Стоило Гарри только отвернуть взор от белобрысой макушки, как серые глаза Малфоя начинали следить за ним. Они перенимали эстафету, наблюдая друг за другом. И если Гарри, привычный к вниманию толпы, измотанный постоянной паранойей, не чувствовал острого взгляда слизеринца, то Малфой сразу почувствовал неладное, ловя на себе сосредоточенные взоры гриффиндорца.

Для Малфоя Поттер был человеком директора, от того представлял угрозу его заданию от Темного Лорда. Драко даже не представлял, что известно шрамоголовому, но чувствовал себя уязвлено под таким вниманием. Поттер мог подозревать и донести на него директору. Поэтому он действовал максимально осторожно, от чего Гарри не мог его подловить.

Гарри проявлял чудеса выдержки, медитируя над Картой, следя за точкой с именем Драко Малфоя. Мысль об убийстве стала не такой ужасной, как ранее. Его пугали последствия, но к самому факту скорого преступления Гарри притерся. В большей степени он беспокоился о запертом на Гриммо Сириусе, по которому сильно скучал.

Гарри понимал ситуацию, понимал, что их разлука – стечение обстоятельств, необходимость, временная невзгода, но сердце ныло по любимым рукам, по сладко-жгучим поцелуям, по посиделкам посреди ночи с самым ароматным чаем. Ему не хватало теплых объятий, мягких касаний и сводящих с ума ласк. Стоило Гарри попробовать Сириуса в реальности, как фантазии померкли, не способные удовлетворить его. Он спасался в укромных местах, накладывая тучу чар, чтобы поболтать со скучающим Блэком, только и ждущего своего крестника.

Глаза Сириуса лучились счастьем, когда Гарри связывался с ним. Поначалу Гарри укрывался в Выручай-комнате, но о ней знало слишком много студентов, поэтому Гарри находил укромные классы и запирал их разными чарами. Диалоги между ними являлись сугубо конфиденциальными по многим причинам. Иногда они серьезно обсуждали ситуацию в стране и положения дел. Сириус, наплевав на указ Дамблдора, информировал своего мальчика о происходящем, готовя его к реальным проблемам. А иногда они болтали о разном, о мелочах. Гарри делился планами на тренировки по квиддичу, разбирая с крестным стратегию игры. Блэк рассказывал сплетни об Ордене. Последняя новость про Ремуса и Тонкс так удивила Поттера, что он поперхнулся воздухом.

– Я рад за них, – со смешанными чувствами сказал Гарри.

– Не всё так просто, Гарри, – драматическим голосом сказал Сириус.

– Ты же не станешь сейчас пародировать Ремуса? – спросил Гарри.

Но Сириус уже вошел в роль.

Гарри любил импровизированные концерты от крестного, который обожал обыгрывать какие-то ситуации из своего окружения. Иногда Гарри присоединялся, но он еще не был на достаточно высоком уровне, чтобы «вальсировать» (как выражался сам Блэк) с крестным. Несмотря на явное иронизирование, высмеивание, шутливость, Сириус оставался чувствительным.

Гарри не сразу замечал, только когда притормаживал время, отголоски подлинных чувств. Сириус Блэк прятался так глубоко в себе, порастая чем угодно, лишь бы не являть истинного себя. Гарри не старался вытащить спрятанное, не видел смысла, да и некоторые причины были ему известны. Он не желал бередить боль Блэка, но был готов поддержать, как умел. Единственное, что он позволял себе в ситуации с состоянием крестного, реагировал на хаотичные, неуверенные, скрытые шажки личности Сириуса. Блэк состоял из множества противоречий, как и сам Гарри, поэтому они хорошо понимали друг друга.

– Ты не понимаешь, Сириус, – цитировал Блэк видимо Люпина, – она слишком молода, а я проклят. Я испорчу ей жизнь.

– Он, правда, проклят, – заметил Гарри, улыбаясь шалостям крестного.

– Она же не предлагала ему заниматься сексом с его зверем, – закатил глаза Сириус.

– Или предлагала? – полушутя спросил  Гарри, и они оба задумчиво уставились друг на друга.

– В любом случае, – пробормотал Сириус, тряхнув волосами, в которые Гарри не отказался бы сейчас зарыться, – Тонкс предлагает ему попробовать встречаться.

– Дай попробую, – облизнулся Гарри, входя в роль неуклюжей девушки. – Мне всё равно, какой ты, Ремус.

