1.

Чудесный, сказочный, злой, коварный, прекрасный, беспощадный, умопомрачительный… при достаточном словарном запасе описывающие Иггдрасиль эпитеты — часто совсем противоположенные, но требующие упоминания — можно было подбирать бесконечно долго и так и не охватить даже обнаруженную игроками часть.

Бессчётное количество гильдий и игроков по всему миру погрузились в этот мир, вкусили его прелести и… ушли в реальность окончательно и бесповоротно, более не в силах балансировать на грани желания остаться подольше и необходимостью выходить на работу и справлять естественные потребности или же просто устав сравнивать его с тусклой и беспросветной реальностью.

Однако, в последние часы, немногие оставшиеся развлекались и прощались как могли и хотели.

Заливали свой мир красками взрывов фейерверков, заклинаний, устраивали потешные бои, пуская в ход накопленные долгими стараниями расходные предметы и сражаясь так, как не сражались никогда, словно в безумии берсерка — можно было подумать, заглянув на некоторые арены, в которых соперники, залившись зельями и активировав множество предметов, пускали в ход самые мощные атаки, раз за разом раскалывая предметы на ускорение каста, восполнение маны и жизни, редчайшие на обнуление использований, едва-ли обращали внимание на полученные повреждения и даже смерти — ведь точка возрождения была рядом.

Ну а кто-то… просто придавался меланхолии по ушедшим временам и неиспользованным возможностям, собирая за собой хвост из слуг гильдии и неспешно бродя по обширным роскошным — сейчас или некогда — залам, медленными шагами наслаждаясь памятными для себя или-же погибшей гильдии местам или стремительно проносясь над ними, а иногда и просто сидя на троне в тронном зале или же просто прислонившись к дереву, лёжа на травке возле примечательного места, доживают последние мгновения мира в мнимой с ним гармонии.

23:59:59

Но вот, прошёл последний час, прошла последняя минута.

Прошли едва мгновения, для многих, эпохи уходящей.

0:00:00…

1…

2…

3…

«Мм?» какие-то странные ощущения разом накатили на разум игрока.

Звуки… запахи… касания… тяжесть… эфемерность… реальность…

То, чего не было три секунды назад.

То, чего не было три минуты назад.

То, чего не было никогда до этого.

Но первым, что произошло, стало мимолётное, едва заметное, чувство падения.

Игрок распахнул глаза, запечатлев пред собой могучие кроны, что так и не смогли затмить собой небеса, и утонул в гамме чувств, оттенков, ощущения.

Звуки… шелест… трава… растения? Кажется — да… этот странный, новый для него звук, выдрался из самых глубоких закутков разума, возбуждая сверхчувствительные рецепторы в носу, точно задевая те по пути невесомыми, но мощными прикосновениями. Звуки шагов, каких-то ударов, скрежета и скрипа, словно и глухо, и звонко одновременно отражались от поверхностей, создавая в разуме скупую, полную разнообразных, странных и, пока, необъяснимых, артефактов, картину окружающего пространства:

Шаг-шаг-шаг-шаг… ещё шаг-шаг-шаг-шаг…

Шесть пар… нет, нет, нет!

Синхронизированные скользящие шаги нескольких зверьков, ступающих практически шаг в шаг друг за другом…

А вот ещё… и ещё… и ещё… звуки каких-то зверьков, туда-сюда мельтешащих.

Гудящий и шумящий вокруг лес создавал просто море помех, но своим непостоянством создавал некую… странную, но невероятно красивую симфонию.

Где-то в небе отчётливо различимы порхающие хлопки — звуки крыльев каких-то птиц…

Вдох…

Мощный вдох и вереницы запахов накладывались на звуковую схему, точно создавая за каждым движущимся объектом неповторимый шлейф его собственного запаха.

Сложно было сказать: какой отдельный запах из сотен был приятен, а какой вызывал раздражение — они все создавали некое, словами совершенно никак непередаваемое, по-своему прекрасное и по-своему ужасное, амбре.

Ладони оставались единственной открытой частью тела. Лишь парой секунд назад они ощущали под собой лёгкое, возвращаемое в качестве реакции опоры, давление, но сейчас нежное прикосновение прижатых их весом к тёплой земле стебельков травы приятно щекотало обнажённую кожу.

