***

Даже если я потерплю неудачу,

я все равно буду бежать к своей мечте.

      Чонгук переминался с ноги на ногу, когда стоял под окнами чужого дома.

      Небо было чистым и ясным — ни единого облачка, только солнце господствовало и светило на радость в последние дни октября. Темноволосый сильнее поднял ворот пальто, пряча покрасневшие от холода уши и нос, руки же засунул в карманы, чтобы не было так ощутимо. Несмотря на ясный день холодно было, как зимой.

      — Мог бы и постучаться, а не стоять тут и зябнуть от ветра.

      На пороге стояла Мэин и недовольно бурчала. Она сильнее распахнула дверь и впустила Чонгука, который с особой радостью зашел в дом. Долгожданное тепло опалило его щеки, делая их приятно-розовыми; мужчина тяжело вдыхал ароматы, что легким шлейфом тянулись с кухни — по всей видимости пожилая женщина колдовала на кухне, готовя очередной ужин для своих приезжих детей и внуков.

      — Когда приезжают? — поинтересовался Чонгук, стягивая с ног обувь. Мэин подпинула ему какие-то старые тапочки, чтобы волк не расхаживал по холодному полу в одних носках.

      Женщина мягко улыбнулась и повела за собой младшего в ту самую кухню.

      — Через пару часов. У Лиен и Хиквана каникулы, дети решили, что внуки на пару дней останутся со мной.

      Чонгук лишь только улыбнулся и присел за стол, оглядываясь по сторонам.

      С его последнего прихода здесь ничего не изменилось: тусклый свет все также озарял комнату, старые обои придавали кухне легкий налет небрежности, но здесь, в этой избе, было все также уютно, как и в самый первый раз, когда маленький Чонгук оказался тут.

      — В каком классе они сейчас? Давно я их не видел, — темноволосый перевел взгляд со стола на окно и думал о чем-то своем.

      Он пришел к женщине по личным причинам и не знал, как начать. Наверное поэтому он так долго стоял на пороге и выжидал.

      — Уже в четвертом, — ответила Мэин и поставила на стол заварник. — Крепкий черный, как обычно? — поинтересовалась она и заметила легкий кивок. Чонгук выглядел очень озабоченным. — Ты молчишь сегодня больше обычного. Случилось что?

      Она разлила кипяток по стаканам, давая немного заварке настояться. На столе также стали появляться сладости и выпечка. Мэин очень нравилось готовить, поэтому она не упускала возможности не только своих близких вкусно угощать, но еще и Чонгука подкармливать. Он, конечно, не так часто захаживал в гости, но некое родительское чувство требовало женщину постоянно кормить его при любом удобном случае.

      — Кое-что произошло, — отпив горячей жидкости, наконец ответил Чонгук. Его взгляд все еще упирался в окно, а задумчивый вид вводил старшую в легкое состояние беспокойства. — Я поэтому и пришел к тебе, даже не знаю, с чего начать.

      Было видно, как Чонгук мысленно подбирал слова, а всего надо было только прямо рассказать — и дел-то!

      — Но все же хорошо? — уточнила седоволосая, откусывая печеное яблоко в карамельной глазури. Ее глаза на секунду прикрылись — она наслаждалась приятным послевкусием десерта и слегка причмокивала. Чонгуку посторонний шум позволил отвлечься от просмотра окна.

      — Да. Да, все хорошо, — его рука потянулась к слоенной булочке с маком, тут же ее жадно откусывая. — За твою выпечку готов душу отдать, — смеясь, с набитым ртом произнес темноволосый.

      Мэин было приятно находиться в компании Чонгука, он был для нее вторым сыном, что-то в этом роде, потому что после смерти отца Чонгука именно Мэин помогала семье Чон прийти в себя.

      Рефречи держался только благодаря этой женщине.

      — Я запечатлен, — вдруг выпалил он, когда полностью прожевал булочку и запил ее уже остывшим черным чаем.

      Мэин от неожиданности аж застыла, а ее взгляд забегал по лицу Чонгука.

      — Ого? — она могла выдавить из себя только это, потому что для нее это и правда было довольно шокирующей информацией.

      У волков запечатление происходило всегда в раннем возрасте, и когда после восемнадцати у Чонгука подобного не случилось — все, если честно — как и сам Рефречи — перестали ждать.

      А что же сейчас..?

      — Это кто-то из другой стаи? — старейшине было очень интересно узнать подробности, ведь Чон не был похож на привычного себя. Он был слишком задумчивым, было понятно, что его самого потрясло то, что случилось, по всей видимости, совсем недавно.

      — Нет, это Сыльхен, — ответил он кратко и посмотрел на Мэин. — Представляешь, это он! Он лечил меня в детстве, меня, конечно, ранее тянуло к нему, но я все спихивал на гормоны, на некий интерес. Просто меня мучает вопрос: почему так долго? Почему не сразу?

      Мэин честно не знала ответа на этот вопрос.

      — Если бы мне было это известно, мой мальчик, — она встала из-за стола и подошла к Чону, поглаживая его по волосам. Она крепко обняла его и поцеловала в макушку.

      — Старайся не думать об этом много, природе всегда виднее когда и кого с кем соединять совместной судьбой.

