В конюшне чувствовался стойкий запах соломы и лошадей, которые время от времени издавали тихое ржание, уже давно ставшее привычным для Нади. Это были лошади особой породы, выведенной специально для разведкорпуса на ферме семьи Рейнхарт. Они занимались поставками животных за достаточно неплохие деньги. Скакунов обучали полному подчинению и доверию хозяину, как сильно она бы ни была напугана, лошадь не смела покинуть своего владельца. Так было задумано специально, чтобы в бою животное не стало скидывать солдата и было способно унести его подальше от титанов.

Была адская жара, хоть в конюшне и удавалось скрыться от парящего солнца, специфический запах усиливался, и человек, который не привык работать в подобных местах, сошёл бы с ума от запаха. Благо, Надя росла здесь с самого детства и с раннего возраста помогала отцу, поэтому подобные условия не были для нее помехой. Сначала ей казалось, что это весело, но потом, чем старше она становилась, тем больше неблагожелательных поручений от господина Рейнхарта получала. Сначала это была чистка лошадей, потом уборка навоза. Но когда Наде исполнилось пятнадцать лет, отец счёл её достаточно взрослой для того, чтобы вести лошадей на убой. Сначала она считала каждую из них, пряча слёзы от отца, а потом ночью рыдала в подушку, но потом со счёта она сбилась, хоть каждая смерть и продолжала оставлять осадок на её душе.

Надя тяжело вздохнула, поглаживая тёмную гриву тощей гнедой лошади по кличке Молния. Признаться, она была любимицей девушки: всегда спокойная и ласковая, любила тереться своей аккуратной мордой о плечи Нади, смотрела на неё добрыми, полными преданности глазами, но только вот… Только вот именно её сейчас вели на убой. Молния заболела, была не способна к быстрому длительному галопу, да и была слишком труслива. Такая лошадь уж точно не подходила для разведкорпуса. Надя смахнула слезу, которая забилась в уголке её глаз. Было бесполезно упрашивать отца оставить лошадь в живых. «Она тратит запасы еды, которые могла бы съесть более полезная лошадь, за которую мы получили бы неплохие деньги» — обычно отвечал господин Рейнхарт в подобных ситуациях.

— Мне безумно жаль… — прошептала Надя, прижавшись лбом ко лбу лошади, которая ни о чём и не подозревала. Спокойно стояла и махала хвостом, не зная, какая участь ждала её. Добрые круглые глаза с теплом смотрели на девушку, и Надя почувствовала, как к горлу подступает ком. Почему всё так несправедливо? Да, Молния скакала медленнее других лошадей, в последнее время она хромала, но почему её сразу же нужно убивать? Почему она не заслужила жить? Просто потому что была слабее, чем остальные лошади? Отец всегда говорил ей, что в этом мире слабые не живут долго, и даже если и живут, то не способны ничего изменить вокруг себя, не способны принести никакую пользу человечеству. Надя не хотела быть такой, она с детства прекрасно знала, что бывает с подобными, поэтому, всегда старалась быть сильной, полезной, отстаивала себя во всём и чётко ставила границы дозволенного, на позволяя посторонним заходить за них. Как-то раз, когда Надя с подружками, живущими поблизости, во время очередной прогулки втихаря от родителей забрела в местный трактир, какой-то парень стал приставать к ней. Он подошёл к девушке и нагло сжал её ягодицу в руке, от него разило алкоголем, а глаза были затуманены, он явно был не в себе. Тогда Надя смахнула его руку со своего тела и скрутила ее так, что парень взвыл. Она никому не позволяла унижать себя.

Решив всё же поскорее покончить со всем, чтобы не мучить ни себя, ни бедную лошадь, девушка наконец отвязала Молнию и вывела её из стойла, как и велел ей отец. Тот уже стоял на улице с топором в руках.

— Ну наконец-то, где тебя носило? — мужчина тут же встрепенулся, завидев дочь, ведущую к нему лошадь. Стоять под беспощадным солнцем и жариться под его лучами, конечно, никому не хотелось, так что его недовольство было вполне понятно.

— Это и правда обязательно? — сухо спросила Надя. Она задавалась этим вопросом каждый раз, и каждый раз слышала один и тот же ответ, но девушка всё равно была достаточно упряма, чтобы продолжать спрашивать и надеяться, что отец всё же сжалится, хоть этого и не происходило. Ни разу.

