа.

Полупрозрачные клубы тумана заполняют пространство спальни, концентрируясь рядом с кроватью. Еще минуту назад почти безжизненное тело как марионетка в руках неумелого кукловода дергается, садясь. Вишневые глаза широко распахнуты и залиты ярко-розовым сиянием. Драко тянет на себя руку Гермионы, прижимая к своей груди. Ощущение, что в груди кто-то ворочает раскаленной кочергой. Лицо напротив все больше очеловечивается, правда разглядеть это становится все сложнее из-за виньетки, быстро пожирающей обзор.

Просыпается Драко на своей кровати, заботливо накрытый одеялом. Часы на каминной полке показывают шесть часов, неизвестно какого времени дня и какого именно дня. Вызванный тут же эльф сообщает, что прошло всего несколько часов, а также что «мисс Гермиона» в полном порядке и гуляет в парке. Последнее показалось Драко безмолвным приглашением к беседе, так как если бы Гермиона хотела избежать встречи, снова бы заперлась в комнатах или сбежала на крышу.

— Тебе лучше? — Драко не подходит слишком близко в надежде, что у них все же получится поговорить и прийти хотя бы к какому-то миру.

— Конечно, мне лучше! — Гермиона не сдерживает раздражения. — Физически, по крайней мере, — она вскакивает с газона. Воздух за ее спиной еле заметно мерцает, но крыльев не видно. — Ты представляешь, как мне сложно видеть тебя таким! Выжатым как апельсин для утренней порции сока. Почти безжизненным.

— Ты ведь знаешь, что не сможешь забрать всю мою магию, — Драко пожимает плечами, стараясь изобразить беззаботность, которой вовсе не чувствует.

— Нет, не знаю! Это всего лишь предположение, — в ствол дерева за ее спиной ударяет что-то тяжелое, образуя воронку и разбрасывая вокруг щепки.

— В любом случае выбора у нас нет, — продолжая гнуть свою линию, Драко не сразу замечает, что Гермиона подходит ближе.

На расстоянии нескольких шагов ее давящая аура уже ощутима. Она заставляет приподниматься волоски на руках, как перед приближением бури. Не хватает только запаха озона — его с лихвой заменяет аромат жасмина с примесью запаха ягод и отрезвляющей нотой свежесрезанных нарциссов и туберозы.

— Я могла бы убить тебя, — от этих слов, сказанных с абсолютно спокойным лицом, пробирает холодом.

— Ты не получишь свободу таким способом. Я завещал все маленькому Люпину, — Драко старательно держит лицо, надеясь, что здравый смысл в Гермионе возобладает над эмоциями.

— Умно, — дерево за спиной Драко подвергается атаке. Щепки сыплются за пазуху, неприятно царапая спину. — И чем я, по-твоему, должна здесь заниматься? Вряд ли принимать гостей за чашкой чая и проводить приемы.

— Ты могла бы начать с библиотеки, — Драко позволяет себя сдержанную улыбку. — Или это слишком банально?

— Не слишком, — Гермиона не отвечает теплом, но, по крайней мере, перестает вредить реликтовым кипарисам.

* * *

На некоторое время устанавливается нейтралитет. Гермиона больше не прячется, истощая организм голодовкой, вместо этого проводя как можно больше времени в библиотеке или летая над поместьем. По вечерам она присоединяется к Драко в его кабинете, порой помогая в работе, но по большей части учась питаться понемногу. Однако границы подчеркнуто вежливого общения они не переступают. Прошлое все еще висит над ними, что видно по украдкой брошенным взглядам, и Драко надеется, что рано или поздно они все-таки поговорят об этом. Было бы неимоверно глупо и грустно прожить остатки отпущенных им жизней вот так — на расстоянии вытянутой руки.

В один из теплых весенних дней Драко решает не упускать возможность и, работая на веранде, наблюдает за виражами Гермионы в воздухе в компании быстрокрылых ласточек. Ему с трудом верится, что это та самая девушка, которая так боялась полетов в прошлом. Сейчас она так ловко управляет своим телом, словно родилась крылатой. Смеясь, Гермиона резко снижается, приземляясь тем не менее очень изящно и ловко.

— Не хочешь полетать? — она уже не в первый раз предлагает, но Драко все еще не готов принять приглашение. И дело не в том, что он разучился обращаться с метлой, так как Гермиона говорит не о метле. Она хочет видеть его в небе, подобного ей самой, — сгустком черного дыма.

— Не сегодня, — Драко улыбается, смягчая отказ.

— Ты скучный. Здесь же нет никого, кроме нас. А я точно не изменю свое мнение о тебе из-за небольшого пожирательского фокуса, — Гермиона щурится, подходя ближе. — Замри. Хочу кое-что попробовать.

Она очень давно не делала ничего опасного, но Драко все равно настораживается. Он неоднократно видел, как воздействует ее магия, пока Гермиона проверяла границы возможностей в первый месяц. Тем не менее Драко позволяет ей подойти вплотную.

Прикосновение ее губ напоминает их второй поцелуй. Та же легкая неуверенность и сдержанные эмоции. Гермиона поспешно отстраняется, бегло осматривая его лицо.

— Что ты почувствовал? — она немного хмурит брови.

— Твои губы на моих, — Гермиона толкает его крылом в плечо.

— Болван. Я не об этом. Как себя ведет твоя магия? — от волнения ее крылья уже привычно трепещут.

— Как обычно, я ничего не почувствовал. Может быть попробуем еще раз?

Драко сам наклоняется, обводя языком нижнюю губу Гермионы, втягивая ее в рот и чуть прикусывая.