Всё тело чувствовало далеко не то, что было секундами ранее:

Первое пришедшее ощущение — невероятно чёткое чувство ориентации в пространстве. Оно, это странное чувство, кричало о резкой и вынужденной смене положения тела. Лишь парой секунд назад игрок расслабленно полусидел на полуразрушенном троне, его окружали руины, земля и камень вокруг были истерзаны крупномасштабной магии. На тот зал, где сидел игрок, когда-то обрушилась башня — её никто не убирал, ведь никому до этого уже не было дела, а крепкий камень и хорошая кладка сохраняли её от разрушения. Слегка неровная, мягкая поверхность пришла на смену твёрдому каменному трону, нечто явно кривое и расположенное под много большим наклоном пришло на смену твёрдой каменной спинке.

Тело обрело не очень привычные, но, тем не менее, несомненно приятные, ощущения. Ткань его одежд обладала какой-то невероятной нежностью, её прикосновение было много приятнее отменного шёлка. Ноги неожиданно стянуло. Память услужливо подкинула ассоциации: точно в высоких, тугих, сапогах до колен, кажется, они носят название ботфорты. Голова обрела ощущение какой-то лёгкой, практически невесомой… и очень странной тяжести.

Однако, превосходя все чувства, над ними превозобладало одно странное эфемерное.

Она, эта эфемерность, была по всюду.

Висела взвесью в воздухе, имея некий «пресный» привкус, взмывала вверх падала вниз и по укрытым глубоко в толще земли корням в замкнутой системе циркулировала по лесу, имея странный, «травяной», привкус, крутилась в каждом животном, разнося такой приятный вкус свежего, сочного мяса…

А ещё огромным, бурным океаном по сравнению с маленькими чайными кружками животных, и средних размеров морем в обозримой части лесной системы, что, стоило лишь обратить на него мимолётное внимание, затмевал своим привкусом гари и Ада всё вокруг, крутилась в нём.

Глубоко в себе самом игрок ощущал эту приятно жгущую силу, словно обретя способность смотреть вглубь самого себя, использовать некое внутреннее око.

Казавшееся таким опасным море, точно верный и преданный питомец, ластилось к нему, к своему хозяину. Будто бы желая привлечь внимание, желая выплеснуться наружу, желая уничтожить всё, что встанет на пути хозяина. Сила, словно готовая сжечь даже сам Мир, коли тот встанет на пути великого хозяина.

Но нет.

Он едва-едва мог подавлять это чувство, с неожиданной внутренней силой загоняя это желание, эту силу, вглубь. Возможно, подсознательно понимая всю ту опасность, что эта сила несёт, а возможно и просто ту боясь в её первозданном виде, однако, загнав её во внутрь, словно некоего дикого животного, до некой определённой точки — она, эта сила, отхлынула сама, и спряталась там, внутри, за прутьями эфемерной клетки.

***

Он не знал, сколько так пролежал.

Глупо пялясь в темнеющее небо, будто опьянённый звуками и запахами, ощущая всё вокруг.

Однако, когда Солнце скрылось за горизонтом, а небо яркими и тусклыми точками осветили звёзды, Ами резко отмер.

Ами — ник того самого игрока, чьё реальное имя не было известно никому из его друзей и знакомых по игре. И, кажется, вместо того, чтобы ожидаемо вылететь с закрывшихся серверов закрывшегося Иггдрасиля в меню игровой системы, он оказался среди буйства яркой, свежей, по-настоящему зелёной природы.

Природы, что давно была уничтожена в его мире, замещённая непроглядным слоем свинцовым туч и серостью железобетонных джунглей.

Он глубоко дышал, ощущая свежий, лишённый этого противного, но столь уже привычного запаха воздушного фильтра, вставленного в маску, без которой, помимо всего прочего, невозможно было даже появиться на улице, разве что, намеренно не желая приобрести химические ожоги дыхательных путей, он чувствовал дуновения лёгкого ветерка на пальцах, не ощущая ни объятий защитных перчаток, ни слоя грязи и пыли, что неизбежно должен был появиться после такого долгого лежания на одном месте.