— Надя, мы это уже обсуждали. Она никуда не годится, ей здесь не место, — в сотый раз повторил мужчина и подошёл к лошади. — Если ты не хочешь смотреть, можешь идти, сегодня твоя помощь уже не понадобится.

Надя ничего не ответила и, бросив на лошадь последний, полный сожаления, взгляд, развернулась и пошла прочь. Конечно, правильно было бы остаться с ней и хотя бы своим присутствием поддержать бедное животное, но девушка уже устала. Она так часто наблюдала за всем этим и, казалось бы, должна была уже привыкнуть, но почему-то у неё не получалось, и душа каждый раз кричала от негодования и несправедливости.

Чтобы не слышать жалобный крик лошади, Рейнхарт ускорила шаг. Надя зажмурилась и тихо выругалась себе под нос. Благо, её никто не слышал. В её семье ругаться было не принято.

***

На рыночной площади Шиганшины сегодня было очень много людей, особенно детворы, хотя это было и неудивительно, не каждый же день в города, пристроенные к стенам, приезжает цирк! Поэтому дети и были возбуждены желанием поскорее увидеть выступление артистов. Торговцы всеми силами пытались привлечь к себе как можно больше покупателей, пытаясь перекричать друг друга, а местные воришки ловко залезали зазевавшимся в карманы и уносили их кошельки куда подальше, провожаемые недовольными криками тех, кто уже слишком поздно обнаружил пропажу.

Разведкорпус не был так радостно настроен и шумлив, как жители Шиганшины, ведь именно сегодня они отправлялись на очередную вылазку. К несчастью, людей сегодня было огромное количество, а значит, и недовольные фразы в свой адрес разведчикам приходилось выслушивать чаще.

— Вон они, опять сейчас навешают нам лапши на уши, а потом хорошенько покормят титанов за стенами за счёт наших налогов, — презрительно выдал какой-то толстый мужчина, поправляя свою потёртую шляпу.

— Да уж, а какая воодушевляющая речь у их главнокомандующего… А толку-то? Вернутся всё равно, как побитые псы, поджав хвост, — поддержала толстого мужчину стоящая рядом женщина.

Нина озадаченно сдвинула брови, слыша подобные разговоры. Она стояла среди толпы и провожала разведчиков взглядом, невольно любуясь ими. Вот он — пример настоящей силы, кто бы что ни говорил. Крепкие натренированные бойцы, готовые отдать своё сердце без раздумий ради спасения человечества. Как можно было упрекать их за бессмысленную трату денег, ведь они единственные, кто не боялись сражаться за свободу! Отец часто говорил девушке, что разведкорпус — это сборище фриков, которые только и ищут смерти, но они — главный источник доходов семьи, а значит, их обязательно нужно поддерживать и делать всё, чтобы их вылазки за стену не прекращались, ведь для этого разведчикам нужны были лошади, которых они покупали на ферме Рейнхартов. Нина считала несколько иначе. Она искренне верила, что они — истинные герои, и если она снабжает их лошадьми, значит, она тоже делает вклад в победу человечества. Хоть и маленький, незаметный для других, но всё же эта маленькая капля, брошенная в огромное море борьбы, была частью этого моря, и именно таким образом она могла доказать самой себе, что она была полезна для мира, и её нельзя просто так списывать со счетов.

Одна из лошадей разведчиков внезапно подняла уши и громко заржала, устремив свой взгляд прямо на Надю. Девушка удивлённо и растерянно приподняла брови, когда животное бесцеремонно подбежало к ней, игнорируя недовольное бурчание сидящего на ней солдата, который, в попытке остановить своего скакуна, натянул поводья. Надя невольно сделала шаг навстречу, присматриваясь к лошади. Она явно знала ее: гнедая, с белой полосой на лбу. И чуть выше лошадиной ноги было такое же белое пятнышко. Стоп, неужели… Пятнышко?! Неужели это она?

Надя не смогла сдержать теплой улыбки, вспомнив эту зверушку. Очень милая и спокойная лошадка, девушка ухаживала за ней ещё с детства, гуляла с ней, училась заплетать косички на её красивой гриве, которую она обожала расчёсывать. Почувствовав приятное тепло от навеянных воспоминаний, Надя протянула руку и мягко коснулась лба Пятнышка, поглаживая белое пятно между её ушек. За этим занятием девушка совсем забылась и сначала даже не заметила пристальный взгляд голубых глаз, которые смотрели на неё с удивлением и растерянностью. Наконец, почувствовав внимание, прикованное к себе, Надя вздрогнула и тут же одёрнула руку от лошади, подняв глаза на всадника.

