Несмотря на первую неделю января, погода в Токио никак не соответствовала зимней: выпавший в канун Нового года снег растаял спустя двое суток, из-за чего на дорогах образовалась грязь. Под ногами всё хлюпало и любая прогулка сулила мокрые сапоги и испорченные нервы. За окном завывал ветер, проносящий по воздуху едва заметные глазу снежинки. Не зима, а невесть что, честное слово!

      Шинья повернул ручку двери и вышел на балкон, доставая из кармана джинсов пачку «Spinel». Было пять часов утра, поэтому можно было не волноваться, что кто-то из соседей увидит его. Это было идеальное время, чтобы ещё раз всё обдумать и принять, наконец, единственно верное решение. Мужчина щёлкнул зажигалкой и поднёс колеблющийся огонёк к концу сигареты. Аканэ согласилась стать его женой. Эта мысль наполняла сердце теплом и заставляла вновь почувствовать давно забытые лёгкость и спокойствие, однако вместе с тем были и волнующие душу моменты.

      «Шинья, я всё понимаю и хотела бы сбежать с тобой в Шамбалу, но… Не могу».

      Он, конечно, предполагал такой вариант развития событий, но всё-таки больше надеялся на положительный ответ. Однако слова Аканэ не были лишены здравого смысла, и игнорировать это Когами не мог: безопасность самых дорогих всегда была на первом для него месте. Особенно теперь, когда следователь носила под сердцем плод их любви.

      «Это же почти что самоубийство: за границей по-прежнему идёт война. Пусть в Шамбале боевые действия и притихли после смены власти, но нет никакой гарантии, что оружие вновь не пойдёт в ход. Нашему ребёнку будет безопаснее родиться и жить здесь, где выстрелы слышны куда реже. Я смогу убедить «Сивиллу» сохранить тебе жизнь — у меня есть пару козырей, просто продержись ещё немного…».

      Мужчина сделал очередную затяжку и медленно выдохнул облачко дыма. Мысли роились в голове и никак не хотели занимать каждая свою полочку, норовя остаться в беспорядке. Когами тряхнул головой и слегка помассировал шею — во сне он как-то не так повернулся, из-за чего мышца перенапряглась и теперь причиняла лёгкую тянущую боль. Делать привычную разминку в доме Цунэмори не хотелось — желания разбудить невесту у Когами не было совершенно: она и так выглядела донельзя уставшей, жестоко было лишать её лишнего часа сна. Сделав ртом глубокий вдох, словно желая таким незаурядным способом прояснить сознание, Шинья недовольно поморщился: глотку и лёгкие обожгло холодным воздухом. Мужчина прикрыл нос ладонью, желая поскорее возвратить внутренностям приятное тепло, и чуть сжал низ шерстяного свитера, что в качестве новогоднего подарка дала ему Аканэ. Синий с белыми полосами, он идеально подчёркивал глаза бывшего исполнителя и сидел на нём как влитой. После первой примерки Когами даже рискнул полюбопытствовать, откуда инспектор узнала его размеры, но вместо предполагаемого ответа девушка вдруг залилась краской и отчаянно замотала головой, уверяя, что купила «эту штуку» чисто машинально. Мужчине оставалось лишь поверить на слово и отстать, хотя интерес никуда не делся.

      Взгляд синих глаз упал на маскирующий браслет. Зелёная лампочка уверенно мигала с периодичностью в десять секунд, делая Когами невидимым для «Сивиллы». Амари Касу потрудилась на славу: ни один датчик за время его возвращения на Родину не среагировал, а значит беглый исполнитель мог вздохнуть полной грудью. Пока эта штука при нём, ни ему, ни Аканэ ничего не угрожает.

      Кстати о «Сивилле», Цунэмори упомянула, что может повлиять на решение Системы, и это вызывало у Шиньи ряд понятных вопросов. Сомнения, что суперкомпьютер, считывающий мозговые волны людей, на самом деле является таковым, начали гложить мужчину ещё сильнее. Что-то было не так с самой Системой.

      «Я узнал истинную форму «Сивиллы». Она не стоит того, чтобы полагать за неё свои жизни, уверяю тебя». — Именно эти слова отправил ему на э-мэйл Макисима за день до своей кончины. Асимптоматик явно узнал что-то, что держится в секрете от всего общества, и попытался поделиться этим со своим злейшим врагом. Это был первый гвоздь в гроб доверия исполнителя Системе. Не то что бы Когами сразу поверил Сёго, но и причин не доверять ему Шинья не видел: Аканэ права, их образ мышления был пугающе похож. Если бы эти двое сработались вместе, скорее всего, смогли бы сломать установившийся порядок, в котором люди больше напоминали послушных собачек, нежели действительно людей. На такое общество было жалко смотреть. Макисима Сёго и Когами Шинья оба боролись с такими устоями, правда, каждый своим способом. Их судьбы были связаны ещё до того, как эти двое встретились; им не было суждено разойтись, как кораблям в море. Они понимали друг друга лучше, чем кто-либо. И всё же, жизнь расставила их по разные стороны баррикады: серийный убийца с белым психо-фоном и исполнитель-полицейский, чей психо-паспорт напоминал грязную, мутную воду. Это было бы смешно, если бы не было так грустно.

      Дверь на балкон распахнулась и закутавшаяся в махровый халат Аканэ тихонько встала рядом. Мужчина недовольно глянул на голые ноги следователя, которые прикрывали лишь полы халата. Она что, заболеть решила?!