«Отмер» — пускай это слово было и не совсем верно, однако подходило ситуации. Эти невероятные, нереалистичные и реальные одновременно, но такие прекрасные, ощущения заглушили все мысли, мешая здравому анализу ситуации.

Скинув оковы дрёмы, первое, что Ами смог опознать взглядом после звёзд и небосвода — это собственные, выходящие из-под ярко-алых рукавов, бледные ладони.

Они слушались каждой мысли, каждого её мановения, и ощущались так, словно были живые, словно это была часть его тела.

Вот только… была одна, маленькая, практически несущественная, загвоздка.

Это не были те толстые, жирные руки, это была не та немного нездоровая кожа, это были не те раздутые пальцы, что от собственной толщины казались коротки, это не были те аккуратные ногти розово-телесного цвета, коими обладало его тело в реальном мире…

Это были тонкие, аккуратные руки с длинными и тонкими, идеально ровными, пальцами, мраморной, словно и вовсе лишённой пор, упругой кожей и выступающими на добрую четверть дюйма ярко-алыми ногтями.

Впрочем, кажется, подобная бледность кожи тоже не является признаком здоровья человека.

Он закрыл глаза, не понимая происходящего вокруг и внутри.

И вновь открыл их, увидев перед собою точно такую же картину, никак не совпадающую с его, сидящем в роскошном анатомическом кресле, телом.

Да и само тело… ощущения от него, даже не вдаваясь в зрительные подробности, они были… иными. Просто — иными.

Никак не способный объяснить это словами даже в собственном разуме — Ами мог сказать лишь одно: то, как ощущалось тело — просто совершенно отличалось от прошлых его ощущений давностью буквально в пару часов.

В тот же миг он буквально вскочил на ноги и покачнулся — едва не упав на пятую точку от изменений… наверное. Он подумал, что главной причиной этого был изменившийся центр тяжести.

Замерев в позе с расставленными немного шире уровня плеч и подогнутыми в коленях ногами, внутренне уже ожидая то, что там увидит, он, машинально оправив скомкавшийся под его телом плащ, перевёл взгляд вниз.

Массивнейшие… вот, что Ами подумал, глядя на то, во что были облачены его собственные ноги.

Переходящие в наголенники и наколенники, высокие и жёсткие сапоги стягивали ногу, но совершенно не чувствовались стесняющими движения и весящими невероятно много монстрами — отнюдь. Эти, увенчанные костяными шипами на внешней стороне жёстких передних щитков, с позволения сказать, ботфорты, в ставшей вдруг реальной игре на ставшем вдруг столь реалистичном персонаже, выглядели отнюдь не круто, может быть со стороны… однако — его самого они скорее пугали.

Как и почти скребущие землю полы огромного чёрного плаща, что как влитой сидел на его плечах, и чьи рукава совершенно не по их назначению болтались позади.

Как и ярко-алый длинный пиджак с закрытой грудиной и со множеством ремешков-застёжек, что был на нём одет, под которым была длинная кремовая рубашка старомодного кроя, и заправленные в ботфорты коричневые брюки.

Для той местности, в которой игрок неожиданно оказался — эти одежды были совершенно не практичны… Они подходили скорее даже не столько офису, сколько тематической сходке.

«Ха… наверное — это я тугодум, раз до меня так долго всё доходило?..»

Аккуратно проводя руками по непослушным светло-коричневым волосам, он наткнулся на четыре попарно выходящих из-за ушей небольших прямых рога. С виду они были похожи на пляшущее пламя, застывшее в янтаре.

Он не мог разглядеть своими глазами нечто, находящееся на его голове, однако перед его глазами явственно предстала картина из прошлого — образ того, как долго этот элемент декора, тот необходимый минимум «нечеловечности» даже для «обычной» формы никак не хотел принимать горячо лелеемый в мыслях вид.

Аккуратно нагибаясь, всё ещё испытывая в этом теле некие проблемы с ориентацией в пространстве, Ами зачерпнул земли, не испытав совершенно никакого сопротивления суховатой почвы.

