***

Величие пробуждает зависть, 

зависть рождает злобу, 

злоба плодит ложь.

Хисо была слишком любознательной.

Все мы в какой-то период своей жизни, а то и всей, лезли туда, куда не попадя. Но кто-то понимал, что это аморально, невоспитанно и переходило все границы, а кому-то было намазано медом — раз за разом возвращались в эту деятельность и ощущали себя вполне спокойно.

Хисо больше относилась ко второму варианту.

Как только дом Мэин стал пустовать после приезда внуков, девушка заимела наглость осмотреться вплоть до того, что собралась исследовать все этажи дома старушки. Обитель Мэин не была такой огромной, однако места, куда не должна была совать свой любопытный нос Хисо все-таки были.

Например, чердак и подвал.

В подвале Мэин хранила часть своих воспоминаний из прошлой деревни, вещи родителей и старую одежду, а также всякий хлам. Там же стояла морозильная камера средних размеров, в которой старейшина хранила мясо, какие-то заморозки и рыбу. Хисо залезла и туда, чтобы убедиться, что там не спрятан чей-то труп — иначе объяснить я не могу, почему она его открывала и лазила там.

А вот на чердак девушке пришлось пробираться с трудом. Во-первых, путь туда был не то чтобы скрыт, — скорее Мэин хотела, чтобы не каждый человек, что оказывался тут, вообще знал о существовании чердака.

Русоволосой пришлось попотеть: пока Мэин вышла из дома ранним утром, чтобы отправиться на рынок, Хисо усиленно искала лестницу — выдвижная конструкция находилась на самом потолке, а ручка ее была старательна скрыта. Встав на табуретку, она дернула за ручку и выдвинула лестницу, тут же поднимаясь по ней на чердак. Там не было света, пахло сыростью, а все поверхности были покрыты несколькими слоями пыли — настолько давно хозяйка дома туда заходила.

В руках у Хисо был только мобильный телефон, который она использовала в качестве фонарика — освещала полки, под ногами и пыталась что-то еще высмотреть. Ей бы побольше свободного времени и доступа — и тогда она постарается найти более интересную информацию.

На чердаке стояли какие-то сундуки, старая посуда в коробках, игрушки — все это для Хисо не имело важностей, ведь девушка искала вещь намного более ценней, и явно ее хранили не здесь, а в более недоступном для нее, Хисо, месте.

Разочарованная, она осторожно спустилась обратно, также старательно подняла за собой лестницу и отправилась к себе в комнату, как вдруг на пороге ее встретила Мэин.

— Уже проснулась? Ранняя ты пташка, еще только шесть утра, — мягко проговорила пожилая женщина и прошла на кухню, кидая немного серьезный взгляд на Хисо. — Завтракать будешь? — поинтересовалась она у медсестры и поставила на стол купленные продукты.

Хисо нервно сглотнула: отказать сейчас было бы с ее стороны очень подозрительно, учитывая, что она постоянно с утра находилась за одним столом со старейшиной.

— Да, конечно же.

— Так чего ты рано так проснулась? — повторила суть своего вопроса вновь Мэин.

Она разливала по стаканам кипяток, заваривая в заварнике отдельно чай.

— Видимо, выспалась, — солгала младшая.

Она протянула руку и налила в кипяток заварку, смотря на то, как медленно менялся цвет жидкости.

По комнате летала атмосфера неловкости, недосказанности, и поэтому Хисо сидела с телефоном в руках, полностью погружаясь вниманием в гаджет и то, что она там видела.

От кого: Я

Сегодня у меня была возможность осмотреть ее дом

От кого: Я

Времени было не так много: я спустилась в подвал,

там вообще нет ничего интересного

От кого: Я

Потом я поняла, что есть еще и чердакОт кого: Я

Нашла туда лестницу, попыталась осмотреться и там

От кого: Я

Нет света, но зато много слоев пыли

От кого: Я

Сундуки, старая посуда в коробках, игрушки

От кого: Я

То, что нам нужно, — там нет.

От кого: Я

Пока не знаю, что делатьОт кого: 8*^%$##^

Хм

От кого: 8*^%$##^

Давай позже созвонимся? Как ты одна дома будешь

От кого: Я

Да, хорошо

От кого: Я

Я тогда сама тебе наберу, идет?От кого: 8*^%$##^

Да, согласен

Прочитав ответ от мужчины, Хисо положила телефон на стол и отпила из стакана чай. Он слегка остыл, а ромашковый вкус полностью раскрылся — она сказала об этом Мэин и поблагодарила ее за вкусный напиток.

— Всегда поражалась тому, как вы все успеваете, — Хисо решила поддержать за столом «светские» разговоры, поэтому была мила и любезна.

Мэин на это лишь улыбнулась одними только уголками глаз.

— Часто не спится, видимо. Вот и встаю рано, — этот камень был явно пущен в огород Хисо, и последняя криво пыталась улыбнуться, но это больше было похоже на жертву пластической хирургии — губы настолько перекосило, что, казалось, вместе с ними и все лицо поплыло.

Мэин тем временем встала из-за стола и пошла мыть посуду, а Хисо — собираться на работу. Как раз в это время она смогла бы созвониться с кое-кем.

— Алло? Можешь говорить? — как только девушка вышла из дома, она набрала нужный номер.

На улице во всю ложился снег, и сейчас на белой дороге не было никаких других следов. Хисо даже засмотрелась на все это.

Мужчина на той стороне прочистил голос и ответил:

— Да, все хорошо. Рановато, но окей.

— Обсудим, как быть дальше? — ей не терпелось совершать какие-то посторонние действа: то вначале она расспрашивала Сыльхена о его личной жизни, теперь вот собиралась геройствовать и найти нужную вещь. Ради нее, по сути, она вообще оказалась в Риверзе.

Ну, почти только ради этой вещички.

— Погоди пока, нужно для начала встретиться со старым знакомым. Идет?

Хисо недовольно хмыкнула и остановилась на месте. Пальцами она нажала на клавиши громкости, чтобы лучше слышать своего собеседника.

— То есть, снова ждать?

— А что лично ты предлагаешь, Хисо? Мы не знаем, где эта вещь находится, как выглядит, понимаешь? Только то, что она принадлежит семейству Мэин. И как ты это представляешь? Ты тут чуть больше недели, и от тебя никакого толку! — он повысил на медсестру голос, а слова его стали буквально выплевываться изо рта — настолько быстро он тараторил сейчас. — Нужно уметь ждать, Хисо, иначе именно ты завалишь наше дело здесь. Ты поняла меня? — под конец голос мужчины стал совсем строгим, четким и резким.

