Обратный путь прошел более менее спокойно, не считая вероломного нападения Малфоя на него, которое он смог избежать, отмотав время. Гарри играл с Роном в шахматы, отвлеченно слушая новости, что зачитывала Гермиона. Игра в шахматы забавляла, так как Гарри мог вернуться на пару ходов назад, чтобы исправить свои огрехи, но выигрывать ему это не помогало. Он хотел поскорее оказаться на платформе, чтобы встретиться с Сириусом, поэтому проигрывал без особых стараний. Рон и Джинни стали спорить, и Гарри приткнулся к Луне, решающей кроссворды в «Придире». Он не знал ни одного ответа, поэтому с интересом следил за потоком мыслей Лавгуд, которая нашла благодарного слушателя в лице Поттера.

Среди множества несуществующих диалогов у него имелся один занимательный с Лавгуд. Он подумал о ней после встречи с Дамблдором, точнее он встретил её сразу после директора, и на Гарри снизошло озарение. Если гибкий и изобретательный ум Полумны не сможет ему помочь, то уже никто не в силах. Тогда она сказала, что есть вещи, которые могут понять единицы.

«Особые обстоятельства, – сказала Луна, перебирая пробки на ожерелье. – Фестралы являются не каждому, как и другие существа, Гарри. Или сущности».

Её слова его немного успокоили, хотя и не утолили любопытство.

На платформе стоял шум, и Гарри на мгновение растерялся, оглядываясь. Он выискивал Бродягу, стараясь оттянуть момент ухода с платформы. Он заметил его у дальней колонны, нюхающего какую-то пакость. Показав Рону на собаку, Гарри отошел. Рон кивнул ему.

– Бродяга, как некультурно, – поздоровался Гарри.

Хвост Сириуса превратился в скоростную метелку.

– Я тоже рад тебя видеть, – сказал Гарри, почесывая пса за ухом. – Отойдем?

Бродяга потрусил в помещение. Он обернулся человеком и наложил замысловатые чары на дверь, пока Гарри старался взять себя в руки. Вид крестного возбуждал грязные мыслишки, которым Гарри предавался накануне. Даже потрепанным тот выглядел великолепно. Гарри чувствовал дикое смущение, но старался выдержать изучающий взгляд крестного.

– Что? – спросил Поттер, не выдержав тишины.

– Ты мне скажи, – хрипло сказал Сириус, подперев плечом стену.

Лицо Гарри покраснело. Голос крестного казался ему каким-то неправильно горячим и провокационным. Не мог же тот его дразнить? Скорее всего, ему чудилось то, чего не существовало в помине, но его охватило странное притяжение. Если бы Поттера спросили, он не смог бы ответить, но что-то в теле крестного или его мимике отвечало ему. Или же это игра воображения?

Гарри облизнул пересохшие губы, отчаянно думая. Мечтая. Позволяя себе в мыслях много больше, чем доступно в реальности. Хотелось влететь в тело Сириуса, быть объятым им и жадно зацелованным до ноющих губ. До постыдного вожделения.

– Гарри? – позвал его крестный, щелкая пальцами. – Вернись ко мне.

– Прости, – сказал Гарри, – о чем мы говорили?

Сириус закатил глаза, но продолжал улыбаться, словно происходящее его ни капли не раздражало.

– Ты хотел встретиться, помнишь? – сказал Блэк, резко отводя взгляд в сторону.

Сириус избегал его взгляда?

Гарри мог поклясться, что глаза Сириуса резко потемнели, и от чего-то неясного атмосфера между ними изменилась. Гарри сжал пальцы в кулак, тормозя время. Он должен понять, что не так.

Парень не собирался ничего менять, лишь изучить происходящее. Пока он был в школе, мотая время и так и эдак, он научился смотреть со стороны. Гермиона назвала это «диссоциацией» (она этого уже не помнила), но Гарри не был уверен в термине. Терминология – была слабой составляющей его новой силы. Почти все части процесса он называл просто: «Время», «Обратное время», «Поток» и «Шерсть». Он не блистал академическими знаниями, отдаваясь инстинктам. Он доверял беззвучному шепоту Времени.

Вообще, он был первооткрывателем в этой области, если верить той же Гермионе. С другой стороны, даже если кто-то и обладал такой же силой, такой же связью со Временем, он мог не оставить следа. Ни книг. Ни чар. Ни воспоминаний. Как сам Гарри. Он собирался на шестом курсе научится изымать воспоминания, чтобы не оставить ни шанса рассекретить себя. Может, именно об этой силе говорилось в пророчестве? Гарри не хотел, чтобы Воландеморт узнал об этом.

