***

#How Like a Winter — The Night, Then Him

      Осень в этом году дождливая. Наверное, за эти полмесяца ещё не было ни одного дня, когда солнце радовало глаз и яркие лучи ласкали молодые лица. Разгар учёбы, вновь суматоха, а сверху сыплются мерзкие капли, которые даже дождём язык не поворачивается назвать. Серость города из-за непогоды подчёркивается ещё сильнее. Острые стрелы соборов и многоэтажек устремляются прямо в небо, где грозовым тучам не место. Ветер пронизывает до костей и заставляет стучать зубами от резкого холода. Зонт брать нет смысла, всё равно это не дождь, а морось. Тэхён надевает вязаную василькового цвета шапку и покидает дом вслед за отцом. Господин Ким гордится своим сыном, который решает пойти по его стопам. Правда Тэхён пока ещё не принимает сан, но на верном пути к этому. Отец много беседует с Тэхёном по поводу службы, хотя Тэхён знает всё об этом досконально. Настолько хорошо, что иногда мужчина думает, что Тэ более умелый в этом деле, чем он сам.

      До церкви рукой подать, но мужчины идут не торопясь. Старший рассказывает о прихожанах, о том, какие у него планы на будущее Тэхёна. Светловолосый слушает внимательно, но размышляет совершенно о другом.

      — …сейчас ты побудешь вместо меня в церкви, — продолжает говорить отец, а Тэхён устремляет взгляд прямо и совсем глубоко уходит в свои мысли, — тебе всё равно нужно набраться опыта, постараться научиться общаться с прихожанами и, самое главное, понять процесс искупления грехов, Тэхён.

      Мужчина ненадолго прекращает свою речь и поглядывает на сына, в то время как сам Тэхён не обращает на него никакого внимания, наслаждаясь тем, что морось прекращается на какое-то время и можно спокойно поднять голову и не морщиться.

      — Я обучу тебя азам, — мужчина слегка улыбается, когда произносит это, глаз с Тэхёна он не спускает, — после ты проведёшь немного времени в монастыре и примешь сан. Всё это только кажется сложным, сынок, но процесс очищения души, верования в Бога, как Создателя всего живого на Земле, поможет прожить эту жизнь намного лучше, чем ты мог. Просто слушай своё сердце, слушай, что оно говорит. Каждый его стук.

      — Чонгук? — Тэхён резко поворачивает голову в сторону отца и замирает на месте.

      — Что? — отец непонимающе смотрит на Тэхёна и приближается к нему. — Что такое, Тэ?

      Младший лишь сейчас понимает, что ему послышалось, что он, быть может, со стороны выглядел как ненормальный какой-то, дурачок, ей-богу. Он чешет затылок и не знает, как оправдаться перед отцом, поэтому просто шепчет «мы почти дошли, давай зайдём внутрь» и сам сворачивает влево.

      Быть может, Тэхёну и послышалось имя Чонгука. Да вот только в тот самый момент, когда Ким-старший рассказывал ему о его, между прочим, будущем, сам Тэхён думал всё-таки о Чонгуке. О том, как и каким образом они будут общаться, как часто видеться, если точек соприкосновения вообще нет, а переписываются ребята сейчас очень редко. Тэхёну немного стыдно, он ведь слово Хосоку давал, что с Чонгуком всегда рядом будет, но на деле Чонгук рядом, да вот только не с ним. Совсем недавно Тэхён встретил его около их бывшей школы. Чон был не один, с девушкой гулял. Тэхёну даже тогда как-то неловко стало, он опустил голову и прошёл мимо, делая вид, что либо не знает Чонгука, либо его не замечает. Старший его даже окликнул, но это заставило Тэхёна лишь ускорить шаг и скорее пойти домой. Тэхён скучает. Тэхёну старшего очень не хватает, он привязался к нему крепкими нитями, настолько, что день кажется ещё серее, если Чонгука нет рядом. У них неправильная дружба, потому что Тэхён чувствует нечто иное по отношению к Чонгуку. Тот, может, и замечает это, но виду не подаёт. Всё, как всегда, сложно, очень сложно.

***

#How Like A Winter — 06. Crucifuge

      Тэхёну ещё никогда не приходилось встречаться с подобным, но когда дверь в церковь резко отворилась, а в здание вошли четверо людей, включая его отца, он понял, что сейчас произойдёт нечто страшное.