Хисо продолжала стоять на месте и боролась со своим надвигающимся чувством дикой агрессии.

— Да, поняла я, — недовольно ответила та. — Покажешь, с кем и когда я должна еще там увидеться?

— Да, я отправлю тебе его фото в сообщениях. Увидитесь сегодня в баре, после семи вечера.

— Ок, — ответила она коротко и наконец двинулась дальше.

Снег к тому моменту стал падать хлопьями, и ей пришлось натянуть капюшон на голову, чтобы не замочить волнистый русые волосы.

— А как он узнает меня? — под конец разговора поинтересовалась Со. Мужчина немного помолчал, видимо, размышляя, а потом дал ответ.

— Я так же скину ему твою фотографию. Он будет знать, что подойдешь именно ты. Просто пообщайтесь, идет?

— Ага, до связи, — она скинула вызов, ибо уже стояла на пороге дома Сыльхена.

В его окнах горел завлекающе свет, и девушка, открыв дверь, вошла внутрь, еще долго размышляя над недавно услышанными словами.

«Будет сложно», — подумала она и сменила верхние вещи на чистый выглаженный медицинский халатик.

Сложно, но все возможно.

Случайных встреч не бывает.

За час до встречи Хисо получила долгожданное сообщение от старшего.

В содержании его, как и оговаривалось ранее, была одна фотография, которую Хисо предельно внимательно разглядывала — то увеличивала, приближая изображение, то снова возвращалась к оригинальному размеру.

Человека на фото Хисо не знала, но как-то один раз видела в поселении. С виду он был ничем не приметен, в действительности обычный житель Риверза. Тут каждый второй так выглядел — никакой таинственностью и не пахло.

Рабочий день девушки прошел достаточно быстро: у Сыльхена было мало пациентов, а, следовательно, она мало заполняла больничные листы и жалобы. Сыля вопросами не донимала, в основном ждала окончания рабочего дня.

К назначенному времени девушка быстро собралась и побежала в сторону бара. То, как сегодня вела себя Хисо, удивило даже Сыльхена — он слишком ошарашено смотрел в ее сторону, понимая, что она торопилась далеко не домой.

В бар она также быстро залетела, как и направлялась до него; одетая по не по погоде, Хисо осознала всю боль этой пробежки, но теперь находилась в тепле и могла оглянуться по сторонам.

Нужного человека она заметила сразу: немного отросшие и волнистые с рыжинкой волосы, светлые солнечные глаза, которые полностью закрываются, если парень начал бы улыбаться; кожа его медовая, и сам он подобно солнцу — светился и был слишком улыбчив.

Она подсела к нему и представилась, на что получила моментальное:

— Не нужно имен.

Голос незнакомца был глубоким, с легкой хрипотцой, и одновременно мягким.

— Хорошо. Есть информация? — если честно, Хисо не знала, как вести себя с этим молодым человеком: что задавать, как отвечать и, главное, реагировать.

— Есть, но она вам не понравится, — он сидел к девушке лицом и смотрел ей прямо в глаза, пока свой Хисо старалась спрятать и изучить пришедших людей в баре.

— Почему?

— Потому что, передай Виктору, скоро наступит третий раз. Он знает, о чем я, а тебе знать необязательно. И по поводу того, что вы ищите, скажу так: оно как близко к вам, так и далеко.

— Ты мне предлагаешь теперь сидеть и разгадывать твои загадки? Попроще как-то нельзя?

Незнакомый парень ухмыльнулся и придвинулся ближе на стуле к столу, пальцами подзывая к себе девушку, чтобы та наклонилась к нему.

Она, поправив прядь своих волос, поддалась и чуть лбом с парнем не столкнулась — настолько велики были ее экспрессия и желание скорее узнать побольше информации.

— Эта вещь и правда находится у Мэин, но также вы с Виктором должны знать, что существует вторая такая же вещица, и находится она на землях Кируны, как вы ранее и предполагали. Все в ваших руках, а я больше не хочу участвовать в этом и не понимаю сути ваших поисков.

После этого парень встал и последовал к выходу, оставляя Хисо в глубоких раздумьях.

Поздним вечером, когда она придет домой, она обо всем расскажет Виктору. И тогда проблем не убавится — станет на несколько единиц больше. И голова от этого просто трещать будет.

Остается работать дальше под прикрытием и стараться слышать больше, знать глубже и лезть любопытным носом в еще более потаенные места.

***

yugyeom:

Надеюсь, вы не против, что я создал этот чат?

yugyeom:

Нужно просто поговорить

yugyeom:

Без лишних ушей и прочее

mino:

Без лишних?

mino:

А кого здесь нет?

niki:

Хена :с

niki:

Чонгук-хена нет :ссссс

yugyeom:

Потому что по поводу него я и хотел с вами поговорить

jimin:

Ок, вещай

yugyeom:

Сейчас подожди, все увидят

yugyeom:

Мне нужна полная вовлеченность

jimin:

Ок

lucas:

Ого?

lucas:

Новая беседа?

lucas:

А, я прочитал, понял)

soobin:

Я здесь, можно рассказывать))

minhyuk:

И я тут, парни

yugyeom:

Супер, все здесь

yugyeom:

Я просто все еще не могу отойти после стычки. Знаете, вроде ничего такого, но реакция Чонгука. Вы все это видели и слышали?

jimin:

Он рыкнул на меня, когда я хотел напасть на волчицу кируны

mino:

Вожак — омега, дожили

yugyeom:

Да какая к черту разница: кто у них вожак

yugyeom:

Чонгук запечатлен. ПО-НАСТОЯЩЕМУ!

yugyeom:

Не я же это один понимаю, так?

niki:

То есть, когда он рассказывал про Сыльхена, у него не было подобного? Но, как это возможно?

jimin:

Есть только одно объяснение: это было фальшивое запечатление, ошибочное, не знаю, как правильно назвать. Но суть такова: что Чонгуку нужны были отношения, он вбил себе это в мозг — и вуаля, симпатия к Сыльхену стала для него запечатлением, но на самом деле это не случилось. Иначе я по-другому не могу объяснить то, как резко прокачался его волчий дух. Один взгляд на меня, клыки — и я был готов склонить голову, подчиняясь. Мы и до этого все его уважали, сами были не против сделать его вожаком, ибо он сын прошлого лидера, но…. Теперь все иначе.