      — Ты чего в такую рань поднялся?

      Девушка прикрыла зевок ладонью и сделала вид, что не заметила сурового взгляда Когами. Беспечно опершись на балку, вдохнула свежий утренний воздух. В такие моменты она несказанно радовалась, что балкон выходил на долину, а не на автомагистраль. Вместо ответа Шинья пару раз притопнул носком тапочки по холодному полу и, подняв опешившую Аканэ на руки, вернулся в комнату. Лицо обдало тёплым воздухом, лишний раз напоминая о разнице температуры внутри и вне дома.

      — Эй, опусти меня! Ну, пожалуйста.

      Аканэ несколько раз дёрнулась в крепкой, но нежной хватке, однако успеха не добилась. Бывший исполнитель будто бы резко оглох и совершенно не реагировал на её просьбы. Несколько обидно, но в то же время приятно. Приятно, что он действительно заботится. Посадив невесту на ещё сохранившую тепло кровать, мужчина прищурил глаза, легко коснулся губами её лба и, весело подмигнув, щёлкнул по носу.

      — Эй! — Цунэмори возмущённо нахмурилась, после чего расплылась в улыбке. Кто мог подумать, что этот с виду хмурый и вечно чем-то недовольный исполнитель может так искренне улыбаться. Когда они ещё работали вместе в Бюро, ей доводилось ловить на себе его любопытные взгляды и, изредка, лёгкие полуулыбки. Уже тогда один только этот факт заставлял девушку парить в небесах: Когами Шинья не считал её глупым новичком с устаревшими взглядами на жизнь, а принимал как равную, но менее опытную. Чего нельзя было сказать об инспекторе Гинозе. Хорошее было время.

      Аканэ машинально нахмурилась и обняла себя за плечи, слегка опуская голову. Шинья вопросительно поднял бровь, в синих глазах скользнуло что-то похожее на беспокойство. Девушка, поняв, что слишком ушла в свои мысли, поспешила успокаивающе помотать головой и улыбнулась.

      — Просто вспомнила, как впервые встретилась с тобой и остальными. Было немного страшно, но быстро прошло. — Цунэмори запустила пальцы в затылок, несколько сжимая волосы. Перед глазами проплыли картинки почти четырёхлетней давности.

      — Ух ты. Тебе, да страшно? — Когами деланно удивился и, качая головой, развёл руки в стороны: — По тому, как ты кинулась на старика и… Я был уверен, что именно этой эмоции у тебя как раз и не было. Надо же, оказывается, я ошибся. Опять.

      — Да уж, с Масаокой-саном и вправду нехорошо вышло. Мне тогда казалось, что он решил ликвидировать женщину. Но всё равно, нельзя стрелять в жертву даже парализатором, это не нормально. — В подтверждение своих слов Аканэ несколько раз кивнула и, заметив пристальный взгляд Шиньи, обиженно надулась, отворачиваясь к окну: — Я же извинилась! Неужели всё время будешь вспоминать эту ерунду?

      — После этой «ерунды» я два дня лежал овощем, не в состоянии даже говорить… Ну, это так, к слову, если что, — Когами тихо рассмеялся и откинулся на кровать, вытянув руки. Он никогда не винил её за тот случай, напротив, в какой-то степени был благодарен, что не позволила замарать руки кровью невинного. Краем глаза наблюдавшая за ним инспектор не выдержала и осторожно растянулась рядом, предварительно сбросив на пол тапочки. Спать хотелось неимоверно, но туча мыслей ежесекундно заполняла мозг, не давая тому «отключиться». Шинья нащупал край одеяла и, приподнявшись на локте, укрыл невесту и осторожно откинул каштановую прядь с глаз. Аканэ благодарно моргнула и зарылась носом в подушку. Утренняя усталость всё же взяла вверх и глаза понемногу слипались; мозг стал не так явно реагировать на сотни «Что? Где? Когда?», медленно погружаясь в дремоту.

      Неожиданное давление внутри заставило Цунэмори недовольно замычать и насильно открыть глаза. Ощущение повторилось, и девушка приложила руку к животу, нахмурившись. Вроде бы ничего такого не ела… Когами, взглянув на неё, вопросительно приподнял бровь.

      — В чём дело?

      — Живот…

      — Если больно, выпей таблетки, а ещё лучше — сходи к врачу.

      — Нет. Боли или дискомфорта нет, просто как-то… странно? Непонятно… Не могу это сформулировать.

      Аканэ неловко закусила губу, пытаясь понять, что с ней не так. Когами любопытно посмотрел на следователя, после чего неуверенно коснулся слегка выпирающего живота Цунэмори и поднял взгляд на последнюю. Девушка замерла на долю секунды и расплылась в лёгкой улыбке.

      — А вот сейчас прекратилось. Что ты сделал?

      — Ничего на самом деле. Нашему ребёнку около шестнадцати недель, так? — Бывший исполнитель дождался кивка невесты, и в его глазах вспыхнули искорки веселья: — Думаю, дитё решило сказать маме «привет».

      — А?

      Аканэ широко распахнула глаза и машинально потянулась к животу. Ладонь Шиньи, большая и горячая, аккуратно легла на её. В глазах мужчины была столь непривычная ему нежность, что Цунэмори на миг растерялась. Вот она, другая сторона этого всегда собранного и строгого ищейки-исполнителя.