Сириус неопределенно качнул головой, бормоча: – Ты можешь лучше, Гарри.

– Видно, не моя роль, – спокойно заключил Гарри, пряча игривую ухмылку. – Я-то своего мужчины мечты быстро добился.

Сириус сначала опешил, но после звонко рассмеялся.

– Вот ты, – смеялся Сириус, – вот это ты даешь, малыш.

Гарри хмыкнул, довольный произведенным эффектом. С Сириусом стало так легко, стоило им сойтись. Никаких перемоток, никаких изменений. Раньше он боялся показаться навязчивым или двусмысленным в отношении крестного, поэтому менял реплики по сто раз. Как оказалось, всякая ерунда порождала множество забавных моментов, которые Гарри нежно берёг в своем сердце.

– Профессор Люпин рано или поздно сломается под ее напором, – предположил Гарри.

– Не зови его «профессором», Гарри, он не такой старый, – сказал он и сразу же сменил тему. – Интересно, каким бы я был профессором?

Взгляд Сириуса сделался похотливо-задумчивым, когда он осматривал Гарри.

– Я пока не готов к ролевым играм, – смущенно сказал Гарри, сглатывая, представив Сириуса этаким строгим преподавателем.

Становилось непозволительно жарко для беседы. Парень поерзал на жесткой ученической скамье. Напряжение в паху отзывалось по всему телу, и провокации крестного не улучшали ситуацию. Если у него встанет, а у него явно встанет, то ему придется грустно дрочить в душевой Гриффиндора.

Сириус расстроено вздохнул, чуть ли не скуля от печали. Его глаза так жалостливо пронзали парня, что Поттер был готов поверить в достоверность этой грусти. Гарри закатил глаза на драматичную сторону своего любимого.

– Хотя, – протянул Гарри, – может, если я буду в роли профессора…

Его член напрягся, а воображение подкинуло пару пикантных картинок. Он незаметно спустил руку, стараясь поправить неугомонный орган, но своими касаниями сделал только хуже.

– У тебя даже опыт есть, – заинтересованно сказал Сириус, растягивая губы в самой привлекательной из своих улыбок. – Чему вы научите меня сегодня, профессор Поттер?

Рискнув, Гарри запустил руку под штаны, представляя, что это рука крестного.

– Манерам, мистер Блэк, – стараясь говорить ровно и строго, сказал Гарри, краснея.

«Не представляй покорного Сириуса, – молил про себя Гарри, чаще дыша, – готового на любую смелую забаву».

Член затвердел под осторожными, тихими ласками и угрозой раскрыться перед Сириусом.

– Мерлин, – внезапно взвыл Сириус, руша странную атмосферу игры, – ты такой восхитительный, Гарри. Как же я соскучился по тебе.

– Взаимно, – выдавил Гарри, давясь лишними вздохами.

Сириус прищурился, глядя на него. Его пронзительные синие глаза считывали что-то на лице крестника, доступное только для него. Гарри задумался, что, вероятно, Сириус изучил его мимику во время секса, чтобы понимать, когда Поттер заведен.

– Ты занят чем-то еще? – отвлеченно спросил Блэк, блестя глазами.

– С чего ты взял? – наигранно удивленно спросил Гарри, прижимая член у основания.

– Чутье, – отозвался Сириус, показушно облизывая губы. – Чем же ты таким занят, что это отвлекает тебя от меня, м?

Тон Сириуса стал таким знакомо-игривый, что Гарри не может отказать себе в коротком смешке. Такое поведение развязывало парню руки, вбивая в голову дозу щекотливого предвкушения. Хотелось откровенно провоцировать. Хотелось чужого тепла и рук. Хотелось Сириуса.

– Тебе любопытно? – спросил Гарри, млея от пристального внимания. – Насколько тебе любопытно, Сири?

Гарри натирал член, чувствуя себя до невозможности опьяненным. Сириус знал. Парень видел это по шальным глазам Блэка.

– Что ты хочешь за удовлетворение моего любопытства? – хрипловатым голосом спросил Блэк.

– Тебя, разумеется, – облизнулся Гарри, начиная медленно задыхаться от всего этого горячего безумия. – Всё твоё безраздельное внимание. Только мне.

– Как только ты приедешь на Рождество, я устрою тебе персональный тур, – тяжело сказал Сириус.