yugyeom:

Да, ты прав, Чимин. Просто… Как нам теперь быть? Я ничего не понимаю, и хотел обсудить это с вами

niki:

А должны были все мы обсуждать это с Чонгуком. Представьте, каково ему сейчас. То, что он считал важным в своей жизни, оказалось ошибкой восприятия. А теперь он где-то один, и думы наверняка разъедают его. Я просто ставлю себя на его место и хочу убежать и скрыться: осознать, что твоя пара — по сути, твой враг, такое себе, парни. Мы должны быть сейчас с ним. Точнее, он должен сам выйти на связь.

niki:

Вероятно, ему хочется побыть одному и обо всем подумать.

soobin:

Ого?

soobin:

Ники… Ты так переживаешь за него?

niki:

Ну, да? А вы разве нет? Кто запечатлен: вспомните себя, когда нашли свою волчицу. В раннем возрасте все равно наш мозг работает не так. У хена уже была пара, пусть и не предназначенная ему судьбой, тут все иначе, глубже, тяжелей…

niki:

Сейчас мы ему нужны как никогда ранее, а вас заботят иные вещи

minhyuk:

Ники прав. Немного стыдно стало, что мы вот так сейчас обсуждаем, именно эту тему, можно проанализировать то, как была готова вторая стая, и как они были воинственно настроены

lucas:

А это нужно обсуждать?

lucas:

Я о том, что их вражда — ожидаемый эффект. Для них мы чужаки на их землях, все по законам волков. Они были у нас, а теперь мы побывали у них

jimin:

Не знаю, парни, все равно как-то все странно

yugyeom:

Ок, я понял, что не нужно было это обсуждать. Вы все еще на эмоциях. Но я Чонгука давно видел и переживаю, как и вы все. Предлагаете просто сидеть и ждать, пока она сам объявится? А если случилось что?

niki:

Не хочу думать о плохом, и хен не будет думать, верно?

soobin:

Мы очень на это сами надеемся

niki:

В общем, вы как хотите, а я напишу ему. Просто уточнить, чтобы успокоиться.

После сказанного, Ники закрыл чат со старшими и тяжело вздохнул. Чонгук — пример для подражания, практически старший брат для него, и когда Чон был сейчас в таком состоянии, Нишимура очень сильно переживал.

Поэтому быстро открыл диалоговое окно с вожаком, написывая быстрое и незамысловатое:

От кого: Я

Хен, я надеюсь, что у тебя все хорошо.

От кого: Я

Просто можешь ответить смайлом, что ты в хоть каком-то порядкеОт кого: хен :з

Пойдет. Я хочу побыть один. На связь с вами выйду сам.

От кого: хен :з

Не переживай, мелкий

Прочитав все сообщения от Чонгука, Ники выдохнул с огромным облегчением, отправил в ответ сердечко старшему, а после вернулся в чат к альфам, ибо информация важная, и у него есть повод почувствовать себя лучше.

niki:

Он ответил мне, хены

niki:

Написал, что пойдет, что хочет побыть один

niki:

С нами сам свяжется, просил не переживать

yugyeom:

Ого

mino:

Ладно, давайте просто признаем, что Ники сегодня был взрослее нас всех вместе взятых. Спасибо, мелкий, что не даешь волю всем своим эмоциям и так трепетно относишься к Чонгуку

jimin:

Ты умница, Ники, теперь и мне легче

jimin:

почти

soobin:

С Юнги как?

jimin:

Он пишет мне сейчас, но я ему пока ничего не отвечал.

jimin:

зЗакончим здесь, я ему отвечу

minhyuk:

Парни, не расклеивайтесь. Чонгук наш клей, несомненно, но без него мы тоже должны быть сильными и, главное, сплоченными

lucas:

Да, оставим этот чат как заметки, идет?

lucas:

Как место, где каждый из нас сможет выплеснуть эмоции и не бояться осуждений

mino:

Хороший вариант

yugyeom:

Я поддерживаю идею

niki:

И я, хены

minhyuk:

Тоже за

soobin:

Куда вы — туда и я

jimin:

Ок, звучит как нечто нужное. Иногда альфам тоже хочется показать свои слабости и не боятся непониманий со стороны

lucas:

Ну вот и решили, а сейчас всем стоит заняться своими делами

yugyeom:

Ага, до связи, парни.

Любовь делает людей глупыми 

или влюбляются только глупые? 

Очень бы мне хотелось познакомиться с парой людей, 

которые, влюбившись, стали умнее и хитрее.

Юнги долго смотрел в одну точку, не решаясь никак взять телефон в руки.

В голове миллионы мыслей, которые хотелось выплеснуть либо обговорить с кем-то, помимо себя. Одно дело слышать внутренний голос и думать исключительно в ключе «так мне будет лучше», другое — обсуждать все-таки все, что волновало, непосредственно с самим Чимином.

Перебирая в голове все возможные варианты, пепельноволосый таки взял телефон в руки и открыл чат с Чимином. Горький осадок от ссоры остался где-то внизу сердца, давая мозгу какое-то время обдумать правильность своих действий.

Но Юнги точно решил, что написать сейчас альфе было ему жизненно необходимым.

Кому: Чимин-и

Хен, привет

Кому: Чимин-и

Давай поговорим?

Кому: Чимин-и

Я хотел извиниться перед тобой

Не прочитано.

Чимин не читал от него сообщения уже десять минут, либо попросту игнорировал их. Омега не хотел думать о последнем, ссылаясь на то, что Пак был просто занят. Мало ли: рейд, альфийские дела, сон и прочее.

Мин, к слову, на этом не успокоился, написывая следом еще несколько сообщений. Если после этого не ответит — напишет Сыльхену, со старшим там тоже не все гладко. Учитывая последние события, Сылю Юнги был нужнее всего сейчас.

Кому: Чимин-и

Мне правда жаль, хен, что мы поссорились

Кому: Чимин-и

Жаль, что я не смог сказать тебе это раньше, либо показать своими действиями

Кому: Чимин-и

Я очень люблю тебя, Чимин, но я не знаю, как быть…

Кому: Чимин-и

Прости.

Ожидаемо, Чимин не отвечал Юнги.