      — Но я думала, толчки ребёнка будут ощущаться действительно, как толчки, а не это… Ты уверен, что это именно малыш? Больше похоже на лёгкое несварение, — Аканэ неуверенно посмотрела на Шинью, который осторожно водил ладонью по её животу и улыбался.

      — Процентов на семьдесят. Конечно, тебе лучше знать: всё-таки ты испытываешь эти ощущения, но обычно дети начинают толкаться примерно на шестнадцатой-семнадцатой неделе. Женщины, носящие первого малыша, часто принимают эти шевеления за что-нибудь другое. Во всяком случае, так говорил Саймон, а в его профессионализме я не сомневаюсь.

      Цунэмори улыбнулась, почувствовала, что щёки залились румянцем, а сердце, ликуя, пустилось в пляс. Ей точно это не снится?

      Их с Когами ребёнок, возможно, впервые заявил о себе.

      — Выглядишь уставшей, лучше тебе поспать ещё хотя бы пару часиков. Только половина шестого утра… Я приготовлю что-нибудь на завтрак и разбужу тебя, идёт?

      Аканэ хватило сил только на приглушённое «угу», прежде чем вновь зарыться носом в хрустящую ткань подушки. Когами ещё во время службы в Бюро проявлял к ней заботу, но почему-то именно сейчас было приятней больше всего. Это было правильно и так естественно. Следователь уже и забыла, когда ей говорили, что нужно хорошо высыпаться и есть здоровую пищу. Или когда кто-то готовил ей завтрак. Последнего в её жизни вообще не было (мать не в счёт), поэтому от предложения Шиньи девушка слегка зарделась. Внутри разливалось приятное тепло, и Цунэмори могла с уверенностью сказать, что счастлива.

      Внизу послышался лёгкий звон кастрюль и девушка, так и не открывая глаз, широко улыбнулась. Когами сказал, что будет следить за её здоровьем, поэтому Аканэ, несмотря на с каждой минутой усиливающуюся сонливость, не могла не подумать, что её суженный решит приготовить. В любом случае, для кого-то вроде Когами процесс готовки вряд ли будет сложным и, интуиция подсказывала, что, чтобы мужчина не накашеварил, это в любом случае будет съедобным. И вкусным! Разноцветные танцующие круги перед глазами стали более расплывчатыми, а доносившиеся с первого этажа звуки уже было сложно различать. Положив руку под голову, Цунэмори позволила себе расслабиться и через несколько секунд уснула.

***

      Следователь прикрыла зевок ладошкой и слегка потянулась, покорно ожидая, когда Шинья поставит передней тарелку с донбури¹. Когами был очень убедительным, что в её положении необходимо употреблять здоровую пищу, содержащую полезные соединения и витамины. Рыба была в приоритете, так как девушка редко когда заставляла себя есть морепродукты. Теперь у Цунэмори возникло стойкое ощущение, что у неё появился личный жандарм: за прошедшие четыре дня после возвращения, Шинья успел прочесть невесте не одну лекцию на тему правильного питания, пользы свежего воздуха и избегания стрессовых ситуаций. Порой он так утомлял Аканэ, что та испытывала непреодолимое желание спрятаться где-нибудь в неведомых далях, лишь бы только побыть в тишине, подальше от этих нравоучений. И кто мог знать, что Шинья — тот самый Когами Шинья, который редко когда проявлял эмоции и интерес к чему-либо, не касающемуся работы — окажется таким болтуном.

      На третий день беспрерывных лекций Аканэ не выдержала и заявила, что с таким рвением учить всех и вся по поводу и без ему нужно было заканчивать педагогический, а не полицейскую академию. Когами тогда как-то странно ухмыльнулся и, спустя несколько минут штурма карманов сумки, протянул девушке небольшую книжку.

      «Лицензия преподавателя общественных наук в высших образовательных учреждениях*», — Аканэ хотелось истерично рассмеяться, но нужно было как-то держать лицо. Хотя, наблюдая тогда наглую, самодовольную улыбку мужчины, Цунэмори не сдержалась и согнулась-таки от смеха, хватаясь за живот. Ей с детства говорили, что смех у неё довольно заразительный, но только теперь девушка поняла всю истину этих слов — Когами, посверлив инспектора наигранно-суровым взглядом, сам зашёлся в приступе неудержимого хохота, в бессилье растянувшись на кровати.

      «Я не пытаюсь задолбать тебя, просто хочу, чтобы ты и ребёнок были в порядке!». — Цунэмори медленно и осторожно прожевала кусочек рыбы и поспешно закусила его рисом, попутно прокручивая в голове всплывшие слова любимого. Он действительно заботился о ней, и от этого всё внутри ликовало. Цунэмори, медленно прожёвывая пищу, задержала пытливый взгляд на сидящем напротив и заглатывающем свою порцию донбури (только с мясом) Шинью; мужчина улыбнулся кончиками губ и вопросительно вскинул брови.

      — Чего?

      — Нет, всё в порядке, просто… Ну… — Аканэ скорчила смущённую моську и, высунув кончик языка, неловко потёрла затылок: — мне вдруг безмерно захотелось апельсинов и киви.

      — Не вопрос, сейчас схожу в магазин. — Когами быстро заглотил оставшиеся кусочки порции и встал на ноги: — Что ещё купить?