      — Тэхён, помоги мне, — священник кидает Тэхёну верёвку, пока сам он и его двое помощников удерживают мужчину средних лет.

      Он огрызается, сквернословит и рычит — так громко и отчётливо, что Тэхён даже поначалу пугается.

      Он послушно поднимает верёвку с пола и подходит к отцу. Тот удерживает мужчину за руки, заведённые за спину, и Тэхён обвязывает их верёвкой, слыша отцовское «поперёк туловища тоже обвяжи». Он делает всё, что от него требуется, а после он помогает отцу усадить прихожанина на стул и также привязать мужчину к нему.

      — Отец, что с ним?

      Тэхён немного отходит от мужчины, а отец вытаскивает крест из-под альбы, крестится и шепчет Тэхёну ответ:

      — В нём бес сидит. Сейчас будем проводить обряд экзорцизма.

      И вот тут для Тэхёна начинается самый настоящий ужас.

      Священник тем временем остаётся один на один с одержимым, хватает его пальцами за подбородок и произносит довольно громко:

      — Назовись! Слышишь, демон, назови своё имя!

      Со стороны мужчины раздаётся резкий смешок, сменяющийся диким рёвом и рыком. Тэхён чуть отходит в сторону, ему в руки один из помощников отца отдаёт маленький пузырёк со святой водой. В любой момент Тэхён готов окропить ею одержимого, а пока он наблюдает со стороны, как отец общается с бесом. Он называет себя Вельзевулом и говорит что-то на латинском. В этот момент Ким-старший понимает, что пора действовать. Он пару раз произносит молитву, тем самым привлекает внимание беса внутри одержимого, а после подзывает к себе Тэхёна. Мальчишка открывает пузырёк, пару капель выливает себе на ладонь, а затем ими окропляет мужчину. Тот издаёт непонятные звуки, мычит и пытается вырваться из крепкого захвата верёвок. Тогда на помощь приходят другие служители церкви и удерживают мужчину. Тэхён отходит назад и наблюдает со стороны за обрядом.

      — In nomine Patris, et Filii [Во имя Отца, и Сына], — во время произношения молитвы на латинском отец Тэхёна совершает крестное знамение и продолжает дальше, — et Spiritus Sancti. Amen [и Святого Духа. Аминь].

      — Exsurgat Deus et dissipentur inimici ejus: et fugiant qui oderunt eum a facie ejus. Sicut deficit fumus, deficiant: sicut fluit cera a facie ignis, sic pereant peccatores a facie.

[Да восстанет Бог, и расточатся враги Его, и да бегут от лица Его ненавидящие Его. Как рассеивается дым, Ты рассей их; как тает воск от огня, так нечестивые да погибнут от лица Божия].

      Тэхён слушает и вникает в содержание. Латынь для него пока новый и ещё не познанный язык, но то, как реагирует на слова священника одержимый, заставляет Тэхёна отойти ещё дальше. Молитвы сменяются одна за другой, и вот теперь отец оказывается совсем близко к лицу мужчины.

      — Judica, Domine, nocentes me: expugna impugnantes me. Confundantur et revereantur quaerentes animam meam. Avertantur retrorsum et confundantur cogitantes mihi mala. Fiat tamquam pulvis ante faciem venti: et angelus Domini coarctans eos. Fiat viae illorum tenebrae, et lubricum: et angelus Domini persequens eos. Quoniam gratis absconderunt mihi interitum laquei sui: supervacue exprobraverunt animam meam. Veniat illi laqueus quem ignorat; et captio quam anscondit, apprehendat eum: et in laqueum cadat in ipsum. Anima autem mea exsultabit in Domino: et delectabitur super salutari suo.

[Вступись, Господи, в тяжбу с тяжущимися со мною, побори борющихся со мною; Да постыдятся и посрамятся ищущие души моей; Да обратятся назад и покроются бесчестием умышляющие мне зло; Да будут они, как прах пред лицем ветра, и Ангел Господень да прогоняет их; Да будет путь их темен и скользок, и Ангел Господень да преследует их, Ибо они без вины скрыли для меня яму — сеть свою, без вины выкопали ее для души моей. Да придёт на него гибель неожиданная, и сеть его, которую он скрыл, да уловит его самого; да впадёт в неё на погибель. А моя душа будет радоваться о Господе, будет веселиться о спасении от Него].