Гарри мог различать только голос, ибо перед глазами стелилась мутная пелена. Он жадно сглотнул, желая получить влажный, скользкий поцелуй от Сириуса. Только тот так далеко. Невозможно далеко.

– Обещаю, детка, – сказал Сириус.

Гарри сместился, ставя локоть на ученический стол, наклоняя сквозное зеркало вниз. Вздох Блэка стал усладой для ушей. Гарри медленно надрачивал, приглушенно постанывая. Стыд смешивался с удовольствием. Пылкое внимание крестного только подпаливало его делать сумасбродные, дерзкие вещи.

Именно поэтому Гарри перестал пользоваться Выручай-комнатой. Быть ненароком пойманным на горячем, ему не хотелось. И объясняться тоже. А отматывать время и прерывать их с Сириусом игры, тем более.

Началом конца стало частое пропадание точки с именем Драко Малфоя с карты. Гарри сначала следил по карте, а потом решился на вылазку с мантией-невидимкой, идя попятам за блондином. Как ни странно, Малфой пропадал в той самой Выручай-комнате, которую Инспекционная дружина рассекретила в прошлом году.

Пару подслушанных разговоров между Малфоем и его дружками под оборотным зельем, несколько провальных попыток пройти за слизеринцем в Выручай-комнату и книга по артефактам спустя у Гарри сформировался план.

Как Гарри понял, Малфой чинил артефакт, который помог бы переместиться Пожирателям в Хогвартс. Что-то маячило в памяти об этом, но Гарри не мог вспомнить. Слизеринец был далек от починки, а последствия перехода казались смертельными. Поттер собирался воспользоваться этим, чтобы не марать свою палочку. И руки.

– Ты стал куда-то пропадать, – заметила невзначай Гермиона. – Ты в порядке?

Гарри неопределенно пожал плечами.

– А ты? – спросил Гарри, кивая на Рона и его подружку.

Гермиона скривилась, уязвленная. И не от факта того, что Гарри знал о её чувствах к Рону, а то, что он раскусил её намек и мощно парировал.

– Ты же знаешь Рональда, – буркнула она, закрываясь книгой, словно щитом.

– Как и тебя, – отозвался Гарри, черкая на пергаменте звездочки. – Это не моё дело, но я волнуюсь за тебя.

– Я буду в порядке, – уверенно сказала Гермиона, но парень видел ее слабость. – И всё же я спросила о тебе. Я слышала слухи среди девочек, что на тебя нацелены очень многие.

– Ты имеешь в виду на Избранного? – фыркнул Гарри. – Бродяга уже предупредил насчет Амортенции, так что я бдителен.

– Хорошо, – отозвалась девушка. – Но куда же ты пропадаешь?

– Я тренируюсь, – сказал Гарри. – Я думал, что директор будет меня чему-то учить, но он лишь показывает воспоминания, поэтому приходится брать всё в свои руки.

Гермиона кивнула, принимая информацию. Гарри лениво черкал эссе, больше следя за Малфоем по карте. Он наложил чары отвлечения внимания на неё, чтобы никто не замечал столь полезный артефакт. Поттер выжидал, пока Малфой будет на лестницах.

– Прикроешь меня? – попросил Гарри, откладывая недописанное эссе. – Я допишу, как вернусь.

Гермиона кивнула, хотя и была настроена скептично.

Гарри поднялся в спальню, опустил полог, закутался в мантию. Вернувшись невидимым в гостиную, он тронул Гермиону за плечо, чтобы та выпустила его. Ему нужно действовать быстро. Карта жгла карман, прося проверить, убедиться, но Гарри уже ждал у картины с троллями, зная, что сегодня всё решится.

Пробраться за Малфоем в магическую комнату оказалось сложно, но выполнимо. Он пробовал много раз, мотая время по кругу, и всё же проскользнул.

Гарри аккуратно двигался за слизеринцем, не создавая лишнего шума. Лишь пару раз приходилось отматывать, чтобы не выдать себя. Он стоял немного поодаль, когда Малфой водил палочкой по старому шкафу. Тот самый артефакт для перемещения. Сомнений не оставалось. Драко Малфой служил Темному Лорду.

Гарри приблизился, мантия соскользнула с его плеч. Он выставил руки, замирая во времени. Малфой ничего не подозревал, стоя лицом к магическому шкафу. Поттер не хотел, совершенно не хотел этого делать.

«Я не хочу», – отчаянно подумал Гарри, чувствуя слабость в руках. Даже если Малфой – Пожиратель, Гарри не желал убивать его.