Гарри не мог взаимодействовать с пространством, не то, чтобы ему это было нужно, но он мог выйти из тела и оглядеться. Он словно был в воспоминании – слышал и видел происходящее, но ничего не мог сделать, находясь в кривом потоке. Гарри отмотал время назад, ощущая привычную магию в руках. Перебирать ее в пальцах было так привычно, словно он ласкал юркий снитч кончиками пальцев, но не ловил его. Он уважал свободу стихии и брал только дозволенные крупицы времени. Не брал так много, как в первый раз, не шел дальше до дикого изнурения.

Гарри всё никак не находил причину. Вот Сириус напоминает ему о том, что сам Поттер хотел встретиться, и словно Сириуса озаряет что-то, что Гарри было недоступно. Сириус что-то вспомнил? Что-то, что было в их разговоре? Признаться, Гарри не помнил, что именно он отвечал, так как вариантов он промотал очень много. Он мог выдать откровенно смущающую фразу и оставить всё, как есть. Гарри вздохнул, огорчаясь. Он уже не мог ничего исправить.

Время покладисто заструилось по привычной для себя тропке, а Гарри остался один на один с внезапной хмуростью крестного. Может, всё происходило из-за странного поведения Гарри? Из-за его нерасторопности? Он мог гадать вечно. Его новая сила была прекрасна, но только сейчас Гарри углядел в ней существенный минус. Она делала его неуверенным в себе и принятых им решениях.

«Нет, – резко одернул себя Гарри. – Она спасла Сириуса. Если такова цена за его спасение, я готов быть кем угодно».

Гарри немного отмотал назад, укорачивая паузу. Он должен быть нормальным и не думать о Сириусе, как о любовнике. Сириус – его крестный.

«Давай, Гарри».

– Я помню, Сириус, конечно, – доброжелательно сказал Гарри. – Я замешкался, так как я очень рад тебя видеть…

– Я тебя тоже, – откликнулся Сириус, прикрывая глаза.

– Жаль, что Дамблдор непреклонен, – сказал Гарри, перебирая пальцами.

– Директор Дамблдор, – пробормотал Сириус, массируя глаза, и Гарри удивленно поднял брови.

– Не могу поверить, что ты это сказал, – наигранно сказал Поттер, таращась на крестного.

– Что? – рассеяно переспросил Сириус и замер на мгновение. – Нет. Я не мог.

– О, ты сделал это, – хихикнул Гарри, видя ответную улыбку крестного. – Ты стал совсем взрослым, Бродяга.

– Они меня достали, – трагично сказал Сириус, почти сразу же заходясь лающим смехом.

– Я заметил, – сказал Гарри. – Точнее я предполагал, что будет что-то такое. Поэтому я принес тебе это.

Поттер вытащил из кармана легкую мантию. Сириус удивленно выдохнул.

– Мантия Джеймса, – сказал Блэк, беря её из рук крестника. – Нет, Гарри. Тебе она нужнее.

– Летом она мне не пригодится, – сказал Гарри, демонстративно засовывая руки в карманы. – Вернешь ее мне, когда мы снова увидимся. Или перед школой, как получится. Хотя я хочу снова провести с тобой лето.

– Спасибо, – сказал Сириус и притянул его одной рукой к себе.

Гарри уткнулся лбом в ключицу крестного, ловя его запах. Непроизвольно время стало замедляться, чтобы Поттер мог насладиться моментом. Он будет скучать. Он уже скучал. Этого было мало. Очень мало. Но более ему было недоступно.

– Я заберу тебя, как только Дамблдор будет уверен в твоей безопасности, – сказал Сириус на прощанье.

Лето у Дурслей медленное и скучное. И впервые он старался не вернуться назад, а наоборот уйти вперед. Убежать в долгожданное будущее. Ничего не происходило, конечно, но больше ему заняться было нечем. Поэтому он с упорством продолжал концентрироваться на своей новой магии. Он чувствовал эту колкую шерсть магии, но не старался ее тормозить, а скорее давал ей лишних сил, чтобы идти быстрее. Ничего не выходило, поэтому он со страдальческим видом занимался домашней работой, отвоевав у Дурслей свои вещи. Если он сделает все задания сейчас, то потом сможет проводить больше времени с Сириусом.