      Священнослужитель останавливается, отходит от одержимого и смотрит тому прямо в глаза. Они чернющие, словно бездна морская, и Тэхёну становится не по себе: вот так придётся ему изгонять беса из человека, а он не сможет, потому что доверять словам одержимого не стоит, нужно проводить обряд до конца, поэтому отец перед обрядом экзорцизма произносит молитву ко святому Михаилу Архангелу:

      — Princeps gloriosissime coelestis militiae, sancte Michael Archangele, defende nos in proelio et colluctatione, quae nobis adversus principes et potestates, adversus mundi rectores tenebrarum harum, contra spiritualia nequitiae, in coelestibus. Veni in auxilium hominum, quos Deus creavit inexterminabiles, et ad imaginem similitudinis suae fecit, et a tyrannide diaboli emit pretio magno. Proeliare hodie cum beatorum Angelorum exercitu proelia Domini, sicut pugnasti contra ducem superbiae luciferum, et angelos ejus apostaticos: et non valuerunt, neque locus inventus est eorum amplius in coelo. Sed projectus est draco ille magnus, serpens antiquus, qui vocatur diabolus et satanas, qui seducit universum orbem; et projectus est in terram, et angeli ejus cum illo missi sunt. En antiquus inimicus et homicida vehementer erectus est. Transfiguratus in angelum lucis, cum tota malignorum spirituum caterva late circuit et invadit terram, ut in ea deleat nomen Dei et Christi ejus, animasque ad aeternae gloriae coronam destinatas furetur, mactet ac perdat in sempiternum interitum. Virus nequitiae suae, tamquam flumen immundissimum, draco maleficus transfundit in homines depravatos mente et corruptos corde; spiritum mendacii, impietatis et blasphemiae; halitumque mortiferum luxuriae, vitiorum omnium et iniquitatum.

[Княже преславный воинств небесных, святой архангел Михаил, защити нас в бою и в брани нашей против начальств и против властей, против мироправителей тьмы века сего, против духов злобы поднебесных. Приди на помощь людям, Богом бессмертными сотворенным, и по подобию Его соделанным, и ценою великою искупленным от владычества диавольского. Днесь сражайся со блаженных ангелов воинством в битве Господней, как бился против князя гордыни люцифера и ангелов его отступников, и не одолели, и нет им боле места на небе. Но низвержен дракон великий, змий древний, рекомый диаволом и сатаною, весь мир совративший, и наземь низвержен, и ангелы его вместе с ним низринуты. Враг древний, человекоубийца, премного превознесся. Преобразился в ангела света, со всем сонмом духов злобных повсюду рыщет и на землю вторгается, и в ней порушает имя Бога и Христа Его, души же, к венцу славы вечной уготованные, в жертву кладет и погибели вечной обрекает. Яд бесчинства своего, словно поток нечистейший, изливает дракон злочинный во людей, разумом извращенных и сердцем поврежденных; дух обмана, нечестия и богохульства, дыханье же смертоносное неуемности, всех пороков и несправедливостей].

      — Ecclesiam, Agni immaculati sponsam, faverrimi hostes repleverunt amaritudinibus, inebriarunt absinthio; ad omnia desiderabilia ejus impias miserunt manus. Ubi sedes beatissimi Petri et Cathedra veritatis ad lucem gentium constituta est, ibi thronum posuerunt abominationis et impietatis suae; ut percusso Pastore, et gregem disperdere valeant. Adesto itaque, Dux invictissime, populo Dei contra irrumpentes spirituales nequitias, et fac victoriam. Te custodem et patronum sancta veneratur Ecclesia; te gloriatur defensore adversus terrestrium et infernorum nefarias potestates; tibi tradidit Dominus animas redemptorum in superna felicitate locandas. Deprecare Deum pacis, ut conterat satanam sub pedibus nostris, ne ultra valeat captivos tenere homines, et Ecclesiae nocere. Offer nostras preces in conspectu Altissimi, ut cito anticipent nos misericordiae Domini, et apprehendas draconem, serpentem antiquum, qui est diabolus et satanas, ac ligatum mittas in abyssum, ut non seducat amplius gentes. Hinc tuo confisi praesidio ac tutela, sacri ministerii nostri auctoritate, ad infestationes diabolicae fraudis repellendas in nomine Jesu Christi Dei et Domini nostri fidentes et securi aggredimur.

