Майкл смотрел на резвящихся за окном детей.

      Кому-то могло показаться, что певцу мешали шум и гам за окном, но дело было как раз таки в обратном. Он так долго ждал этого, готовился к дню, когда двери «Неверлэнда» — сошедшей со страниц книги страны чудес — откроются для детей, и не просто детей, а для тех, кому в жизни не повезло, у кого было не так уж и много радости. И вот теперь с таким же восторгом, с каким детвора резвилась на большом газоне вокруг бассейна, играя в водяной бой, певец наблюдал за маленькими гостями.

      Майкл и сам хотел к ним присоединиться, но у него ещё были дела — запись нового альбома и планирование концертного тура отнимали практически всё время. Но сегодня он обязательно выйдет к своим маленьким гостям.

      Странный звук чего-то катящегося по полу заставил мужчину обернуться. В распахнутые двухстворчатые двери въехал одинокий скейт. Майкл шагнул в сторону двери, подобрал «доску» и удивлённо осмотрелся, не до конца понимая, как она могла оказаться в доме.

      Ответ скрывался за дверью:

Ханна сидела на полу, морщась и потирая низ спины.

— Вьюрок? — Майкл поднял скейт так, чтобы девочке его было видно.

— Да, это мой, — она поднялась с пола и подошла к Майклу. — Решила научиться кататься. Раньше мне ни за что не позволили бы так рисковать, — забирая из рук певца «доску», ответила Ханна. — А теперь можно.

— Вьюрок, — грустно посмотрел на неё Майкл.

      Она улыбнулась в ответ:

— Всё хорошо, правда.

— Только не катайся по дому, — покачал головой он.

— Я просто встала на скейт. Не думала, что удержаться на нем будет так сложно. Пойду на улицу, там один из мальчишек кажется хвастался, что умеет кататься.

      Ханна убежала на улицу, а Майклу осталось только посмотреть ей вслед.

      Казалось, девочка оправилась от травмы. Да, она не могла пока танцевать и смирилась с этим, пытаясь занять себя чем-нибудь другим. Но Майкл чувствовал, что это не совсем искренне с её стороны. Она перестала ходить в танцевальную студию и не бывала на его репетициях. Также он знал, что ни матери, ни брату, которые ещё несколько раз бывали в Неверлэнде, она так ничего и не рассказала. Майкл не одобрял подобного молчания, но и не вмешивался, подыгрывая Вьюрку и надеясь, что само время и сеансы у доктора Сандерс ей действительно помогут.

      То, что Вьюрок больше не танцевала, ломало и некоторые планы самого Майкла. Он хотел снять её в одном из своих клипов, но сейчас не знал даже, как заговорить об этом, не разбередив ещё не зажившую душевную рану ребёнка. Он вспомнил, что вечером на ранчо должен приехать Клейтон, чтобы обсудить какое-то новое предложение для Вьюрка.

      Он ещё раз посмотрел в окно, выхватив взглядом Ханну, стоявшую на скейте в окружении группы ребят, и улыбнулся.

***

      Джон как обычно был пунктуален и прибыл ровно к ужину.

— Черт, Джексон, я всегда знал, что ты псих! — Клейтон осматривал зоопарк и парк аттракционов. — Если бы я в детстве оказался в подобном месте, меня отсюда и за уши не вытащили.

— Так в чем же дело? — рассмеялся Майкл. — Погости несколько дней, почувствуй себя снова ребёнком. Для этого данное место и создано, чтобы никто не забывал как прекрасно и хрупко детство.

— Возможно как-нибудь, но не сейчас, — ответил ему Джон. — Сейчас я бы хотел поговорить с Ханной.

— Конечно, она сейчас гуляет вместе с другими ребятами, — махнул Майкл в сторону небольшой рощи, которая красиво подсвечивалась небольшими фонариками и гирляндами, опутавшими деревья словно волшебные лианы. — Я скажу, чтобы её позвали. Пошли в дом.

      Ханна вошла в двери особняка через десять минут.

— Привет, Вьюрок, — поздоровался с ней Клейтон.

— Здравствуйте, мистер Клейтон.

— Прошу, называй меня просто Джон, — махнул рукой агент. — Мы с тобой, детка, деловые партнёры, поэтому должны говорить на равных.

