***

      До шестнадцатилетия Чонгука — два года. Тэхён хмурится, до сих пор переваривая приказ повелителя, однако всё равно украдкой поглядывая на младшего. Чонгук выглядит сейчас не лучше Кима: губы поджаты, лицо опущено слегка вниз, а взгляд в разы погрустнел. Тэхёну в такой момент ужасно хочется подбежать к младшему, заключить в свои объятия и прошептать на ушко что всё непременно будет хорошо, что они что-нибудь придумают. Но реальность такова: Тэхён — наставник; ему о простом прикосновении к Чонгуку даже думать нельзя! Чонгук отныне неофит и это большой плюс не только как для отца, который одним своим продуманным ходом решает сразу три свои проблемы: обучение Чонгука, как и планировал ранее, раскрытие сил Тэхёна и возможность прекратить их близкое общение между друг другом, но и как для правителя, потому что у него свои планы насчёт своего наследника. В соседнем государстве, где правит тот самый клан Аудакс, расположена маленькая деревушка, где на время войны спрятана дочь правителя клана, прекрасная Лилиан. В планы колдуна входит захватить эту деревню, выкрасть бедную девушку и силком женить её на своём сыне.

      К чему всё это делается?

      Так заключается мир.

      Два враждующих государства. Их прямые наследники, состоящие в браке, станут самым что ни на есть логичным выходом из ситуации. Но так считает только Чон-старший. Он воспользуется истинностью с Тэхёном, чтобы получить достаточно сил для Чонгука, а потом избавится от Кима, выслав его в какую-нибудь чащу леса. Хоть колдун и понимает, что Тэхён не такой уже и слабый маг, но для него важнее позаботиться о проявлении сил собственного сына, чем печься о судьбе какого-то мальчишки-колдуна.

      До шестнадцатилетия Чонгука — два года. Срок маленький по возрастным меркам, но для достижения своей собственный силы — предостаточный. Тэхён принимает желание своего повелителя, мирится с этим, потому что деваться ему некуда. Он ещё в самом начале своего появления здесь дал слово колдуну, что передаст все его навыки и умения Чонгуку, но кто же знал, что раскроется такая горькая правда.

      — «Истинность — опасная штука, Тэрум, — сидя на маленькой скамье и поглаживая мальчишку по тёмным волосам ладонью, как-то разоткровенничалась Элизабет. — Немногие удостоены этой привилегии, так как, по легенде, узнав о такой связи между колдунами, их непременно разлучали, пользовались возможностью наполнения силами друг для друга, получали желаемое и разрывали их отношения».

      Тэхён внимательно слушал рассказ и честно мечтал найти своего истинного, ведь это, наверняка, очень здорово. Потому что взгляд истинного, по всё тем же рассказам матери, говорил о многом; они могли только смотреть друг на друга и понимать без слов. А ещё все искренние поцелуи превращались в цветы на теле. Тэхён вздыхал тогда и думал, что было бы здорово прикоснуться к кому-нибудь своими губами в районе сердца, чтобы после там обязательно расцвели лепестки какого-нибудь цветка.

      Мечты мечтами, а реальность — суровая.

      — «В разлуке истинные находились недолго, — вспоминает Тэхён далее, — так как им обязательно была нужна подпитка друг друга. Они погибали, бывало, так и до конца дней своих больше не видя свою половинку. Это страшно, Тэрум, именно поэтому, если ты найдёшь своего истинного, держись за него всеми любыми способами».

      Тэхён держится, старается держаться, по крайней мере. Он теперь прекрасно понимает, для чего именно необходим правителю — тот наверняка догадался, когда взглядом рассматривал тот самый лепесток орхидеи на ладони Тэхёна. Он готов расправиться сам с собой за эту ошибку, но, если так подумать, он с Чонгуком будет сейчас рядом, ведь так? Передаст свои силы, обучит всему, что ему успел передать старый колдун, сможет хотя бы лицезреть мальчишку и иногда разговаривать не только о тренировках, но и о природе вокруг.

      Быть может, всё так должно быть. Быть может, он что-нибудь придумает позже.