[Будь милостив к Церкви, невесте Агнца непорочного, которую враги горечи преисполнили и полынью напоили; на все сокровища ее наложили нечистые руки. Где утверждено было седалище блаженнейшего Петра и кафедра истины во просвещение народов, там поставили они трон мерзости и нечестия своего, дабы, поразивши Пастыря, могли рассеять и стадо. Посему приди, Вождь непобедимый, на помощь народу Божию против вторжения сих зол духовных, и сотвори победу. Почитает тебя Церковь Святая Своим стражем и защитником, славен ты как заступник наш против нечистых сил земных и преисподних, тебе же дал Господь души искупленных приводить ко счастию горнему. Умоли Бога мира сокрушить сатану под ногами нашими, да не может боле держать людей в плену и оскорблять Церковь. Принеси молитвы наши пред взор Всевышнего, да быстро нагонит нас милосердие Господа и да обуздаешь ты дракона, змия древнего, который есть диавол и сатана, и да низвергнешь его, скованного, в бездну, дабы не прельщал уже народы. Отсюда и мы, уверившись в твоей защите и покровительстве, властию священного нашего служения дерзаем изгнать заразу обмана диавольского именем Бога и Господа нашего Иисуса Христа].

      — Воззрите на Крест Господень, бегите, тьмы врагов. Победил Лев от колена Иудина, корень Давидов. Да снизойдет милость Твоя, Господи, на нас. Как мы на Тебя уповаем. Господи, услышь молитву мою. И вопль мой да придет к Тебе. Господь с вами. И со духом твоим. Oremus. Deus, et Pater Domini nostri Jesu Christi, invocamus nomen sanctum tuum, et clementiam tuam supplices exposcimus ut, per intercessionem immaculatae semper Virginis Dei Genitricis Mariae, beati Michaelis Archangeli, beati Joseph ejusdem beatae Virginis Sponsi, beatorum Apostolorum Petri et Pauli et omnium Sanctorum, adversus satanam, omnesque alios immundos spiritus, qui ad nocendum humano generi animasque perdendas pervagantur in mundo, nobis auxilium praestare digneris. Per eumdem Christum Dominum nostrum. Amen.

[Помолимся. Боже Отче Господа нашего Иисуса Христа, призываем имя Твое святое и взываем смиренно к доброте Твоей по заступничеству непорочной Приснодевы Богородицы Марии, блаженного Михаила Архангела, блаженного Иосифа, оной блаженной Девы Обручника, блаженных апостолов Петра и Павла и всех святых, да благоволишь дать нам помощь против сатаны и всех прочих духов нечистых, в мире на вред роду людскому и душам на погибель рыщущих. Через того же Христа, Господа нашего. Аминь.]

      Ким-старший вновь подзывает Тэхёна к себе. В этот раз со стороны одержимого нет никаких подозрительных действий: он сидит тихо, смотрит только чернеющими глазами и хмыкает. Священник крестится, а после Тэхён вновь окропляет мужчину святой водой.

      Начинается сам обряд экзорцизма, и прежде чем он случится, священник шепотом просит Тэхёна отойти как можно дальше.

      — Exorcizamus te, omnis immundus spiritus, omnis satanica potestas, omnis incursio infernalis adversarii, omnis legio, omnis congregatio et secta diabolica, in nomine et virtute Domini Nostri Jesu, — священнослужитель вновь совершает крестное знамение и продолжает молиться, — Christi, eradicare et effugare a Dei Ecclesia, ab animabus ad imaginem Dei conditis ac pretioso divini Agni sanguine redemptis, — пальцы в воздухе вновь рассекают фигуру креста. — Non ultra audeas, serpens callidissime, decipere humanum genus, Dei Ecclesiam persequi, ac Dei electos excutere et cribrare sicut triticum. Imperat tibi Deus altissimus, cui in magna tua superbia te similem haberi adhuc praesumis; qui omnes homines vult salvos fieri et ad agnitionem veritaris venire. Imperat tibi Deus Pater; imperat tibi Deus Filius; imperat tibi Deus Spiritus Sanctus. Imperat tibi majestas Christi, aeternum Dei Verbum, caro factum, qui pro salute generis nostri tua invidia perditi, humiliavit semetipsum facfus hobediens usque ad mortem; qui Ecclesiam suam aedificavit supra firmam petram, et portas inferi adversus eam nunquam esse praevalituras edixit, cum ea ipse permansurus omnibus diebus usque ad consummationem saeculi. Imperat tibi sacramentum Crucis, omniumque christianae fidei Mysteriorum virtus. Imperat tibi excelsa Dei Genitrix Virgo Maria, quae superbissimum caput tuum a primo instanti immaculatae suae conceptionis in sua humilitate contrivit. Imperat tibi fides sanctorum Apostolorum Petri et Pauli, et ceterorum Apostolorum. Imperat tibi Martyrum sanguis, ac pia Sanctorum et Sanctarum omnium intercessio.