К сожалению, кошмары не прекращались, а окклюменция требовала времени и сосредоточенности. Стоило видениями наступить, как Гарри мгновенно замораживал время и зацикливал его за минуту до болезненного вторжения Воландеморта, что давало Гарри необходимое время, чтобы отразить атаку на свой разум. Со временем он приноровился и стал лучше справляться с блоками на свой разум. Был лишь один кошмар, который не насылал на него Воландеморт и от которого Гарри не мог спастись. Падающий в Арку Сириус. Исчезающий и не появляющийся вновь. И он, оставшийся совершенно один.

Гарри уже не вскакивал в ужасе, а лишь отматывал пару секунд, следя за старым тикающим будильником, чтобы проверить свои силы и достоверность своей памяти. Сходил ли он с ума? Немного. Чувствовал себя обреченным? Иногда. Ему казалось, когда он лежал без сна душными ночами, что всё это временно. Что рано или поздно Сириус покинет его вновь из-за безрассудных действий. Гарри жался в тихом страхе, понимая, как опасно ошибаться. Вспоминая свои приключения ранее, он дивился тому, как ему везло. Госпожа Удача приглядывала за ним, не иначе. Поттер был уверен, что с ним ничего не случится, но он не мог сказать такого об остальных. Люди рядом с ним страдали, и дело не только в Воландеморте. Он действительно притягивал проблемы, желая того или нет.

Ещё ему казалось, что за ним следили. Не удивительно с гуляющим в голове Воландемортом и охраной из Ордена, но иногда ощущение пристального внимания обострялось. Гарри ощущал себя неуютно, словно вновь находится в зале заседаний и вся коллегия Визенгамота пронизывает его осуждающими взглядами. В таких случаях он брал палочку и обходил дом и окрестности, выискивая несуществующую опасность. Такое поведение напоминало ему Грюма с его паранойей, и Гарри старался абстрагироваться от удушающего невидимого внимания. Таким образом, наверное, и сходят с ума.

Сон вновь сбежал от него, уходя к более спокойным клиентам, поэтому Гарри пришлось встать. Он мог быстро перекусить и скрыться у себя до подъема Дурслей, вечно недовольных его присутствием. Гарри тоже не желал здесь находиться, но выбирать не приходилось. Перспектива жить с Сириусом ободряла его каждый день, даря надежду.

Дни Гарри проходили размеренно. Он умудрился разобрать свой сундук от хлама. Он не припоминал ни раза до сегодня, чтобы он убирался в нем. Там были и поломанные перья, и старые сласти, и откровенно испортившиеся ингредиенты для зелий. Смотреть на это было жалко, поэтому он прибрался в нем, ведя список того, что ему нужно было прикупить. Обычно этим занималась миссис Уизли, но с недавних пор парень задумался о самостоятельном подходе к своей жизни. Случившееся в Министерстве слишком сильно отразилось на нем.

Гарри был в процессе укладки своих вещей, когда сквозное зеркало засветилось.

– Как поживает мой любимый крестник?

– А у тебя их много? – съязвил Гарри, устраиваясь удобнее на полу рядом с кроватью.

– Кто-то в не настроении?

Гарри вздохнул, отматывая время обратно. Сириус не виноват в зашкаливающей паранойе и нервном напряжении. Нечего срываться на других, если он заперт в доме, полном ужасных воспоминаний. Зеркало засветилось, и Гарри вновь уселся на пол, опираясь спиной о кровать.

– Как поживает мой любимый крестный? – встретил он Сириуса улыбкой.

– Превосходно, – отозвался Блэк, и Гарри понял, что тот с хорошими новостями. – Как ты?

Гарри пожал плечами. Уборка отвлекла от мрачных мыслей о его судьбе, принятых решениях и ошибках. А еще он забыл, как скучал по крестному.

– Жду окончания своего веселого пребывания, – лениво отозвался Гарри, щурясь от солнечных бликов на окне.

– Я как раз с новостями об этом, – радостно отозвался Сириус. – Правда, есть загвоздка.

– На этот раз я полечу со связанными глазами? – пошутил Гарри.

Сириус фыркнул.

– Не мечтай, Гарри. Дамблдор собирается забрать тебя на днях. Лично. Он пришлет письмо, но думаю, ты был бы рад узнать заранее.

– Спасибо, – искренне сказал Гарри. – Но ты, наверное, хотел сказать: «Директор Дамблдор».

– Это было один раз, – закатив глаза, сказал Блэк, улыбаясь. – Ты всё равно ничего не докажешь.

– Я мог бы показать это воспоминание Ремусу, – сказал Гарри. – А дальше, как пойдет.

– Ты умеешь доставать воспоминания?

– Нет, – смущенно отозвался парень, – но я мог бы научиться, наверное. Я планировал.

– Что насчет сделки? – сразу предложил Сириус. Гарри был согласен на что угодно, если крестный предложит.