***

***

***

      Занятия начинаются для обоих парней очень волнительно, и дело даже не в том, что на них присутствует старый колдун; Тэхён ещё неопытный наставник, смущается сам, когда чужие антрацитовые глаза смотрят уж слишком изучающе и выжидающе. Для своих почти пятнадцати Чонгук является очень смышлёным парнем, у него и правда большое будущее. Тэхён даже уверен, что в этом мальчишке спрятана такая огненная сила, что самому Тэ она могла бы только сниться.

      Но старший берёт себя в руки, становясь в позу — устойчиво стоит на широко расставленных ногах, руки выставлены перед грудью, а глаза прикрыты. Он плавно рассекает правой ладонью воздух, будто бы и не колдует вовсе — танцует, а следом за его движениями — маленький огненный шлейф. «Путь дракона» — так называют его среди колдунов. Тэхён дышит плавно, он сосредоточен на своём деле, руками в воздухе творит невероятное, пока сам Чонгук и взгляда не может оторвать. У него в ладони маленькое пламя, которое хочется превратить в нечто подобное, но мальчишка тушит его, потому что сосредоточиться нет сил — Тэхён полностью поглощает его, перетягивая всё внимание на себя.

      — Первое правило, Чонгук-ши, — спокойствие. Лишь тот, кто достигнет внутреннего спокойствия, достигнет сердца пламени. В умиротворении есть ключ ко всему. Пламя — быстрое, неожиданное, резкое, но если ты не успокоишь себя, оно тебя погубит, — Тэхён раскрывает резко глаза, смотря прямо в чонгуковы, немного пугает, отчего младший нервно сглатывает.

      Тэхён подзывает к себе черноволосого, заставляет встать в позу и просто дышать.

      — Поймаешь внутреннее успокоение — перейдём на второй этап. Это сложно, особенно тебе, ведь у тебя внутри бушует огонь, я чувствую его силу, его зов. Постарайся найти с ним общий язык и заглянуть в его душу, — Тэхён преображается на глазах. Он будто бы занимался этим делом всю свою жизнь.

      Старый колдун сам был шокирован. Тэхён — невероятный, он, оказывается, аналитик, теоретик, колдун с большой буквы. Чон-старший неслучайно предсказывал ему большое будущее, ибо Ким точно знает, что хочет в этой жизни, имеет представление о собственных силах. Это ценно, это невероятно.

      На удивление своего наставника, Чонгук, и правда, успокаивается. Прикрывает веки, дышит размеренно и плавно; он чувствует, как всё тело расслабляется, как пламя буквально течёт в каждой его клеточке, как он наполняется силой и она его насыщает.

      — Ты способный неофит, Чонгук-ши, — речь такая же плавная и размеренная, как и движения Тэхёна.

      Он приподнимает руки вверх, имитируя крылья, затем делает несколько круговых движений, а после — языки пламени взлетают ввысь подобно дракону.

      — Представь, что ты его хозяин, а не он твой. Глубокий вдох, — Тэхён наблюдает за Чонгуком, пока тот старается выполнять каждый «приказ» или же замечание своего учителя, — а затем ты выпускаешь его на волю. Но не давай ему внутренней воли: чуть ослабишь хватку — станешь огненной жертвой.

      Чонгук в знак согласия кивает головой, мол, всё понимает, попробует сделать сам. Расслабляется, насколько это возможно, собирает всю свою волю в кулак и… ничего не получается. Рядом слышится смешок. Тэхён стоит за спиной, хихикает беззлобно, а потом шепчет почти в самое ухо:

      — Не старайся впечатлить меня, Чонгук-и. Просто не бери на себя пока многого, — а после разворачивается и уходит, кидая напоследок, что на сегодня хватит, и чтобы юноша тренировался правильно дышать и находился в гармонии со спокойствием.

***

***

***

      Время снова несётся сквозь сознание. Совсем недавно Чонгуку было двенадцать, а вот уже через две недели — заветные шестнадцать. Не только сам малыш ждёт их, но и Тэхён, потому что это не только раскрытие природных сил Чонгука, но и его. Так уж получилось, что истинный Тэхёна младше его, а раз так — природная сила твоего соулмейта поспособствует появлению твоей собственной, даже если ты давно перешагнул порог колдовского взросления.

      Вот так и вышло: Тэхёну исполнилось шестнадцать, но природная сила не обрушилась на него, как снег на голову, и дело всё в маленьком Чонгуке. А вот теперь Тэхён каждый раз представляет себе, какая магия ему предназначена.