      Цунэмори задумчиво прикусила губу, прислушиваясь к внутреннему голосу и своим желаниям, после чего пришла к выводу, что её тянет исключительно на фрукты; любого вида. Когами коротко кивнул и, быстро сполоснув тарелку, прошёл в прихожую, обувая сапоги и натягивая на себя пальто. Проверив маскирующий браслет и убедившись, что зарядки в нём предостаточно, мужчина легонько поцеловал теребящую край платья Аканэ и, подмигнув, вышел на улицу.

      Следователь помахала жениху из окна кухни и сжала руки в молитвенном жесте: нехорошее предчувствие охватило душу и любые убеждения себя, что всё будет в порядке, что у Когами совершенная маскировка — не помогали. Что-то должно было случиться.

***

      Бывший исполнитель вернул карточку в бумажник и, поблагодарив продавщицу за столь быстрое обслуживание, удовлетворённо взял пакеты с пузатыми апельсинами, хурмой, бананами и персиками, проходя к прилавку с киви. Сезон этих фруктов ещё не наступил, но в круглосуточном магазине такого понятия не знали и волосатые плоды горделиво красовались на первых полках, ожидая, когда кто-нибудь из людей решит купить их. Повертев несколько штук в руках, понюхав и пожмякав, Когами решил, что они похожи на созревшие и всё же положил в корзину. Теперь оставалось прикупить только орехи и сухофрукты — раз уж следователя потянуло на подобное, велика вероятность, что в следующие несколько часов ей захочется отведать кураги или чернослива. Поэтому было разумно закупить и их тоже.

      Отстояв немалую очередь в кассу, мужчина с облегчением закинул пакеты за спину и направился к выходу с крытого рынка. Спускаясь по ступенькам, он столкнулся с несущимися на всех парах подростками, один из которых, не успев свернуть, врезался в Когами. Пискнув слова извинения, мальчишка смысля с глаз, оставляя мужчину морщиться от боли в запястье: он сильно приложился рукой о бетонную стену в попытке сохранить равновесие и не полететь вниз по ступенькам. Лёгкий треск прервал мысли бывшего карателя, заставляя с беспокойством взглянуть на устройство Касу.

      Защёлка под давлением треснула и маскирующий браслет слетел с руки Когами на брусчатку. Жалобный писк прибора заставил сердце на миг замереть, а когда взгляд наткнулся на погасшую лампочку, мужчина едва ли не физически ощутил, как медленно тянется последняя минута его спокойной жизни. Дрон, патрулирующий улицу, на мгновение замер, после чего нехорошо сверкнул алыми лампочками и поехал к выходу из крытого рынка. Шинья выругался сквозь зубы.

      Интуиция и опыт бывшего сыщика подсказали, что секунду назад в Бюро протяжно завыла сирена и отряд из дежурного инспектора и двух исполнителей уже спускается на нижний этаж, где их ждёт патрульная машина. Его головная боль будет здесь с минуты на минуту. Мужчина сжал зубы и рванул в сторону беспилотника: если он хотел вырваться из этого беспорядка живым, ему нужно было действовать уверенно и несколько иначе. Вот где точно пригодился опыт бывшего исполнителя: он прекрасно знал психологию «пойманного в ловушку зверя», а потому мог предугадать мысли защитников правопорядка и поступить вопреки их ожиданиям. Как правило, попавший под лучи сканера латентный преступник старается уйти вглубь людской массы, пытаясь избегать камер. Иногда «засветившиеся» пытались наоборот отделиться от толпы и переждать угрозу в каком-нибудь забытом «Сивиллой» районе, где количество уличных сканеров и камер ограничивалось одной-двумя единицами. Особо одарённые пытались использовать голограммы чтобы скрыться. В любом случае, они все выдавали себя излишней нервозностью.

      Шинья подбежал к дрону и, прежде чем тот заметил его и принял неуязвимую форму куклы-талисмана, повернул выключатель. Машина замерла на месте, успев передать в БОБ, что все пути выхода заблокированы. Когами усмехнулся. Дрон невольно сыграл против Системы, отправив теперь уже ошибочную информацию. В любом случае, ему это было только на руку — когда исполнители заметят брешь в оцеплении, он будет далеко от рынка и что-нибудь придумает. Интересно, его коэффициент преступности уже миновал жизненно важную отметку в триста единиц?

      Тряхнув головой и решив подумать об этом позже, мужчина быстро сбежал по ступенькам и, пробежав некоторое расстояние, спрятался под мостом. Тут «Сивилла» не могла его увидеть. Когами глянул на пакеты с фруктами, что еще держал в руках, и присел на корточки. Что ему делать? С одной стороны, Аканэ нужно было поставить в известность о случившемся так как, если он не вернётся через десять минут, она начнёт волноваться, что вредно в её положении. С другой стороны, если он скажет, что произошло, девушка наверняка рванёт к нему сломя голову, пытаясь опередить других следователей. К общему стрессу прибавится ещё и сильная физическая нагрузка, что в совокупности составляет опасное комбо для беременных. А ещё хуже будет, если Цунэмори узнает обо всём через третьих лиц. Шинья зажмурился и запустил пятерню в волосы: его ещё не родившийся малыш стал его ловушкой.

      Полицейская сирена заставила Когами вздрогнуть и прижаться к опорным балкам. Уже?! По его расчётам, хранители правопорядка не должны были объявиться так скоро! Мужчина бросил взгляд на наручные часы и закусил губу. Всё верно, с момента снятия маскировки прошло шесть минут, а от БОБ до сюда добираться все десять… Либо они его ждали (что вряд ли), либо — недалеко было другое происшествие, и Касэй направила команду задержания сюда, решив не терять время. Этот вариант был более реален.