Младший не давал виду, что ему от этого факта было слегка грустно — осадок все еще отравлял мысли, отделаться от которых было сложнее, чем омега предполагал.

Тяжело вздохнув, а затем выдохнув, Юнги быстро печатал Сыльхену. Тот сам ничего в последнее время не писал, пришла пора узнать: все ли в порядке было у Сыля.

От кого: Я

Хэй, ты долго молчишь.

От кого: Я

Как ты там вообще?От кого: Сыльхен

Не знаю, Юнги

От кого: Сыльхен

Все на самом деле сложно, но и я в этом всем виноват

От кого: Сыльхен

Я хотел, чтобы мы оба были счастливы, чтобы у меня все было хорошо

От кого: Сыльхен

Мне правда нравится Чонгук, но я ломаю ему жизнь

От кого: Сыльхен

Думаю, он правда запечатлен, но я… Я не знаю теперь, чего хочу

От кого: Сыльхен

Кого хочу

От кого: Я

Без суеты, давай зайди ко мне, когда сможешь

От кого: Я

Мы с тобой все обсудим, ладно?

От кого: Я

Сейчас ты нужен мне, а я — тебе

От кого: Я

Все наши недомолвки оставим в прошлом, со всеми бывает, у всех есть эмоцииОт кого: Сыльхен

Да, я согласен с тобой, Юнги

От кого: Сыльхен

Спасибо, что написал, я думал, что рехнусь в этих четырех стенах находиться

От кого: Сыльхен

Чонгук не отвечает мне, не берет трубку, его даже, кажется, дома нет

От кого: Сыльхен

Либо он отсиживается там

От кого: Сыльхен

Со стаей не связывается

От кого: Я

Пойми его тоже, ему стоит побыть одному и все обдумать

От кого: Я

А я бы хотел увидеть тебя сегодня, если сможешьОт кого: Сыльхен

Да, я подумаю

От кого: Сыльхен

Спасибо тебе еще раз, правда

Юнги улыбнулся, читая последнее сообщение от старшего. Несмотря на все, они пытались сохранить дружбу и поддержать друг друга. И именно в этот момент омега подумал вновь о Чимине; оповещений от него все еще не было, младший даже стал грустить, ведь правда хотел все обсудить, расставить все точки над «i», до конца разобраться как в себе, так и в отношениях и…

И его сердце бешено забилось в грудной клетке, ибо Чимин только что прислал ему сообщение.

***

Любая страсть толкает на ошибки, 

но на самые глупые толкает любовь.

От кого: Чимин-и

Любишь?

От кого: Чимин-и

Я честно не знаю, что тебе отвечать сейчас, Юнги

От кого: Чимин-и

Мне тоже жаль, что мы поссорились, но здесь не только твоя вина

От кого: Чимин-и

В ссорах всегда виноваты две стороны; не важно, в какой степени, Юн-и, но оба

От кого: Чимин-и

Мне жаль, что я тогда сказал про твои прошлые отношения, жаль, что довел тебя до такого состояния

От кого: Чимин-и

Между нами все так сложно, но

От кого: Я

Но?От кого: Чимин-и

Но я тоже тебя люблю, понимаешь?

От кого: Чимин-и

Нам правда надо поговорить

От кого: Чимин-и

Потому что я так больше не могу

От кого: Чимин-и

Либо мы вместе и двигаемся дальше только вместе, ты не отталкиваешь меня, а я держу язык за зубами, либо мы больше не вместе Юнги, но тоже двигаемся дальше уже разными путями

От кого: Чимин-и

Иногда мне кажется, что чем мы ближе — тем больше боли друг другу приносит

От кого: Чимин-и

Но нам ведь так хорошо вместе, правда?

От кого: Я

Правда, хен

От кого: Я

Может, созвонимся?

От кого: Я

Так будет прощеОт кого: Чимин-и

Да, сейчас я закончу свои дела, и мы поговорим

От кого: Я

Буду очень ждать

— Привет?

Голос Чимина звучал немного удивленно и сдавленно; Юнги слегка улыбнулся и лучше прислонил телефон к уху, желая наслаждаться голосом Пака.

— Привет.

Неловкость при этом разговоре витала в воздухе, Юнги даже отложил приготовление завтрака, ибо его руки слегка подрагивали.

— Как ты? Прости, банальные вопросы начались, — младший сложил губы в одну тонкую линию и выжидал ответа альфы. Чимин немного усмехнулся и звучал уже громче, уверенней.

— Ты опять извиняешься? За что? Такие глупости говоришь. Хороший вопрос, нужный сейчас.

Чимин в это время находился на улице, поэтому омега быстро заслышал посторонний шум и перевел вызов в режим громкой связи — так было гораздо удобней.

— Ну, так как ты? Я не отвлекаю тебя? — Юнги был осторожен в своих речах; сразу становилось понятно, что после прошлой ссоры он корил себя за это, за лишние и колкие слова, а теперь пытался все вернуть на круги своя.

Чимин же не переставал улыбаться, надеясь, что и у Юнги сейчас была улыбка на лице.

— Не отвлекаешь. Я хорошо, благодаря тебе, — то, что они начали этот разговор на позитивной ноте, было хорошим знаком, как и то, что альфа находился близко к дому младшего. — Знаешь, я сейчас прохожу мимо тебя.

— Зайдешь? — не думая, сразу спросил в лоб пепельноволосый. Он нервно сглотнул, секунды молчания Чимина казались ему вечностью.

— Открывай, я уже тут, — на сердце у Чимина ураган сменялся на спокойствие, мысли были ясными, полными надежд, а вера в лучшее распространялась по всему организму.

Юнги быстрым шагом проследовал к двери, тут же отворяя ее и буквально кидаясь на старшего с крепкими объятиями. Стоя босиком, на носочках, он обнимал Чимина за шею, почти плача от теплых ладонях на своей талии.

— Я так скучал, хен.

— Юн-и, я тоже, — и после этого Пак зашел в дом омеги, тут же поднимая его на руки и ругая за то, что расхаживал по дому босиком — холодно ведь! Зима уже вступила в свои права.

— Поставь меня на ноги, я не маленький! — Юнги возникал и строил недовольное лицо, пока Чимин по-хозяйски расхаживал с легкой ношей на руках по гостиной.