Время встало, замирая, как и он сам. Он еще мог передумать, отмотать время до своего входа в Комнату. Он мог придумать что-то ещё. Перед глазами Гарри встал образ улыбающегося Сириуса, живого и желанного, любимого, ждущего его на каникулы.

«Это ради Сириуса, – упрямо уговаривал себя Гарри, глотая свою слабость. – Это ради нас».

Время заструилось, а Гарри мощно толкнул блондина в открытый шкаф. Дверца за ним звонко захлопнулась, приводя шокированного Гарри в сознание.

Это же всё? Он всё сделал? Всё закончилось, да?

Горы захламленной комнаты стали нависать над ним, давя. Он пару раз вздохнул, пытаясь привести мысли в порядок, но те, как назойливые мухи, крутились у самого вонючего и смердящего воспоминания. Его ладони и беззащитная спина Малфоя. Только это. Палочка покорно легла в руку.

– Инсендио, – четко проговорил Гарри, насылая магический огонь на злополучный шкаф. Язычки жадно затрепетали на старом дереве.

Малфой точно мертв? Как Гарри поймет, что всё сделал правильно? Ему бы хоть какой-то знак…

Время замерло без его усилий. Он ощутил знакомое присутствие, тихий шелест Времени. Совершенно неразборчивый, хаотичный, блеклый. Гарри понимал, что всё. Он своё дело сделал.

Время потекло вперед, оставляя его одного в ужасной комнате, где только что произошло убийство. Он выдохнул, кашляя.

«Его тело никто не найдет», – явственно понял Гарри.

Драко Малфоя больше нет. И он, Гарри Поттер, причина его гибели.

Гарри сел на корточки, сжимаясь в комок у горящего шкафа. Он спас Сириуса этим, не так ли? Почему же его медленно оплетал ужас и вина? Почему так горько на языке? Мордред, какой же кошмар, он убил человека. Пусть и ради Сириуса. Пусть тот и был Пожирателем.

Совесть милостиво пыталась утешить его, накидывая картины вторжения Пожирателей в Хогвартс. Это его успокоило, но он чувствовал подкатывающую тошноту. Шкаф догорал, медленно тлея. Гарри не знал, сколько он здесь просидел, но он должен вернуться достаточно рано, чтобы у него… Что? Было алиби? Чтобы он был с кем-то, кто смог бы его прикрыть? Мерлин, что же он натворил!

Гарри втиснулся в поток, отматывая время назад. Способность, как и обещало Время, так и осталась при нем. Накинув мантию, он выскользнул из комнаты, боясь того, что сделал в ней. Он влетел в гостиную, не беспокоясь о конспирации. Но никто не заметил внезапно открывшегося портрета, через который никто так и не прошел. Гарри спрятался за пологом, пряча мантию. Он сжал руки в кулаки, пытаясь проснуться, прийти в себя. Он сделал это. Ему нужно вернуться в гостиную, дописать эссе и быть Гарри Поттером.

– Ты вернулся, – удивилась Гермиона, опуская какой-то сборник по Чарам.

– Ты во мне сомневалась? – криво улыбнулся Гарри. – Я обещал, что допишу его.

Она улыбнулась, качая головой.

– Какие чудеса, – промолвила она. – Сам Гарри Поттер корпит до ночи над домашней работой.

Гарри лишь надеялся, что подруга не заметила его тремора.

Утром всё оставалось спокойным, как и вечером. И только на следующее утро Хогвартс взорвался новостью об исчезновении Драко Малфоя. Гарри уже успел успокоиться к тому времени, но держался наготове. Он держал щиты на разуме, как заправской окклюмент, предвидя, что Снейп будет проверять каждого по поводу пропажи своего «коллеги» – Пожирателя смерти, которому поручили весьма важное дело. Гарри чувствовал давление на разум пару раз, но Снейп уже знал, что Гарри овладел витиеватой дисциплиной контроля разума. Профессор, уже ЗоТИ, подозревал главного школьного противника Малфоя, но доказать ничего не мог. Поэтому он не давил на Поттера, продолжая искать следы слизеринца.

– Это странно, – сказала Гермиона, когда они обратили внимание на суету вокруг пропажи Малфоя.

– Ничего странного, – отозвался Рон, и Гарри заметил, что это первый их диалог за неделю, если не за две.