Надя невольно стала рассматривать мужчину. Он не был стандартным красавцем, но всё равно притягивал взгляд к себе. Короткие светлые волосы были идеально уложены, а эти бездонные глаза, цветом напоминавшие чистое небо и выглядывающие из-под густых бровей, что придавали ему солидности, завораживали. Девушка позволила себе мельком пробежаться по телу разведчика и успела отметить про себя, что он был очень крепким и сильным на вид. Надя невольно представила, как он ловко рассекает воздух с помощью УПМ и сметает всех титанов на своем пути.

— Прошу прощения, лошадь сегодня не слишком-то меня слушается. Надеюсь, за стеной она не будет вести себя так же, как сейчас. — Мужчина всё же первый нарушил тишину. Он был спокоен и холоден, явно настроенный на предстоящую вылазку. По виду солдата было ясно, что эта экспедиция была для него далеко не первой.

Надя всегда могла отличать новобранцев, для которых выход за стену в новинку, от уже бывалых ветеранов. У последних был абсолютно другой взгляд: какой-то отрешённый, жестокий и пустой, будто бы они уже успели повидать в этой жизни всё, отбросили весь свой страх и были готовы умереть по первому же приказу. Это одновременно пугало и восхищало, ведь именно эти люди стоят на страже стен и всего человечества, и один из них сейчас смотрит прямо на Надю.

— Всё в порядке, просто она меня знает. — Девушка наконец нашлась, что ответить, ободряюще улыбнувшись мужчине. Она хотела сказать что-то ещё, он, судя по приоткрывшемуся рту, тоже, но внезапный оклик у него за спиной перебил их.

— Тридцать шестая вылазка за стены объявляется открытой! — закричал главнокомандующий.

Светловолосый солдат встрепенулся и стал разворачивать лошадь, которая наконец повиновалась новому хозяину.

— Удачи на вылазке, надеюсь, вы вернётесь целым и невредимым, — сказала Надя на прощание.

Солдат улыбнулся и кивнул девушке, направив лошадь обратно в строй. Он ещё пару раз обернулся на Надю, будто бы насыщаясь её улыбкой, которая давала разведчику уверенность, а затем он вместе с остальными скрылся за стенами.

Еще недолго постояв на площади, провожая разведчиков взглядом, девушка развернулась и пошла туда, где должно было проводиться шоу. Она как раз взяла себе билет, чтобы пойти посмотреть на акробатов вместе с подругами.

***

— Хорошо, что сегодня вылазка за стену состоялась. Я надеюсь, разведчики хоть в этот раз не опозорятся, иначе плакал разведкорпус и наши доходы, — произнёс за обедом отец, читая газету.

Надя как раз вернулась домой после представления. Хоть оно и было захватывающим, забавным и хорошо поставленным, а сама девушка прекрасно провела время с подругами, мысли о солдатах, выехавших за стену, никак не оставляли её. Особенно тот голубоглазый разведчик, что был верхом на её Пятнышке. Как же давно она не видела свою лошадку, она думала, что та наверняка погибла где-то на поле боя, или же её нынешний владелец был съеден, а бедное животное осталось за стеной. Хорошо, что титаны не едят животных. По крайней мере, так говорили. Увидеть старую подругу было невероятно приятно, и Надя всё еще чувствовала это приятное тёплое чувство в груди, только беспокойство омрачало его. А вдруг этот солдат погибнет вместе с лошадью сегодня, или же она останется одна, без хозяина? Нет, не нужно об этом думать, нужно поскорее есть свой обед, пока он не остыл.

— В последнее время всё меньше и меньше людей заинтересованы в этих вылазках. Денег уходит много, результатов абсолютно никаких, — продолжил рассуждать господин Рейнхарт. — Если большинство, а скоро, я уверен, так и будет, проголосует против экспедиций разведкорпуса, то его расформируют, да и не удивительно. Как по мне, их главнокомандующий полный кретин, которому только дай влезть в драку. Надя, что ты так сверлишь меня взглядом?