Омега даже перестал сопротивляться и наслаждался нужной сейчас для него компанией. Альфа присел на просторный диван, посадив Юнги рядом с собой; тот быстро поднялся на ноги, теперь на его ногах уже были пушистые домашние тапочки. Красноволосый находил это достаточно милым.

— Я пытался до этого сделать себе что-то на завтрак. Ты будешь?

— А что ты готовишь? — поинтересовался альфа, повторяя за младшим и тоже вставая на ноги. Он шел и наблюдал за тем, как Юнги нарезал тоненько хлеб, а затем смазывал его сливочным маслом.

— Хотел тосты, но сейчас просто бутерброды с чаем. Устроит? — Юнги поднял на него взгляд, и его щеки почему-то быстро покрылись легким румянцем. Чимин был очень близко, не сводил с него мягкого взгляда.

Казалось, что позади и вовсе не было никакой ссоры.

— Не могу отказать, выглядит очень аппетитно.

Альфа присел на барный стул и стал наблюдать за тем, как осторожно Юнги смазывал оставшийся кусочек хлеба. Слой был средним, поверх него омега явно планировал либо уложить бекон, либо кусочки мяса. Или, вообще старший допускал такой момент, он мог положить либо джем, либо арахисовую пасту.

Когда другой, более острый нож, предназначенный специально для нарезки мяса, оказался в руках пепельноволосого, Чимин не заметил, но вот капающую кровь увидел моментально.

Он подорвался и взволнованным взглядом оглядел волчицу — Юнги порезал указательный палец левой руки. Не сильно, однако кровь не могла остановиться.

— Пойдем под холодную воду, — пробурчал альфа, и повел за собой младшего. Юнги ожидаемо молчал, вспоминая озабоченное и такое обеспокоенное лицо красноволосого.

Его пальцы быстро оказались под прохладной водой, Чимин аккуратно удерживал его за запястье, а второй рукой — обнимал.

Они дышали так тихо, будто дома и вовсе никого не было, будто они боялись спугнуть то, что сегодня успело зародиться между ними.

Когда везде хаус — быть спокойным просто банально не получалось. Но сейчас, в душе обретя покой, они могли молчать и одновременно считать это таким комфортным.

У Юнги была четкая цель помириться с Паком.

Он признал все свои ошибки, понял, где был не прав, и, главное, осознал суть, хоть и малую, настоящих отношений.

Отношений между двумя людьми, а не самим собой — головой и сердцем.

Он смотрел, как сидя на коленях перед ним, Чимин бинтовал ему палец, заботливо дуя на него, беспокоясь, не перетянул ли он. В такие моменты омега хотел кинуться к нему на шею, целовать до самого рассвета и никуда не отпускать. Было гораздо проще — сделай он так сейчас. Но… они правда могу усложнить, сами разрушить то, что так трепетно совместно создавалось.

По сути у них не было ничего — ни нормальных отношений, даже секс служил способом разрядки и сближений. Свидания — для дураков. А Юнги так бы хотел выйти куда-нибудь с Чимином, держась за руки…

Они даже скрывали своим друзьям, стае, что могли бы пересекаться. Но все всё прекрасно знали и понимали: не наседали, подкалывали, правда, но соблюдали дистанцию.

Захотят — расскажут, а пока пусть научаться быть по-настоящему вместе.

Пепельноволосый старался сдержать свои слезы; пытался опустить ситуацию, сбавить обороты и закончить мысль, которую он начал еще в сообщении.

У него есть чувства к Чимину, он признался ему в этом, получив взаимность. Это ли не прекрасный знак к действию, верно? Но Юнги немного трусил, боялся, что мог лично снова все испортить, поэтому хотел очень сильно поговорить с Чимином и одновременно откладывал этот разговор.

Когда дверь в дом Юнги открылась, они испугались оба. Немного, но достаточно, чтобы Юнги машинально схватил Чимина за руку и испуганно взглянул на его. На пороге стоял в слезах Сыльхен, на нем не было лица, и тогда Пак осознал — он лишний.

Не сегодня и не сейчас.

У него еще будет момент поговорить с омегой и до конца расставить все точки в их отношениях.

Он искренне верил, что они смогут вместе двигаться вперед. Ну, а иначе-то как?!

— Еще увидимся, Юн-и, — сказав, напоследок альфа чмокнул младшего в голову и только потом ушел. Сыльхен, сквозь слезы и подавленное состояние, вяло улыбнулся, провожая гостя друга взглядом. А уже после, тяжело вздохнув, направился к Мину.

Ожидаемо, что Сыльхен пришел в таком виде исключительно из-за Чонгука; из-за его ситуации с запечатлением. Старшему нужны были мозги, посторонний голос, потому что сам он был не в состоянии здраво оценить ситуацию.

— О чем думаешь вообще теперь? — поинтересовался у него Юнги и налил ему чай.

Сыльхен смотрел в одну точку, даже не обращая внимание на то, как медленно с его щек стекали одинокие слезы.

— Наверное о том, что я упустил его? — он будто сам себя спрашивал, будто хотел найти ответ именно внутри себя, однако внутренний голос тактично молчал.

— А я думал, что ты ощущаешь вину за обман, — Юнги бил прямо в лоб правдой.

Если Сыльхен хотел в будущем удержать Чонгука, он должен вначале извиниться за ту ложь, которую он выдал за запечатление.

— Прекрати, и без тебя тошно.

— А мне тошно, что ты не понимаешь главного, Сыль. Теперь у него есть настоящая пара, и твой обман в подметки не годится той тяге, которую он испытывает теперь к своей истинной волчице.

К своей истинной волчице — эти слова засели где-то глубоко в легких, потому что Сыльхену стало сложнее дышать. У него будто паническая атака начиналась — на деле не справился с принятием действительности. Пытался выхаркнуть ее из себя. Уничтожить.

Чонгук ему уже не принадлежит. Да и никогда, если честно, не принадлежал.

***

Одиночество взяло в объятья,

Одиночество звучит тоскливо.

Одиночество это прекрасно? Нет,

Одиночество это мой выбор.

Казалось, самобичевание Чонгука затянулось.

Он сбился со счета, сколько дней прошло с того инцидента, не отдавал отчета, ел ли он вообще, о чем думал и как выглядел. Создавалось ощущение, что Чонгук потерял себя — окончательно и бесповоротно.

Альфа игнорировал внешний мир: перестал отвечать на звонки, которые в основном поступали от Сыльхена и Чимина, не отвечал в чате стаи, и только Ники сказал, что ему нужно побыть одному.

