Под общий приподнятый дух они спустились в подвальную столовую, где Сириус наколдовал завтрак, шинкуя продукты прямо в воздухе.

– Почему ты не хочешь в Хогвартс? – напрямую спросил Сириус, когда они уселись за стол. – Твои друзья заждались тебя.

– Да, – согласился парень, – я хочу их увидеть, хотя мне стыдно, что я втянул их в эту заварушку, но я не хочу оставлять тебя здесь.

– Со мной ничего не случится, – фыркнул Сириус, откидываясь на стуле.

Гарри промолчал, не зная, как выразить свои чувства и мысли, не выдавая всего себя.

– Иногда я думаю, что было бы сбеги мы перед пятым курсом…

– История не знает сослагательного наклонения, Гарри, – прервал его Сириус.

«Знает!» – захотелось крикнуть Гарри, но он сдержался. Знает, и Сириус перед ним живой тому пример.

– Я о том, почему бы не сделать это сейчас, – сказал Гарри, и Сириус непонимающе уставился на него.

– Что? – спросил мужчина.

– Почему бы не сбежать на это лето? – предложил Гарри, хотя он совсем не это хотел сказать, но идея сама по себе пришла ему в голову, и он даже заражался от неё энергией. Видя, что Сириус хотел что-то сказать, Гарри сразу же продолжил: – Нет-нет, послушай, Сириус, подумай. Меня запрут у Дурслей в лучшем случае до августа, а ты всё лето будешь здесь. Опять. Почему бы не… не знаю… просто не свалить куда-то на пару месяцев? Маггловским способом, например? Никто не будет знать, где мы. И никто нас не найдет.

Он вообще не это хотел сказать, но, видя ошеломленное лицо крестного, смутился и уставился в тарелку.

– Это невозможно, Гарри, – мягко упрекнул его Сириус. – Ты много не знаешь, я бы и сам хотел, правда, хотел…

Гарри не выдержал такого тона Сириуса. Упрекающе-сдающегося тона. Он бы с радостью свалил бы вместе с Гарри на край света, даже Гарри понимал это, но они не могли всё бросить, даже на пару месяцев. Гарри печально посмотрел на крестного, который сразу же принял бодрый вид.

– Как только кончится война, мы обязательно поедем куда угодно, – клятвенно сказал Сириус. – Я обещаю, Гарри. Правда. Куда захочешь.

– Я знаю, Сириус, – тихо сказал Гарри.

Реакции он не услышал и не увидел, отматывая время на пару минут назад, до своего сумасбродного предложения. Поддался слабости и искушению, выдал такой бред, увидел отказывающего ему Сириуса. Какой болезненный опыт. Он вздохнул, возвращая ход времени под конец фразы Сириуса.

– … ничего не случится.

Сириус изящно откинулся на стуле, от чего Гарри залип. Теперь он тем более не знал что сказать. Внезапно он не знал ни как пошутить, ни как поддержать разговор. Атмосфера легкости, что была секунду назад для Сириуса и пару минут назад для Гарри, стала рушиться. Поднимать тему их расставания он не хотел, они оба тяготились ею, и оба ничего не могли поделать с этим. Что говорить «нейтрального» он не знал. Почему, когда нужно было блеснуть собой, он был таким неловким?

– Да, – прокряхтел Гарри, перед глазами которого до сих пор был обещающий ему поездку крестный. – За себя ты постоять умеешь, было бы здорово, если бы ты научил меня некоторым проклятьям.

– Ты ведь и сам отлично преподавал этот год ребятам, да? – похвалил его Сириус. – Но ты прав, я могу кое-чему тебя научить.

Гарри даже представлял, но в иной плоскости. Совсем в других плоскостях и поверхностях. Обругав себя последним извращенцем, он постарался принять невинный вид, но, видимо, что-то проскользнуло на его лице, ведь Сириус стал поглядывать на него очень странно.

– Я был бы рад, – сконфужено пролепетал Гарри. – Ну… поучиться у тебя чему-то новому.

«Гарри, умоляю, заткнись», – прокричала его здравая часть разума.

– Агась, – согласился Сириус, отводя взгляд.

Парень уткнулся в тарелку, не чувствуя желания продолжать странную беседу. У него до сих пор был осадок от прошлого, уже несуществующего диалога, плодить новые он не жаждал. Сможет ли он отмотать ещё дальше, ближе к пробуждению и уйти в Хогвартс? Без этой неловкости и натянутости?