— Разведчики единственные, кому хватило сил и смелости выступить против нашего главного врага, почему этого никто не понимает? Только они могут добыть нам настоящую свободу! — не выдержала и высказалась девушка, отложив вилку в сторону. Как же её раздражали эти высокомерные разговоры по поводу глупости разведкорпуса. Всегда удобно рассуждать о мире, сидя на диване у себя дома и считая только свои деньги.

— Надя, не надо так разговаривать с отцом… — вмешалась в разговор мать, которая до этого молчала и мирно обедала, но господин Рейнхарт лишь рассмеялся и покачал головой.

— Ты ещё маленькая и ничего не понимаешь. Бороться со злом — это удел героев из сказок. В реальном мире все иначе. Нет добра, нет зла. Разведкорпус не идеален, там находятся такие же люди, которые лишь нашли повод тянуть с нас деньги на финансирование их экспедиций. Они сидят в своём штабе, едят за наш счет, спят в комнатах, построенных за наш счёт и, в конце концов, ездят на лошадях, которых мы выращиваем, но сами они не делают для человечества ровным счетом ничего. Все уже давно смирились и счастливо живут внутри стен, кроме этих упёртых баранов, которые лезут туда, куда не надо. Когда-нибудь ты это поймешь, а теперь ешь свой обед, он уже почти остыл.

Надя поняла, что спорить бесполезно, поэтому, поджав зубы, девушка взяла со стола вилку и продолжила есть, хоть и еда почти не лезла в горло. Какая же дурость: сидеть в клетке и оскорблять тех, кто пытается из неё вырваться, но Надя молчала. Молчала и заедала собственное бессилие. Это всё, что она могла сейчас сделать. Опустошив тарелку, девушка молча встала и направилась в свою комнату, прикрыв за собой дверь. В тот вечер отец вместе с матерью уехал куда-то за стену Сина на важную встречу, наказав Наде вести себя хорошо и не гулять допоздна.

***

Звон колоколов оповещал о прибытии разведчиков. Было странно, что они вернулись так быстро, ведь они покинули стены лишь утром, а вернулись обратно в тот же вечер. Неужели что-то пошло не так?

— Дань, давай посмотрим, встретим их! — крикнула Надя своему другу, парню на год младше её самой, который повсюду ходил за ней хвостиком.

— Почему они так рано? — проворчал парень, озвучивая её собственные мысли, и с неохотой выбрался из шалаша, который они строили каждое лето вокруг трёх деревьев, которые стояли треугольником рядом друг с другом. Их запросто можно было обставить ветками, а затем укрываться за ними от чужих глаз. Внешне конструкция напоминала забавный лесной домик, который они и называли шалашом. Они пришли сюда совсем недавно, а теперь им пришлось уходить, ведь нужно же было встретить разведчиков.

Надя перешла на бег, следуя зову колоколов открывающихся ворот стен, но, когда они добрались до той самой площади, увиденное заставило девушку замереть на месте. Солдаты выглядели совсем не так, как сегодняшним утром. Более того, половины и вовсе с ними уже не было. Если утром это была красивая, уверенно шедшая колонна, сейчас она стала реже в два раза, да и разведчики выглядели так, что без ужаса на них и не взглянешь. Повязки, бинты, кровавые пятна и люди без конечностей — вот что представлял собой разведкорпус в этот миг. Недовольные возгласы раздавались со всех сторон, люди негодовали, разведчики лишь молча опускали головы, не в силах выдержать их взгляды.

Глазами Надя искала свою Пятнышко. Конечно, стоило давно забыть и отпустить её, ведь лошадь была продана несколько лет назад, но их утренняя встреча никак не выходила у девушки из головы. Лошади тоже опускали голову, чувствуя настроение своих хозяев, достаточно сложно было найти какую-то конкретную лошадь среди такого количества, ведь почти все имели один и тот же окрас, но Пятнышко всегда выделялась среди других белым кружочком на одной из своих ног. Наконец, такая лошадь все же появилась, а на ней восседал всё тот же светловолосый мужчина. Он тоже смотрел куда-то под ноги лошади, но, почувствовав пристальный взгляд Нади на себе, поднял глаза. Девушка и сама не поняла, как при подобной ужасающей картине у неё хватило сил и смелости улыбнуться. Разведчик удивлённо приподнял брови, уставившись на неё, уже второй раз за день, а потом резко отвернулся. Улыбка на лице Рейнхарт тут же исчезла. Сейчас для подобного было не самое подходящее время.