— Хорошо, — кивнула Ханна. — Так какие у ва…тебя новости, Джон?

— Вот это я понимаю, настоящий деловой разговор, — ухмыльнулся Клейтон. — А новости, Ханна, вполне себе хорошие. Я тут недавно побывал на одной славной вечеринке. Мой старый друг, известный режиссёр, между двумя бокалами виски, пожаловался мне, что у него в производстве фильм с очень крутой идеей. Вот прям всё готово к съемкам, беги и снимай, но…

      Тут Клейтон по своему обыкновению замолчал.

      Майкл уже довольно давно знал Джона и привык к его манере интриговать и нагнетать напряжение вокруг себя. Джексон был уверен, что агенту и самому стоило себя попробовать в каком-нибудь разговорном жанре на сцене, но тот лишь смеялся, утверждая, что ему хорошо и по другую сторону сцены.

      Ханна же, ещё не привыкшая к манере общения своего агента, вся напряглась и машинально подалась вперёд:

— Но? — шепотом выдохнула она.

— Никак не могут найти актрису на главную роль. Им нужна девочка, примерно двенадцати-четырнадцати лет, или хотя бы выглядящая на этот возраст. Желательно, имеющую уже некий опыт в кино. Вот я и вспомнил о тебе, — закончил рассказ Клейтон.

— То есть, они готовы меня пригласить? — спросила Ханна, не веря своим ушам.

— Я показал твои работы, и вроде бы им понравилось, — пожал плечами Клейтон. — Если ты согласна, то тебе нужно будет пройти прослушивание, но должен тебя предупредить, что это не веселенькая детская сказочка, которые так любит Дисней.

      Майкл нахмурился, услышав это. В глазах же Ханны ещё больше разгорелся интерес:

— Я снималась не только у Диснея, — гордо вскинув голову, произнесла она. — Расскажи поподробнее.

— Ну, особых подробностей я не знаю, — пожал плечами Джон. — Только знаю, что история там тяжёлая и вроде как по реальным событиям. Эта девочка, главная героиня, выросла в не очень хорошей семье. Её мать умерла от туберкулёза, а отец быстренько женился на своей кузине Мери-Энн Уд. Та ещё стерва. И вот, стала та девчонку изводить. Избивать, унижать, и вроде как особо дела никому нет, пока... короче…

— Короче, хэппи-энда не будет, — продолжила Ханна.

— Точно, — кивнул Джон. — Ну, что скажешь? Если с этим не выгорит, у меня есть на примете парочка молодежных сериалов, где тоже требуются молодые и талантливые.

— Почему же, я хочу попробовать, — с энтузиазмом ответила Ханна.

— А я не хочу, чтобы ты пробовала, — вдруг раздался тихий, серьёзный голос Майкла.

      Сначала, когда Клейтон стал рассказывать о возможном участии Ханны в большом кино, это Майкла даже обрадовало: Вьюрок отвлечётся от своих проблем и снова займётся любимым делом. Но чем больше агент рассказывал про фильм, тем больше Майкла охватывало неясное чувство тревоги. Фильм был с таким страшным содержанием, где ребёнку приходится переживать совершенно недетские вещи, и даже смерть своего персонажа. А нужно ли всё это Вьюрку, и так находящейся в очень шаткой позиции? Не навредит ли это ей?

      Майкл прекрасно знал, что мир кино ещё более иллюзорен и обманчив, чем весь остальной шоу-бизнес, и актер, играющий на экране откровенного негодяя, в жизни может быть добрейшим и отзывчивым человеком. Но также он знал, и даже испытывал на себе, что любую роль, любой образ актер пропускает через себя, вкладывает часть себя в роль, иначе ничего не получится. Так что его тревоги за Вьюрка не были напрасными.

— Почему? — хором спросили и Ханна, и Джон.

— Я думаю, это будет слишком сложно для тебя, — обратился Майкл к девочке. — Может быть, стоит начать с чего-нибудь полегче? Комедия или те же сериалы?

      Ханна отчаянно замотала головой. Слова Майкла заставили её вздрогнуть. Он единственный, кто никогда не сомневался в ней, поддерживал её решения, и тут такой жесткий и категоричный запрет, словно удар под дых.