Любое слово или действие могло решить очень многое, и как он раньше не замечал? Гарри механически жевал, не разбирая вкуса. Разве, что он остро ощущал разочарование. Сириус вновь обратил на него внимание, хмурясь чему-то своему. Парень не решался прерывать думы крестного. Он был рад быть с Сириусом сейчас, наедине, без обычного присутствия Уизли или кого-то из Ордена, с другой стороны он совершенно терялся, и, Гарри был готов поспорить, выглядел максимально тупо при этом.

Руку Сириуса у своего лица он заметил слишком поздно, чтобы как-то отреагировать, поэтому замер, чувствуя прохладные пальцы. Они мягко потягивали кожу у губ, и Гарри мигом залился краской.

– Соус, – спокойно сказал Сириус, убирая руку. Гарри был готов провалиться сквозь землю, но пальцы Сириуса, так небрежно чистившие его губы, оказались во рту своего владельца. Это и было падением. Сущая мелочь, но взгляд Гарри прилип к чужим губам. То, как похабно облизывал Сириус пальцы, заводило парня. Юркий язык крестного едва показывался, но у Гарри буквально потемнело перед глазами.

«Мерлин, Сириус, нельзя быть таким небрежным», – мысленно взвыл Поттер, и время от его личного напряжения стало замедляться.

Гарри растеряно оглянулся, точно помня, что не вызывал в себе «это» чувство. Чувство стопорящегося времени. Видимо не только его желания, но и чувства играли роль. Возможно, где-то в подсознании он жаждал не провалиться от стыда, а поддаться на провокацию или хотя бы растянуть немного сам момент. Открывшиеся перспективы стали блистать.

Да, и чисто из научного интереса, нужно узнать, как долго он сможет удерживать время в одной точке раз за разом. Как долго, ха. Времени не было, чтобы рассчитать это. Он мог остаться в этом моменте на века, а потом отмереть и пойти дальше. Он точно это знал, и это кружило голову. Может, он бы научился перемещаться, пока время остановлено? Но стоило ему двинуться по своей воле, как время начинало бег. Не настолько он всесилен, но и такие способности были выше всяких мечтаний.

Гарри немного отмотал назад, вновь ловя на себе нежность холодных пальцев. Или это он так покраснел, что кожа пылала? Он скосил глаза, наблюдая за действиями Сириуса. По-хорошему ему не стоило наблюдать, как Сириус оглаживает его рот пальцами, убирая густой соус. По-хорошему, ему не стоило западать на крестного. Но раз уж звезды так сошлись, Гарри не мог отказать себе в удовольствии повторить этот момент пару раз. Ведь он мог так много упустить.

Пальцы Сириуса крупнее, но изящнее, не чета его мальчишеским обрубкам. Гарри сглотнул, хотя в этом не было необходимости, ведь время едва его касалось, но чувства требовали выхода. Вот бы научится двигаться вне временного вихря, тогда он бы разгулялся бы. Прямо сейчас отправился бы к Воландеморту и придушил бы того, а потом вернулся и предложил бы вновь Сириусу сбежать на лето и шутить, что Лорд-то умер уже, чего им бояться. Но он мог только наслаждаться этим странным моментом, крутя его и так и эдак.

Пальцы Сириуса уже у того во рту, и Гарри, наконец-то, может попялиться всласть, без угрозы попасться. Язык, словно змея, а Гарри кое-что о них знал, перебирал пальцы, слизывая остатки, что были на нем. Мерлин, Гарри начинал думать не о том, но он не мог остановиться. Рот Сириуса соблазнительно полуоткрыт, и Гарри зачарованно смотрел на мучительно медленные движения, которые казались почти что фрикцией. Он бы кончил прямо в столовой, если бы время не останавливало ход его жизни. Пусть разум блуждал вне этих рамок, также как и глаза, снующие по пространству, но в частности по лицу Сириуса, весь он был готов вспыхнуть в тот момент, как только время пойдет своим ходом.

Он бы и постыдился, но не мог, увлеченный разглядыванием крестного в такой пикантный момент. Возможно, он тронулся, но лучше так, чем с Воландемортом в голове. Зачарованный ртом, Гарри совершенно не замечал голодного взгляда крестного, обращенного на него.