Несколько секунд она не отвечает, но и не пытается отстраниться. Однако, приняв решение, больше не медлит, обхватывая его шею руками и прижимаясь всем телом.

Разумные мысли об осторожности отступают на второй план, сдаваясь сладкому туману. Они оба нетерпеливы и поглощены друг другом. Одежда словно тает под пальцами. Гермиона подталкивает Драко к небольшому плетеному дивану, тут же забираясь ему на колени.

Он с яростью присущей лишь тому, кто очень долго ждал, набрасывается поцелуями на обнаженный плечи и ключицы. Платье Гермионы сбивается на талии. Рубашка Драко болтается на локтях, так и не снятая до конца. Джинсы превращаются в текстильное орудие пыток, начиная давить на наливающийся кровью член.

Гермиона очень вовремя обращает на него внимание, освобождая и проводя рукой от основания до головки. Ее руки возвращаются на плечи Драко, хотя мягкое поглаживание не прекращается. Гермиона чуть приподнимается, приоткрывая завесу тайны. «Хвост!» Кажется, она использует его абсолютно инстинктивно, даже не задумываясь. Но, как только Драко снова обретает дар речи, чтобы задать вопрос, Гермиона затыкает его рот несдержанным хищным поцелуем, медленно опуская бедра и позволяя его члену наполнить ее. Теперь хвост плетью обвит вокруг бедра Драко, усиливая ощущения.

Гермиона берет его жестко и яростно. Окутывая все вокруг розовым туманом. Укрывая их обоих от мира за стеной распахнутых крыльев.

Пальцы Драко впиваются в ее талию в попытке удержаться в реальности. Тело Гермионы горячее и покрытое мурашками. Ее грудь колышется у самого его лица, провоцируя. И кто он такой, чтобы не поддаться? Драко обхватывает губами тугой бутон соска, срывая первый полноценный стон с губ Гермионы. Переходит ко второй груди, повторяя действия. Гермиона вцепляется в волосы Драко, запрокидывая его голову и захватывая в плен своих губ язык. Ее движения вторят происходящему внизу, распаляя и без того кипящую страсть. Драко уже на грани, и, словно чувствуя это, Гермиона сжимает внутренние мышцы, буквально заставляя его сорваться. Ее собственный вскрик сливается с его сдавленным стоном.

* * *

С памятного вечера совместная жизнь окрашивается новыми яркими красками. Теперь Гермиона уже не прячет своих желаний. Гораздо чаще прибывает в хорошем настроении. Драко даже перестает чувствовать слабость после того, как делился своей магией.

Можно сказать, они, вернувшись к исходной точке перед своим несостоявшимся первым свиданием, начинают все заново, стараясь не отвлекаться на обстоятельства.

Гермиона даже пишет письма друзьям, не ожидая ответа. Однако Поттер неожиданно поддерживает идею переписки. Конечно, Гермиона старательно обходит в рассказах скользкую тему, но у них и без того много тем для общения.

В Лютном переулке обнаруживается новая банда, промышляющая незаконной продажей артефактов, что дает очередной виток карьере Драко. Все безделушки, которые удается обнаружить, стекаются в его офис, согласно договору с Авроратом. Масштабы настолько велики, что впору работать днями и ночами не покладая рук. Драко часто засыпает в кабинете, на утро обнаруживая, что каким-то чудом все-таки выполняет запланированное. Поначалу он подозревает эльфов. Но однажды просыпается от громкого щелчка и видит перед собой Гермиону, потоками магии разбирающую и деактивирующую хитро придуманную ловушку для воров.

Так появляется закулисный игрок, справляющийся с самой сложной работой в рекордно быстрые сроки и неизвестный никому. Ходит много слухов, с кем именно сотрудничает Малфой, но все они ведут в никуда.

И, кажется, теперь в их маленьком мире есть все, что нужно для счастья.

* * *

Гроза налетает неожиданно.

Однажды Гермиона не спускается к завтраку, говоря, что чувствует себя уставшей. Драко предполагает, что она излишне засиделась ночью, решая не тревожить ее сон.

Ситуация повторяется через несколько дней, усугубляясь словами домовиков о том, что Гермиона не обедала и не вставала с постели. Сама причина волнений выглядит бодрой и отдохнувшей во время вечерней прогулки, и Драко снова спускает на тормозах свою подозрительность.

Месяц проходит как обычно. Гермиона иногда не выходит к завтраку, иногда уходит спать раньше обычного, но по вечерам она энергична и весела.

Однажды, вернувшись домой, Драко не находит Гермиону в гостиной, где обычно она в это время читает. Доклад эльфов вынуждает его незамедлительно аппарировать в ее спальню.

Представшая глазам картина заставляет пошатнуться. Шторы плотно задернуты. Тумбочка уставлена пустыми флаконами. На кровати, раскинув руки и крылья, выглядящие сейчас как смятые одеяла, лежит Гермиона. Внешне с ней все в порядке. Нет следов истощения или ранений, но что-то однозначно не так.

Драко опускается на колени рядом с кроватью, нащупывая пульс.

— Гермиона! — сердце бьется. — Что с тобой?

Ее ресницы трепещут над поднимающимися веками. Взгляд абсолютно безжизненный и поддернут пеленой. Она смотрит как будто сквозь него. Но тем не менее находит силы на болезненную улыбку.

— Я не создана жить в неволе. Мое тело перенасыщено твоей магией. Мне нужен другой источник… — Гермиона накрывает его руку своей. — Мы снова перед тем же выбором, что и в палате Мунго.