      Звук сирены стал чуточку тише и Когами рискнул высунуться из своего укрытия. Хреново. Вместо ожидаемой патрульной легковушки — бронированный грузовик с целой командой «гончих». Если с двумя он справится, то с четырьмя будут проблемы. И всё-таки нужно поставить Аканэ в известность, теперь сомнений почти не осталось. Шинья спрыгнул на завязшую в грязи дорожку и, слушая противное хлюпанье сапог, поспешил перебраться на другую сторону. Соваться в дом невесты сейчас было опасно: меньше всего он хотел впутывать её во всё это. Даже если она уже давно ходила по краю.

      Мужчина вытащил из кармана сотовый и набрал заветную комбинацию, о которой долго и упорно твердила Касу — действовать нужно было осторожно.

***

      Мика раздражённо выдохнула и потёрла переносицу. День не задался с самого начала: стоило только сесть за рабочее место, как раздавшаяся сирена предупредила о повышении стресса в Накано. Каранамори, быстро проверив все сканеры и камеры, заявила, что они имеют дело с очередным подрывником, который, в этот раз, решил взорвать железнодорожные пути. Симоцуки уже тогда поняла, что легко не будет: после ареста и ликвидации Камуи Кирито в Токио словно началась эпидемия подражателей.

      Уровни среднего стресса скакали каждый день, совершенно не давая времени на отдых. В такие моменты младший инспектор хоть и желала оказаться где-нибудь подальше, была горда, что вносила свою лепту участия в нормализации безопасности. В отличие от своего предшественника, подражатели не обладали столь цепким умом и оставляли за собой целый букет улик, вследствие чего выследить их и взять под стражу труда не составляло. Однако это начинало всё больше действовать на нервы. Особенно потому, что наплывы таких «судей Системы» с каждым днём увеличивались.

      Мира́и О́ккуки оказался чуточку умнее своих единомышленников и повозиться с ним пришлось дольше обычного. Однако конечная цель была достигнута и наведённый доминатор, считав индекс преступности, принял форму смертельного элиминатора. Только триста единиц… Однако за свою смерть он им всё же отомстил — ещё одно взрывное устройство было обнаружено перед самой детонацией, поэтому отключить его не было никакой возможности. Как итог, пришлось вызывать команду дорожников и в срочном порядке восстанавливать рельсы — поезд, идущий из префектуры Тиба, долго ждать не мог.

      Когда, казалось, весь ужас закончен и можно, наконец, вздохнуть с облегчением, на коммуникатор младшего следователя поступил звонок от Главы Бюро. Джошу Касэй безапелляционным тоном приказала первому подразделению мчаться в квартал Синдзюку, на северо-западе которого замечен латентный преступник.

      Симоцуки подавила рвотный рефлекс и поспешила сделать несколько глубоких вдохов и выдохов. Хорошо, прямо как учили в ВУЗе полицейской подготовки. Волнение потихоньку снижалось и цветовой фон пришёл в норму. Показатель того нарушителя спокойствия, кем бы он ни был, ничуть не радовал Мику — триста двадцать восемь — намечалась ещё одна кровавая расправа, после которой ей придётся глотать «Лакус» и проходить курс психологической терапии во избежание затемнения психо-фона. Ну что за напасть?

      К месту, где засел новый потенциальный преступник инспектор и четверо карателей добрались за рекордные шесть минут — благо, дороги были почти пустые, а предыдущее место задания давало им преимущество. Следователь надеялась оставить грязную работу «гончим» и поскорее вернуться в офис, где она сможет выпить чашечку горячего кофе и полакомиться булочками с повидлом, да как-то не сложилось… Едва фургон прибыл на место назначения и исполнители принялись за работу, стало ясно, что искомого объекта им не найти. Во всяком случае, на крытом рынке

      — Инспектор, смотрите. — Суго протянул Симоцуки поднятый со ступенек браслет, который явно был сломан. Чем-то напоминал их коммуникаторы, но всё-таки не он. Девушка брезгливо сморщилась, когда с вещдока начали стекать волны грязи и невесть откуда взявшейся слизи, и приказала отсканировать браслет, дабы послать данные в лабораторию Каранамори. Их гениальный аналитик должна была быстро разобраться, имеет ли эта штука отношение к их новой цели. Наблюдая, как бывший исполнитель второго подразделения направляет на найдённый кусок металла сканер, Мика покачала головой и устремила взгляд на проплывающие по небу облака. Погода, если не считать лёгкую морось, была хорошая.

***

      Аканэ поблагодарила курьера и, взяв пакеты, быстро отнесла их на кухню. Сердце колотилось как бешеное, руки вспотели от волнения, а в мыслях был полнейший кавардак. И почему она не догнала его тогда, почему отпустила идти на поводу своих желаний?! Дура, вот дура! Несколько минут назад ей позвонила Шион и заявила, что с ней связался Когами. По словам аналитика, мужчина лишился «шапки-невидимки» и теперь был вынужден бегать от целого отряда патрульных.

      «Я не совсем поняла, но, А-тян, не высовывайся из дома! Он очень просил проследить, чтобы ты никуда не вляпалась. Ко, что, был всё это время с тобой? Не волнуйся, канал защищён».

      «Он вернулся четыре дня назад, когда узнал, что я беременна».