[Изгоняем тебя, дух всякой нечистоты, всякая сила сатанинская, всякий посягатель адский враждебный, всякий легион, всякое собрание и секта диавольская, именем и добродетелью Господа нашего Иисуса Христа, искоренись и беги от Церкви Божией, от душ по образу Божию сотворенных и драгоценною кровию Агнца искупленных. Не смеешь боле, змий хитрейший, обманывать род человеческий, Церковь Божию преследовать и избранных Божиих отторгать и развеивать, как пшеницу. Повелевает тебе Бог всевышний, Коему доныне уравняться желаешь в великой своей гордыне; Который всех людей хочет спасти и привести к познанию истины. Повелевает тебе Бог Отец; повелевает тебе Бог Сын; повелевает тебе Бог Дух Святой. Повелевает тебе величие Христа, вечного Бога Слова воплощенного, Который ради спасения рода нашего, завистью твоею падшего, смирил Себя и был послушен даже до смерти; Который Церковь Свою поставил на камне крепком и обетовал, что врата ада не одолеют Ее, ибо Сам с Нею пребудет до скончания века. Повелевает тебе таинство Креста и всех тайн веры христианской благородство. Повелевает тебе высокая Богородица Дева Мария, Которая надменнейшую главу твою с первого мига непорочного Своего зачатия в смирении Своем поразила. Повелевает тебе вера святых апостолов Петра и Павла, и прочих апостолов. Повелевает тебе кровь мучеников и всех святых мужей и жен благочестивое заступничество.]

      — Ergo, draco maledicte et omnis legio diabolica, adjuramus te per Deum vivum, per Deum verum, per Deum sanctum, per Deum qui sic dilexit mundum, ut Filium suum unigenitum daret, ut omnes qui credit in eum non pereat, sed habeat vitam aeternam: cessa decipere humanas creaturas, eisque aeternae perditionis venenum propinare: desine Ecclesiae nocere, et ejus libertati laqueos injicere. Vade, satana, inventor et magister omnis fallaciae, hostis humanae salutis. Da locum Christo, in quo nihil invenisti de operibus tuis; da locum Ecclesiae uni, sanctae, catholicae, et apostolicae, quam Christus ipse acquisivit sanguine suo. Humiliare sub potenti manu Dei; contremisce et effuge, invocato a nobis sancto et terribili nomine Jesu, quem inferi tremunt, cui Virtutes caelorum et Potestates et Dominationes subjectae sunt; quem Cherubim et Seraphim indefessis vocibus laudant, dicentes: Sanctus, Sanctus, Sanctus Dominus Deus Sabaoth.

[Посему тебя, змий проклятый и легион диавольский, заклинаем Богом Живым, Богом истинным, Богом святым, Богом, Который так возлюбил мир, что отдал Сына Своего единородного, дабы всякий, верующий в Него, не погиб, но имел жизнь вечную: прекрати обманывать людей и изливать на них яд вечного проклятия; перестань вредить Церкви и свободу Ее облагать оковами. Изыди, сатана, измыслитель и хозяин всякой лжи, враг спасения человеческого. Освободи место Христу, в Котором не найдешь ты ничего тобою сделанного; освободи место Церкви Единой, Святой, Вселенской и Апостольской, Христом же ценою Крови Его приобретенной. Склонись под всемогущей Десницею Божией; трепещи и беги, когда призываем мы святое и страшное имя Иисусово, от коего ад содрогается, коему Силы, Державы и Власти небесные смиренно поклоняются, коему Херувимы и Серафимы непрестанно славу воспевают, взывая: Свят, Свят, Свят Господь Бог Саваоф.]

