— Ши-шинья?!

      Аканэ большими от удивления глазами смотрела на стоявшего на пороге мужчину и часто моргала, всё ещё не веря в реальность. Слова дались ей с трудом, а пальцы всё ещё немного подрагивали от волнения. Весь мокрый, в неясно откуда взявшейся зимой грязи, со спутавшимися волосами и тяжело дышавший, но совершенно точно он! Это не было голограммой или чьей-то злой шуткой: её любимый, уже три с половиной года как покинувший Японию, стоял перед ней живой и невредимый. Ну, или почти невредимый — учитывая его вид, он мог ввязаться в драку или ещё что-нибудь. Вполне в его духе. В любом случае, это не объясняло его возвращение в страну, и Цунэмори открыла рот, чтобы спросить о причинах, когда Когами опередил её.

      — Скорее, поставь на зарядку… — Шинья снял с руки металлический браслет, по форме напоминающий коммуникатор инспектора, и протянул девушке. Аканэ быстро поднесла прибор к источнику питания и с удовлетворением отметила, что зелёная лампочка загорелась. Чем бы ни была эта штука, от нехватки энергии она теперь точно не выключится. Мужчина тем временем прошёл внутрь дома и, сняв куртку, возился со шнуровкой армейских сапог.

      Инспектор повернулась в сторону уже выровнявшего дыхание друга и пробежалась по нём глазами на наличие ран. Крови, вроде, не было, да и мужчина не подавал признаков дискомфорта. Кажется, он был в порядке.

      Более-менее успокоившись, следователь всё же задала самый главный вопрос:

      — Почему ты вернулся, тебя ведь могут убить здесь? Тогда в лагере повстанцев ты ясно дал понять, что…

      Она так и не смогла закончить фразу. Слова вертелись в мыслях, но вот покинуть язык никак не могли: мешало какое-то доселе неиспытанное чувство то ли ликования, то ли ещё чего-то. Несмотря на все слова, он сейчас здесь. Аканэ старалась держаться ровно, судорожно пытаясь убедить себя, что она совершенно спокойна; что сердце бьётся в привычном темпе, а не заходится, как во время кросса; что чувство жара, охватившее полностью её лицо, вовсе не из-за охватившей её эйфории, а от резко подскочившей температуры — с беременными такое иногда случается. Случается ведь?

      Шинья стянул второй сапог и поморщился, когда из него потекла вода: не хило он упал. Мужчина убрал со лба мешающуюся чёлку и поднял глаза на стоявшую над ним Цунэмори. Девушка выглядела до нельзя смущённой и растерянной, но вместе с тем в карих глазах блестели искорки. Она явно была рада.

      Когами открыл рот, чтобы ответить на заданный вопрос, но был бесцеремонно перебит. Похоже, следователь и сама не знала, чего хотела в первую очередь.

      — Ладно, потом. С тебя вода ручьём льётся — иди в душ, не то заболеешь. У тебя есть сменная одежда? — Вместо ответа Когами многозначительно посмотрел на сумку на плече, Цунэмори кивнула.

      — Наверх и направо. Я пока заварю чаю, — пару раз хлопнув бывшего подчинённого по спине, как бы поторапливая, следователь вихрем скрылась в соседней комнате. Когами удивлённо моргнул.

      Мужчина несколько секунд посидел в растерянности, после чего поднялся и пошёл к лестнице: особого выбора у него не было, да и Аканэ была права — прежде чем начинать разговор, следовало привести себя в порядок. Ванная комната нашлась быстро, без каких-либо затруднений.

      Отрегулировав воду в душевой до чуть тёплой температуры, Шинья стянул насквозь промокшую кофту и мимолётом осмотрел себя в зеркале: волосы торчали в разные стороны, словно их кто-то долго и упорно фиксировал в таком положении при помощи специального лака; под глазами от недостатка сна залегли мешки; на скуле наливался цветом небольшой синяк, а щеку «украшал» едва заметный шрам от ножа того чокнутого киллера, которого нанял полковник Вонг. Хорошо хоть, на переносице не осталось подобного «подарка», а иначе бы он очень даже походил на какого-нибудь криминального авторитета, коих в обществе отнюдь не жаловали. На лице любые травмы затягиваются медленнее всего и шанс появления шрамов довольно велик. Однако Когами совершенно не разделял глупого устоявшегося мнения¹ и прилагал все усилия, чтобы защитить лицо от подобного. Боевыми ранами он мог похвастаться и на теле, коих только на груди было предостаточно — участие в боевых действиях бесследно не проходит.

      Поняв, что задумался, мужчина тряхнул головой и, освободившись от остальной одежды, кинул её на стиральную машинку. Он пришёл сюда не разглядывать себя, а привести в нормальный вид, и, чем раньше с этим покончит, тем быстрее сможет поговорить с Аканэ.