Небольшой шмат невысокой травы с земли, что игрок держал в руках, имел вес, ощущался фактурно, точно и вправду настоящая земля…

Он начал перетирать этот кусок пальцами, но аккуратно, не желая, чтобы земля попала в довольно широкие рукава или на полы висящего на плечах плаща, однако не смог заметить ни мельчайшего полигона, ни малейшего замедления или глюка, и, даже, стоило с силой дунуть в струю падающей пыли — частицы вели себя так, как должны были при имеющейся гравитации. Они спокойно взаимодействовали со всеми объектами, чтобы Ами с ними не делал.

— Ха… — тяжело выдохнул он, понимая, что этот «эксперимент» ему, по сути, ничего и не дал.

Иггдрасиль имел примерно тот же уровень взаимодействия, как и все игры подобного калибра в последнее десятилетие.

Игрок глубоко вдохнул, ощущая все окружающие себя запахи… «Нет…» — он одёрнул себя. — «… тут явно не просто запахи, они так далеко просто не распространяются… может ли это считаться неоспоримым доказательством того, что я не в Иггдрасиле? Или не в каком-нибудь «Иггдрасиль II»?»

Богатая палитра запахов, высокая тактильность, более чем реальное ощущение собственного тела, несравнимое с прежней «куклой», передающей лишь лёгкие нажатия — может ли всё это быть неоспоримым доказательством того, что он — тот самый «попаданец»? Как герой тех книжек, что Ами одно время читал взахлёб, после — гневно ненавидел, а ещё позже — просто игнорировал.

Вполне — хотя этого и было… недостаточно.

Следующим его действием были попытки вызова различных меню: меню персонажа, инвентаря, биржи, аукциона, техподдержки, навыков… поначалу он перепробовал всё, что вызывалось из экрана персонажа, безуспешно пальцем тыча в места расположения иконок.

Лишь минуту спустя Ами сложил пальцами мудру, специально назначенную на вызов меню системы и… вновь ничего.

На мгновения его захлестнуло отчаяние, однако оттиск идеи озарения мгновенно появился на его лице!

— [Взрывная вспышка!] — прокричал игрок, вытягивая вперёд руку и надеясь непонятно на что…

Громкий, оглушающий взрыв раздался в том месте, на которое мысленно нацелился маг.

Это была одна ярчайшая вспышка. Она разгоняла ночную тьму, хотя та и не являлась для него препятствием. Это было похоже на то, как в один миг прогорает шашка с белым фосфором, или взрывается пару килограмм тротила…

Из-за расового навыка [Ночное зрение], он даже сам не заметил, что слепящее солнце сменилось ночным мраком.

Он не почувствовал жар — лишь немного покачнувшую могучее тело и сломавшую множество веток ближайших деревьев взрывную волну, а также увидел одно дерево с просто исчезнувшим куском толстого ствола и тлеющие огоньки на месте разрыва.

— Ааа! — невольно воскликнул осознавший возможные последствия применения своей магии игрок. — [Вакуум!] — вспомнив о трёх главных составляющих огня, Ами выкрикнул название одного из немногих воздушных заклинаний в его арсенале, однако, подсознание сообразило быстрее сознания. — [Инверсия тепла!] — выкрикнул он другое название.

Сфера, примерно трёх метров в диаметре, накрыла собой разгорающееся из тлеющего ствола пламя, мгновенно затушив открытый огонь, и… тлеющие угли в миг замёрзли, инвертированные заклинанием десятого ранга.

Нет-нет-нет-нет!

Когда у него за спиной раскрылись бело-алые перепончатые крылья, а из копчика, словно будучи ещё одной рукой, вырвался мощный, алый драконий хвост со множеством костяных шипов, покрытый мелкой, сливающейся в единый лист чешуёй — заметить мог лишь сторонний наблюдатель, но ни как не сам обзавёдшийся совершенно чуждыми человеческим конечностями попаданец. Однако очнулся он — уже падая с огромной высоты, куда был заброшен инерцией и где, как бы он быстро не махал крыльями, те не создавали достаточной подъёмной силы или и вовсе не работали — определить этого Ами точно не мог, высотомера у него под рукой, понятное дело, не было, а рыться сейчас в инвентаре — он даже и не подумал.