Но в действительности одиночество сжирало его еще больше.

День сменялся ночью, а потом снова становился днем — Чон не замечал этого, большую часть своего времени проводя в кровати, видя один и тот же сон — он и белокурый парень вместе. Как одно целое. Как единый организм. Удивительным образом было то, что о Сыльхене Чонгук не вспоминал: да, его гложило чувство вины, и он думал извиниться перед омегой. Но это другое, это постфактум.

Каждый день, каждую секунду в голове набатом билась мысль вновь увидеть незнакомца, узнать его получше, понять, почему так получилось. Он хотел спросить об этом Мэин еще в ту самую ночь, когда пошел первый снег, но не срослось, не получилось. После этого альфа старшую не стал донимать, решив, что сначала сам попробует найти ответ на интересующие его вопросы, и даже не заметил, как ушел в это дело с головой.

В самую пучину.

Наверное, он бы не смог оттуда выбраться, не имея ужасного навязчивого желания пойти наведаться в Кируну.

Чон дал себе время: еще один день полной апатии, а потом он немного выберется из этого состояния и пойдет навстречу иным ощущениям, что так усиленно атакуют его сердце.

Отложенный день на прокрастинацию прошел слишком быстро и незаметно.

Альфа встал ранним утром, наконец ощущая бодрость по всему телу; ему заметно стало лучше, цвет его лица правда ухудшился из-за отсутствия должного нахождения парня на воздухе, но, во всяком случае, Чонгук был живее тех дней, в которые полностью игнорировал весь живой мир и себя, в том числе.

На завтрак он сделал себе легкую яичницу, выпил кофе и стал думать: с чего начать свой путь.

— Для начала нужно просто прогуляться, — сказал он сам себе, допил уже слегка остывший напиток, а после стал собираться.

За то время, пока Чонгук находился в своих мыслях, на улице навалило снега: земля была полностью усыпана им, а позапрошлой ночью так вообще непогода не прекращалась. Темноволосому пришлось одеваться теплее: парку сменил теплый удлиненный пуховик, на голове появилась вязаная шапка, на ногах — массивные ботинки.

Когда он вышел из дома, глубоко пропустил свежий морозный воздух через легкие — даже голова немного закружилась. Чонгук положил ладони в карманы, пока игнорируя перчатки, и последовал в сторону леса. Хотелось почему-то вначале побыть именно там.

Он шел какими-то непривычными для него тропами: скорее, чтобы не наткнуться на знакомые лица. Он все еще был не готов с кем-то вести диалог, да и ресурсов на это пока в запасе не было.

В лесу же Чонгук мог быть самим собой; он быстро обратился и стал бегать, играясь с выпавшим снегом. Здесь его было намного больше, чем в поселении; он зарывался мохнатой мордой в снег, немного лаял и ощущал себя ребенком — беззаботным, когда никакие житейские проблемы тебя и вовсе не касались.

Все вокруг жило и двигалось дальше, и тогда альфа решил сорваться и добежать до Кируны. Не сколь проверить обстановку там — омегу своего увидеть.

Дорога до другого поселения в этот раз показалась ему намного быстрее и ближе; уже к полудню он был там, обращенный в человека, высматривал все по сторонам и прислушивался к посторонним звукам. В Кируне все было спокойней, плавней, родней(?)... Снег здесь только припорошил землю и асфальт, солнце находилось чуть ниже зенита, а мимо Чона проходили прочие люди.

Он был без маски, и это, если честно, казалось таким малозначительным. Потому что прямо перед нимв далеке, конечно же стоял омега.

Белокурый парень с кем-то разговаривал, держа за руку маленькую девочку. В его укутанных руках находился мешочек с конфетами, и светловолосый что-то ей красочно объяснял.

Чонгук улыбнулся, но почувствовал себя уязвимым, когда обнаружил чужой взгляд на себе.

Они смотрели недолго: омега оценивал, даже слегка был угрожающим, а Чонгук — бог мой, влюбленным. В его глазах читалось настоящие обожание, и это чувство очень сильно напугало его, потому что он сорвался с места и побежал обратно в лес.

Сердце его билось с бешеной скоростью; он бежал обратно, будучи конечно же уже оборотнем, не оглядываясь, мчался так быстро, как только мог. Все внутри ходило ходуном — не могло же так просто случиться.

Не мог же он просто так, будто по щелчку, полюбить чужого для него человека.

Но и понятие «любовь» было пока абстрактным. Он ощущал тягу, но альфа совсем не знал свою волчицу. У него было в запасе много времени для этого. Вот только хотел ли узнавать Чона сам омега Кируны?

Об этом пока Чонгук не успел подумать.

Дорога обратно была непростой.

Мысли все еще терзали его сознание, но Чонгук держался достойно — до конца, со знанием своего внутреннего «я». Было сложно, но ощутимо «можно и дальше продолжать».

Он был уже в Риверзе; вечер давно укутал местных жителей, темнота понемногу накрывала поселение — одинокий свет в окне дома Мэин был таким завлекающим, что Чонгук не выдержал и остановился подле обители женщины. Он осторожно постучал в дверь, и она тут же отворилась.

Мэин накинулась на него с крепкими, даже неожиданными объятиями и затащила в дом.

— Мы так все переживали за тебя, — тихо проговорила она, а Чонгук лишь крепко обнимал ее в ответ.

Ему так, оказывается, не хватало тепла.

— Я давно ждала тебя. Как ты, Чонгук-и?

Он вздохнул и прошел на кухню, вслед за седовласой. Та, не спрашивая, стала накрывать стол, заваривая привычный ромашковый чай и еще какие-то травы, которые явно должны были помочь альфе ощутить себя сейчас полноценно.

Гук опустил взгляд, не зная, начать издалека или прямо.

— В день, когда это случилось, я сразу помчался к тебе, но не успел. В окнах твоих погас свет, а во мне — любая надежда. Я был тогда таким одиноким и не решил нарушать твой покой…

Женщина тяжело вздохнула и грустно улыбнулась.

— Ты же знаешь, что тебе я рада в любое время суток. Мало того, что не зашел сразу, так потом пропал почти на целую неделю, Чонгук!

— Неделю? — его взгляд был таким потерянным и виноватым, что Мэин почувствовала себя каким-то агрессором или жестоким человеком. Младшему просто нужно было уединение, он потерял ход времени и до конца еще не разобрался в себе.