— Ты думаешь, я не справлюсь? — Ханна хотела сказать это спокойно и уверенно, но голос непослушно зазвенел от обиды.

— Нет, конечно ты справишься, — покачал головой Майкл, — но не будет ли для тебя подобная тема слишком болезненной?

— О, да, бедная, маленькая Ханна. Она же способна играть только в детских сказках, — саркастично фыркнула девочка.

— Вьюрок, я этого не говорил. Просто до этого ты снималась практически в одних мюзиклах, — Майкл был растерян от такой её агрессивной реакции.

— Да! Я должна веселить народ, петь и танцевать, — зло посмотрела Ханна на Майкла, на глазах выступили слёзы горькой обиды. —  Только позволь тебе напомнить, что танцевать я больше не могу! Майкл, я уже не маленькая, и вполне себе осознаю, что это за фильм. И я хочу попробовать, — довольно резко ответила Ханна. — И ты мне не отец, чтобы что-то запрещать.

      Ханна встала со стула и отвернулась от Джексона:

— Джон, — обратилась она к агенту, — назначь прослушивание, — с этими словами она, почти бегом, вышла из комнаты, даже не оглядываясь.

— Вьюрок! Ханна! — окликнул её Майкл, впрочем, без особой надежды, что девочка вернётся.

— Дай ей остыть, — вытаскивая сигару и зажигалку из внутреннего кармана пиджака, посоветовал Клейтон. — Ох уж эти девочки-подростки, голову с ними сломаешь, уж мне ли не знать, у самого двое. Ханна ещё достаточно разумная особа для своего возраста.

— Как ты думаешь, мне удастся её переубедить? — спросил Майкл, опускаясь в кресло, где только что сидела Ханна. — Я совсем не хотел её обидеть. Наоборот, я за неё волнуюсь.

— А нужно ли? — выпуская сизые колечки табачного дыма, ответил вопросом на вопрос Джон, и тут же продолжил:

 — Мне кажется, Майкл, ты до сих пор видишь в ней ту самую десятилетнюю девчушку, что с трясущимися коленками вошла в танцевальный зал. Друг мой, девочки растут очень быстро. Быстрее, чем нам бы того хотелось, — пробубнил он ворчливо, думая о чём-то своём. —  Ещё год-два и наша маленькая птичка станет почти взрослой девушкой. И кое в чём она права: ты ей не отец, не брат и не опекун, чтобы контролировать, притом, что именно по причине жесткого контроля мы тогда и затеяли весь этот суд с Беккером-старшим.

      Майкл кивнул. Он действительно не видел в Ханне некой подмены собственной дочери. Он любил детей за их искренность, умение радоваться и любить, казалось, весь мир, без границ и условностей, но ещё не был готов сам становиться отцом. Слишком много грандиозных планов было впереди, слишком много сил и времени отнимало творчество. Вьюрок была для него неким олицетворением его самого в детстве и других детей-артистов, которые слишком рано оказались в лучах славы.

— Я знаю, — согласился он, — но ты же понимаешь, после того, что она пережила… Мне кажется, она слишком уязвима, психологически.

— Майкл, — глубоко вздохнул Клейтон, поднимаясь из кресла. Он подошёл к окну и стряхнул пепел от сигары наружу, не найдя лучшей замены пепельнице. —  Я прекрасно всё помню и понимаю, но меня удивляет, что ты, со своей обычной проницательностью, не видишь…

— Не вижу чего? — Майкл с непониманием посмотрел на Джона.

— Ханна стала словно кукла. Я внимательно наблюдал за ней весь вечер. Она ходит, улыбается, мило беседует, даже смеётся, но взгляд пустой, безэмоциональный. И только когда я заговорил о фильме, её глаза зажглись интересом.

— Ты преувеличиваешь, — возразил Майкл, но чем больше он мысленно перебирал все последние эпизоды, связанные с Вьюрком, тем сильнее понимал, что Клейтон прав.

— Разве? — ухмыльнулся мужчина, туша сигару. — Знаешь, давай поступим так: я договорюсь о прослушивании, и если она не подойдёт, то найду ей роль действительно в каком-нибудь глупом, подростковом сериальчике. И да, Ханна права, ты ей не отец и не можешь напрямую что-то ей запрещать или разрешать.