***

      Инспектор поставила чайник на плиту и повернулась в сторону лестницы. Со второго этажа до кухни едва доносился шум воды, и Аканэ решила, что ей нравится это чувство, осознание, что ты дома не один. Коснувшись рукой едва выпирающего живота, девушка тихонько вздохнула. Когами совершенно точно знал, что она в положении — просто так он бы не улыбнулся, посмотрев на её живот. Положительная реакция будущего отца заставила девушку чувствовать себя ещё более счастливой, чем когда она узнала о своей беременности.

      «А если он вернулся только из-за ребёнка? — Внезапная мысль посеяла в душе Цунэмори семена сомнения. Гиноза говорил, что трансляция японских каналов в надводной Шамбале прекратится только с начала следующего, то есть уже этого, года. Таким образом, Когами вполне мог видеть то злополучное интервью. Скорее всего, так и есть на самом деле и это объясняет его появление на Родине, однако… — Я не хочу, чтобы причина была только в этом. Не хочу, чтобы он был здесь только из-за чувства ответственности».

      Аканэ солгала бы, если бы сказала, что не рада появлению Шиньи на пороге своего дома. Безмерно рада! Она так ждала его, и теперь, прямо на Новый год, сокровенное желание исполнилось. Что может быть лучше? И всё-таки следователь понимала, что, если не спросит Когами о причинах его возвращения напрямую, не сможет успокоиться. А их малышу сейчас прежде всего нужна спокойная среда. Размышляя о сложившейся ситуации, Аканэ сама не заметила, как вместо четырёх бутербродов с форелью сделала десять и даже нарезала овощи для салата. Старая привычка взяла своё и, как бы Цунэмори не пыталась убедить себя в обратном, а всё-таки в мозгу прочно закрепилась мысль, что Новый год без оливье — совершенно не Новый год. Теперь же салат по старой доброй традиции сможет занять коронное место на столе. Ну что за ирония?

***

      Планируемые пятнадцать минут в итоге растянулись на все сорок, и, взглянув на наручные часы с водяной защитой, Когами честно попытался понять, куда утекло драгоценное время. На базе ополчения в Шамбале расслабиться под струями воды никогда не удавалось по причине многолюдной очереди. В родной Японии под дверью никогда не стояли десятки людей, своим ворчанием и подгонами заглушающими даже шум воды, поэтому мужчина сам того не осознавая дал волю давнему желанию.

      — Эм, Ко… Шинья, ты в порядке? — Неуверенный и слегка подрагивающий голос хозяйки дома заставил Когами вздрогнуть, отчего по спине пробежались мурашки. Зачем она сюда пришла?! — Я не ждала гостей, поэтому здесь только моё полотенце. Я положу тебе на стиралку, хорошо?

      Мужчине хватило сил только на нервное «угу», и он прикрыл глаза, когда дверь с лёгким скрипом затворилась. Оперевшись головой о стенку, коснулся крана и немного увеличил напор воды. Запрокинув голову и подставив лицо под тёплые струи, Шинья сделал глубокий вдох и медленно выдохнул, после чего, пару раз хлопнув себя по щекам, закрутил кран.

      Аканэ действительно положила на стиральную машинку аккуратно сложенные полотенца белого и синего цветов. Высушив маленьким волосы, чтобы стекающая вода не капала на одежду, Когами вытер тело и облачился в заранее вынутые из сумки джинсы и белую рубашку на кнопках. Взглянув ещё раз в зеркало и проведя ладонью по щеке и подбородку и решив, что необходимости в бритье нет, мужчина довольно усмехнулся. Теперь, когда он больше не напоминал сбежавшее с огорода чучело, можно было спокойно расставить все точки над «ё».

      Когами покинул ванную комнату и, решив, что Аканэ ждёт его внизу, спустился по лестнице. Интуиция бывшего детектива не подвела, и на девушку он наткнулся почти сразу: та, пыхтя и то и дело сдувая с глаз чёлку, крутилась возле зеркала, меняя голограммы нарядов.

      — Кэнди, ну что мне выбрать? Он скоро спустится, мне хочется хорошо выглядеть.

      — Ты всегда хорошо выглядишь, — от голоса Шиньи за спиной Цунэмори взвизгнула и слегка подскочила. Похоже, она настолько увлеклась выбором платья, что совсем потеряла бдительность, на работе бы за такое по головке не погладили. Лицо залила краска и девушка нахмурилась. Сколько он так наблюдает за ней?

      — Я серьёзно. По-моему, ты всегда выглядишь эффектно, даже когда наставляешь на меня доминатор или револьвер. Если что, я только что закончил с душем и вовсе не подглядывал за тобой, — Когами поднял руки в примирительном жесте и легко улыбнулся.

      Следователь смерила мужчину подозрительным взглядом, после чего неосознанно скопировала его позу: ноги на ширине плеч, одна рука на поясе, вторая — висит вдоль тела. В комнате настала неловкая тишина, которую скоро прервал домашний помощник Цунэмори. Кэнди появилась между «играющей в гляделки» парой и услужливо поинтересовалась, планируют ли хозяйка и её гость продолжать праздничный ужин, или же следует убрать со стола. Аканэ яростно замотала головой, давая понять, что банкет ещё не окончен. Шинья щёлкнул пальцами:

      — Погоди минуту!