      Чонгук вообще был счастлив, что он был запечатлен с Сылем — тот был красив, строен, для своих-то лет, всегда ухаживал за альфой и привлекал его внимание к себе.

      — Я хочу пригласить его на свидание, — прозвучало тише, чем ранние фразы. Мэин все еще стояла рядом и обнимала Гука.

      — Отлично, думаю, вы хорошо проведете время вместе, — еще раз чмокнув в макушку, женщина после отошла от младшего и присела за стол.

      Они еще где-то час разговаривали, пили чай и обсуждали все подряд. Но мысленно Чонгук обдумывал, как сегодня было бы лучше пригласить Сыльхена на свидание и чтобы их встреча прошла удачно и незабываемо.

      Как только Чонгук покинул дом Мэин, земля стала уходить из-под его ног. Ощущалось легкое головокружение, а сердечный ритм заметно участился — Чонгук очень сильно волновался. В голове кружились миллионы мыслей, но все их альфа считал полной чушью.

      — Хочется чего-то… такого, — пробормотал он вслух, сам даже не понимая, чего конкретно ему на самом деле хотелось. Не то, чтобы он решил впечатлить Сыльхена — скорее не облажаться самому.

      Чонгук на свиданиях был крайне редко, поэтому сейчас особо сильно ощущал, как дрожали его колени. Ему двадцать пять, но это никак не мешало волку чувствовать себя сопливым подростком, которому вот-вот предстоит впервые в жизни поцеловаться.

      Возможно, из-за большой разницы в возрасте с Сыльхеном, Рефречи заранее и нервничал. Но, уже давно известно, что цифры — пустяки. Если любишь — не важно, сколько кому было лет.

      Он решил прогуляться до дома пешком и хорошенько потренировать мозг тем, как лучше всего пригласить Сыльхена на это самое свидание. Старший для Чона был нежным, мягким и интеллектуально интересным человеком. Вероятно, они могли бы вместе сходить в кино, либо в единственный музей в этом поселении — в котором наверняка Чхве давным-давно уже был — либо вообще устроить конную прогулку. Но оборотень не знал, нравились ли лошади омеге, поэтому он принял решение выяснить это во время их встречи, когда Сыльхен будет перебинтовывать его рану.

      Утро давно уступило свои права далеко не солнечному дню, немного портя этим настроение Гука. Он, хмуро оглядывая все вокруг, вдруг резко остановился и осознал, как можно было бы провести совместный вечер.

      — На улице прохладно, — подал он голос, рассуждая вслух, чтобы точно ничего не забыть, — дома сидеть не вариант. Но вот около озера, укутавшись в плед, и смотреть на закат? — он задал себе вопрос и продолжал стоять на месте.

      Мимо пробегали соседские детишки, здороваясь с Чонгуком, а потом рядом проехал Хосок, сигналя звонким бипом на своем велосипеде.

      — Не стой на дороге, Чонгук, обращаешь на себя внимание, — прокричал он вслед и скрылся за поворотом.

      Про Хосока этого Чонгук мало что знал; он жил в поселении с самого рождения, вился средь волков, но сам был человеком. Во всяком случае, Чон никогда не видел его в обличье зверя. И это почему-то не давало ему покоя.

      Проводив Хосока взглядом, Рефречи вдруг вспомнил о свидании с Сыльхеном. Озеро, на которое собирался позвать оборотень, находилось как раз недалеко от домика лекаря — Сыльхен даже как-то рассказывал, что специально выбрал его, потому что любил наблюдать за природой, а вода его успокаивала. Да и летом удобно было выходить и смывать с себя рабочую усталость, наслаждаясь приятной температурой воды.

      Он подошел к прибрежным гостевым домикам, завидев хозяина.

      — Добрый день, мистер Ан! — поприветствовал он пожилого мужчину, слегка наклонив голову. — Сегодня вечером хотел один из домиков занять, — он повернулся и пальцем ткнул в первостоящий домик, после этим же пальцем почесывая переносицу.

      Нервничал.

      Чонгук снова сильно нервничал.

      — Хороший выбор, Чонгук, — мужчина широко улыбнулся и повел его внутрь, чтобы младший проверил: все ли его устраивало.

      — Две комнаты: одна спальная, вторая кухонная; туалет и душевая находятся в домике, также есть сауна. Wi-Fi тоже подключен, — отчитался мужчина и смотрел на мощную спину Чона, который все внимательно оглядывал здесь.

      Он обернулся и протянул мужчине руку.

      — По времени не имеет значение?

      — Для тебя, Чонгук, не имеет. До утра можешь смело занимать, а о плате поговорим потом, — Ан продолжал сиять улыбкой, пожимая чужую ладонь.

      Один случай изменил его отношение к волкам, и да, Ан Донун был человеком. Человеком, который знал секрет не только Чонгука — целой его стаи.

      И поэтому сейчас он рад был помочь Чонгуку, взамен на то, что когда-то сам Рефречи и его друзья спасли ему жизнь.

      — Хорошо, мистер Ан, спасибо вам!

      Он поклонился ему ниже, чем ранее, развернулся и пулей помчался к Сыльхену. Все внутри трепетало от предвкушения сегодняшнего вечера. Ну и омегу очень сильно хотелось увидеть.

Пока мы находимся в этом лабиринте жизни,

мы всегда будем молодыми.