– Какой? – деловито поинтересовался Поттер.

– Я научу тебя доставать воспоминания, – отозвался Сириус, – а ты не станешь использовать полученные от меня знания против меня.

Гарри прищурился, Сириус игриво прищурился в ответ. В принципе Гарри мог пообещать это Сириусу, скрестив пальцы, конечно, но кто из Мародеров вообще следует правилам?

– Почему нет? – легко согласился Гарри, всё же скрещивая пальцы. – Ты так и так обещал научить меня полезным заклинаниям. Но в чем загвоздка?

Сириус облизнулся, и Гарри впервые ясно понял, что крестный нервничает.

– В общем, Дамблдор может переместить тебя ко мне, на Гриммо, или в Нору, к ребятам, – сказал Сириус.

– Мы договорились встретиться, – напомнил Гарри, почти не чувствуя сожаления насчет того, что встретиться с друзьями позже обычного. – Надеюсь, ты подготовил развлекательную программу для меня? А то заскучаю, сбегу.

– Тебя ждут милейшие боггарты и кланы пикси, дерущиеся за шторы, – уверил его Блэк.

– Звучит потрясающе, – с улыбкой сказал Гарри.

Сириус нежно улыбнулся, а Гарри ответил ему тихим смешком, смущенный охватившими его переживаниями.

Дамблдор действительно прислал записку, но Гарри не ожидал, что его ждало целое приключение с директором. Гарри сомневался, что новый преподаватель будет вести ЗоТИ, хотя после Амбридж Гарри не брался судить. Ответил ему позже Сириус, когда Гарри упомянул Слизнорта, который когда-то вел Зелья. Подозрения Гарри о личности нового преподавателя его любимого предмета совершенно не нравились ему.

Сириус встретил его крепкими объятиями, и Гарри не позволил себе ни единой лишней мысли в присутствии директора. Он распустил руки той же ночью, но только тогда, когда убедился, что ни одна живая или нарисованная душа его не потревожит.

Блэк не любил особняк на Гриммо, и Гарри понимал причины этой нелюбви, но для самого парня это место было особенным. Оно ощущалось темной крепостью, надежной и незыблемой, что внутри, что снаружи. Здесь чувствовались семейные скрепы, пусть неправильные для кого-то и извращенные, мрачные и темные, но Поттер ценил и уважал это наследие. И видеть, как именно его крестный обходится с этим домом, было тяжко.

Отношения Гарри и Сириуса всегда были теплые, и Гарри иногда задумывался, что это от того, что он не перечил. Он старался угодить крестному, чтобы тот любил его, но в последнее время он понимал всю неправильность такого подхода. По сути, он не умел строить отношения с взрослыми. Может это и было причиной, почему он запал на Сириуса, потому у Гарри не было нормального примера отношений между ним и кем-то старше. Он, как и всегда, шел по наитию. И, конечно, вляпывался в неприятности.

Ситуация с Сириусом и его сила показали ему новые грани жизни, о которых он ранее не задумывался. Смотря раз за разом на какие-то ситуации, он открывал что-то совершенно новое в окружающих себя людях. Гермиона не могла просить о помощи. Рон удивил своей чуткостью. Близнецы крайне зависели друг от друга. Дамблдор не был таким великим, и даже противный Снейп оказался не злым, а несчастным.

Такие размышления дали ему толчок. Если бы Сириус умер тогда, то каким бы он его запомнил? Копией Джеймса? Сыном лучшего друга? Кем бы он остался в памяти крестного, продолжая быть тем, кем не являлся? Он хотел признания, но не таким жалким способом.

– О чем ты так усилено думаешь? – оторвал его от размышлений Блэк.

Сириус готовил им легкий обед. Кричер, после той неразберихи, пропал, и Гарри полагал, что свободу тому никто не предоставил. Он не жалел старого, безумного домовика, с его уходом стало как-то спокойнее, но от чего-то Гарри ощущал сожаление. Можно было бы подружиться с ним или понять…

– Я думаю об этом доме, – сказал Гарри. – Что ты собираешь с ним делать?

– Сжечь бы его, – пробормотал Сириус, но парень его услышал.

– Опрометчиво, разве нет?

– Это ужасное место, Гарри, – непреклонно сказал Сириус, но Гарри начал этот разговор не для того, чтобы закончить так сразу.

– Я знаю, что ты не любишь этот дом из-за своего детства, – смиренно сказал Гарри, – но, может, я тебя удивлю, мне нравится это место.