      — Domine, exaudi orationem meam. Et clamor meus ad te veniat. Dominus vobiscum. Et cum spiritu tuo. Oremus. Deus coeli, Deus terrae, Deus Angelorum, Deus Archangelorum, Deus Patriarcharum, Deus Prophetarum, Deus Apostolorum, Deus Martyrum, Deus Confessorum, Deus Virginum, Deus qui potestatem habes donare vitam post mortem, requiem post laborem; quia non est Deus praeter te, nec esse potest nisi tu creator omnium visibilium et invisibilium, cujus regni non erit finis: humiIiter majestati gloriae tuae supplicamus, ut ab omni infernalium spirituum potestate, laqueo, deceptione et nequitia nos potenter liberare, et incolumes custodire digneris. Per Christum Dominum nostrum. Amen. Ab insidiis diaboli, libera nos, Domine. Ut Ecclesiam tuam secura tibi facias libertate servire, te rogamus, audi nos. Ut inimicos sanctae Ecclesiae humiliare digneris, te rogamus audi nos. Et aspergatur locus aqua benedicta.

[Господи, услышь молитву мою. И вопль мой да придет к Тебе. Господь с вами. И со духом твоим. Помолимся. Боже небес, Боже земли, Боже ангелов, Боже архангелов, Боже патриархов, Боже пророков, Боже апостолов, Боже мучеников, Боже исповедников, Боже дев, Боже, власть имеющий жизнь по смерти и отдых по трудам даровать, ибо нет иного Бога, кроме Тебя, и не может быть иного, ибо Ты еси Создатель видимого всего и невидимого, и царствию Твоему не будет конца: смиренно пред величием славы Твоей молим, да благоволишь освободить нас властию Своею от всяческого обладания духов адских, от козней их, от обманов и нечестия и сохранить нас целыми и невредимыми. Через Христа, Господа нашего. Аминь. От козней диавола избавь нас, Господи. Дабы дал Ты Церкви Своей служить Тебе в свободе, молим Тебя, услышь нас. Дабы благоволил Ты сокрушить врагов Церкви Своей, молим Тебя, услышь нас.]

      Во время обряда в церкви творилась какая-то чертовщина: то свечи упадут на пол, то иконы начнут покачиваться, и эти странные звуки, вылетающие из уст одержимого, пугают. Тэхён явно слышит угрозы в свой адрес, что-то вроде «я ещё доберусь до тебя», сменяющееся после на «я буду намного ближе к тебе, чем ты думаешь». Это, может, и пугает, но Тэхён, как глубоко верующий человек, не обращает внимания. У него есть Бог, у него есть церковь — они непременно защитят его.

      Ситуация ему не нравится, и отец говорит выйти на улицу, если так некомфортно. Светловолосый накидывает на свою альбу лёгкую ветровку и выходит из церкви. Этот прохладный ветер, который ласкает сейчас лицо юноши, был просто необходим. Он отрезвляет разум, приводит мысли в порядок, и Тэхён может наконец вдохнуть полной грудью. Он отходит от собора, его волосы развеваются на ветру, а Тэхён прикрывает глаза и тяжело вздыхает. Наверное, совершать обряд экзорцизма очень тяжело. Тэхён помнит, как этот мужчина говорил не своим голосом, да ещё и на другом языке, как угрожал, как время от времени падали вещи. Это страшно, жутко, и сам Тэ думает, что не рискнул бы совершать подобное. Но потом задумывается… А что, если на месте мужчины может оказаться близкий для него человек? Что, если другого выхода из ситуации не будет? И пусть Тэхён знает, что экзорцизм — лекарство, а не средство спасения души человека, потому что после изгнания бес в первую неделю будет делать всё, чтобы вернуться обратно. Нет гарантии, что человек сможет устоять перед напором. Но ведь… столько сил и эмоций тратит священнослужитель, чтобы помочь ближнему своему, чтобы хоть на каплю облегчить его греховную жизнь. В каждом из нас живут внутренние демоны, но не у каждого они проявляются. И, вероятнее всего, до конца дней не проявятся.

      Тэхён мыслями уходит настолько далеко и глубоко, что не сразу замечает фигуру перед собой, а затем чужую ладонь на своём плече. Плавный голос звучит совсем рядом, но Тэхён не в силах поднять взор и сделать что-либо.