      По раздавшимся звукам Аканэ могла поклясться, что аналитик подавилась собственными сигаретами и теперь пыталась вернуть себе способность дышать. Скрывать что-то уже не было смысла. Тем более, от Каранамори.

      «Умоляю, скажите, где он сейчас». — Аканэ спешно сунула ноги в сапоги и, не особо заботясь о порядке, застегнула пуговицы пальто. Вышло несколько наперекос, но девушку это волновало в последнюю очередь. Уже хватаясь за ключи, Цунэмори натянула на голову шапочку.

      «Даже не думай нестись туда: беременным забеги противопоказаны! — Шион на удивление быстро отошла от шока и теперь включила роль медика: — Но ведь ты всё равно меня не послушаешь… Я пытаюсь отследить его перемещения по сотовому, с которого он звонил, но на той улице большие помехи. Нашла! Движется в сторону центрального фонтана: умно, там меньше всего сканеров. По крайней мере, не несись, как сумасшедшая!»

      «Спасибо! — Следователь сбежала по ступенькам и быстрым шагом, с трудом не срываясь на бег, двинулась в сторону заброшенного квартала: если Шинья направлялся к парку Одзё, она могла срезать путь этой дорогой. — Какой отряд сейчас преследует его?»

      «Пока что только наш, но я получила весточку, что на подмогу следователю Симоцуки были отправлены второй и третий отряды. Они явно намерены поймать его, будь осторожна».

      «Поняла». — Цунэмори выскочила на проезжую часть и лишь чудом избежала попадания под колёса. Девушка даже не обратила внимания на крики поседевшего от ужаса водителя и теперь уже сорвалась на лёгкий бег. До места икс оставалось не так уж много, если хорошо постараться.

      «Хреново, у Ко на хвосте младший следователь и Гино, но наперерез ему движется третий отряд. Я не могу связаться с Шиньей и, если он продолжит бежать, выскочит прямо на «Пастуха-4». — Взволнованный голос Шион заставил сердце биться быстрее, и Аканэ, сама того не осознавая, переключилась на полную скорость. Она должна была опередить их! Должна была успеть!

      «А-тян, он свернул на улицу Минако, если пройдёшь через заброшенную стройку, выйдешь прямо на него. Всё в порядке, судя по скорости, Ко не ранен. Не несись, как истребитель, это для ребёнка опасно!», — Грозный голос аналитика заставил Аканэ несколько сбавить скорость. Заброшенное здание стройки показалось через несколько долгих минут, и девушка воспряла духом.

      «Всё хорошо, не лети, — в наушнике было слышно, как Каранамори нажимала клавиши и иногда что-то говорила Гинозе: — Когда это случилось?», — Цунэмори вздохнула поглубже и закусила губу. Она ведь решила быть откровенной, а значит, нечего больше таиться. Да и попытки Шион снизить ей стресс вызывали благодарность.

      «Во время той поездки в Шамбалу. Мы с ним пересеклись в лагере повстанцев, прежде чем нас поймали прихвостни полковника Фонга», — быстро взбежав по ступенькам, минуя настоящее болото грязи, Аканэ выскочила на твёрдую тропинку и слегка отдышалась.

      «Вот как, значит, ты ушла в декрет, а не на миссию… Он вот-вот появится, а следом за ним — Мика и исполнители. Второй и третий отряды также на подходе». — Каранамори дала девушке несколько инструкций и, пригрозив не ставить жизнь будущего ребёнка под угрозу, отключилась: пришёл запрос на анализ какой-то дряни, отправленной пятым отделом. Пожелав им с Когами удачи и пообещав, что будет держать за них кулаки, женщина с нежеланием вернулась к работе.

      Аканэ сжала в руках доминатор. В этот раз она не допустит катастрофы. Не имеет права.

***

      — Ты что творишь? Назад! — Сердце колотилось где-то в районе глотки, а всё внутри сжалось и похолодело, стоило девушке прорваться сквозь стену из правоохранителей и встать перед Шиньей, широко разведя руки в защитном жесте. В одной ладони Цунэмори сжимала активированный доминатор.

      Когами попытался вскочить на ноги, но собственный организм впервые за долгое время подвёл его: колени подкосились, стоило перенести на ноги вес, а резаные раны, появившиеся из-за прыжка из застеклённого окна, заболели с новой силой. Плюс ко всему, жутко болело плечо. Мужчина стиснул зубы и попытался вновь призвать невесту к здравому смыслу и отступить, пока у той ещё было время — вокруг собралось только первое подразделение. Система не терпела бунтарей и, что бы Аканэ ни говорила ему о каких-то козырях и точках давления «Сивиллы», значительная доля сомнений и скептицизма не давали бывшему исполнителю полностью поверить в столь безумное предположение, что Цунэмори Аканэ может ей противостоять. Старые товарищи дадут Аканэ уйти и сделают вид, что ничего не было, но, как только сюда подтянутся коллеги из второго и третьего отделов, этой возможности можно будет лишь помахать ручкой.

      — Дура, немедленно уходи отсюда. — Сквозь зубы прошептал Шинья, не желая, чтобы кто-то кроме Цунэмори услышал его просьбу. Страх, что его инспектора обвинят в том же, что и его и приговорят к заключению или, что ещё ужаснее, ликвидации сковал душу бывшего карателя, блокируя способность мыслить здраво. Он надеялся, что сработает «переключатель беременных» и Цунэмори, оскорбившись его словами, просто психанёт и оставит их, уйдя в безопасное место. Ему нужно было знать лучше: следователь всегда была слишком упряма в своих взглядах и, как это ни прискорбно, но именно он послужил укреплению этой черты в девушке.