Он явно набрал немалую скорость прежде, чем распахнутые крылья начали замедлять падение, играя роль огромного воздушного тормоза.

Оставалось лишь метров сто-сто пятьдесят до земли, когда Ами смог остановиться в воздухе.

***

— Йо-ху! — не сдерживая собственного голоса, кричал он, пробивая своим телом облака высоко в небе.

Кислородное голодание словно было ему чуждо, сколько времени было потрачено вот так, совершая в чистейшем небе кульбиты высшего пилотажа и совершенно невозможную даже для новейших истребителей свободную программу, он даже думать не хотел — опьянённый этим невероятным ощущением…

— Хи-хи-хи… — наверняка крайне мерзко смеялся он, изображая из себя Иисуса, ступая самими кончиками носков по пушистому облаку, чтобы в следующий миг, подобрав к себе крылья, упасть сквозь эту водяную взвесь, и камнем рухнуть вниз, тормозя у самой земли на чистых инстинктах и вновь взмывая верх.

Половину дня? День? Два?

Ему это было неведомо — даже по смене дня и ночи он не смог бы ответить на этот вопрос, ведь, не обрати на это внимание — и не понял бы, что это не луна висит над горизонтом, а ярко-жёлтый солнечный диск взошёл над небосводом, как и по потребностям организма, ведь надетое кольцо пропитания убирало естественные потребности живых аватар Иггдрасиля на довольно продолжительное время.

— Хм, что это? — залюбовавшись переливами всех оттенков зелёного под ничем незамутнённым солнечным светом, Ами не сразу заметил уходящий в небо столб дыма.

Инстинктивно совершая не очень частые, отчего несколько нереалистичные в плане вырабатываемой крыльями подъёмной силы, взмахи, точь-в-точь повторяющие аналогичную анимацию его игрового аватара, он быстро оказался немного в стороне над деревней.

Многие дома горели, создавая тот густой и вонючий чёрный дым, что поднимался к облакам.

Повсюду на дико ржущих и мчащихся галопом лошадях разъезжали всадники.

Они были облачены в полную броню, чем-то похожую на доспехи крестоносцев.

Мечами, копьями и булавами они гоняли одетых в даже с виду грубые и потёртые одежды крестьян, что ни в какое сравнение не шли с яркими, будто сшитыми в точности по фигуре, а то и на живом манекене, из вызывающе кричащей о своей дороговизне ткани, одеждами игрока, в чьей внешний вид было вложено немало усилий, и, главное, — реальных денег.

Повсюду слышались крики умирающих, спешенные рыцари проверяли дом за домом, то и дело выводя оттуда людей и грубыми пинками и тычками сгоняя их на просторную площадь в центре деревни.

Однако — не всех людей выводили просто так, видя, как какого-то мужика чем-то облили и под гомон веселящихся рыцарей подожгли снопом искр, он был в этом убеждён. Среди всей какофонии ревущего огня, ржания лошадей, криков умирающих и сгоняемых к площади жителей, смеха рыцарей и прочего, Ами, даже обладая невероятным слухом, с высоты около полукилометра никак не мог разобрать конкретные голоса, фразы и даже слова — они просто, зачастую, сливались в единый набор звуков.

Паря под облаками не иначе, как на чистой магии, он раздумывал, что делать…

Он видел движения рыцарей, видел, насколько слабо их оружие, что даже крестьянскую голову не всегда могло снести с одного удара, а деревянные двери, пускай и не становились существенными помехами, но все же вынуждали закованных в броню воинов ударить несколько раз, дабы снести некоторые из них с петель или проломить дряхлые доски.

Говоря честно, воины, напавшие на стоящую на границе бескрайней равнины и густого леса деревню, больше походили на обычных средневековых рыцарей с… неплохой выучкой. Применения даже самых начальных боевых приёмов или магии за ними, за минут десять наблюдений, Ами не заметил.

Жители же вообще ничего из себя не представляли — просто люди, разве что весьма физически развитые, что можно ожидать от любого человека, ежедневно работающего на полях.