— Фрики! Позорище! Молодцы, покормили титанов за наш счёт! — кричали люди со всех сторон. Они только и видели увечья солдат, пятна крови, но Надя всё еще видела тех самых сильных бойцов за свободу. Да, вылазка подкосила их, многие не вернулись, но это ни в коем случае не умаляло их силу духа и храбрость. Ей вдруг так сильно захотелось поделиться этими мыслями, хоть как-то поддержать солдат, но она и понятия не имела, как это сделать.

Из толпы внезапно выскочила женщина и направилась прямиком к их главнокомандующему, что ехал впереди остальных, понурив голову. Вид у него был мрачнее тучи, щёки впали от усталости и ещё каких-то разрывающих его чувств, он избегал взгляда окружающих, лишь иногда посматривая на едущего рядом светловолосого солдата.

— Прошу прощения, мой сын, Мозес, должен был вернуться вместе с вами, но я что-то не вижу его, а где он? — спросила женщина. Толпа тут же затихла, наблюдая за развернувшейся сценой. В голосе незнакомки явно чувствовался страх, но ещё была надежда. Надежда на то, что её сын сидит где-то в укрытой навесом повозке вместе с ранеными и отсыпается после тяжёлой вылазки.

Надя перевела взгляд обратно на командующего. Если раньше казалось, что мрачнее выглядеть невозможно, то этот мужчина только что опроверг данное суждение.

— Это мать Мозеса, отдавай, — только и сказал командующий, обращаясь к тому самому голубоглазому разведчику. Тот спешился и подошёл к женщине, и только сейчас Надя заметила свёрток, который тот держал в своих руках. Мужчина молча протянул матери пропавшего сына кусок ткани и поспешно вернулся к своей лошади, не желая контактировать с незнакомкой.

Женщина растерянно посмотрела на свёрток и стала торопливо распутывать его, желая поскорее узнать, что там внутри. Что-то подсказывало, что содержимое явно не обрадует её, но отступать было нельзя, она должна была узнать, что стало с её сыном. Если она не раскроет свёрток сейчас, то, возможно, не раскроет уже никогда. Разворачивая ткань, женщина вдруг вскрикнула. Её лицо… Это лицо Надя никогда не забудет, она будет вспоминать его до конца своих дней. Жгучий спектр боли, ужаса, неверия, отвращения и отчаяния отражались в ее глазах. Каждую мышцу на лице женщины перекосило. Надя опустила взгляд туда, где в её руках трясся свёрток, и прикрыла рот ладонью. Там была рука. Человеческая оторванная рука. Девушка отвернулась и с трудом сдержала рвотный порыв.

— Скажите, в смерти моего сына был хоть какой-то смысл? Он послужил во благо человечества? — дрожащим голосом спросила женщина, с трудом держа себя в руках. Слёзы наворачивались на её глаза, голос дрожал, но она всё еще пыталась говорить.

— Смысл? Благо человечества? — Лицо командующего напоминало огромную грозовую тучу, его перекосило, каждая мышца на его теле дрожала. — За все эти вылазки… Мы ничего не добились! Абсолютно ничего!

Толпа осуждающе загудела, заслышав такое признание. Голубоглазый солдат сделал шаг вперед и сжал плечо командующего рукой, чтобы тот перестал говорить и самолично рыть разведкорпусу могилу. Его глаза обжигали окружающих холодом, и Надя невольно поёжилась.

— Расходитесь, не на что здесь смотреть! — закричал один из солдат, который за всё это время ни разу не поднял головы. Разведчики явно выглядели уставшими, сил отвечать на вопросы, смотреть на слёзы матерей и слышать осуждающие комментарии в свою сторону у них больше не было. Солдаты ускорили шаг и поспешили скрыться подальше от людских глаз в надежных стенах штаба.

Надя, всё ещё под впечатлением от увиденного, развернулась и пошла куда глаза глядят, стараясь унять дрожь в теле. Рука. Она видела руку, настоящую. Она принадлежала одному из них, разведчиков, это был целый человек со своими мечтами, мыслями и мнением, со своими тараканами в голове и недостатками, и в один миг он перестал существовать, оставив после себя лишь руку, которую теперь прижимала к груди бедная женщина, чья душа прямо сейчас разрывалась на части.