      Чонгук дрожал как осиновый лист не то от холода, не то от очередного приступа паники. Внутри все переворачивалось, когда он постучался в дом Сыльхена. Помнилось, папа ему тоже рассказывал, как сильно запечатление влияло на его отца — у того в прямом смысле этого слова срывало крышу. Альфа делал необдуманные и глупые поступки, лишь бы впечатлить Ниэля, папу Чона. Времена были не сказать, что адовыми — но Ниэль натерпелся от этих ухаживаний. Да, это было милым, даже веселым занятием, но веселей становись тогда, когда самцов отпускало — в них снова говорил здравый смысл, мозг и ум вернулись на место, а желание впечатлить свою пару просто чуть-чуть сбавило обороты.

      Сейчас, вспоминая все это, сердце внутри Чона продолжало трепетать — Сыльхен выглянул в окно, чтобы проверить, кто там пришел, улыбнулся ему и махнул рукой — мол, входи, не заперто.

      Рефречи осторожно зашел внутрь, тяжело вдыхая воздух — сегодня особенно сильно пахло спиртом и фурацилиновым раствором.

      — Привет! Болит? — тут же поинтересовался старший, обнимая Чонгука со спины, пока тот вешал свою куртку на вешалку.

      От чужого тепла пробежали мурашки по всему телу; младший развернулся в объятиях Сыля и оказался лицом к лицу с ним.

      — Чуть-чуть, — ответил он тихо и поддался вперед, мягко крадя поцелуй у старшего.

      Делить с друг другом давно скрытые чувства было нечто новым для Чонгука; он захлебывался от ощущений, тело всегда по-разному реагировало на чужие прикосновения, а в голове образовывалась липкая каша — Чонгук был очень влюблен и чувствовал в ответ подобное от старшего.

      Их поцелуй был недолгим, скорее это всего лишь приветствие, потому что сейчас Чонгук был уже сидящим на кушетке, а Сыльхен копошился в рабочем шкафчике.

      — Ты занят сегодня? — начиная вопрос издалека, спросил Чонгук.

      Он наблюдал за тем, как Сыльхен осторожно распаковывал новые бинты, потому что вчера они закончили прошлый начатый. Его длинные тонкие пальцы мягко разрывали упаковку, а после открывали бутылочку с перекисью.

      Вообще разглядывать или наблюдать за Сыльхеном было увлекательно; каждое его движение было мягким и плавным, а когда маленький сквозняк все-таки пробирался в проветриваемое помещение, то кудряво-волнистые волосы слегка поднимались, добавляя лишь воздушности образу старшего. Так и не скажешь, что Сылю скоро тридцать семь. Выглядел он куда моложе своих лет.

      — Нет, я свободен. А что такое? — шатен развернулся к нему, держа в правой руке смоченную ватку, а после подошел к Рефречи. Чонгук поджал губу, когда холодные пальцы коснулись его кожи и провели ваткой по ране. — Уже лучше, — имея в виду процесс заживления, пробормотал омега. — Так что там про занятость?

      Чонгук улыбнулся и положил свою ладонь поверх чужой, не сводя взгляда с лекаря.

      — Пойдешь со мной на свидание?

      — А я разве могу отказать тебе?! — теперь улыбался Чхве, все еще находясь около Чонгука. Использованная ватка лежала рядом на кушетке, легкий прохладный ветерок пробирался в помещение заметно сильнее, резвясь по полу. Бинты же покоились на медицинском столике. Пока было совершенно не до них.

      — Я тоже думаю, что ты не посмеешь так сделать, — Чонгук ощущал жуткое покалывание губ — ему снова так сильно хотелось коснуться Сыльхена, и он поддался вперед.

      Его ладони окольцевали чужую талию, а мягкие губы инстинктивно потянулись к старшему — они целовались чувственно, открыто и долго. Настолько долго, что шрам на щеке начинал ныть от напряженно раскрытой челюсти.

      — Давай я тебя перебинтую, закончу работать, и тогда мы пойдем на свидание? — меж поцелуев послышался высокий голос Чхве, и Чонгук кивнул ему, не в силах оторваться от мягких губ и сказать хоть что-то в ответ.

      Он чувствовал себя мальчишкой, у которого бурлили гормоны, но ничего не смог с собой поделать. Запечатление дело тонкое, странное и до сих пор самими волками непонятое.

      — Мхм.

      Сыльхен принял это как «да» со стороны Чона, а после все-таки приступил к обещанному — сменил бинты на новые и еще раз обработал рану.

      — Зайдешь за мной после пяти? — стоя на пороге дома и провожая Чонгука, предложил Сыль.

      Чонгук держал его за руку, и было видно, как счастливо покраснели его щеки.

      — Если есть что-то теплое — надевай. Будем в одном интересном месте, — это все, что сказал Чонгук.

      На прощание он вновь поцеловал омегу и помахал ему рукой, скрываясь в сторону леса.

      Чуть позже он обратиться и будет носиться по знакомым местам от переизбытка эмоций, даже не подозревая о том, что за ним следят.

Чувствую пустоту внутри.

Но твой образ передо мной.

Всё равно не могу дотянуться,

словно мираж…

Сделай меня свободным,

сделай опорой,

не оставляй меня потерянным во сне.