Учитывая то, какую скорость, падая из стратосферы, набирало его тело, то, какое от этого создавалось трение и насколько повышалась температура, превращая окружающие воздушные массы в закрывающую взор плазму, что не наносила видимого урона даже одеждам — так, он лишь немного почувствовал теплоту. Не особо с виду ухоженная причёска его аватара не сбилась. Плащ, всё также, как в Иггдрасиле, словно не просто лежал на плечах, а невидимыми и неощущаемыми тесёмочками был подвязан под подмышками — трепетался, будто бы бешенный бык, но ни единого следа гари на нём, как и на прочей одежде, оглядывая себя сейчас, Ами найти не мог.

«А это должно значить, что моя защита всё также на высоте, по крайней мере от воздействия температур — так точно.»

Пускай, в отношении физического урона, это было лишь косвенным доказательством, но простые железные мечи, что отнюдь не «выглядели» в ощущении Ами какими-то… особенными, не выделяясь на общем фоне даже той «бледностью», которой обладали воины, не должны быть способны нанести минимальный урон экипировке божественного уровня, а мощность даже одного атакующего заклинания 7-го уровня — должна с избытком перекрывать всё то, что может потребоваться в противостоянии со всеми этими головорезами, однако…

Эти рыцари — отнюдь не были похожи на обычных разбойников. Проходимцев с большой дороги, что решили пограбить беззащитную деревушку.

Несомненно — увидь Ами такую картину, и его внутреннее, атрофированное отнюдь не полностью, чувство справедливости заставило бы уничтожить их.

Однако эти… пусть будут «рыцари», обладая единой бронёй и снаряжением, все как один носили на себе гербы с двумя крылатыми львами, или, возможно, мантикорами, или ещё какой магической живностью, это выдавало их принадлежность к некой единой войсковой структуре и вряд ли ополчению. Возможно — войскам феодального лорда или и вовсе — Короны, а это автоматически может обозначать то, что деревенские жители получают заслужено, раз на это дело выделили регулярные войска.

А если операция официальна — то, спаси он деревенских, и сам может выступить против официальных властей, что совершенно ему было не нужно. По крайней мере — точно не сейчас, в условиях тотального дефицита информации.

И это ведь только поверхностный анализ просто на основе наблюдений.

***

Паря под облаками на недосягаемых для простых взоров высоте и практически никак не скрываясь (активные способы сокрытия присутствия он просто не изучал, управляя этим аватаром), он наблюдал за методично — дом за домом — уничтожаемой деревней.

Жители были взяты в достаточно плотное, всё сужающееся, кольцо окружения. Множеством воткнутых в него мечей оно перемалывало неугодных или выгоняло их в центр — туда, где огромный сток забирал мелкие кусочки мяса, скидывая их на шнеки огромной мясорубки.

Не в силах просто так наблюдать, Ами решился действовать.

Но действовать аккуратно, как минимум — выудив, сначала, языка и допросив того.

— [Призыв демона: Чаровница!] — с каждым сказанным словом, на земле формировался магический круг, над которым формировалась сине-фиолетовая сфера. По этому процессу он понял, что слова были подобраны правильно.

Стоило прозвучать последнему слову, как это сине-фиолетовое образование растянулось, превращаясь в приплёснутый эллипсоид, и которого, мгновением позже, на месте будущих ног и рук, начали выходить округлые щупальца, а будущая шея начала истончаться.

Размытая фигура, плавно приобретя более светлый синеватый оттенок, резко обзавелась множеством деталей, однако, всё ещё оставаясь лишь безликим силуэтом, и в тоже мгновение, вместе с обретением одежды, полностью сформировалось тело демоницы.

Всё это, с момента появления магического круга, не заняло и секунды.

— Хозя-я-яин… — преклоняя колено, голосом, сладостным и томным, на распев, произнесла высокая и эффектная женщина с пепельно-синей кожей. Черты её лица зачаровывали, глаза были настолько глубокого чёрного оттенка, словно в этой непроглядной бездне можно было утонуть, длинные — «эльфийские» — уши чуть торчали в стороны, впечатляющие, обрамляющие голову, платиново-белые локоны спадали до небольшой, практически полностью открытой, груди.