— Надя, пошли, достаточно с нас на сегодня, — Даниил положил руку на плечо девушки и увёл её подальше от площади. Рейнхарт не оставалось ничего, кроме как, опустив голову, повиноваться и пойти за ним.

Они шли молча, после развернувшейся сцены девушка не хотела разговаривать. Если честно, ей и вовсе хотелось побыть одной, но в то же время ей не хотелось возвращаться домой в свою комнату, чтобы выслушивать очередные комментарии отца по поводу вылазки за стену. Она и так понимала, что всё очень плохо. Возможно, это была их последняя экспедиция, если вспомнить, что именно кричал главнокомандующий. Его слова наверняка теперь будут обсуждать везде, где только можно.

Когда ребята вышли за пределы городка, Надя остановилась, прислонившись к старому дубу, что одиноко стоял неподалёку от небольшого озера. Это дерево было старше неё самой, и девушка с самого раннего детства любила приходить к нему и любоваться водной гладью. Её рваный вздох сейчас особенно выделялся на фоне стрекота кузнечиков и пения птиц. Усевшись на траву, что приятно шелестела от лёгкого июньского ветерка, Рейнхарт поджала под себя ноги и посмотрела в озеро, в котором отражалось розовое небо. Солнце уже потихоньку заходило за горизонт, и девушка внезапно почувствовала какое-то умиротворение и спокойствие. Закаты ей всегда нравились и всегда её успокаивали. Надя прикрыла рот ладошкой, чтобы широко зевнуть, денёк сегодня был очень уж насыщенный: сначала работа на ферме, затем разведчики, цирк, а потом снова разведчики. Это было слишком много для такого городка, как Шиганшина, что находился на самом краю стены, сюда обычно никто не приезжал, да и кому это было нужно? Этот город находился дальше всего от столицы, где располагались главные богатства человечества. Надя всегда мечтала попасть на какой-нибудь пышный бал, которые устраивали там, рядом с дворцом короля, но она понимала, что вряд-ли ей светят подобные мероприятия, ведь она была обычной дочерью фермера. Да, денег у них было достаточно много, но для знати они всё равно были никем, те никогда бы их не признали, как минимум, из-за их происхождения.

— Я тут подумал… — Даня вырвал девушку из размышлений и присел на траву рядом с ней, так же прислонившись спиной к дубу.

— Ты умеешь? — Надя сделала наигранно удивленное лицо, а затем захихикала.

— Очень смешно, Надя, а главное, оригинально, — Даниил тут же насупился и отвернулся. Он явно хотел сказать что-то важное, но слова девушки заставили его отступить. Чёрт, не вовремя она решила его подколоть.

— Прости, я обязана была так пошутить, — Надя мягко хлопнула друга по плечу, и тот всё же немного смягчился, — Что ты хотел сказать?

— Я хочу вступить в разведкорпус.

Его слова повисли в долгом молчании. Надя не знала, что ответить, и растеряно смотрела на парня. Её глаза округлились, теперь уже от искреннего удивления. Она прекрасно понимала, что Даня не шутил, он бы не стал шутить на подобную тему, но что заставило его вдруг принять такое решение? Особенно после того, что они видели сегодня.

— Ты… Даня… Его же вообще, возможно, распустят, и… ты же сам видел, какими они возвращаются оттуда. Если вообще возвращаются… — все же смогла выдавить из себя Надя. Хоть девушка и уважала разведчиков и восхищалась ими, ей бы не хотелось, чтобы её друг потерял свой привычный блеск в глазах, который всегда завораживал Надю. Рейнхарт видела взгляды солдат. Они выглядели так, будто погибли где-то там, на поле боя, а сюда вернулись лишь их опустошённые, бездушные тела.

— Я не хочу, чтобы его распускали, поэтому и иду. Это ведь единственный шанс на свободу. А я всегда хотел увидеть горы, ты же знаешь… — парень с обидой в глазах посмотрел на подругу. Он был уверен, что она поддержит его решение, но вместо этого та будто бы осудила его. — Я не хочу всю жизнь просидеть за стенами, как какой-то скот. Ты сама прекрасно знаешь, что ждёт тех, кто просто сидит и ничего не делает!

