Прошла неделя, казалось, что она длилась вечность. За это время был совершён судебный процесс, длился он недолго, но всё-таки Фёдору пришлось оплатить штраф и возместить ущерб. Признавая свою вину, он согласился оплачивать реабилитацию Николая, для него это не было проблемой. А ещё всю неделю шёл дождь, от этого становилось грустно, душе не хватало солнечного света. Но сегодня, наконец, солнце выглянуло из-за громадных и тусклых туч.

Фёдор и Николай обменялись номерами, поэтому они договорились встретиться в ближайшую субботу, чтобы обговорить все детали и вопросы, связанные с аварией. Или это просто был предлог для того чтобы просто поговорить? Можно было заметить, что оба они ждали этой встречи с нетерпением. И вот наконец настала она, долгожданная суббота.

Хоть солнце и светило, с каждым днём становилось всё холоднее, поэтому Николай оделся как можно теплее, хоть и с тяжким трудом. Покинув квартиру, он сел в такси и отправился в точку назначения. Прикрыв глаза, Коля смотрел на быстро меняющиеся улицы, за окошком мелькали то дома, то деревья, иногда они замирали, словно их поставили на паузу, хотя это просто водитель останавливался на светофоре.

Коля был авантюристом, часто находил приключения себя на задницу, но ему всегда нравился прилив адреналина в крови. Он любил пускать журавликов и самолётики со своими стихами из окна. Это были простые четверостишья. Но что забавно, они, каким-то чудом, всегда попадали в открытое окно квартиры Сигмы, так они, кстати, и познакомились. Все считали Гоголя ребёнком, но только в теле взрослого человека, из-за его неожиданных решений, которые порой даже не были обдуманны. Но сам он себя не считал непоседой-ребёнком. На формирование его личности повлияли его родители. Когда он был ребёнком, они ограничивали его в любом выборе или вовсе его не предоставляли и ограничивали в свободе. Он рос словно птица, запертая в клетке, но даже и не подозревал этого, словно то как он живёт это нормально. Будучи подростком, у него произошёл конфликт с родителями и на эмоциях он ушёл из дома, громко хлопнув дверью. Он вышел в поле, они жили в небольшой избушке, на самой окраине посёлка, какого бы размера он не был, он всё равно был богом забыт, как раз рядом с огромным полем пшеницы. Дул ветер, Коля провёл рукой по колосьям, он погрузился глубоко в свои мысли. Тут до него начало доходить, что теперь, когда рядом нет никаких родителей он свободен, он сам может решать, что ему делать и как. Теперь у него есть право выбора и свобода слова, теперь его никто не заткнёт, теперь никто не будет решать вместо него, ведь он самостоятельный человек и может сам решить, что для него действительно нужно. Теперь никакой крик матери: «Мы лучше знаем, что для тебя нужно» его не остановит. Его никто и ничто не остановит. Теперь он свободен, наконец, дверца клетки открылась, ведь хозяева её забыли в ней ключ. Его переполняла радость, он готов был расплакаться от счастья, но не мог и слёзы только душили его. Ну и пускай, сейчас удушье ему не мешает, он бежал по огромному полю, в готовности начать кричать, кричать, что он свободен. Но Гоголь не учёл одного, что покинуть клетку недостаточно, после клетки всегда идёт окно, из которого нужно вылететь, широко размахивая крыльями, для полной свободы. Родители нашли его и чуть ли не силой приволокли домой. Но после того случая Коля изменился, этот мимолётный глоток свежего воздуха придал ему сил бороться с ними. Дом почти каждый день переполнялся от криков и ссор. Гоголь при первой же возможности уехал от родителей как можно дальше, эта возможность появилась, когда он смог поступить в театральный. Когда он услышал эту новость он был неимоверно счастлив, ведь теперь он достиг полной свободы.