Время потекло вновь в правильном направлении, и Гарри облизнул пересохшие губы, слизывая злополучные остатки соуса. Сириус невозмутимо вытащил пальцы, словно ничего сверхъестественного не произошло, Гарри также пытался сделать вид совершенно не удивленный. Он осушил стакан с соком, вновь облизываясь. Он и, правда, горел, горло так вообще высохло. А его пах так и грозился переродиться фениксом.

– У меня такое часто, – со вздохом сказал Гарри, ища салфетку. Пальцы заметно дрожали от переполняющего возбуждения и контроля новой магии.

Сириус пожал плечами, мол, бывает. Да, бывает, что ты обмазался, но не когда твой дико привлекательный крестный… Лучше ему об этом не думать. Серьезно, его стояком можно подпирать двери. Так, Амбридж, Филч, Снейп в платье бабушки Невилла, вроде полегче, но лучше не смотреть лишний раз на Сириуса и его вызывающие губы.

Гарри поклевал ещё немного еды, и они собрались уходить обратно наверх, когда из камина вышел директор Дамблдор в одной из своих невероятно красочных мантий со звездами. Поттер с Сириусом синхронно обменялись кислыми взглядами, мол, не вышло у них внеурочно покутить.

Переезд в Хогвартс прошел стремительно, он даже не успел попрощаться с крестным как полагается, ловя его тоскливый взгляд на прощанье. Гарри улыбнулся и пальцами обрисовал контур сквозного зеркала, от чего глаза Сириуса потеплели.

Дамблдор попросил его задержаться в кабинете, и у Гарри что-то скрутило внутри. Предчувствия не обманули, ведь разговор пошел о пророчестве. Теперь несуществующий разговор с Сириусом приобрел новое значение, ибо Гарри действительно не мог сбежать. Он был Избранным, тем, кого отметил Темный Лорд, равный ему. Тот, кто должен либо погибнуть, либо победить. Гарри почувствовал горечь, и директор списал его хмурое лицо на тяготу ответственности. Гарри же думал, что он тяжкий довесок для крестного. Тот мог бы сбежать, если бы не он. Стоило ли ему предложить это?

Гарри отмахнулся от этой мысли. Сириус только разозлится на него за такое предложение, даже если они не лишены истины и здравого смысла.

Ребята были рады видеть его, попеременно рассказывая о произошедшем в Министерстве. Поттер стал ощущать весь сюрреализм происходящего, словно его только настигало осознание случившегося, хотя он уже давно (по меркам нового для него времени) всё пережил.

– Гермиона? – неуверенно позвал её Гарри, подкрадываясь к ее постели.

Она рассеяно улыбнулась ему: – Что такое, Гарри?

– Что ты знаешь о времени? – нетерпеливо спросил парень.

– Очень обширный вопрос, – ответила гриффиндорка и нахмурилась. – Сам-знаешь-что было у меня на третьем курсе, и я естественно изучила всё, что могла найти.

– Меня не интересуют артефакты, – отмахнулся Гарри. – Но… что если сам человек может управлять временем?

– Ритуалы? – предположила Гермиона, которой явно не нравилось направление беседы. – Что ты задумал?

– Ничего, клянусь, – сказал Поттер. – И нет, не ритуалы. Я говорю о кратковременных перемещениях назад, на минут пять, не больше. Знаешь, как… задержать дыхание и остановить время?

Девушка уставилась на него, как на полоумного, от чего его пыл стал угасать.

– Мы сейчас говорим только о предположениях? – уточнила она.

– Возможно, нет, – честно ответил Гарри. – Возможно, в битве при Министерстве Сириус умер, и кто-то, я, отмотал время назад, чтобы увести его с луча проклятья.

– Гарри…

– Но не так, как на третьем курсе. Я словно находился в своем теле, но не управлял им. Словно мой разум был отделен от мира и времени. Я не был еще одним человеком. Я был внутри себя и вне времени. Я плох в объяснениях, извини.

– Это точно, – согласилась Гермиона, жуя губу. – Это всё еще есть? Я имею в виду эту способность.

Гарри поспешно кивнул.

– Даже сейчас? – уточнила она.

– Да, Гермиона, – сказал он нетерпеливо. – Мне интересно, знаешь ли ты что-то об этом?

– Не думаю. Я читала о ритуалах и артефактах, но о способности управлять временем силой воли или желанием…

Гарри понуро опустил голову.

– Я могу…

Время заскользило в его пальцах, и Гермиона вновь рассеяно улыбалась ему.

– Поправляйся, Гермиона, – пожелал он, уходя из больничного крыла.