      Ровно в пять Чонгук, ожидаемо, стоял и караулил Сыльхена.

      Небо хмурилось и наполнялось синим — казалось, что сейчас прольется сильный ливень, что смоет всех на своем пути. Но Чон лишь хмыкнул и согревал голые ладони горячим дыханием— перчатки он благополучно забыл дома. Хорошо, что хоть шарф додумался повязать поверх горла.

      Ветра, к слову, не было, просто температура заметно понизилась, поэтому мужчине было так ощутимо холодно. Но впереди прекрасное свидание, и только одна мысль об этом согревала волка. Как и приветственная и лучезарная улыбка Сыльхена.

      — Почему в дом не зашел? Холодно же, — стал возмущаться старший и скорее взял чоновы ладони в собственные. Он растирал их и старался согреть, но вместо этого Чонгук взял его за руку и вместе с ладонью Сыля положил собственную в карман, а вторую спрятал в длинном рукаве утепленной куртки.

      Когда они дошли до запланированного младшим места, пошел первый снег.

      Еще совсем мелкие одинокие снежинки падали очень редко, сразу тая и теряя форму. Чонгук вначале их не сразу заметил, но когда Сыльхен остановился и протянул ладонь — заулыбался.

      Это было милым — взрослый, довольно серьезной профессии человек так сильно удивлялся первому снегу, наблюдая за падающими снежинками.

      — Красиво, — не то о погоде, не то об омеге говорил Чонгук.

      Его улыбка не сходила с лица, а сердце танцевало сальсу — страстно пылало в грудной клетке в надежде выбежать наружу.

      — Люблю зиму, — подметил Сыльхен и повернулся к темноволосому, внимательно смотря на него. — Куда дальше идти?

      — А мы уже пришли.

      Они стояли у тех самых домиков около озера, и солнце вот-вот было готово спрятаться за горизонт. Молодые люди все еще держались за руки, стоя на месте и наблюдая за тем, как менялся цвет неба.

      — Пойдём поближе поглядим, — предложил Чонгук и направился в сторону домиков. Мистер Ан поприветствовал его и понятливо улыбнулся; любовь — потрясающая пора. На все времена.

      То, что к вечеру заметно похолодало — было настоящим пустяком для них. Сыльхен, увлеченный природой, повел младшего до самого озера, пройдя мимо теплых деревянных построек. Установленные еще летом лежаки стали отличным местом для отдыха сейчас — Сыль из своего рюкзака вытащил теплое покрывало, расстелил на лежаке и пригласил Чонгука присесть или прилечь. На деле же вышло так, что не только альфа прилег — Сыльхен улегся на младшего сверху. Они делили тепло и эмоции на двоих, шумно что-то обсуждали и прерывались лишь на то, чтобы окончательно проводить солнце за горизонт. Ладони Чонгука покоились на талии Чхве — мягко поглаживали и вызывали толпу мурашек. Чонгуку так хотелось любить — и сейчас он мог всецело ощутить такое нужное для него чувство.

      Вероятно то, что практически все в его стаи были запечатлены, повлияло и на его собственное желание обзавестись парой. И когда в данную минуту Сыльхен накрыл его ладонь своей — время остановилось. Хотелось находиться только с шатеном, слушать его мелодичный высокий голос, ощущать его губы на своих и понимать, что сердце так бешено билось исключительно из-за него.

      — Мне кажется, я влюблен, — вдруг выпалил Чонгук, зарываясь носом в кудрявую макушку Сыльхена. Ответная тишина не пугала его, скорее расслабляла.

      Было и так понятно без слов, что чувствовал к нему Сыль. Да и разъяснять то, что было очевидном, — глупость.

      У волков свои законы. Если так случилось — значит, так оно и нужно было.

      — Не хочешь обратиться, когда совсем стемнеет? — когда тишина окутала их своим теплом, Сыльхен подал голос и улыбался, разглядывая темный лес по ту сторону озера.

      Непроглядная тьма, которая скоро наступит, манила его также сильно, как и Чона. Он переплел свои пальцы с чоновыми и сильнее прижался к младшему.

      — Я не против, люблю побегать в естественном виде, пока никто не видит.

      И, как только солнце покинуло озеро, полностью скрываясь за лесом, ребята поднялись на ноги и скрылись в его густой темноте.

      Только мохнатые хвосты виднелись вдалеке, а слишком радостный вой поставил все поселение на уши.

      Люди знатно перепугались, но Чонгука и Сыльхена это мало беспокоило.

Слишком много эмоций внутри меня,

а я не знаю, хочу я жить или умереть.

Я всего лишь делаю вид,

что мне плевать.

Мне не впервой притворяться,

мне это хорошо знакомо.

Хочу скрыть свои чувства, но не могу.

      На дворе стояла глубокая ночь, когда они возвращались домой.

      Чонгук не отпускал чужую руку и был крайне молчалив. А Сыльхен, напротив, не мог остановить свой словесный поток, ведь, спустя почти год, он снова перевоплотился в волка и почувствовал легкую беззаботность.

      Он почувствовал настоящую свободу.

      Сыльхен делился впечатлениями о сегодняшнем совместно проведенном времени: ему понравилось сидеть на берегу озера, находясь в объятиях младшего, бегать по лесу, обратившись в волка, и выть, высоко подняв голову к небу; наблюдать за звездами и ощущать себя живым.