— Но советовать, как друг, вполне могу, — пожал плечами Майкл.

— Это как я тебе только что? —  рассмеялся Джон. — Конечно можешь, но прислушиваться к твоим советам или нет решать только ей, в принципе, как и тебе.

      Клейтон откашлялся.

— Приятно было повидаться, Майкл, но мне уже пора. Саманта и девочки ждут.

— Привози их сюда погостить, — предложил Майкл.

— Ну как тут откажешься, если у тебя здесь собственный Диснейленд, — улыбнулся Джон. — Я сообщу Ханне о дате прослушивания, — обернулся он у дверей.

— Да, конечно, — натянуто улыбнулся Майкл.

      Ему по-прежнему не нравилась история со съёмками в таком тяжёлом фильме, но Джон был прав, и этого Майкл не мог отрицать.

      Удостоверившись, что всё в Неверлэнде в порядке, Майкл отправился спать. У него возникла мысль зайти к Вьюрку, он даже притормозил у её спальни, но не услышав из-за двери никакого шума, не стал стучать. Они поговорят завтра.

      Ханна же не спала. Она лежала в постели и смотрела в потолок, проматывая в голове весь этот разговор с Джоном и Майклом.

      Первый шок от ссоры с Майклом прошёл, но неприятное чувство в душе осталось. До сегодняшнего вечера ей даже подумать было сложно, что они с Майклом могут поссориться, да ещё и по такой причине.

      Ханне действительно понравилась идея сняться в чём-то более глубоком и сложном, чем милая сказка для детей. Её даже не пугала тяжёлая тематика фильма, ведь она сейчас сама чувствовала себя изломанной, выброшенной, ненужной. Доктор Сандерс советовала ей переключиться на что-то иное и не думать о танцах, а почему бы ей не стать актрисой? Получить, к примеру, «Оскар», тогда и Майкл, и отец увидят, на что она способна и без танцев.

      Девочка ухмыльнулась своим мыслям: до главной награды американской Киноакадемии ей было как до луны, но мечтать ведь никто не запрещал.

      Только вот реакция Майкла — это то, что сильно подрывало её внутреннюю уверенность в правильности своего решения. Ханна успела привыкнуть прислушиваться к его мнению и быть уверенной, что её всегда поддержат. Сейчас же она чувствовала себя одновременно и обиженной и виноватой, словно собиралась сделать что-то неправильное.

      Майкл.

      Ханна понимала, что весь её мир вдруг сконцентрировался на нём одном, и это немного пугало. Она восхищалась им, верила ему, любила его. Да, Ханна определенно была влюблена в него, как и все остальные вокруг. Она любила его так же, как Дона, или иначе?

      Ханна иногда получала письма от поклонников и была много раз свидетельницей радостной суматохи в школе в День святого Валентина. Она и сама получала кривоватые бумажные сердечки с робкими признаниями в симпатии. Да и на съёмках юные актёры иногда разбивались на парочки, но сама Ханна оставалась равнодушной ко всему этому «баловству», как называл это отец. С мальчишками ей всегда легче было дружить, чем встречаться, да и отец зорко следил, чтобы она «не занималась глупостями».

      Сейчас же она с удивлением осознала, что многие девочки её возраста и немного постарше смотрят на Майкла влюблёнными глазами, чуть ли не планируют их будущую с ним свадьбу из разряда «Когда я стану старше» и пишут километровые письма с признаниями в любви. И тогда —  неприятное чувство ревности. Иногда, когда очередная девочка слишком долго или слишком навязчиво, как казалось самой Ханне, обнималась с Джексоном, настойчиво привлекая к себе его внимание, Ханне так и хотелось крикнуть: «Отстань от него!» и топнуть ногой.

      «Неужели я и сама в него влюблена? — Ханна со стоном перевернулась на живот и уткнулась лицом в подушку. — Глупости! Майкл — мой самый лучший друг! И вообще, я на него обиделась!» — так решив для себя, Ханна, наконец, уснула.