— Так что у тебя случилось? Я не стала расспрашивать всех, ведь это неправильно.

Она отпила немного ромашкового чая, затем посмотрела Чонгуку в глаза. В этот раз он смотрел прямо на нее, грустно приподнимая уголки тонких губ.

— Кажется, я ошибочно считал Сыльхена своей парой, потому что совсем недавно я по-настоящему запечатлелся.

После этих слов Мэин была очень обеспокоенной. Она присела рядом и держала Чонгука за руку, мягко проводя большим пальцем по тыльной стороне ладони.

— Он был простым человеком вначале, таким воинственным, светловолосым, с голубыми глазами. Он был лидером земель Кируны. И когда он стал нападать на нас, наши взгляды встретились, и он тут же обратился волком. И тогда я почувствовал… И прилив сил, и желание оберегать его, я видел миллионы картинок с ним, наше совместное будущее. С Сыльхеном такого не было… А буквально недавно, с утра, я был в его поселении, я видел его и понял, что люблю? Я не знаю, я так запутался, Мэин…

Она внимательно слушала это, продолжая успокаивающе гладить ладонь Чонгука, а второй рукой теребила кулон, что висел на ее шее. Она выглядела такой грустной.

— Тогда теперь понятно было, почему первое твое запечатление не осуществилось так рано. Твой омега просто находился в другой стае, а когда время пришло — его сущность звала тебя. Помнишь, ты говорил, что видел белого волка? Только ты, никто более. Мне кажется, тогда твоя пара звала тебя, вот либо ты ей был нужен, либо просто так было суждено. Так или иначе, Чонгук, у вас уже установилась связь, отвергать ее — себе дороже. Я как никто другой это понимаю.

Чонгук удивленно вскинул голову, пытаясь понять слова старшей.

— Ты… Ты была запечатлена, но отвергала это?

Мэин не ответила, продолжая теребить кулон на шее. Но она кивнула головой, давая понять, что это правда.

— Об этом никто не знает и не должен знать.

Образовалась давящая тишина.

Мэин хотела поделиться большей информацией, а Чонгук — понять себя до конца. Но оба смотрели по разным углам, не находя сейчас нужных для друг друга слов.

— Что будешь делать дальше, мой мальчик? — поинтересовалась старшая, ощущая себя как-то подавленно, опустошенно.

Чонгук продолжал сверлить угол нечитаемым взглядом, вновь вспоминая голубые глаза омеги.

— Для начала извинюсь перед Сыльхеном, потом — поговорю со стаей. А дальше — какая-то полная неизвестность. По-видимому, я буду разбираться в себе и тихонько сбегать в Кируну, чтобы увидеть его.

Седовласая встала из-за стола и похлопала Чонгука по плечу.

Природа решила — природе видней.

— У тебя все будет хорошо, Чонгук. А сейчас ступай к Сыльхену, он тоже себе места не находит.

После этого они еще раз крепко обнялись, и альфа покинул дом старейшины в еще более глубоких думах. Мэин заметила, что в этот раз, несмотря на всю обеспокоенность ситуации, как тело, так и душа Чона были спокойны.

Он нашел то, что так долго искал.

Но и Мэин, кажется, нашла это же самое.

Правда смертельна. 

Правда является свободой. 

Правда может сломать, соединить и связать.

Сыльхен находился дома, когда Чонгук решил поговорить с ним.

Он заранее позвонил омеге и предупредил, что хотел бы зайти — старший сказал это сделать через полчаса, так как был занят с пациентом.

Стоя на пороге и переминаясь с ноги на ногу, Чонгук наблюдал за тем, как дом волчицы покидал другой омега — это был Тэен и он явно был чем-то озабочен. Чонгук проводил его взглядом, а после посмотрел на Сыльхена.

— Так и будешь стоять, будто чужой мне? Входи уже, — не глядя на младшего, он проговорил.

Сыльхен убирал все с поверхности рабочего стола, закрывал специальный шкаф с медикаментами и убрал в ящики амбулаторные карточки.

— Хисо теперь тебе не помогает? — поинтересовался Чонгук и наконец прошел внутрь дома. Он оглядывался по сторонам, будто находился здесь впервые, слова все еще застревали у него большим комом в горле, но он старался с этим справиться.

— Она просто ушла пораньше, дела какие-то, — хмыкнул он и чувствовал легкую неловкость от нахождения альфы тут. — Чай, кофе, что-то покрепче? — предложил шатен, но Чонгук отказался, проходя за Сыльхеном в гостиную.

Сели они по разные стороны: Чонгук на диван, а Сыльхен — в удобное кресло.

Молчание давило сразу на обоих, и Чонгук ощутил острую необходимость уже начать что-либо говорить, потому что раздражало.

Он ненавидел самого себя.

— Мне правда очень жаль за то, что было тогда между нами, за то, что вот так пропал и не отвечал на твои звонки, хен.

— Я чувствовал себя ужасно, — начиная давить на жалость и совесть, ответил омега. — Представляешь, каково было мне?

Чонгук опустил голову, хотел было уже признать, что правда виноват, как вдруг…

— А мне? Ты ведь мог сказать, что я ошибаюсь, что я не запечатлен на тебе, верно? Что я просто хочу отношений, потому что все вокруг запечатлены и имеют пару. Что я просто хотел быть, как все. Но нет, Сыльхен, у тебя была какая-то своя выгода, о которой я пока никак не могу догадаться. Я бы понял тебя, сказав ты, что это неправда. И где мы сейчас?..

Он не выдержал. Он сказал все, что кипело в нем эту неделю, не планировал он пока изливать душу Сыльхену, но вышло все так, как не должно было.

Сыльхен не знал, что ему ответить, наблюдая за тем, как Чонгук покидал его дом, громко хлопая дверью.

Он знал, где виноват, но сейчас был крайне разочарован и эмоционально нестабилен.

Вероятно, получится обсудить все с парнями? Вдруг они раскроют ему глаза на многие аспекты его жизни.