Надя поджала губы. Это нечестно, он повторял её собственные слова, и она не могла с ними спорить. Слабых и тех, кто не способен сделать ничего полезного, ведут на убой. Этим миром правит только власть и сила, девушка давно поняла это, помогая отцу на ферме, и как она могла осуждать своего лучшего друга, который просто хотел быть сильным, вместо того, чтобы быть грузом, от которого нужно избавиться? Он просто хотел чего-то добиться. Рейнхарт мысленно дала себе подзатыльник, нельзя так вести себя со своим другом.

— Тогда я отдам тебе лучшую лошадь, что есть на нашей ферме, — Надя улыбнулась, и Даня ответил ей тем же. В его глазах снова появилась уже привычная ей теплота, и он счастливо рассмеялся в унисон с девушкой.

Они еще какое-то время дурачились у озера, прыгали через него, бросали туда камушки в попытке сделать блинчики, но ни у кого из них так и не получилось. Потом, устав от этого безумно важного занятия, они просто водили по воде палкой и разговаривали о всяких пустяках. Надя с уверенностью могла бы сказать, что день прошёл очень даже неплохо, если бы не…

Что-то загрохотало вдали, а потом по земле словно прошла огромная волна. От внезапного потока ветра тёмные волосы Нади полезли ей на лицо, и она стала собирать их назад, чтобы хоть что-то увидеть.

— Что это сейчас было? — нахмурилась Рейнхарт. Живот стал неприятно побаливать от волнения, что-то явно было не так. Что-то произошло…

— Бежим в город! — Даниил быстро отреагировал и побежал вперёд, взяв Надю за руку. Она устремилась за ним, осматриваясь по сторонам, пытаясь найти источник шума. Кажется, он исходил от стены.

В городе царил полный хаос, люди громко кричали от страха и ужаса, бежали в разные стороны, сбивали других с ног, не разбирая дороги. Торговцы бросали свой товар. Прямо на земле лежали ящики с овощами, фруктами и прочими товарами, но никто не обращал на них никакого внимания.

— Титаны! Титаны! Они в городе! — закричал кто-то над ухом Нади, задевая её плечом. Девушка чуть не упала, но всё же смогла удержаться на ногах, однако, услышанное заставило её оцепенеть. Титаны? Как они могли оказаться в городе, окружённом стенами? А этот грохот? Неужели стену прорвали? Как это возможно, люди ведь сто лет жили за ними, как это могло произойти?

— Титаны прорвали стену, бегите! — снова закричал кто-то, подтверждая догадки Рейнхарт. И снова она почувствовала, как кто-то с разбегу влетел в неё. Стоять на месте и хлопать глазами было опасно, поэтому девушка рванула вперёд, всё еще крепко сжимая в руке ладонь Дани.

— Бежим к реке! — закричала Надя, надеясь, что парень её услышал. Тот не отставал от неё, значит, ей всё же удалось докричаться до него. По причалу можно было добраться до ворот, только вот люди, что в панике были не в состоянии ориентироваться, бежали им навстречу, а те, кто шёл за ними, пинали в спину, чтобы идущие спереди ускорились. Всё это превратилось в безумную давку. Люди толкались, кричали, стало жарко, невыносимо жарко, и Надя начала задыхаться, потеряв доступ к кислороду. Её били по плечам, рукам, ногами, пытаясь оттолкнуть в сторону, чтобы освободить себе путь. Внезапно девушка почувствовала, что ладонь Дани выскользнула из ее руки.

— Даня! Чёрт! — Рейнхарт попыталась найти друга, но рассмотреть что-либо в этом пекле было невозможно. — Даня, где ты?! Даня!

Ответа не было, кто-то снова больно пнул её в спину, и Надя упала на колени, закрывая шею руками, чтобы ее не сломали. Она все продолжала звать парень, но он не откликался.

— Титаны! Они здесь!

Она слышала топот тяжёлых огромных ног, земля сотрясалась от шагов приближающегося титана. Надя подняла голову и увидела его. Страшное, огромное, неестественно улыбающееся лицо. Титан схватил кого-то из толпы, поднял в воздух и забросил в свой рот.

— Нет! — только и успела прокричать Рейнхарт, как зубы титана впились в тело человека.