– Не знаю, что думать, – в тон им отозвался Гарри. – Учитывая, кто его отец и кому тот служит…

– Думаешь, Малфой – Пожиратель? – фыркнула Гермиона.

– Это же безумие! – поддержал ее Рон, и Гарри скосил на него взгляд.

– Я не знаю, – примирительно ответил Гарри. – Размышляю вслух, только и всего. Всё, что угодно могло произойти.

«Да, например, Гарри Поттер», – съязвил про себя парень.

Он позволял себе думать о Малфое только ночью. Впервые он возжелал кошмаров от Воландеморта, так как они не принадлежали Гарри, а были порождением безумного, жестокого разума Темного Лорда. Гарри хотел уйти туда, чтобы спрятаться от сотворенного им злодеяния. Он опасался, что боггарт станет принимать вид мертвого Малфоя, да только он не видел мертвого слизеринца, чтобы представить его достаточно реалистично.

Вероятно, только Сириус заметил его странное состояние, а Гарри отмалчивался, собираясь с мыслями.

– Я всё думал, – неуверенно проронил Гарри, – о пророчестве, мне и Воландеморте. Меня это угнетает.

– Такое бремя любого бы угнетало, Гарри, – мягко заметил Блэк. – Я считаю, что ты вправе знать обо всем, но одновременно с этим я не хочу, чтобы ты ставил себя под удар.

– Спасибо, но… Меня тяготит не это, – нахмурился парень. – Я об убийстве. Все хотят победы, да? Мне придется убить, Сири. То есть, я знаю, что он творит безумные, немыслимые, жестокие вещи, но он ведь… живой. Как и все мы. Был когда-то ребенком, учился здесь и всё такое.

– Ты не хочешь убивать? – спросил его крестным, чем удивил Поттера.

– Да! – воскликнул Гарри. – Я не хочу, то есть, кто бы он ни был… Я имею в виду, я хочу его смерти, но я не хочу его убивать. Это ведь неправильно. Это ведь…

Гарри было плевать на Воландеморта в данный момент. Он думал о том толчке и смерти Малфоя, но никак не мог точно выразить свои мысли, не раскрыв себя.

– Гарри, послушай меня, – серьезно обратился к нему Сириус. – То, что я скажу тебе, возможно, не понравится, но у нас с тобой честные отношения. Я не буду врать тебе о том, что я думаю, как и ты это делаешь для меня.

Гарри поспешно кивнул.

– Я убивал, – признался Сириус. – Это покажется странным тебе, но в Ордене тоже не гнушаются Непростительными, особенно те, кто служат в Аврорате. Когда я был молод, вместе с твоими родителями мы вступили в Орден. Мы хотели выжить, и мы выживали, убивая тех, кто вставал против нас. По другому никак, Гарри. Это война. Да, если есть выбор, стоит выбрать что-то менее насильственное, но стоит помнить, что после твой враг станет сильнее. Ты и сам это знаешь. Отпустишь его, и он вернется отомстить. Убьет твоих любимых, и твоя добродетель выйдет тебе боком.

Гарри и так это знал. Малфой был Пожирателем. Он собирался запустить их в Хогвартс, полный детей…

– А ещё я хочу убивать, – продолжал Сириус. – Есть одна определенная крыса, Гарри, что хуже любого Воландеморта. И я как представлю, что эта мразь удерживала тебя для ритуала. Если бы я только убил его в Хижине…

Гарри сглотнул, вспоминая. Точно. Когда-то он пощадил Петтигрю, и во что это вылилось? Они могли предоставить свежее тело Питера, как доказательство. Показать воспоминания, принять Сыворотку Правды, да что угодно. А он решил поиграть в героя, Мордред!

– Прости, – вымолвил Гарри.

– Нет, – торопливо оборвал себя Блэк. – Ты не виноват, Гарри. То есть…

– Я понял, Сириус, – горько сказал парень. – Я сплоховал тогда, но я думал о твоем оправдании, а живой Хвост был бы полезнее. Кто знал, что последствия будут такими разрушительными, да? Я понял. Понял.

– Детка, – мягко позвал Сириус. – Я тебя не виню. Мы живы, и это главное.

«Он прав. Мы живы. Это главное», – как мантру повторял про себя Гарри.

– Ты прав, – согласился Гарри, выдыхая. – Главное, выжить. Ты и я. Это главное. Я лишь не могу понять, как не чувствовать сожаления.