Такси остановилось. Николай оплатил поездку и покинул машину. Он оглянулся по сторонам, оживлённая улица кишила яркими людьми, все они были одеты в тёплые, но цветные вещи. Парочка деревьев и кустов, на которых почти не осталось листьев и парочка зданий с кафе. Он зашёл в одно из них и начал искать знакомое лицо. Фёдор заметил его с другого конца кафе и направился к нему.

— Здравствуй, Николай, — Он взял Гоголя под локоть.

— И тебе привет, — С широкой улыбкой на лице промолвил Коля.

Они направились к столику. Фёдор помог Гоголю сесть, а сам сел напротив него. Они начали свой разговор с аварии, но почти сразу же забыли о ней и начали обсуждать жизнь.

Сигме Коля прожужжал все уши про встречу с каким-то другом. Он понимал, что Гоголь может опять вляпаться в какую-нибудь нелепую ситуацию и ему придётся вытаскивать того оттуда. Решив отправится прямо за Колей следом, он остановился у входа в кафе, нашёл ближайшую скамейку и сел на неё, в ожидании криков из заведения. Почему-то он был уверен, что что-то должно случится. Сигма был лучшим другом Коли, они познакомились когда к нему на окно прилетел очередной самолётик. У него была отдельная коробка с самолётиками и журавликами, которые прилетали к нему, ему не хотелось их выкидывать, ведь ему нравились стихи в них. Сам Сигма был ещё студентом, но он заканчивал последний курс филологического.

Он изредка поглядывал в сторону кафе. Рядом с ним сидел высокий шатен, который читал газету. Только странно – газета была вверх ногами.

— Простите, Вы держите газету вверх ногами…

Шатен посмотрел на Сигму, а потом на газету и неловко посмеялся.

— Ой, и вправду, а я и не заметил!

— Как можно было не заметить? — Поинтересовался Сигма.

— Ну так я её даже и не читал!

Сигма удивился, а незнакомец вновь посмеялся.

— Что ж, почему бы и не познакомится, я Осаму, а Вы? — Дазай протянул руку для рукопожатия.

— Я Сигма, — Он пожал ему руку.

Сигма посмотрел в глаза Дазая, они были глубокими как две чашки только приготовленного горячего шоколада и стеклянные, то есть пустые как стекло или стеклянный шарик марблс.

— Отчего же ты тут сидишь и не заходишь в кафе, раз так засматриваешься в его окна, Сигма? — Дазай заметил куда смотрит Сигма и поинтересовался.

— Встречный вопрос, не думаю, что люди бы сидели на скамейке, делая вид, что читают газету, но при этом она вверх ногами. Следишь за кем-то?

— Так же, как и ты, дорогой друг, — Дазай усмехнулся, но по-доброму.

Осаму встал со скамейки, положил газету на скамью, поправил своё пальто и потянулся, прогибаясь в спине. Видимо она затекла или его просто замучала дорсалгия.

— Мой друг несколько дней уже говорит о каком-то беловолосом красавце, с которым у него сегодня встреча и, как я понял, это явно не деловой партнёр, — Начал говорить Дазай повернувшись лицом к Сигме, но его собеседник прищурился, словно не доверял ни единому его слову, — Ладно, он не отзывался о нём как о красавце, это я чуточку приукрасил, но сути остального это не меняет. Так вот, мне стало жуть так интересно, что это за человек, о котором говорил мой друг! — С неким энтузиазмом тараторил Осаму.

— Вот как… — Сигма вновь посмотрел в сторону кафе, — А я здесь потому что мой друг отправился на встречу с каким-то парнем и зная характер его, он может найти кучу приключений на свою задницу, поэтому я тут на случай если друг мой опять куда-нибудь влипнет.

— Ого! А тут наш диалог набирает интересный оборот! Говоришь на встречу с парнем? Случаем не с Фёдором, или друг твой не называл имени?

— С ним.

— Тогда я могу тебе сказать, что бояться нечего! Если и влипнет куда-нибудь, то Фёдор вытащит его, — Он взял Сигму за руку и повел в сторону кафе, — Видишь за дальним столиком сидят два парня один со сломанной ногой, а другой бледный как смерть? С костылём твой? — Спросил Дазай указывая пальцем.