      Но Чонгук был где-то в себе; его мысли спутались, а интуиция кричала скорее отправить Сыльхена домой, а затем и самому попасть в избу.

      Старший же ни о чем не догадывался — у омег ощущение опасности было ниже, чем у самцов. Только если омега был беременным либо уже имел родившееся потомство — тогда интуиции самки можно было бы смело завидовать.

      Но сейчас, впечатленный свиданием, Сыльхен мог думать только об этом и даже не знал, что именно увидел или почувствовал Чонгук.

      — Хэй, Гук-и! Ты здесь? — милое обращение и чужой голос Чонгука, ожидаемо, из дум вывели. Они стояли на пороге дома старшего, и шатен переминался с ноги на ногу, выжидающе смотря на вожака.

      — М-м-м?

      Рефречи нервно сглотнул.

      Он имел наглость не слушать свою пару и никак на него не реагировать. Позор-то какой…

      — Я говорю: быть может, зайдешь ко мне? Ну, останешься?

      Чонгук тяжело выдохнул, понимая, что собирался отказать старшему.

      — Прости, давай в следующий раз, Сыльхен, хорошо?

      — Ладно, — омега напоследок поцеловал Чонгука и зашел в дом, запирая за собой дверь.

      Чонгук на поцелуй никак не среагировал.

      Он внутри радовался, вы не подумайте ничего плохого о нем, просто…

      Просто во время их беготни по лесу в ночное время суток, он стал свидетелем того, как за ними наблюдали. Он не видел, кто это был, он чувствовал чужака, хотя, как ему показалось, заметил блеск волчьих глаз.

      Все это было слишком неожиданно, и подвергать опасности своего хена Чонгук точно не мог. Поэтому они быстро развернулись и побежали ближе к озеру. Чем дальше они отходили от леса — тем больше была вероятность избежать драки с другим волком.

      Чонгук бы справился, но вот Сыль… Он не мог допустить того, чтобы кто-то напал на Чхве.

      А сейчас он шел до собственного дома в надежде прийти скорее и лечь спать. Голова была тяжелой, сон наступал уверенной поступью, заманивая темноволосого в свои сладкие сети. Когда альфа все-таки приземлился на кровать — тут же уснул, даже не раздеваясь и накрываясь одеялом.

      Усталость и переживание сделали свое дело, но сейчас Чонгук был внутренне спокоен. Сыльхен находился дома, в безопасности.

      Но вот кто все-таки был в лесу — пока главный вопрос для Чона на ближайшие дни.

***

      Это утро для Сыльхена было особенным.

      Несмотря на то, что ночью Чонгук отказался остаться в доме Сыльхена, старший был счастлив. В его душе расцветали сочные бутоны симпатии к Гуку, а тайные желания выбирались наружу. О них, конечно же, еще рано было говорить, но они у Чхве время от времени все-таки возникали.

      Омега потянулся, находясь еще в кровати, и вдруг резко дернулся от зазвонившего телефона.

      — Алло? — еще сонным голосом пробормотал он. На той стороне послышался смех.

      — Ты все еще спишь, соня? А я почти около твоего дома стою.

      Сыльхен страдальчески простонал.

      — Юнги, скажи мне, почему тебе не спится, а? — Чхве был правда удивлен, почему в свой заслуженный выходной он не мог, допустим, проспать до того же вечера?

      Мин продолжал заливисто смеяться, а потом послышался стук в дверь.

      — Подожди, какой-то тупица пришел ко мне, — прекрасно зная, кто там был, Сыльхен с усмешкой произнес это и поднялся на ноги.

      Юнги появился ураганом в чужой обители, поставил на кухонный стол множество вкусностей, а еще бутылочку полусухого.

      — Ты вчера написал мне, что пойдешь на свидание, я не мог не прийти к тебе сегодня и все разузнать, — объяснил другой омега.

      Юнги был еще более худощавым, нежели Сыльхен. Рост Юнги всего лишь метр семьдесят три, тонкие ноги на большое удивление уверенно удерживали его, а лисий взгляд совсем обескураживал. Можно было смело предположить, что Юнги был лисом, но нет, он такой же волк, как и Сыль.

      А еще Юнги курил.

      И вот сейчас, сидя в чужом доме за столом, Юнги выкуривал еще одну, потому что первую на сегодня сигарету он взял в рот по пути сюда.

      Сыльхен присел рядом и открыл бутылку вина, заглядываясь на младшего.

      — Не рановато ли для распития?

      — Смеешься? А сплетни как собирать? Трезвым?

      Оба омег рассмеялись.

      — Ну, так как все прошло? Вы уже переспали? — не церемонясь, сразу в лоб задал вопрос Мин. Его пепельные длинноватые волосы были собраны в пучок на затылке, а передние пряди свисали на лоб, изредка пряча хитрый взгляд Ги.

      Сыльхен начал заметно возмущаться.

      — Секс на первом свидании, серьезно, Мин Юнги?

      Юнги пожал плечами и сделал пару глотков, прикрывая ненадолго веки.

      — Всяко могло быть. Тем более, вы люди взрослые, если поняли бы, что хотите друг друга в сексуальном плане, то почему бы и нет?