Друзей не приобретают, 

друзей узнают.

jimin:

Скоро пятница

jimin:

Какие у нас планы?

jimin:

Как обычно или что-то лайтовое будет?

soobin:

Вопрос с подвохом или как?

lucas:

А подвох-то какой?

soobin:

А я знаю?

yugyeom:

Что вы тут опять развели?

yugyeom:

Конечно же в пятницу как обычно

mino:

Слава богу, вы ожили тут

niki:

Смеюсь

niki:

Сейчас только без резких движений

niki:

И явного бешеного внимания

jimin:

Чего?

soobin:

Что ты несешь?

jungkook:

Ничего такого

jimin:

А

jimin:

То есть, добрый, эм, вечер?

jungkook:

Привет всем)

minhyuk:

Нам очень приятно, что ты тут

niki:

Как дела, хен?

jungkook:

Все хорошо, выхожу в свет, так сказать

jungkook:

У вас как?

jimin:

Супер. В пятницу ты с нами?

jungkook:

Да

jungkook:

И, парни, я хотел извиниться перед вами

soobin:

Хен, все окей, ладно? Мы все понимаем

niki:

Да, хен-и, все правда хорошо. Главное, чтобы ты был в порядке

yugyeom:

Природа — дело тонкое, и переживать после — нормально

yugyeom:

Не парься, Чонгук

lucas:

Я просто думаю, что дальше делать?

jungkook:

Ты по поводу того, что мы, по сути, ничего не выяснили?

lucas:

Да

jungkook:

Думаю, нам нужно собраться на нейтральной территории с вожаком Кируны и все обсудить?

jungkook:

Во всяком случае, сделать это мирно и понять, кто, зачем и куда ходил

soobin:

Да, звучит хорошо

niki:

Но как мы с ними свяжемся?

jungkook:

Это не сейчас, Ники

jungkook:

Ближе к январю

jungkook:

Что у нас, что у них сейчас другие заботы

jungkook:

А мы пока подумаем, о чем можно поговорить

mino:

Окей

mino:

Тогда до пятницы?

minhyuk:

Получается, что так?

minhyuk:

Наконец-то все увидимся и отлично посидим

jungkook:

Ага

Чонгук закрыл беседу и не стал дальше ее читать; ему было приятно на душе, что парни не стали расспрашивать у него обо всем, особенно о запечатлении. Он отложил телефон в сторону и стал готовиться ко сну. Когда за окном темнело рано — спать хотелось неимоверно. Поэтому он закутался в одеяло и прикрыл глаза.

На удивление, но сон быстро нашел альфу.

Когда всё заканчивается, 

боль расставания пропорциональна 

красоте пережитой любви. 

Выдержать эту боль трудно, 

потому что человека сразу же начинают 

мучить воспоминания.

Чонгук проснулся резко средь ночи.

За окном разливался лунный свет, плавно скользя по линолеуму; где-то вдалеке было слышно уханье совы и завывания волков. Не таких, частью которых являлся Чонгук.

Он поднялся, присаживаясь на кровь, и держался руками за голову. В сознании все плыло, и Чон, если честно, потерял грань между действительностью и сновидением — настолько все это было реалистично.

Альфа оглянулся по сторонам, в надежде зацепиться взглядом за что-то знакомое, успокоиться и вновь лечь спать, однако первое, что заметил Чонгук, — падающий снег за окном. А кто ассоциировался у Чонгука со снегом? Правильно, его волчица.

Он стал собираться, будто бредил сейчас, будто был одержим идеей фикс. Даже несмотря на то, что сейчас на часах было почти четыре утра, а за окном начиналась вьюга.

Альфа тепло оделся и выбежал на улицу, громко рычал; если бы его кто увидел сейчас в такое время суток, то решил, что Чонгук рехнулся, сошел с ума. Но нет, он был в здравом уме и при ясной памяти. Просто что-то чувствовал. Поэтому сорвался в лес, обращаясь массивным волком, и помчался к землям Кируны.

Вьюга усиливалась, ветер завывал свои мертвецки холодные колыбельные, но это не остановило волка — к раннему утру он стоял подле чужого дома, ведомый каким-то зовом, запахом, ощущением.

Ощущением, что кто-то звал его, просил помочь…

Чонгук натянул на лицо маску, чтобы не привлекать внимание. Его шрам, как уже было сказано Мэин, — его отличительная черта. Раз так — лучше спрятать его.

Темноволосый наблюдал за ходом событий: вот просыпались местные жители и собирались на работу, а вот игралась детвора. Ветер немного успокоился, и даже на пару мгновений вышло солнце — пока по небу перемещалась очередная серая грубая туча.

— Нет, я думаю, что сегодня весь день будет холодный, — раздался где-то позади приятный низкий голос.

Чонгук резко обернулся на него и смотрел только вперед. Туда, где была открыта дверь чужого дома. Налетел снова сильный ветер, вернулась ночная вьюга — либо из Риверза она дошла до земель Кируны — она громко гудела, завывала, а пронизывающее ощущение окутывало все тело. Как бы тепло ты не был одет. Маску с лица Чонгука сорвало слишком неожиданно, он даже не заметил этого, продолжая взглядом изучать чужое лицо. Оно было таким красивым, лучезарным, нежным… В голубых глазах отражался снег, а на щеках был легкий румянец от мороза — Чонгук аж рот раскрыл, потому что был слишком поражен.

— Тэхен, что с тобой? — рядом со светловолосым стоял такой же высокий, красивый и статный юноша, обеспокоенно оглядывая названного омегу. — Тэ? — позвал он снова, но тот никак не реагировал.

Светловолосый сам изучал чоново лицо, слишком часто моргая, будто не мог поверить в увиденное.

В какой-то момент его ноги начали подкашиваться, земля уходила из-под его ног, а тело не слушалось. Веки плавно прикрывались, и Тэхен упал в обморок.

Упал прямо в объятия альфы. Чонгука.

Тот трепетно сжимал омегу, не смея оторвать от него взгляда, пока рядом суетился, по всей видимости, его друг.

— Эй, ты, — обращаясь к нему, проговорил незнакомец. Чонгук поднял голову и посмотрел на него. — Да, ты! Ты сможешь помочь мне? Тэхена надо привести в чувства, врач здесь недалеко.

Чонгук кивнул головой, поднимаясь на ноги, вместе с тем он поднял и Тэхена, оставляя его все еще на своих руках.

— Да, пойдем.

Он прижимал Тэхена к своей грудной клетке и думал лишь о его самочувствии. Не о том, что на него все пялились и показывали пальцем. Шрам-то видно, а они прекрасно знали, кто средь их врагов обладал таким клеймом.

Говорят, судьба не дает выбора. 

Это неправда — судьба дает выбор. 

Вот только настоящий выбор один.

***