      Вой сирен известил о прибывшем подкреплении, и Шинья чертыхнулся сквозь зубы: шансов на сокрытие их с Аканэ дружбы стремительно таяли — как ещё третьему и второму подразделениям трактовать столь явную заботу о преступнике со стороны Цунэмори? Изумлённые лица прибывших коллег стали последним гвоздем в гроб репутации старшего следователя, и дополнительные десять доминаторов направились в их сторону. Как сказал бы Масока, ситуация — дерьмовей некуда. Это осознавала и Аканэ — линия плеч девушки напряглась до предела.

      Наплевав на танцующие перед глазами круги всех цветов радуги и дрожащую слабость во всём теле и в ногах особенно, Аканэ закрыла Шинью собой, направив на коллег доминатор. То ли её вмешательство в операцию так повлияло на сотрудников Бюро, то ли из-за всей этой беготни у них возникло излишнее возбуждение — не ясно — но, просканировав психо-паспорта теперь уже противников, доминатор Цунэмори без тени сомненья активировал режим парализатора.

      — Семпай, что Вы?.. — Мика изумлённо распахнула глаза, растерянно смотря на начальницу, лицо которой выражало гамму эмоций. Было ясно, что она не собиралась отдавать гос.преступника патрулю без боя.

      Шинья Когами. Младшая следователь изучила вдоль и в поперёк личное дело сбежавшего за границу исполнителя — лазанье по различного рода источникам (в том числе и под грифом «Секретно») в попытках накопать хоть какой компромат на Цунэмори Аканэ привело именно к этому человеку. Если верить записям с видеокамер, а также словам коллег из соседних отделов, эти двое общались очень хорошо. Возможно, даже лучше, чем кто-либо мог предположить — слишком уж много времени (гораздо больше, чем нужно) тогда ещё младший следователь проводила в компании бывшего инспектора. А ещё были странные улыбки со стороны Каранамори и Яёй, стоило только Мике затронуть эту тему.

      Внезапный поток ветра растрепал вылезшие из-под шапки волосы и раздул полы полу-застёгнутого пальто Цунэмори. Симоцуки проморгалась, желая подавить пронёсшиеся по спине мурашки при виде наставленного на неё доминатора, и, пользуясь моментом, принялась вглядываться в начальницу. Ей просто необходимо было прояснить для себя отдельные моменты.

      Аканэ вцепилась в доминатор так сильно, что была уверена: скажи ей кто сейчас, что всё происходящее — постановка или обычный ночной кошмар, она бы не смогла выпустить пушку из рук — так сильно переплелись окоченевшие от ледяного ветра пальцы. Тело было напряжено до предела, ноги дрожали и подкашивались от быстрого бега, дыхание сбилось по той же причине и теперь несколько саднило горло. Девушка смела лишь надеяться и молиться, чтобы с их с Когами ребёнком ничего не случилось — живот неприятно покалывал.

      Прикладывая все усилия, чтобы не начать дышать через рот, Аканэ мельком взглянула на вцепившегося в раненное плечо Шинью и почти сразу вздёрнула доминатор, стоило кому-то из БОБ дёрнуться в их сторону. Когами за спиной невесты спешно анализировал сложившуюся ситуацию и пытался найти пути отступления. Пока что безрезультатно: их фактически взяли в окружение. Не было никакого способа миновать десятки наставленных на них доминаторов (после действий Аканэ он был уверен, что отныне является не единственной целью Системы).

      — Семпай, отойдите. Вы заслоняете государственного изменника, подлежащего уничтожению.

      Ледяной голос младшего следователя отвлёк Шинью от размышлений, заставляя что-то внутри разъярённо заклокотать. Судя по тому, что своё требование Симоцуки произнесла едва ли не по слогам, настроена она была серьёзно. Аканэ никак не проявила эмоций, лишь перенесла вес с левой ноги на правую, тем самым делая крошечный шаг назад. Ближе к Когами, словно подсознательно ища сильное плечо, на которое можно опереться. Пусть сейчас именно она должна была защищать его, было достаточного одного поддерживающего касания ладони, чтобы почувствовать прилив сил. Мика, напротив, смело шагнула вперёд, наступая.

      — Не усугубляйте своё положение, уйдите с дороги. Мало того, что Вы защищаете предателя, так ещё умудрились снюхаться с ним и забеременеть от него! Вы — позор нашего отдела, и я надеюсь, что «Сивилла» не оставит без внимания столь явное нарушение правил. Этого… — Мика замялась, пытаясь подобрать подходящее слово: — уродца нельзя впускать в жизнь!

      Если бы не с силой впившаяся ему в плечо невеста, Когами бы плюнул на все последствия, доминаторы и явное численное превосходство правоохранителей и разбил бы Симоцуки лицо, выбив парочку зубов и заставив просить прощения. Ну, ладно, его, но как эта девка посмела тронуть Аканэ и их ребёнка?! Ярость, затопившая мужчину изнутри, распалялась всё больше и маленькая ладонь Аканэ, пока ещё удерживающая его на месте, начинала терять свою успокаивающую магию. Шинья даже не предполагал, что одной только фразой кто-то сможет настолько вывести его из себя. Не после того, как он в совершенстве овладел контролем эмоций.

      Свершиться самосуду над не умеющим держать мысли при себе следователем не дал с противным писком въехавший в переулок автомобиль, остановившийся прямо между «сторонами противодействия».