      Мин говорил логичные вещи, но данная тема почему-то вгоняла старшего в краску. Шатен прикрывал смущенное лицо ладонями и тяжело вздыхал.

      А после выпил чуть-чуть, и его язык уже было сложно остановить.

      Он поделился с Юнги тем, что Чонгук очень сильно нервничал в его присутствии, что целовался он что надо, обнимал так трепетно и нежно, что коленки тряслись и ноги подкашивались от ощущений. А еще Чхве рассказал о том, как они, бегая обращенными волками по лесу, выли.

      — Он как младший братишка для тебя, — вдруг выпалил Юнги, поджимая тонкие искусанные губы. — Только с привилегиями, походу.

      Эти слова почему-то болезненно полоснули по сердцу Сыльхена; он задумался на мгновение, и состояние, которое он ощутил, еще долго его не отпускало по итогу.

      Да, он веселился с Юнги, делился сокровенным, расслаблялся внешне, но внутри него образовывался ком, держащий чувства в крепкой клетке. Настоящие чувства, а не то, что выдавал за них Сыльхен.

Любовь?

Что, черт возьми, такое любовь?

***

Я так отчётливо вижу,

тебя в своём воображении,

как будто ты здесь,

но я протягиваю руку,

и ты тут же исчезаешь.

      Раннее утро нехотя вырвало Чонгука из своей теплой постели.

      Последние осенние солнечные лучи мягко заскользили по подушке, играясь на отлежанной щеке мужчины. Он недовольно поморщился и открыл глаза, тут же щурясь от яркого света. За окном расцветало утро, небо переливалось голубым, и казалось, что облака на нем находились ниже обычного. Чонгук стоял около окна и наблюдал за природой; взгляд его был устремлен на лес, находившийся у подножья горы. Он ощущал острую необходимость выйти сейчас на улицу, собрать всех и проверить территорию.

      Он открыл чат в телефоне, находя нужный. Одно сообщение, и он будет впорядке.

      jungkook:

      нужно осмотреть территорию.

      вчера ночью я кое-кого видел.

      Это все, что написал Чонгук.

      Он не стал проверять, что ответили ему ребята. Обычно, вожак просто мог вот так спокойно собрать всех, не сообщая место сбора, и все, как один, ожидали его.

      Он вышел на улицу уже собранным. Несмотря на ясную солнечную погоду, Чонгук укутался, чтобы скрыться от прохладного ветра.

      Его путь до остальных ребят лежал через улицу, где находился домик Сыльхена. Время было раннее, когда он проходил мимо знакомой избушки. Свет в чужих окнах не горел, казалось, что Сыльхен спал крепким сном, утомленный ночной беготней.

      Так, по сути и было, вот только стоило Чонгуку проследовать дальше, скрыться за поворотом, в доме старшего зажегся свет — пришел Юнги наводить в доме Сыля суету.

***

      — Говорят, ты вчера был на свидании, — вдруг сзади услышал Чонгук и, удивленно вскинув брови, обернулся на предмет шума.

      Чимин стоял, подперев дерево плечом, и ухмылялся, явно намекая на пошлый подтекст своих слов.

      — О, правда? — в разговор вклинился Минхек. Он ближе подошел к красноволосому и с похожим взглядом посмотрел на вожака.

      Чонгук многострадальчески выдохнул — спасения от этого разговора у него точно не было.

      — Был и был. Что с того? — он хмыкнул и резко отвернулся от перешептывающихся между собой парней. Они гиено хихикали, прикрывая рты ладонью, но вдруг замолкли, услышав недовольный рык со стороны вожака.

      Чонгука это одновременно бесило и веселило. Потому что раскрывать свою личную жизнь он точно не планировал, но так же ему хотелось узнать совета: как действовать с Сыльхеном и ухаживаниями за ним.

      — Надеюсь, это был Сыльхен? Вы мило смотритесь вместе, — послышался еще один голос.

      Самый молодой волк их стаи тоже сегодня присутствовал на обходе территории.

      — Правда? — в голосе Чонгука проскользнуло неожиданное для всех тепло, и он ближе подошел к младшему, смотря в глаза, не отрывая своего взгляда от его. — Ты правда так думаешь?

      Остальные члены стаи смотрели на это, как завороженные дети, увидев перед собой настоящее волшебство. Наверное, впервые Чонгук был таким — влюбленным. Удивительно мягким и чутким.

      Молодой парень с иссиня-черными волосами кивнул, смущенно улыбаясь.

      — Я видел вас вчера прогуливающимися вместе. Ты был счастлив, как никогда, Чонгук.

      — Спасибо, Ники, — старший подошел к нему и обнял его. Наверное, это был первый случай в его жизни, когда чужие слова так сильно тронули его сердце. Исключая все фразы, конечно же, относящиеся к Сыльхену.

      — Групповые обнимашки? — с этими словами Минхек потащил за собой Чимина, окружая обнимающихся парней.

      — Па-арни, — протянул Чонгук, ощущая, как быстро краснели его щеки. — Со стороны это выглядит наверняка ужасно, — все еще ворчал Чонгук, но членов своей стаи обнимал крепко.

      — Не представляешь, Чонгук, насколько ты прав.