***

      Ханна сидела во внутреннем дворе и читала книгу, но её внимание не было сосредоточено на сюжете. Прочитав строчку, она буквально через мгновение забывала о прочитанном. Её мысли всё время возвращались к Майклу и их вчерашней ссоре. Они ещё не виделись после вчерашнего, так как Джексон уехал рано утром, пока она спала. Ханна не знала, как вести себя с ним теперь. Ругаться с Майклом совершенно не хотелось, но если он продолжит настаивать на отказе от кастинга, она не отступит.

      Майкл же недавно вернулся со студии и теперь наблюдал за Вьюрком из окна. Он тоже не знал, как начать разговор с ней. Своё мнение о фильме он не изменил, но разговор с Клейтоном действительно заставил его посмотреть на Ханну иначе. Возможно, он недооценивает её? Недооценивает её силу и то, насколько ей сейчас сложно?

      Глубоко вздохнув, Майкл вышел во двор и направился к Вьюрку. Где-то очень далеко приятным фоном играла музыка.

      В Неверлэнде всё было пропитано музыкой. Она звучала практически везде. На каждом аттракционе. Сборники из лучших американских рок-композиций звучали из стереоколонок, замаскированных под камни, а также спрятанных в живой изгороди через каждые несколько сотен метров. Майкл не мог без музыки, иногда ему казалось, что быть в тишине, это всё равно, что оказаться без воздуха, а атмосферу волшебства переносят именно они — ноты многочисленных мелодий.

      Вот только Вьюрок в последнее время отстранилась от музыки. Майкл сначала воспринял это как нормальную реакцию на стресс, но день за днём всё приобретало более масштабные размеры, а сегодняшнее открытие, когда он утром заглянул к Вьюрку в комнату, и вовсе повергло его в ступор. Подумав, что он всё-таки ошибся, он спросил у Мэри, и неприятная догадка подтвердилась.

— Привет, — поздоровался он с Вьюрком.

— Привет, — подняла она на него взгляд.

— Что читаешь? — присел он рядом.

      Ханна развернула книгу обложкой вверх:

— Приключения Муми-Тролля. История про волшебную шляпу.

— Забавная история, — кивнул Майкл. — Может, поговорим?

— Да, конечно, — Ханна отложила книжку и повернулась к Майклу.

— Сначала отдай мне, пожалуйста, их, — протянул он руку ладонью вверх. — Я знаю, они у тебя в кармане.

      Ханна если и удивилась его осведомленности, то вида не подала, вытащив из кармана два небольших оранжевых цилиндра — беруши, и положила их на мужскую ладонь. Майкл посмотрел на них, как на что-то необычное.

— И зачем они тебе? — посмотрев Вьюрку прямо в глаза, спросил он.

      Ханна пожала плечами. Было сложно объяснить, что с ней происходит, когда она слышит музыку. Нет, не любую музыку, но бывали мелодии, песни, которые словно проникали сквозь кожу. Их ритм начинал пульсировать в венах вместе с пульсом. Именно в этот момент Ханна забывалась. В её воображении уже выстраивался рисунок танца, первые движения, повороты, шаги. Она уже делала шаг, подхваченная вдохновением, и оступалась. И тут же на Ханну наваливался тяжёлый камень отчаяния, обиды и даже почти физической боли, и чтобы избежать всего этого девочка придумала единственный выход — не слушать музыку совсем.

— Чтобы не слышать музыку, — только и смогла выдавить из себя Вьюрок.

      Остальное он понял и так, по уставшему взгляду, по бледности и судорожному вздоху. Майкл покачал головой:

— Так нельзя… Пойдём со мной, — вставая со скамейки, он поманил её за собой.

      Ханна послушно последовала за ним.

      Они прошли на площадку перед аттракционами, где под музыку на импровизированной дискотеке танцевали маленькие гости Неверлэнда. Они встали так, чтобы не привлекать внимание детей, наблюдая издалека.

— Вон, видишь девочку на инвалидной коляске? — он указал в сторону танцующих. — Это Сара Свифт. Она с рождения не ходит и вряд ли когда-нибудь будет, но это не мешает ей наслаждаться музыкой и даже танцевать.

