Уже третий день я находился здесь, в заброшенном поселении. Добродушная женщина, Самира, помогла мне, когда я получил солнечный удар, и приютила меня на время. А её сын Амир, кажется, не сильно меня любил. Они бежали в Ба Синг Се, самый защищённый город царства земли, после того, как народ огня напал на их городок. А моё появление, на самом деле, не слишком сильно им помешало. Они нашли меня, когда укрывались в заброшенном поселении от надвигающейся бури.

Естественно, такая доброта доставалась мне не бесплатно. Именно поэтому я помогал, делая различные дела по дому, будь то стирка одежды, мытьё посуды, подметание полов или таскание воды из колодца неподалёку.

К подобному роду работы мне было не привыкать. Когда я жил с семьёй, мне приходилось делать все домашние дела. Особенно после смерти отца… Неприятно осознавать, что он, вероятно, был предателем. Однако узнать так ли это уже невозможно.

Сейчас я мыл малочисленную грязную посуду. И мало её было не потому, что посуду мы почти не пачкали, а потому, что самой посуды было критически мало. Служа в армии и имея целый корабль под своим началом, я привык к тому, что посуды всегда было много. Дорогой, дешёвой, без разницы. Просто взять и в мгновение ока привыкнуть к трём с половиной мисочкам и одной кастрюльке было, конечно, сложновато. Но это всяко лучше, чем оказаться совсем без пропитания.

Протирая кухонную утварь влажной тряпкой, я экономно расходовал воду. Пусть ещё воды можно было набрать в колодце, никто особо не спешил использовать её в больших количествах. В любой момент в колодце могла закончиться вода или его могло засыпать тоннами песка. В общем, без раздумий тратить воду было бы неразумно.

Протерев последнюю грязную миску, я поставил её к остальным. С мойкой посуды было закончено, оставалось ещё несколько дел. Следующим было развесить недавно постиранное белье, которое лежало в ванной комнате. Туда я и направился. Постучав в дверь и не услышав ответа, я вошёл внутрь. Как и ожидалось, там никого не было. В ванне лежал тазик, доверху заполненный мокрой одеждой. Я прошёл вперёд и взял его. Тазик оказался тяжелее, чем я думал. Теперь оставалось только донести его до кухни и развесить вещи.

Погруженный в свои мысли, я подошёл к двери, как вдруг она захлопнулась. Подняв взгляд, я увидел перед собой раздражённого Амира. Я не заметил его из-за того, что задумался. Он преградил мне дальнейший путь.

— Можно мне пройти? — будто ни в чём не бывало спросил я.

— У тебя совсем инстинкт самосохранения отсутствует?! — предъявил он, проигнорировав мой вопрос.

— Хотите проверить? — машинально ответил я, не подумав, как это звучало со стороны.

Казалось, на секунду он опешил, однако сразу после этого пришёл в себя и толкнул меня. Я еле удержал равновесие, сделав шаг назад.

— Не притворяйся, будто ничего не понимаешь, я тебя насквозь вижу! — сказал Амир, скрипя зубами.

Я непонимающе посмотрел на него.

— Так можно ли мне пройти? — повторил я свой первый вопрос.

Его, казалось, это разозлило ещё больше. Он был готов уже наброситься на меня с кулаками, но почему-то не стал. Вместо этого он, подавляя гнев, открыл мне дверь и отошёл от неё.

Я посмотрел на него с недоумением, а затем всё-таки решил пройти.

— Я слежу за тобой, — услышал я, переступив порог, а затем раздался хлопок двери.

Я рефлекторно повернулся на звук, но дверь уже была закрыта. Я лишь вздохнул на это и прошёл на кухню, чтобы развесить белье из тазика. Почему это Амир начал так относиться ко мне? Неужели я сделал ему что-то плохое?

<center>***</center>

Женские руки осторожно размотали ткань, которой были обернуты моя шея и плечо с ключицей.

— Больно? — спросила она, еле дотрагиваясь до ожога.

— Немного, — концентрируясь на ощущениях в той области, ответил я.

Самира выдохнула и отошла куда-то назад. Вскоре стук пестика в ступке, где она изготавливала для меня целебную мазь, заполнил всю кухню. Амир стоял у двери, сверля меня взглядом. На его лице читалось отвращение вместе со слабой жалостью. Или мне так только казалось.

Последние пару дней не слабо разыгрался ветер, поднимая в воздух огромное количество песка. Иногда даже тканевые завесы не помогали, и весь проход у главной двери засыпало. Именно поэтому последние дни мне с Амиром приходилось работать в два раза больше. С каждым часом ветер становится всё сильнее. Буре и правда скоро быть.

Я посмотрел в глаза Амиру. Он так и продолжал смотреть на меня, не отводя взгляда. Пение бушующего ветра за стенами придавало этому моменту некий драматизм.

— Готово, — послышался тихий голос позади.

Самира подошла к столу и, поставив на стол миску с готовой к применению мазью, начала читать молитву, сложив ладони перед собой. К чему, впрочем, не присоединился её сын. Я в ожидании уставился в пол. Спустя пару минут, когда Самира закончила с молитвой, она приступила к той самой процедуре, за которой все здесь и собрались. Сначала она брала небольшую часть мази себе на пальцы, а затем наносила её на повреждённый участок моей кожи. Пахло от мази, честно говоря, не очень хорошо. Узнавать её ингредиенты и рецепт мне точно не хотелось.

— А кому вы молились? — чтобы разбавить тишину, спросил я.

— Тс-с, — Самира приложила палец к губам, приказывая мне замолчать.

Осуждающий взор Амира после этого почти что пробирал до мурашек, однако я не подавал вида.

Данная процедура, на самом деле, была довольно приятной. Хотя мазь не очень хорошо пахла и вообще неизвестно из чего была изготовлена, она охлаждала тело и действительно помогала чувствовать себя лучше.

Спустя некоторое время я уже одевался в свою одежду, а ткань, которая служила мне заменой бинтов, была отправлена в стирку. Всего второй день Самира занималась лечением моих ожогов, и я, честно, не ожидал быстрых результатов за такой короткий период времени. Но всё же я не мог не заметить некоторое облегчение.

— Не боишься, что мазь может быть отравлена? — неожиданно спросил Амир.

— Ох, Амир, я думал, ты ушёл помогать своей мате…

— Ответь на вопрос, — не стал меня слушать он.

Завязав пояс, я повернулся к Амиру.

— Разве есть смысл меня травить? — безразлично спросил я.

— Таких гадов как ты — есть, — съязвил он, ухмыльнувшись.

— Тогда почему вы раньше этого не сделали? — по привычке я завёл руки за спину, будто собираясь отчитывать провинившегося солдата.

Ухмылка сразу стёрлась с лица Амира. Он вышел из комнаты, пробормотав себе что-то под нос. Я лишь вздохнул и принялся мыть ступку, в которой Самира делала мазь. Не люблю грязь.