      Совсем рядом появился Юнги, держащий в руках сигарету. Он смотрел на это вначале со стороны, совершенно не понимая, что там происходило. Но, когда он подошел поближе, — все стало слишком очевидно.

      — Все, хватит, ребят, — попросил их Чонгук и обернулся к Юнги. Он смотрел на него внимательно, будто спрашивал, почему он тут. И Юнги, читая его мысленный вопрос, почему-то подошел не к Чону, а к Чимину, разжимая собственный кулак и что-то передавая ему.

      Снова послышался шепот, и парни меж собой переглянулись.

      Чимин же был спокойным, будто это обыденное дело для него.

      — Раскроешь свой рот, Чимин, и ты знаешь, что тогда будет.

      Это все, что сказал Юнги, после чего он ушел в сторону поселения.

      Вопросов было много, но это все ушло на второй план, потому что в лесу заметно стало тихо.

Услышь зов сердца моего,

без устали взывает к тебе оно.

И в непроглядной темноте

ты ярко освещаешь дорогу мне.

      Тишина обрушилась резко.

      Чонгук, не думая и минуты, быстро обратился волком и стал принюхиваться — он явно ощущал в лесу еще присутствие кого-то. Он был очень далеко, но это не отменяло факта, что в лесу они находились совершенно не одни.

      «Ты не рассказал нам по итогу, что ты видел ночью», — задал вопрос Чимин, искоса глядя на вожака. Чонгук, направив нос по направлению ветра, продолжал анализировать запахи, а его глаза пристально всматривались вдаль.

      «Мне напомнить, что вас больше всего интересовало тогда?» — Чонгук был строг и сосредоточен. Он мягкой поступью касался засохших листьев, что беспорядочно валялись на влажной от обильных дождей земле.

      Тишина усиливалась и лишь сильнее давила — казалось, что из-за любого куста сейчас кто-то выпрыгнет и нападет.

      «Я чувствовал ночью чужака. То, как он следил за мной и Сылем», — поделился Чонгук и опустил морду ниже обычного, опираясь на передние лапы.

      Его мохнатые уши шевелились в разные стороны, стараясь что-либо услышать, он не разрешал своим ребятам пока двигаться, ведь их движение кто-то мог принять за активные действия.

      Но вдруг где-то послышался шум сломанных веток.

      И Чонгук рванул вперед.

      Его длинные передние лапы несли его, снося все на своем пути. Он скалился, завывал и смотрел только перед собой — он видел чужого волка, он чувствовал его страх. Остальные из стаи Рефречи пытались загнать врага в кольцо. Территория леса была очень обширной, и никто из волков не знал, куда именно побежит чужак. Плюс ко всему в стае не так много было сейчас оборотней, чтобы эту охоту завершить до победного конца.

      Чонгук бежал и не останавливался. Он точно напал на след, лапа за лапой настигая незнакомца. Вся территория, что принадлежала Рефречи, была помечена. Поэтому, если они кого-то замечали, то это воспринималось волками как вторжение, как желание быть убитым. Ну, или хотя бы покалеченным.

      Сердце Чонгука бешено билось в груди, адреналин распространялся по всему телу, ощущение, что сейчас наступит тот самый момент, очень сильно захлестывало.

      Чонгук видел его; светлая, почти белая шерсть, серо-голубые леденящие глаза и острые клыки — чужак точно был настроен воинственно, и сейчас срочно было необходимо его поймать и ликвидировать.

      Но…

      Чонгук вдруг потерял след.

      Минхек и Чимин оббежали все вокруге — но чужака будто и не было. Ни запаха, ни следов, ни каких-либо других намеков…

      Это казалось странным, но вслух произносить они это не стали, как и думать об этом. Сейчас не хотелось делать поспешных выводов, и они решили все разойтись по домам, чтобы потом, со свежей головой обсудить и проанализировать случившееся.

      Чонгук же остался один в лесу, не двигался и смотрел в одну точку, не веря тому, что смог упустить чужака.

С первого взгляда я узнал тебя,

как будто мы звали друг друга.

      Чонгук никак не реагировал на вибрацию своего телефона. Экран постоянно вспыхивал от оповещений, но темноволосый даже взгляда на него не кидал — просто лежал на кровати бездумно и смотрел в потолок. А чат все больше наполнялся сообщениями разного характера: начиная банальным флудом и заканчивая обсуждением случившейся ранее ситуации.

      jimin:

      а мы сегодня вечером будет вообще собираться там?

      minhyuk:

      а должны?

      niki:

      разве нет?

      Чимин что-то ранее говорил, что могли бы посидеть

      jimin:

      ты вообще мелкий, тебе зачем собираться?

      niki:

      я совершеннолетний, я могу выпить

      minhyuk:

      ой?

      тут кто-то что-то написал?

      minhyuk:

      никого не вижу

      niki:

      ты норм?

      серьезно, да?

      jimin:

      ну, зажег

      minhyuk:

      да, я такой

      niki:

      ни стыда, ни совести нет у вас, старших

      niki:

      как я вообще вырос таким классным и воспитанным

      jimin:

      и скромным, да

      niki:

      вот-вот

      minhyuk:

      у меня вопрос

      jimin:

      какой?

      minhyuk:

      ты видел чужака?

      minhyuk:

      мы же просто гнались

      jimin:

      Минхек… может не стоит это сейчас обсуждать?