      Ханна посмотрела на белокурую девочку, лет одиннадцати на вид, которая, улыбаясь, ёрзала на коляске, взмахивая руками из стороны в сторону под музыку. Иногда кто-то из рядом танцующих ребят брался за ручки инвалидного кресла и кружил или возил его, стараясь попасть в такт музыке. И может кому-то этот недотанец показался бы жалким, если бы не то ощущение полного счастья и радости жизни, что практически искрилось вокруг девочки.

— Вьюрок, — позвал её Майкл, заставляя оторвать взгляд от танцующих и посмотреть на него. — Я понимаю, что тебе тяжело, что всё внутри тебя требует движения, требует танца, но ты достаточно сильна, чтобы не отгораживаться от музыки, от её вдохновения, от той радости, лёгкости, мечты, что она дарит. Отринув от себя музыку, ты потеряешь намного больше, чем у тебя отняла травма, — на глазах Майкла заблестели слёзы. — Не отказывайся от музыки, прошу тебя.

      Ханна почувствовала, как у неё самой слёзы наворачиваются на глаза и ком в горле неприятно давит, мешая вздохнуть.

— Я не откажусь, обещаю, — смахнула она слёзу. — Обещаю, я не откажусь от музыки. Никаких больше берушей, — улыбнулась она.

— Хорошо, — улыбнулся в ответ Майкл. — И ещё, прости меня за вчерашнее, я действительно не имею права тебе что-то запрещать, только советовать как друг. Не скрою, меня до сих пор не радует твоё намерение сниматься в таком фильме.

— Я не поменяю своего решения, — нахмурились Ханна.

— Я и не прошу, — покачал головой Майкл. — Просто надеюсь, что это тебе по силам.

— А как часто тебе говорили, что ты собрался сделать то, что сложно, невозможно, опасно?

— Часто, — рассмеялся Майкл, признавая, что ей удалось его подловить. — Честно, мне до сих пор такое говорят.

— И что ты? — приподняла Ханна бровь, уже предполагая его ответ.

— Всё равно делал то, что задумал, — покачал головой Майкл. — Подловила, — поднял он руки вверх в знак того, что сдается. — Только, Ханна, будь осторожна, сниматься в таких фильмах это большое напряжение, труд.

— Сниматься в любых фильмах это труд, а я привыкла трудиться. Может, ты зря волнуешься, возможно, я им не понравлюсь, — с напускным безразличием сказала Ханна.

— Ты не понравишься?! — хмыкнул Майкл, осмотрев Вьюрка с ног до головы. — Маловероятно. Ты звонила родителям? Рассказала им про съёмки?

Ханна нахмурилась:

— Мамы с Доном не было дома. Они снова в центре на обследовании на неделю, а отцу я не захотела ничего говорить.

— Ханна, я понимаю твоё отношение к отцу, но ты не сможешь избегать его всё время. Ты ничего не сказала им про свою травму, хотя даже доктор Сандерс тебя просила. Не говоришь им о съёмках, — Майкл покачал головой.

— Я расскажу, обязательно. Если пройду кастинг, — заверила его Ханна.

      Тут они услышали радостные возгласы: дети заметили их и теперь радостно махали им, приглашая присоединиться.

— Пойдём? — Майкл подал Вьюрку руку.

      Девочка чуть помедлила, но всё-таки вложила свою ладонь в его, и они побежали к толпе веселящихся гостей.

***

      Здание киностудии как всегда бурлило жизнью. Люди по коридорам не ходили, а практически бегали. Везде слышались голоса, щёлкали затворы камер. Можно было встретить как актёров, разодетых в бальные, шикарные вечерние костюмы, так и ковбоев с индейцами. Встречались и вполне обычно одетые женщины, и мужчины с кипами бумаг в руках, что-то бубнящие в уже прицепленный на воротник микрофон.

      Первые несколько минут Ханна как-то даже растерялась, отвыкшая от всей этой закулисной суеты, но быстро взяла себя в руки и поспешила вслед за Клейтоном по коридору.

— Справишься сама? — спросил Клейтон.

— Конечно, — натянуто улыбнувшись, ответила она. — Я же не пятилетка.

      Они остановились, и Клейтон, несколько раз постучав, распахнул перед ней дверь. Ханна вошла в небольшую комнатку, где на диване сидели трое человек: двое мужчин и женщина.

— Здравствуйте, — поздоровалась Ханна.