      Он, как обычно, сидит около берега реки, разглядывая в водной глади отражение полной луны и россыпь звёздного неба. Размышляет каждый раз о многом: о том, каково ему будет в будущем, какой, чёрт возьми, его ожидает фамильяр. У потомственных колдунов он появляется при рождении, а так как Тэхён без рода и племени, в его случае, фамильяр сам должен найти его.

      Тэхён ждёт своего красивого чёрного ворона. По рассказам всё той же матери, можно понять, что это — редкость, когда у колдунов бывали хранители не птицы, а если такие случаи и происходили — то это знак особенности колдуна. Тэхён усмехается, вспоминая всё то, что болтала его матушка, а потом резко опускает голову вниз, чувствуя, как кто-то трётся прямо об его ногу.

      Маленькое, грязное и дрожащее существо мурлыкает, ища защиты или же хотя бы тепла, а Тэхён не в силах отказать. Он осторожно берёт на руки рыжего котёнка, пряча его за пазухой своей тёплой накидки, что-то бормочет себе под нос и проводит тёплой ладонью по шёрстке, иногда поглаживая за ушками. Маленькое создание ластится, мурлычет ещё сильнее и жалобно мяукает. Тэхён понимает, что кота как следует нужно накормить, поэтому подрывается и спешит в замок.

      Как только юноша попадает туда, он тут же поднимается по лестнице в свою комнату, а уже там — все тридцать три удовольствия для маленького существа. Вот Тэхён набирает ему тёплой воды в какую-то то ли бочку, то ли непонятный большой котелок, в мисочку накладывает еды, и сам чуть было не мурлыкает, подобно коту, когда тот с удовольствием поедает угощение молодого колдуна. Когда кот заканчивает трапезу, Ким решает своим долгом искупать создание, так как тот настолько грязный — особенно его мордочка — что это не котёнок и вовсе, а чертёнок!

      Уже умытый, котёнок спокойно улёгся на лежак Тэхёна, а сам хозяин данной комнаты прилёг рядом — всё не мог оторвать взгляда от милого котёнка, даже дал ему прозвище «рыжик» за цвет его шёрстки. Животное поглядывает на Тэхёна далеко не звериным взглядом: глаза такие, будто бы повидали несколько жизней — живые, грустные и печальные. Тэхён проводит ладонью по шерсти, пальцами изредка перебирает ушки и резко взвизгивает, потому что:

      — Уши, пожалуйста, не трогай.

      Перед ним сейчас далеко не кот. На лежаке юноша примерно на вид чуть старше двадцати пяти, с рыжей копной волос на голове и — о, господи — с кошачьими ушками в тон цвета волос.

      — Боже-е-е!!! Ты же мой фамилья-я-я-яр!

      Крики стоят на всю комнату, потому что, да — Тэхён рад до безумия; он накидывается на «кота», тискает его в своих объятиях. Но на удивление, фамильяр поддаётся и разрешает себя крепко обнимать и улюлюкать.

      — Рыжик, ты такой милый, боже!

      — Меня вообще-то Хосоком зовут.

      Вот и познакомились, — думает Тэхён. Он теперь счастлив как никогда. И фамильяр наконец-таки есть, и скоро колдовское взросление Чонгука. Быть может, в их судьбе будет не всё так печально, как рассказывала матушка в своих легендах.

***

      Занятия с Чонгуком перед его взрослением проходят усиленней, чем обычно. Старый колдун больше не присутствует на них, так как удостоверился лично, что Тэхён контролирует себя и уж точно не делает глупостей. А Тэхён иногда всё-таки делает. То больше дозволенного принимается разглядывать молодого правителя, то улыбнётся совсем не как наставник ученику, то иногда кончиками пальцев коснётся чужой ладони. Волнительно до одури для обоих; запретно, желанно, опасно.

      Чонгук старается изо всех сил не обращать внимания. Ему не меньше хочется пойти на контакт, ответить взаимностью, но отец слишком много сейчас требует от него, и приходится, скрипя зубами, игнорировать Тэхёна и продолжать заниматься. Младшего печалит грустный и разочарованный взгляд хёна; то, как он тут же меняется в поведении, но при этом всё равно в состоянии здраво проводить тренировки. Чонгуку хочется обнять его, утешить и сказать, что он ему — Чонгуку — очень нравится, но им опасно быть вместе, но они могут…тайно. Да, точно, тайно!