      — Немедленно успокойтесь, вы все!

      Глава Касэй с силой хлопнула дверью машины и, сжав губы в тонкую полоску, демонстративно сложила руки на груди. Когами машинально отметил, что правоохранители вытянулись по струнке и быстро отдали честь, лишь на миг опустив оружие. Забота о верхах, всё понятно. Из всего этого сборища выделилась только Аканэ: Цунэмори едва заметно оскалилась и, придвинувшись к Шинье ещё ближе, гневно посмотрела на Главу. Воплощение «Сивиллы» такой реакции подчинённой не удивилось, из чего Когами сделал вывод, что девушка не впервой «показывает зубы». Это открытие было… ошеломляющим.

      — Следователь Цунэмори Аканэ, немедленно отойдите от Когами Шиньи. Он больше не Ваш подчинённый, а государственный изменник, которого нужно схватить.

      — Нет! — Цунэмори перевела пушку на Касэй и с яростью посмотрела на кибернированное тело женщины, что использовала для связи с общественностью «Сивилла». Системе такое вопиющее неподчинение перед остальными инспекторами явно не понравилось. Джошу нахмурилась и вопросительно подняла бровь.

      — Что?

      — Вы меня слышали. Я не позволю Вам убить его!

      — Никто его не убьёт, успокойся…

      — Не верю Вам! Когами не сделал ничего плохого. Вы уже тогда объявили на него охоту и за что?! Просто потому, что он убил серийного убийцу с природной асимптоматикой?

      — Достаточно! — Тон Главы Бюро изменился и приобрёл угрожающие нотки, заставив Аканэ в напряжении сжать зубы. Да, возможно, она сказала лишнее. Но пути назад не было и девушке оставалось лишь уповать на собственную ценность для «Сивиллы» и то, что её желание всё-таки учтут. Единственное, конструктивному диалогу с Системой мешали собравшиеся вокруг полицейские. Шинья напряжённо следил за бывшими товарищами и краем глаза наблюдал за действиями Касэй.

      «Преступный индекс триста двадцать девять, бывший исполнитель отдела уголовных расследований. Применение силы разрешено, спусковой крючок разблокирован. Форма доминатора: устранитель. Пожалуйста, осторожно прицельтесь…» — Механический голос системы эхом отозвался в голове Аканэ, и девушка с ужасом заозиралась. Трансформировавшийся доминатор на Когами наставила Симоцуки, неведомым образом извернувшись и сумев-таки захватить в прицел часть тела мужчины. Не совсем соображая, что делает, руководствуясь лишь желанием спасти, защитить во что бы то ни стало, Цунэмори с перепуганным визгом повалила Шинью наземь, чуть ли не вдавливая его в асфальт. Смертоносный заряд прошёл в миллиметре от головы Аканэ, врезавшись в стоящую за ними отвесную скалу.

      Кажется, кто-то закричал её имя (Гиноза или Шо?), послышались звуки потасовки и взволнованный голос Главы. Скала, не выдержавшая разряда уничтожителя, начала рушиться, и лишь мгновенная реакция Когами, успевшего перегруппироваться и, схватив невесту, отскочить на безопасное расстояние, спасла девушке жизнь. После всё было как в тумане: Цунэмори едва различала звуки и зрение отказывалось выводить ясную картинку. Кто-то что-то кричал, кто-то легонько тряс её за плечи… Аканэ понимала, что последнее, скорее всего, дело рук Когами, но не имела сил ответить что-либо. Тело будто сковало, а внутри разрасталась боль.

      А потом рядом вскрикнул от боли Шинья, и тёплые руки, сжимавшие плечи инспектора, вдруг опустились на асфальт вместе с потерявшим сознание хозяином. Зрение на секунду вернулось в норму, и Цунэмори, глотая ртом жгучий холодный воздух, перевела шалый взгляд на наставившую на них доминатор Касэй, которая и выстрелила в бывшего исполнителя. Парализатором. Губы Главы двигались и, похоже, она что-то говорила, но Аканэ не могла разобрать. Кровь стучала в висках тяжёлыми ковальными молотками и становилось всё труднее оставаться в сознании. К горлу подкатил ком желчи и, не имея возможности остановить его, девушка сплюнула на снег. Всё болело, а сильнее всего — душа. Что с ними теперь будет?

      Когами распластался под ней и не шевелился, и лишь едва заметное движение грудной клетки указывало на то, что он ещё жив. Несколько слёз упало на бледное лицо бывшего исполнителя, и только после этого Цунэмори заметила, что плачет. Первым к ней подскочил Гиноза и попытался осторожно оторвать заледеневшие пальцы от куртки Когами, к явному недовольству самой Аканэ. После возникли и другие. Общими усилиями брыкающуюся и сорвавшуюся в истерику Цунэмори всё же затолкали в патрульный автомобиль, укрыв невесть откуда взявшимся одеялом. Так и не пришедшего в себя Когами подобрали, заковали в наручники и швырнули внутрь бронированного транспортировщика полицейские дроны.

      Аканэ ещё несколько раз порывалась выскочить из машины и помешать вершиться беззаконию, но её вечно кто-то останавливал. А потом, когда броневик скрылся с глаз, девушка зашлась диким криком и, укусив чью-то руку, потеряла сознание — живот болел неимоверно.

___________

¹Донбури — японское блюдо из риса с овощами, рыбой или мясом.