— Да, это Коля, — Отвечал Сигма.

— Ну тогда как я и сказал, бояться тебе нечего! Я думаю, мы тогда можем и прогуляться по улице, не думаю, что товарищи наши убегут куда-нибудь.

— Не убегут тут в самом прямом смысле, — Сказал Сигма, в воспоминании которого всплыла сломанная нога Гоголя, — Думаю можно и походить немного.

Сигме бояться было нечего, характером и действиями его новоиспечённый знакомый напоминал Колю, так что к безумным выходкам он привык и знал, как уберечь себя, если что-то пойдёт не так. Они шли по мокрому от дождя тротуару, вдоль улицы. Они болтали ни о чём или обо всём сразу, начиная от погоды на этой неделе, которую обещают синоптики, заканчивая симфонией номер 5 Бетховена.

Осаму даже попытался показать лунную походку, но у него ничего не получилось и упал, Сигма только улыбнулся уголками губ и подал руку Дазаю.

— Так что же это за человек этот Коля? — Спросил Осаму.

— Знаешь, тебя чем-то напоминает.

Дазай удивился.

— Чем же он меня напоминает?

— Такие же необдуманные поступки совершает, например, уходит гулять с малознакомым человеком, — Сигма улыбнулся.

— И вальс с ними танцует?

Дазай улыбнулся и утянул Сигму в танец, тот ничего и сказать не успел. Они закружились в вальсе, шаг вперёд, раз два три, шаг назад, раз два три, поворот! Они то и дело наступали по лужам и от тех летели брызги во все стороны, штаны теперь грязные, а прохожие старались обходить их стороной. Ещё шаг вперёд и вместо поворота Дазай наклоняет Сигму, бережно держа его за талию.

— Замечательно танцуешь, — Шепчет Осаму на ухо Сигме.

Фёдор и Коля сидели за столиком и говорили никуда не торопясь. Гоголь сидел спиной к окнам, а вот Фёдор нет и поэтому заметил Дазая и слегка улыбнулся.

— Так говоришь уволился? — Спросил Фёдор.

— Да! Видите ли, либо ускоряй рост костей хрен знает как, либо увольняйся по собственному! — Гоголь был возмущён этим, — Ладно, всё равно она была ужасной начальницей. Думаю, как только сниму гипс буду искать новую работу.

— Нет, как только ты снимешь гипс, ты будешь проходить реабилитацию, — Сказал Достоевский, отпив чая, — А потом уже работа.

— А на какие шиши мне жить? — Коля облокотился головой о руку.

— Могу помочь с этим.

— Нет, спасибо, ты и так многое сделал!

— Но в том, что тебя уволили виноват я, всё-таки я тебя сбил, — Отвечал Фёдор.

— Но я выскочил на дорогу, даже не подумав соблюсти правила дорожного движения, — Коля твердил своё.

Фёдор откинулся на спинку стула, тяжело вздохнув.

— Ты сейчас серьёзно? — Сказал Достоевский.

— Да.

— Это был скорее риторический вопрос, но не суть. Так вот, я помогу тебе, это не обсуждается, я тебя сбил, а не ты меня. Вопрос закрыт, давай перейдём на другую тему.

— Но… — Гоголь ничего не успел сказать, как его перебил Достоевский.

— Как насчёт ужина завтра вечером? — Спросил Фёдор.

На лице Коли отобразилось то ли удивление, то ли недоумение, у темноволосого это вызвало лёгкий смешок.

— Ну так как? Согласен? — Повторил Достоевский.

Гоголь задумался. С одной стороны, ему предлагают бесплатно поесть, а от халявы грех отказаться, с другой стороны, они малознакомы и почти ничего не знают друг о друге. Но раз они ничего не знают, то это неплохой повод познакомиться ближе.

— Почему бы и нет? Я согласен.