И что ему это дало? Совершенно ничего. Если Гермиона ничего не знала, то в школьной библиотеке ничего не было, смысла искать нет. Стоило ли попытать счастья у Дамблдора? Но даже великий маг не дал ничего, кроме цитат и расплывчатых изречений.

Гарри не хотел злоупотреблять новой силой, но как он мог узнать о её возможностях и рамках, если не использовал её? Поэтому его жизнь стала страннее. Диалоги, которых не было. Ситуации, которых не происходило. Сутки стали длиннее, жизнь стала насыщеннее. Иногда он задумывался, что было бы, если бы Снейп залез к нему в голову и увидел все эти несуществующие воспоминания? И ладно бы он не понял половину из них, но те, в которых присутствовал он сам, например? Задумался ли он, что ему в какой-то момент стерли память? Гарри хихикал над собой в такие моменты, понимая, что, вероятно, он немного безумен.

Что если Воландеморт узнает о его способности, и будет слишком поздно, чтобы отмотать назад. Такие мысли навевали ему легкий страх. Поэтому у него существовал вагон уже несуществующих воспоминаний со Снейпом, к которому он захаживал, чтобы вновь учится защищать сознание. Ещё одно дело в копилку безумия, ибо, кто в здравом уме будет раз за разом отбивать порог профессора зелий, чтобы нарваться на едкие реплики и отработки.

В основном он тренировал чувство этой шерстистой магии. Колкой и хрустящей, он ощущал всюду её влияние. Он упивался ею, так как она позволяла ему это. Они всегда были знакомы, но только сейчас Гарри заметил незримую подругу, которую все старательно игнорировали. А та и рада помочь ему. Это не было человеческое общение, но он ощущал власть и присутствие чего-то высшего рядом с собой. Связанного с ним. Берегущего его. Заботящегося о нем. И среди колыхающегося потока искаженного времени изредка Гарри улавливал звонкие фразы его подруги, госпожи Времени. Если бы Поттер заговорил об этом, его бы навечно заклеймили сумасшедшим. Коим он и являлся, видимо.

Но главным апогеем его безумия был, конечно же, Сириус. Куда же без личного помешательства?

– Как там Хогвартс? Всё ещё на месте? – насмешливо спросил крестный, глядя на него в осколке зеркале.

– Да что с ним будет, – отмахнулся Гарри, стараясь не слишком пялиться на Блэка. – Ты обещал поучить меня мудростям полезных заклинаний.

– Как насчет заглушающего? – предложил Сириус.

– Я его уже знаю, – ответил Поттер. – Да и кто его не знает?

– О, должно быть за этим скрывается пикантная история, – протянул Сириус своим невообразимо сексуальным голосом.

Гарри густо покраснел и отмотал время назад, сгорая от жгучего смущения от случайного поддразнивания. Иногда Сириус заставлял его испытывать ужасное, неловкое волнение на грани паники.

– Как насчет заглушающего? – предложил Сириус.

Гарри выразительно поднял брови. Иногда лучший ответ – молчание.

– По твоему виду можно сказать, что ты знаешь его лучше меня, – подразнил его крестный, видя, что тот покраснел.

– Возможно, – согласился Гарри.

Диалоги стали даваться Гарри ещё сложнее, учитывая, что он всегда мог исправить каждое слово. Он не всегда был уверен, что удачно высказался.

– Как насчет заглушающего? – предложил Сириус.

– Ты бы ещё смазывающее предложил, – закатив глаза, смело сказал Гарри после тысячи ответов.

– О, я смотрю, кто-то тут у нас большой мальчик, – хмыкнул Сириус, смеясь.

«Ты мог бы проверить сам», – чуть ли не сорвалось с его губ, но Гарри промолчал. Он никогда не выходил за грань, хотя и играл с ней. Что если сила внезапно откажет в самый неподходящий момент?

– Сможешь встретить меня на вокзале? – спросил Гарри, покусывая губу.

– С удовольствием, Гарри.

Когда они распрощались, Гарри был слишком заведен, чтобы практиковать заклинания. О том, чтобы со стояком выйти в люди не было и речи.

Накинув на полог пресловутое заглушающее, он нервно облизнулся. В голове ещё играл бархатный голос крестного, от чего проще его представить перед собой. Приспустив штаны, он неторопливо потер свой член, чувствуя дрожь по всему телу. Дрочить сразу после разговора – некультурно. Не дрочить – преступление. Гарри особо и не думал, когда рука привычно опустилась в белье. Это напоминало рефлекс. Любой намек на Сириуса вызывал болезненное желание. Гарри охватывало лихорадкой, такой как сейчас, жгучей и постыдной, но сладкой и томительной. Прикрыв глаза, он вырисовывал перед собой лицо Сириуса с его невообразимо возбуждающим ртом, которым тот постоянно его дразнил.