      — Господи, Тэ, всё хорошо? — его тормошат, дёргая за плечи уже двумя руками, и лишь это приводит его в чувства.

      Тэхён смотрит удивлённо, потому что перед ним стоит Чонгук, позади него правда еще молодая особа, но это не так важно, потому что хочется кинуться в объятия Чонгука и услышать от него «всё же хорошо, ты чего, маленький?», но этому не бывать. Наверное, потому, что Чонгук сейчас не один — это раз, а два — за Тэхёном Бог наблюдает и слышит каждую его мысль. Он отсекает желание подойти к Чонгуку, кивает ему, что да, всё хорошо, смотрит таким преданным и одновременно печальным взглядом, но Чонгук ничего не понимает. Разговор совсем не клеится, а Тэхён просто разворачивается и обратно возвращается в церковь, так и оставляя Чонгука в замешательстве.

***

#|lemniscata| — 私は幸せだった ♡

      В это сложно поверить, но Тэхён действительно думает, что та их встреча с Чонгуком была последней. Он определённо жалеет сейчас, что выбрал церковь, а не общение со старшим. Наверное, все эти чувства можно было бы заглушить в себе, как-то перебороть, но Тэхён трус, он сбежал от проблем, он думал, что так будет лучше. Но на деле получается, что связь с Чонгуком, которая так тяжело налаживалась, почти разрушается. Они не видятся неделями, не созваниваются, и Тэхён подозревает, что что-то случилось, но написать простое сообщение… боязно? Думаю, что да. Тэхён боится. Боится не того, как Чонгук отреагирует, а того, что сам он может ляпнуть не то. Тэхён боится чувств к Чонгуку, которые продолжают расти в геометрической прогрессии.

      Случайная вторая встреча происходит почти около дома Чонгука. У Тэхёна внеплановая прогулка, поэтому он даже сам не понимает, как оказывается около дома старшего.

      — Может, зайти? — Тэхён шепчет себе под нос и останавливается около подъезда Чонгука.

      Раздумывает ещё около трёх минут, пока подъездная дверь не открывается и не ударяется о стену с резким звуком. Тэхён удивлённо смотрит на старшего. В его руке зажжённая сигарета, наглая ухмылка на лице, лёгкие синяки под глазами, и создаётся ощущение, что Чонгук слегка подвыпивший. Следом за ним выходит какой-то высокий парень и что-то говорит ему на ухо. Чонгук смотрит прямо в тэхёновы глаза, и младшему приходится опустить взгляд. Но прежде чем уставиться на носки своих кед, Тэхён замечает на левой руке Чонгука рисунок. И когда Чонгук оказывается рядом, Тэхён может разглядеть его.

      Чётко прорисованные чёрные крылья, острый клюв и ужасный взгляд. Лишь сейчас Тэхён понимает, что у Чонгука татуировка в виде ворона, лишь сейчас до него доходит, в чём её смысл. Хотя каждый по-разному трактует её, но издревле сложилось мнение, что ворон — символ сатанизма, а Тэхён не может выкинуть это из головы, проговаривая лишь хриплое:

      — Красивый, — и да, Чонгук солжёт самому себе, если скажет, что не подумал сначала, что Тэхён говорит про него.

      Он потом понимает, что КимТэ разглядывает татуировку.

      Чонгук ухмыляется и накидывает на себя тёмную кожаную куртку, которую ему даёт в руки его друг. Чонгук зовёт его по имени, и это имя, Намджун, само по себе какое-то таинственное. Тэхён старается взгляд на Чонгука больше не поднимать, но чужие ладони и лицо, оказывающееся так близко, полностью меняют все желания.

      Тэхён заглядывает в чужие тёмно-карие глаза, которые настолько глубоки, что не остаётся другого выбора, кроме как потонуть в них. Чонгук на себя сегодня не похож: он хамоват и от него алкоголем разит. Тэхён старается убрать чужие ладони со своей талии, чем вызывает у Чонгука недоумение.

      — Что такое, детка, Бог запрещает тебе обниматься с другом?

      Тэхёна корежит от чонова «детка», ему неприятно то, что Чонгук, его лучший, ладно, с большой натяжкой, друг, говорит сейчас о Боге, о чём-то нелогичном, хотя сам младший просто хотел увидеться с ним. Нормальным, а не в таком виде. Он мерзок сейчас, противен просто.