Раздался душераздирающий крик, а потом повсюду хлынули брызги крови, пачкая собой стены, землю и людей, стоящих внизу. Несколько капель упали на лицо Нади, и она отчаянно закричала, пытаясь отряхнуть их от себя, но лишь сильнее размазывала кровь по своему лицу. Из глаз пошли слезы, тело не слушалось. Девушка снова упала на колени и опустила голову, хватаясь за неё руками в истерике. «Это конец, это конец! Титан прямо перед нами, и я не смогу прорваться к воротам. Все кончено! Я тупая слабачка, я не достойна жить, я такая же обуза, которая ничего не добилась…».

Расправившись с очередной жертвой, титан снова вытянул вперёд свою руку и направил её прямо в толпу. Люди расступались в стороны, а Надя так и осталась стоять на коленях, не видя ничего перед собой. Грязные от крови пальцы тянулись к ней и уже были готовы коснуться девушки, как вдруг…

Послышался лязг металла, брызги крови и громкий крик, исходивший из глотки титана. Надя распахнула красные от слёз глаза и уставилась на картину перед собой: рука титана была изрезана в нескольких местах, что-то молниеносно пролетело у него над головой, а затем он пошатнулся назад и с громким грохотом упал на спину. Надя зажала уши руками, чтобы не оглохнуть от звуковой волны, и продолжила всё так же растерянно смотреть на уже мёртвого титана. На его лбу стоял невысокий черноволосый мужчина, одетый в форму разведкорпуса, который холодно и равнодушно смотрел на толпу людей внизу:

— Эй вы, идиоты, прекратите давить друг друга и возьмите себя в руки! — прорычал мужчина.

От тела титана стал исходить пар и потихоньку рассеиваться, но таких, как он, здесь были десятки, угроза ещё не миновала, а люди продолжали погибать. Если ей повезло один раз, далеко не факт, что повезёт и во второй, Надя прекрасно это осознавала. Она бы погибла прямо сейчас, если бы не чужая помощь.

Рядом с черноволосым разведчиком появился тот самый светловолосый, высокий мужчина, с который она столкнулась утром. Он вытащил из специального кармана сигнальную ракету и сделал выстрел в небо. Из ракеты повалил зелёный дым, оповещая о чём-то других солдат. Низкий и громкий голос блондина обратился к толпе, стоящей внизу:

— Слушайте внимательно, на юге города стоят корабли. Быстрым, но спокойным шагом идите туда, и вас эвакуируют за стену. Шевелитесь! — закричал голубоглазый разведчик, рукой указывая людям путь. Затем солдат повернулся к всё еще стоящему рядом мужчине и обратился уже к нему. — Леви, ты сопровождаешь меня. Нужно очистить пути эвакуации от титанов и не подпускать их к людям. Как закончим, возвращаемся за стены. Когда все укроются за Розой, здесь нам делать уже будет нечего.

Кивнув, первый разведчик спрыгнул с головы мёртвого титана и взмыл в небо. Светловолосый последовал за ним. Надя смотрела им вслед и невольно восхищалась этим зрелищем, позабыв о своих слёзах и пятнах крови, в которых вымазаны её щёки. Пока они, люди, в истерике давят друг друга, пытаясь выжить и избежать угрозы, при этом всё равно погибая, как скот, разведчики летят прямо навстречу опасности только с одной целью: защитить тех же самых людей, что буквально несколько часов назад кричали оскорбления им в спину. В их глазах не было ни капли страха, они были так спокойны, так уверенны в себе. Они были сильны, и сейчас Надя поняла, что и в подмётки им не годится. Только сейчас Рейнхарт осознала, какой слабой на самом деле являлась. Она всегда твердила себе, что не такая, как другие, и это было высокомерием чистой воды. Надя ничем не отличалась от отца, рассуждающего обо всём на диване с газетой в руках. И вот, стоило ей подойти к настоящей угрозе, как она упала на землю, схватилась за голову и заревела. «Какой позор, боже, какой позор…» — подумала Надя. — «Нет, больше он не повторится. Я никогда больше так не поступлю, я буду бороться за свою жизнь так же, как и разведчики… я… я вступлю к ним. Обязательно. Я хочу быть такой же, как они».

Дальше всё было, как в тумане. Надя почти не помнила, как сумела добраться до корабля, который нёс их за толстые стены, как пыталась найти на судне Даню, отца, мать, но так и не смогла этого сделать, как обессиленно рухнула на скамью палубы и спрятала лицо в дрожащих ладонях.

Когда в следующем месяце в городе за стеной Роза объявили набор в кадетский корпус, Надя незамедлительно вступила в него.