– Поэтому ты и чудесный, – сказал Сириус. – Ты понимаешь, что убийство – дерьмо в любом случае, кто бы это ни был. Крыса или Темный Лорд. Но не мы начали войну, Гарри. Нужно бороться.

Гарри кивнул.

– Закроем тему? – предложил парень.

– Что хочешь на Рождество? – спросил Сириус, как всегда, легко перестаиваясь.

– Удиви меня, – сказал Гарри. – К тому же ты мне еще задолжал за своё любопытство.

– Всё-то ты помнишь, – хмыкнул Сириус.

– Что хочешь ты? – поинтересовался Гарри.

– Чтобы ты поскорее приехал и оказался в моих руках, – протянул Сириус, облизываясь.

– А что-то без эротического подтекста? – уточнил Гарри.

– Ты в костюме милого, новогоднего эльфа? – предложил Блэк.

– А ты будешь моим Сантой? – засмеялся Гарри.

– И кто теперь похабит? – улыбнулся ему Блэк.

– С кем поведешься, – ласково прошептал Гарри, невинно улыбаясь.

После разговора с крестным стало легче. Может, когда-то он расскажет, что сделал, и Сириус его поймет. Может быть. Груз вины давил, но Поттер выжил и не дал случиться трагедии в Хогвартсе. Не руками Малфоя точно. Скорее всего, кто-то другой попытается вместо Малфоя. Те же Крэбб и Гойл, которые знали о планах своего лидера. Гарри сохранял бдительность.

Со смертью Малфоя, немного погодя, его временная магия стала более послушной. Он сказал бы «гладкой» и «плавной» и сейчас назвал бы ее не «шерстью», а скорее «бархатом». У него появились новые способности, которые он открывал совершенно случайно, подавшись порыву. Например, он четко знал время своего местоположения в точности до секунды. При касании к живому существу он мог узнать его возраст. Про предметы он такого сказать не мог, но видимо пока что.

Если он сосредотачивал свою магию вокруг другого человека, то мог чувствовать его время. Оставшееся время, если быть точным. Он не понимал то ли это намек на неизменность судьбы, то ли Время указывало, что он мог что-то изменить. Всё же Оно обещало ему больше силы, больше возможностей. И дало их, даже несмотря на то, что Гарри на них и не соглашался толком. Он лишь хотел защитить Сириуса.

Время Гермионы и Рона пело, кипело, горело, шумело. И Гарри утешался тем, что его друзья будут жить долго. Чем тише было чужое время, тем ближе был его уход. Гарри не был уверен, как это изменить. Если спасти человека в момент окончания его времени, то тот выживет? Он изменит чью-то судьбу? Ему придется платить, как и в случае с Сириусом? Или его накажут за своеволие? Он уже знал, что Дамблдору оставалось совсем немного. Гарри старался определить цифры, найти точность в своих ощущениях и хаотичном шепоте времени, но никак не мог.

Про себя он ничего не мог сказать, так как мог повелевать самим потоком времени, меняя его, отгоняя свою смерть до последнего. Его судьба, его время находились в его собственных руках.

Гарри менялся, взрослел. Получал необычайный опыт и пожинал плоды своих выборов.

Рождество приближалось, и Гарри не терпелось оказаться в объятиях крестного. Он так скучал по Сириусу, что был готов расцеловать на глазах у всех. Директор для безопасности предложил переместиться его камином, который был подключен к камину на Гриммо. На Рождество, как и в прошлом году, собиралась огромная компания. Ему будет крайне проблематично уединиться с Сириусом, но Гарри не унывал, зная изобретательность Блэка.

Он переместился вместе с Роном, Гермионой и Джинни. Прилично, почти не жадно, обнял Сириуса (и нет, он не стоял так минут десять вне времени). За ужином Гарри из любопытства сосредоточил свою магию на любимом, не ощущая совсем ничего. Никакого колебания или волнения. Гарри озарило. Конечно, Сириус должен быть уже как полгода мертв. Он был вне потока, как бы странно это ни звучало. Значит ли, что Блэк теперь в безопасности? До каких пор? Пока жив сам Гарри? Или же Сириус стал бессмертным? Он столько не понимал в своих силах! Столько вопросов, ответы на которые ему придется искать самому.

Сириус, замечая пристальное внимание, ласково улыбнулся ему, и у Гарри засосало под ложечкой. Его ждал Рождественский тур с Сириусом.