Суккуба — так одним словом можно было охарактеризовать её внешние данные.

Одежды демоницы облегали, подобно латексу, блестели начищенной кожей и, совершенно не оставляя места для фантазий, выставляли на показ многие участки бархатной синей кожи.

Руки её, увенчанные когтями в несколько сантиметров длинной, наоборот — были полностью закрыты и оплетены множеством ремешков; нарукавники словно являлись продолжением высокого и жёсткого ворота, чёрного снаружи и насыщенно-фиолетового внутри, и началом стелящейся по земле накидки, что, однако, ничуть не скрывала полуобнажённую женщину, наоборот, фиолетовым бархатом изнанки выделяла её фигуру на любом фоне.

На её подтянутом и отнюдь не лишённом плоти бедре, смотанный кольцами, висел гладкий чёрный кнут, заканчивающийся огромным, размером с её собственную ладонь, крюком.

Это был демон, принадлежащий 60-му уровню — «Чаровница».

Даже для своего уровня — она была довольно слаба в бою, однако наголову превосходила в навыках вора многих монстров даже на десять-пятнадцать уровней выше и принадлежащих сходным классам, и, хоть и обладала довольно посредственными характеристиками скрытности, но была способна скрываться и перемещаться в тенях, а также, обладая расой «суккуб», её расовый навык [очарование] был весьма силён, а вместе с ним, имея профессию «иллюзионист», в Иггдрасиле она использовала навык [гипноз], хоть последний и не отличался особой силой.

Эти навыки, вкупе со способностью очень быстро перемещать НИП и аватар «грузом» сквозь тени — позволяли Чаровнице без проблем «красть» цели с плохой ментальной защитой или плохой защитой от очарования.

Однако — находясь «посередине» между призывом обладающего другой, намного более полезной и универсальной способностью и не особо требовательного к призывателю «Демона тени» и призывом невероятного по своей скрытности и критическому урону, однако и соответственно требовательным к призывателю «Властителя теней» — этот призываемый заклинанием десятого ранга монстр не был особо эффективен на этих уровнях, имея излишне расплывчатую «специализацию» — скорее, его использовали для того, чтобы издеваться над редкими низкоуровневыми игроками никогда не вымирающий контингент желающих повеселиться за чужой счёт во время заката Иггдрасиля — тогда, когда в селекторе призыва с одним из обновлений появилась возможность разблокировать этого монстра.

Впрочем — призыв не менее «легко» одетых суккуб с разнообразным набором навыков — был доступен и раньше.

Но — именно это могло сейчас помочь Ами.

Да и вообще — Ами, под конец Иггдрасиля, повыполнял множество игровых квестов, полностью забив все полторы сотни ранее неиспользуемых вообще или (что было в основном) забитых всяким низкоуровневым шлаком, ячеек заклинаний самыми понравившимися экземплярами (к сожалению — далеко не все из «понравившихся» он мог экипировать — его аватар просто не выполнял хотя бы минимальные условия для множества чар) и найдя множество весьма полезных образцов, как и много новых мобов для призыва.

— Найди какого-нибудь находящегося вне поля зрения прочих рыцаря и притащи ко мне. — сказал Ами, всё ещё несколько удивляясь собственным мелодичным голосом и несколько неуверенный в корректности выполнения столь неточного задания — однако, ничего другого он придумать был не в состоянии.

— Слушаюсь, Хозя-яи-ин. — вновь пропела демоница, проваливаясь в собственную тень.

— А так она не умела… — себе под нос пробормотал и стал ожидать возвращения разумного монстра, вновь уже не столь отличный от человека парень.

И только сейчас понял, что всё время его внутренне удивляло — её лицо. Её красивое лицо двигалось, у неё была мимика, и, помимо сладостного голоса, эмоции она выражала и лицом, и гибким телом.

Только сейчас он коснулся своего лица.

Коснулся бархатной кожи, оттянул её щипком и отпустил.

Напряг лицо, изображая улыбку, и почувствовал трение об меняющую положение кожу.

И потёр виски, более не зная метода, как хотя бы мнимо ускорить собственные мысли.