      Чонгук открыл чат точно в совсем ненужный момент, потому что последнее пришедшее сообщение выбило его из колеи.

      jungkook:

      прости?

      jungkook:

      вы сейчас намекаете о чем?

      jimin:

      о, Чонгук, привет.

      jimin:

      как ты?

      jungkook:

      не переводите тему

      jungkook:

      Минхек?

      minhyuk:

      извини, но я в лесу никого не видел

      мы побежали, потому что ты побежал, Чон

      jungkook:

      хотите сказать, что не чувствовали присутствие постороннего? а следы? а запах? вы меня за кого держите?

      jimin:

      Чонгук, послушай

      Чонгук не стал слушать. Точнее, читать.

      Он закрыл чат и отложил телефон в сторону, тяжело вздыхая. Мысли снова разъедали ему голову, заполняя разными тревожными умозаключениями. Казалось, что он сейчас взорвется от них.

      — Мне нужна Мэин, — сказал он вслух и поднялся на ноги.

      Быстро одеваясь, темноволосый, полный энтузиазма от будущей встречи с женщиной, спешно выбежал на улицу и направился к ней.

      «Только она, только она способна помочь», — было в сознании Чонгука.

***

      — Ты сегодня слишком неожиданно появился.

      Голос старшей звучал мягко и плавно. Мэин стояла на пороге собственного дома и улыбалась Чонгуку, который был пойман с поличным. Он почесал виновато затылок и слегка криво улыбнулся, совсем не зная, что ему сказать.

      — Случилось что? — поинтересовалась седовласая и впустила молодого мужчину в дом.

      Чонгук сразу последовал на кухню и присел за стол. Мэин проследовала за ним. Она налила ему заваренный ранее травяной чай, поставила на стол овсяные печенья и села напротив него.

      — Я вижу, как тебя что-то тревожит, не бойся рассказать мне.

      Чонгук поджал губы и уткнулся взглядом в мутную жидкость, видя, как чаинки плавно опускались на дно кружки. Он вздохнул и начал.

      — Об этом мало, кто знает, но не так давно я начал ощущать в лесу присутствие постороннего волка, — Мэин уселась удобнее и отпила два больших глотка из красной кружки. Ее взгляд скользил по младшему. Она думала о чем-то своем, выжидая дальнейшего рассказа Чона. — На нашем первом свидании с Сыльхеном мы решили средь ночи пробежаться по лесу, будучи волками. И тогда я впервые ощутил, что за нами следят. Будто кто-то из-за кустов хотел наброситься на нас. А сегодня на обходе территории с ребятами я ощутил похожие чувства. Вначале была тишина, пугающая тишина.

      Чонгук ненадолго остановился и отпил слегка остывший чай, делая большой глоток и выпивая практически половину содержимого фарфоровой расписанной чашки.

      Мэин посмотрела ему в глаза, когда Чонгук резко перевел свой взгляд на пожилую женщину.

      — Ты что-то видел сегодня?

      — Видел волка с белоснежной шерстью и видел леденящий взгляд серо-голубых глаз. Я слышал его запах, я видел его следы. Сорвавшись с места, я погнался за ним, прося остальных ребят окружить его. Но резко потерял след, который вел меня к нему.

      Мэин лишь хмыкнула, продолжая после молчать.

      Чонгук допил весь травяной чай и трепетно ждал, что же скажет ему сейчас старшая.

      — Если честно, раньше я такое не встречала. Ты знаешь, как далека я от ваших волчьих замашек, но даже я такое слышу впервые.

      Чонгук нервно сглотнул и встал из-за стола, подойдя к женщине. Он присел перед ней на колени и положил свою голову к ней на ноги. Мэин провела ладонью по темным волосам, успокаивая вожака.

      — Не думай пока об этом, Чонгук, ладно? Я постараюсь понять, что ты видел и почему ты это видел. Сейчас тебе нужен покой и, вероятно, компания Сыльхена.

      — Да, — согласился Чонгук, — я бы хотел увидеть сейчас Сыльхена.

      Он еще некоторое время находился в таком положении, умиротворенно прикрыв глаза и наслаждаясь мягкими прикосновениями к своим волосам.

      — Шрам перестал болеть? — поинтересовалась Мэин. Ее взгляд устремился в окно, замечая вдалеке проходящих людей мимо. — Постарайся спрятать его. Такие, как я, чаще всего считаем таких, как ты, Чонгук, опасными.

      — Ты о простых людях?

      — Да, о них. Людям свойственно ошибочно вести себя. Это вы, волки, чуете ложь, зависть, лесть и лицемерие. Как правило мы в этом не разбираемся.

      Чонгук молчал. Он прикрыл глаза и вспомнил образ волка, которого сегодня пытался поймать. С каждой секундой его воспоминание почему-то становилось все больше размытым.

      — Знай, что ты не такая, как все они, и мистер Ан не такой, — прощаясь, это проговорил Чонгук Мэин, когда крепко обнимал ее. Он был рад, что из всех людей в поселении, только старшая знала правду и помогала волкам во всем.

      — А ты должен быть осторожным. Не дай себя обмануть.

      С этими словами она проводила его, всучив остатки травяного чая.

Не волнуйся, любовь,

все это не случайно.

***