      — Прекрати, хён, я с…

      — А то что, Тэхён? Что ты мне сделаешь? — старший перебивает светловолосого, а Тэхён отступает назад и спиной упирается в кирпичную стену.

      Чонгук хитро улыбается, когда прижимает Тэхёна к ней ещё плотнее, блокируя все пути побега. Тэхён шумно сглатывает, ладонями упирается в тело Чонгука и крутит головой из стороны в сторону.

      — Не смей прикасаться ко мне, х-хён. Ты пьян, это п-противно, — Тэхён находит в себе силы противостоять Чонгуку, но тому нравится, даже очень нравится наблюдать за жалкими попытками Тэхёна ответить ему. Не словесно, так физически.

      Чонгуку не нравится тон Тэхёна, не нравится, что тот хочет дать ему отпор, поэтому… Всё просто выходит из-под контроля. Чонгук не замечает, сколько боли, ненависти и яда он выплёвывает в сторону младшего.

      — Что же тебя тогда Бог не спас, а, когда эти ублюдки над тобой издевались? Кто, блять, к тебе пришёл? И после всего этого ты говоришь, что я тебе противен? — Чонгук даже не понимает, что Тэхён совершенно другое имел в виду, но на этом свою речь он не заканчивает. — Что б ты знал, Ким Тэхён, ты мне больше не нужен! Друг, называется! В следующий раз пусть тебя защищает твой Бог, Тэхён. Ко мне можешь не обращаться!

      Финальной точкой становится удар кулаком совсем рядом с тэхёновым лицом. Чонгук разворачивается и направляется с Намджуном в другую сторону. Он озлоблен, раздражён, и ему хочется дико напиться. И совсем неважно, что Тэхён сползает по стене, присаживаясь на корточки, роняет голову на колени и горько плачет. Потому что это всё.

      Это, чёрт его дери, конец всему.

      Он сам во всём виноват.

***

#DDC∆† — Black Tears

      У Чонгука после той ссоры с Тэхёном резко пропадает сон. Он подолгу не может уснуть, ворочается постоянно, ему снятся кошмары и прочая ересь. Он сам не рад, что высказал Тэхёну тогда совсем не то, что планировал. На самом деле он был рад его видеть, просто Тэхён был не в том месте и не в то время. Да ещё и Намджун рядом стоял и контролировал всё. Чонгуку немного стыдно за себя, но извиняться он пока не планирует. Прикрывает глаза в надежде хоть сегодня поспать, хотя бы часа три без кошмаров. Он ложится намного раньше, чем обычно, в квартире выключен свет, телевизор не работает, телефон лежит на полу под кроватью. Чонгук, прикрыв глаза, размышляет, а после он всё-таки засыпает.

      Белая поляна расстилается перед ним, и Чонгук вышагивает по узкой тропе. Рядом никого, тишина окутывает и немного пугает. Чонгук оборачивается и смотрит на свои следы — их нет, точнее, они не остаются на белой дороге. Он смотрит вперёд и видит Тэхёна. Господи, он так искренне и открыто ему улыбается, что Чонгук бежит к нему сломя голову… но по пути падает в яму. Она неглубокая, но Чонгук выбраться из неё не в силах. Тэхён стоит на краю, смотрит взволнованно, а его талию обвивают змеевидные руки. Чонгук холодеет, а Тэхён меняется на глазах: светлые волосы темнеют, кожа бледнеет, и рядом с Кимом возникает фигура. Она обвивает Тэхёна своей туманностью, каким-то дымом окутывает, а Тэхён стоит на месте и не движется. Чонгук кричит ему, зовёт к себе, рукой пытается дотянуться, но Тэхёна полностью обволакивают, а после… он исчезает.

      Чонгук резко просыпается, в его голове вертится фраза «я доберусь до него, если будешь противиться мне», и Чонгук совершенно не знает, что ему делать.

      Он больше не сможет заснуть, утром будет топить в своих глубоких синяках корабли, а следующей ночью сон вновь повторится, вот только Чонгук не захочет Тэхёну помогать, Чонгук будет тем, кто Тэхёна погубит.

      Как жаль, что всё это недалеко от истины.

***