      Чонгук обязательно после своей коронации скажет об этом Тэхёну.

      А пока он отрабатывает сложный приём, мышцы слишком напряжены. Уже достаточно стемнело, но Чонгук настоял на своём, чтобы занятие продолжилось до тех пор, пока он не овладеет последним элементом данной магии. Тэхён не стал противиться желаниям юного правителя, поэтому находится рядом и в любой момент сможет прийти на помощь.

      Чонгук слегка волнуется. Нет, он уверен в себе, уверен в своих способностях и в Тэхёне уверен тоже. Старший смотрит на него внимательно, почти не сводя глаз, хотя немного рябит из-за непривычки находиться в почти непроглядной тьме. Чонгук размахивает огнём, пытается успокоиться, но получается только хуже. Он не контролирует свою силу, ибо внутри под ложечкой сосёт глубокая дума.

      Он не спокоен, он погубит себя.

      Тэхён не успевает: Чонгук уже лежит на земле, болезненно корчась и держась за обожжённую руку. Тэхён поджимает губы, виня лишь только себя в случившемся, помогает Чонгуку приподняться с земли и уводит к себе, — а не в покои к молодому правителю — чтобы обработать рану.

      Смочив тряпочку в прохладной воде, Тэхён осторожно прикладывает её на левое плечо, стараясь не доставить ещё большей боли. Чонгук стискивает зубы, стараясь скрыть тот факт, что ему немного неприятно, отворачивает свою голову, чтобы Тэхён не смог заметить собравшихся слезинок в уголках его глаз. Тэхёну не надо видеть, он чувствует, что младшему больно, но пока легче сделать ему не может.

      — Сейчас тебе лучше прилечь.

      Тэхён убирает всё с пола на подоконник, и сам украдкой следит, ибо Чонгук не покидает его комнату, а укладывается на правый бок на лежаке. Тэхён медлит, боясь подойти к младшему, кусает собственные губы и ждёт около получаса, чтобы копошение со стороны Чона прекратилось, а сам Ким мог бы спокойно прилечь рядом.

      Что, собственно, и делает.

      Откидывает лёгкое покрывало, укладывается рядом и разглядывает широкую спину мальчишки. Чонгук заметно повзрослел, изменился, возмужал. Тэхён разглядывает его при свете луны, придвигается вперёд и осторожно губами касается левого плеча — чуть ниже ожога. Не проходит и секунды, как на коже расцветает бутон орхидеи; Тэхён заворожённо следит за ней, а потом тушуется, когда неожиданно для него, Чонгук поворачивается лицом и ладонями берёт чужое, заглядывая в самые глаза.

      Напряжение между молодыми людьми возрастает в разы. Они смотрят прямо друг другу в глаза, не решаясь шагнуть на ещё одну ступень ближе. Хочется обоим, но страх окутывает каждого. Терпение лопается у Чонгука: он поддаётся, легко и почти эфемерно касается своими губами чужих — без намёка на пошлость или какую-то серьёзность. Плавно ведёт по нижней тэхёновой губе своими, слегка чмокает и облизывает кончиком языка, прикрывает глаза и полностью отдаётся чувствам. Потому что Тэхён отвечает.

      Перед глазами яркие вспышки, а чужие губы до того сладкие и мягкие, что оторваться от них — преступление. Отвечает отчаянно, почти отдавая с этим поцелуем всю свою надежду на их светлое будущее. Чонгук обвивает его талию рукой, придвигая ещё ближе к себе, раскрывает рот шире, чтобы насладиться чем-то большим. А Тэхён позволяет.

      Он не в силах противиться, он такой же заложник собственных чувств; отдаётся сейчас им по полной, утопает в чонгуковой ласке и нежности, не желая его отпускать.

      Разорвать поцелуй всё-таки приходится. Тэхён укладывает свою голову к Чонгуку на грудную клетку, прикрывает глаза в блаженстве и отправляется в царство Морфея. Младший крепко обнимает его, целует в тёмную макушку и сам засыпает.

      «Матушка, оказывается, права», — потом размышляет Тэхён. — «Истинность = опасность, потому что поддаться такой запретной, но настоящей связи — преступление»

***