– Сири, – простонал Гарри, не замечая, как осколок вновь засветился.

У него было много фантазий. Чаще всего он придавался им в ванной старост, пароль от которой стабильно выдавала карта. Мантия-невидимка была его верным спутником в этом путешествии (знал бы Директор, насколько правильно он использует мантию), так что он не попадался. Хорошо, что он осознал свои потребности и чувства к Сириусу после уроков окклюменции, иначе было не миновать беды.

Пальцы огладили член, пока он постанывал запретное имя. Гарри смаковал ощущения. Сириус нахально улыбался ему, дразня чувствительную, влажную головку, а Гарри только рад ластиться под его руку. Он хотел большего. Гарри медленно вёл рукой по всей длине, стараясь не кончить раньше времени. Суть была не в оргазме. Точно не для него. Пока он предавался грезам, он был с Сириусом наедине так, как не мог быть в реальности. Вот что было настоящим удовольствием – рисовать в воображении возбужденного, желающего его крестного и делить с ним самые интимные моменты.

Стыдясь своей порочности, но не желая ее никак обуздать, он медленно надрачивал, представляя прохладные, длинные пальцы Сириуса на своих бедрах и члене. И его горячий рот. Несомненно, он был бы горячим, Гарри не сомневался. В глазах Сириуса прятались хитринки, он нежно дул на горячую головку, непозволительно медленно полизывая её. Его язык юрко оглаживал чувствительную кожу, и Гарри знал, что скоро он полностью возьмет в рот.

Его рука стала ускоряться под полетом фантазии. Горло Сириуса жаркое и узкое, и Поттера повело от смелой картинки перед глазами. Он бы хотел ворваться глубже, но Сириус крепко держал его, давя ладонями на бедра. Он контролировал его, искушая, дразня, играясь, а Гарри лишь сильнее заводился от этого.

«Кончи для меня», – сказал хриплый голос крестного в его голове.

Гарри громко стонал, наяривая рукой все быстрее и быстрее, подгоняя своё удовольствие, но удерживая себя, чтобы побыть ещё немного в пленительной фантазии.

Сириус сосал у него, и Гарри сошел с ума, поддаваясь навстречу. Он весь был сгустком напряжения, готовым взорваться. Волосы Сириуса падали ему на лицо, закрывая Гарри обзор. Он бы хотел отвести их, но его остановил жесткий взгляд Блэка, приковывающего его к месту. Слюна с предэякулятом блестели на его губах, и Гарри, в конце концов, не выдержал.

– Сириус! – крикнул он, заходясь в оргазме.

Он придержал рукой член, чтобы не пачкать покрывало, по привычке. Гарри изогнулся, желая продлить удовольствие, пройти дальше, ещё немного вперед за этим ощущением. Вернуться к Сириусу.

Гарри тяжело выдохнул, чувствуя себя опустошенным. Было в этом что-то неправильное, у него всегда это приходило после оргазма. Осознание себя каким-то чудовищем. Что бы сказал Сириус на всё это? Поморщился бы в презрении? Принял бы за странную шутку? Возненавидел за желания крестника? Поттер мог только гадать над этим и воображать себя с Сириусом. Иного пути не было. Он не думал о реакции других, Гарри так устал соответствовать чьим-то ожиданиям, каким-то нормам и шаблонам, что перегорел. Его слишком часто катало на карусели общественном мнении, от чего он чувствовал себя слишком вымотанным, чтобы продолжать хоть как-то стараться быть паинькой. Возможно, он оправдал звание «ненормального» у Дурслей, но у тех были низкие критерии.

«Надо будет спросить у Петуньи, вдруг я попал в новую категорию уродства», – хмыкнул про себя Гарри.

Акт самобичевания тоже приходил после оргазма. Как наказание за вседозволенные фантазии с участием близкого человека.

«Равновесие во всем», – так характеризовал Гарри этот странный момент.

Он прошептал очищающее заклинание, убирая следы своего времяпровождения. У Дурслей такой роскоши не будет.

Гарри вытянул напряженные ноги и откинулся на подушку. Завтра он покидал Хогвартс.