Сириус повернулся к нему, смотря на него, как на второе пришествие Мерлина. Гарри невинно похлопал глазами, улыбаясь. Почти сразу же он стал серьезнее, глядя на опешившего крестного.

– Бродяга, я знаю, что это не лучшее место, но это наш дом, – козырнул Гарри. – Всегда можно все перекроить.

– Ага, особенно мою орущую мамашу и прекрасные экземпляры на стенах, – отозвался Сириус, не злясь на него, как подумал бы Гарри ранее.

– Я думал об этом, – охотно поделился Гарри. – Что насчет плотного занавеса с кучей чар заглушения и вечным приклеиванием поверх самого портрета? Она будет там в ловушке.

Сириус снова удивленно на него глянул.

– Если не выйдет, то снесем стену, – добавил Гарри. – Хотя я в этом не очень разбираюсь.

– Ты очень оптимистично настроен, – заметил Сириус, левитируя тарелки на стол. – Можно потренировать тебя в ремонтных работах, если ты так хочешь.

Гарри скромно улыбнулся, берясь за вилку. Он считал, что разговор прошел хорошо. Ему даже не пришлось ничего отматывать.

День рождения в этот раз прошел весьма скромно, зато очень желанно. У него были разные праздники (в основном одинокие), но Гарри, наконец, провел его с самым важным человеком. Совы принесли подарки от друзей и однокурсников, но Гарри требовалось только внимание Блэка. Заботы о Темном Лорде, о его репутации и статусе Избранного на день отпустили его. Сириус подарил его занимательную книгу о «взрослых» заклинаниях. Гарри, конечно, дико смутился, но горячо поблагодарил крестного.

Именно с этой книги началось его тактильное самопознание, учитывая арсенал новых заклинаний и чар, Гарри мог себя развлечь надолго.

Время, проведенное с Сириусом, всегда лучшее. Но самое лучшее было наедине в спальне, где разум Гарри и его воображение рисовали ему прекрасные картины их более пикантного времяпровождения. В легком флёре его сходящей с ума головы ощущалось особое очарование. Он ходил по грани и наслаждался этим. Толчков в руку стало недостаточно, и подаренная книга покрывала его невежество. Гарри жаждал поэкспериментировать со своим телом. Ласкать себя приятно, а с подстегнутым воображением и того слаще.

Он искал свой темп. Природная гибкость помогала подыскивать оптимальные позы, чтобы контролировать свое удовольствие. В первый раз Гарри дико смущался, разрабатывая свой анус. Непривычные ощущения перемешивались со щемящими ожиданиями. Гарри только и мог, что представлять Сириуса рядом, над ним, берущего его то нежно, то страстно, то жестко.

В начале августа случилось невероятное. Тихий шепот, преследующий его во временных искривлениях, стал отчетливее, и Гарри напрягся, стараясь услышать что-то. Получить объяснение о природе его новой силе хотелось неимоверно.

Оно заговорило с ним напрямую.

Время.

Мир впервые замер не по воле Гарри Поттера, а он сам оказался в удивительной легкости. Он потерял своё тело и какие-то ориентиры, оказываясь в то ли в сером шуме, то ли в белесой пустоте, то ли в дикой, смазанной картине мира. Такой силы потока времени и магии он никогда не чувствовал. Цвета смешались, превращаясь в шумное, бесконечное месиво, которому он не мог дать название. Вероятно, он существовал где-то вне своего тела, оставаясь бестелесным разумом среди могущественной силы.

– Могу дать много больше, дитя, – изрек замерший мир.

Гарри больше не нужно.

Он хотел сказать вслух, но не мог вымолвить ни слова, ни звука. Двигались только его мысли, которые хаотичная стихия могла видеть/читать/смотреть.

Поттер был благодарен за шанс.

«Спасибо, спасибо, спасибо», – шептал он про себя, преисполненный великой благодарностью к своей покровительнице.

– В силах дать многое, но могу и забрать, – прошептало Время.

Мысли о снах с Аркой и Сириусом вышли на поверхность. Гарри понимал, о чем оно. Время дало ему возможность сохранить свою семью, свою любовь. Как Поттер и подозревал, цена существовала. И настало то самое время, как иронично, платы.

– На что готов ты, чтобы сохранить своё? – шелестело оно. – Чтобы быть в силах спасать и дальше?

«На всё», – без колебаний, инстинктивно.

Это очевидно, по мнению Гарри, он готов на всё, чтобы оставить Сириуса в живых.

– Мне нужна твоя помощь, дитя, – сказало оно.

Гарри не нужно угроз. Он понимал. Той частью, которая умело обращалась с новой силой.

– Ты должен убить…