— Мисс Беккер, — улыбнулась женщина, — присаживайтесь, — она указала на стул рядом с небольшим столом.

— Да, спасибо, — улыбнулась она.

— Меня зовут Джоанна. Я — кастинг директор. Это, — она указала на мужчину справа от себя, — Люк — режиссёр и Даниэль — продюсер, — женщина представила мужчина слева.

      Ханна ещё раз поздоровалась, с любопытством разглядывая мужчин. Они, в свою очередь, смотрели на неё.

— Ханна, — обратился к ней Люк, — Джон рассказал тебе, что за фильм мы собрались снимать? Про кого?

— Да, — кивнула она. — Аврора Ганьон, девочка, которую забила до смерти мачеха. До этого она издевалась над Авророй. Делала ужасные вещи: больно остригла волосы, давала слабительное, прижгла ногу кочергой, — Ханну передёрнуло, когда она представила себе все это.

— Да, всё верно, — кивнул режиссёр. —  Это довольно страшная и трагичная история, но именно смерть Авроры переполнила чашу терпения жителей деревни. Случай с Авророй стал поворотной точкой в отношении местной юстиции к детям-жертвам, равно как и в отношении общества к обязанностям родителей по отношению к детям. Процесс привлёк внимание множества людей; практически на каждое судебное заседание приходили толпы зевак. Сейчас я снова хочу напомнить людям о том, что дети беззащитны, особенно, перед членами своей семьи.

— Я понимаю, —почти шепотом сказала Ханна. — Мой отец… Он тяжёлый человек. Нет, он меня не избивал, но я знаю, что такое быть одинокой среди своей семьи.

— Ты думаешь, Аврора была одинокой? — спросил Даниэль, чуть подавшись вперёд.

— Да. Она не могла смириться со смертью своей матери. Они были очень близки, а теперь, вместо счастливой семьи, у неё жестокая мачеха и равнодушный отец.

— Я вижу, что у тебя в голове уже сложился образ героини? — улыбнулся Люк. — Знаешь, мы, — он кивнул в сторону Джоанн и Даниэля, — с удовольствием посмотрим на тебя. Там, на столе, текст, небольшая сцена из фильма, прочти нам его.

      Ханна взяла листок с текстом. Прочитав, вдруг спустилась со стула на пол, сев на колени. Она глубоко вздохнула, почему-то представляя себе маленькую комнатку и девочку, сидящую на полу, в освещённом только небольшой лампой помещении, которая старательно выводила чернилами на желтоватой бумаге письмо для любимой мамы.

— Дорогая мама, все говорят, что ты тяжело больна и нам нельзя навещать тебя. Я могу и не видеть тебя, для того чтобы знать, что я по-прежнему в твоём сердце. Я не говорила тебе, что люблю бабочек? Бабочки так прекрасны. Кроме того, они любят цветы. А цветы любят их. Каждый день прилетают птицы, чтобы сказать, что с тобой всё в порядке. Я слушаю, как они поют. Их музыка напоминает мне, насколько сильно мы с тобой любим друг друга. Я не знаю, увидимся ли мы снова. Помни, что бы ни случилось, я всегда буду твоим лучиком солнца. И я возьму тебя за руку, чтобы показать тебе Луну как прежде. Попроси Святую Феломену присмотреть за тобой. Я думаю, что без неё нам не справиться. Я люблю тебя. Твоя дочка, Аврора. *

      Ханна произносила всё это тихим голосом, словно озвучивала собственное письмо. Она думала о своей матери и о том, как соскучилась. О том, как ей одиноко. О том, как бы она хотела снова вернуться в те дни, когда они были все вместе. Слова Авроры стали её словами, голос задрожал. Слёзы навернулись на глаза и текли по побледневшим щекам.

      Ханна закончила, опустив взгляд и не смотря ни на кого. Она резко выдохнула, словно приходя в себя. Быстрым движением стерла слёзы с щек и поднялась на ноги.

      В комнате стояла тишина. Все трое переглядывались друг с другом, то и дело поглядывая на Ханну. Первым заговорил Люк:

— Мы хотели взять на эту роль кого-нибудь помладше, но думаю, ты идеально подходишь на роль Авроры. Поздравляю, Ханна.