      Мужчина быстро скрылся на втором этаже, оставив инспектора удивлённо моргать, и так же быстро вернулся. В руках он нёс ту самую сумку, в которой, по словам самого Когами, находились одежда и «парочка важных вещей». Пока он рылся в нёдрах своего безразмерного багажа, Цунэмори неуверенно переступала с ноги на ноги, пытаясь уловить ход мыслей мужчины. Одна версия сменяла другую, и, наверное, девушка могла бы ещё долго строить различные теории и догадки, если бы поиски бывшего исполнителя не увенчались успехом.

      Аккуратно достав небольшой ящичек, мужчина придирчиво осмотрел его на наличие повреждений и, убедившись, что всё хорошо, протянул девушке:

      — Только не переворачивай! Если не понравится, можешь выкинуть.

      Последняя фраза вышла как-то резко и мужчина, дёрнувшись, опустил глаза в пол, чуть закусив губу. Аканэ, не ожидавшая такой реакции, неуверенно взяла подарок — то, что это именно подарок, а не ещё что-нибудь давали понять как брошенная Когами фраза, так и наступление Нового года пару минут назад. Ящик оказался относительно лёгким, и девушка, прежде чем донести его до стола и поставить на оный, успела хорошо осмотреть его вдоль и в поперёк. Это был лёгкий, сделанный из тонких досок ящичек, с уймой задвижек, засовов и просто крошечных замочков — что бы там ни было, Когами явно не хотел, чтобы это увидел кто-то кроме неё. И от осознания такой, казалось бы, мелочи, у девушки затрепетало сердце: может?.. Нет, если бы он хотел позвать её замуж, сказал бы прямо — как раз в его стиле — да и цель визита до сих пор была покрыта пеленой тайны. Кроме того, совершенно ни к чему выбирать упаковкой целый ящик для одного кольца. И вес не тот. Решив не изводить себя напрасными ожиданиями, а также не заставлять Когами нервничать, Аканэ принялась открывать все «застёжки» упаковки, быстро сообразив, что замочки исключительно декоративные. И где только нашёл такой, неужели сам сделал? Цунэмори перевела любопытный взгляд на демонстративно смотрящего в окно Шинью и улыбнулась: учитывая его гениальность, вполне мог.

      Быстро справившись со всеми засовами и задвижками, девушка открыла верхнюю и боковую часть ящика и замерла от неожиданности. Красные азалии, в самой середине которых белела пышная гвоздика, смотрели на неё из небольшого разноцветного горшочка и, казалось, о чём-то спрашивали.

      Аканэ сглотнула и осторожно вынула горшок, поставив его на середину стола — цветы вписались как нельзя лучше, и девушка блаженно прикрыла глаза, вдыхая едва слышный приятный аромат. Вообще, горшочные азалии практически не издают никакого запаха, значит, лёгкий аромат мёда и чистоты исходил от гвоздики? Но разве белая гвоздика пахнет мёдом? Или Шинья «заточил» в горшок грунтовые азалии, которым как раз таки свойственен этот запах, или тут не всё так просто. Ещё за время работы с Когами бок о бок, инспектор поняла, что ожидать от мужчины можно чего угодно — понять ход его мыслей было дано только избранным. Вот Масаока, например, единственный в их отделе, кто мог читать Шинью как открытую книгу. Если бы Макисима не убил его на той миссии, Аканэ бы связалась со старым сыщиком и он бы пролил свет на всю эту историю с цветами. Это уж точно. Гиноза, Кунизука и Каранамори мало чем могли помочь: Нобучика, хоть и дружил с Шиньей ещё с детства, так и не смог предугадывать его действия; Яёй примерно понимала, что творится в голове беглого исполнителя, но вот объяснить так, чтобы было понятно простым смертным, не могла; лучший аналитик отдела Каранамори Шион точно знала, что задумал Ко, но спрашивать её было чревато последствиями — женщина, конечно, всё разъяснит, но перед этим будет сначала долго смеяться, потом обижаться, что Аканэ не сказала ей о произошедшем в надводной Шамбале, а потом возьмёт да и невзначай намекнёт остальному персоналу первого подразделения об интересном положении старшего следователя. Естественно, Гинозе и Кунизуке, видевшим её чувства, не трудно будет понять, кто отец её ребёнка. А этого допустить никак нельзя. Во всяком случае, до тех пор, пока она не найдёт способ надавить на «Сивиллу» и заставить это сборище мозгов в банках сохранить жизнь Когами Шинье.

      Девушка закусила губу и ещё раз осмотрела подарок: цветы, как цветы, ничего необычного в них не было. Разве что немного странная комбинация: азалии и в центре их белая, как снег, гвоздика. Цунэмори мотнула головой и решила, что сначала нужно предложить Когами сесть за стол и по-человечески встретить Новый год — всё-таки, событие значащее — а за время банкета она успеет понять, что он именно хотел сказать. Делать поспешные выводы было рано.

      Беглый исполнитель, осторожно наблюдающий за реакцией девушки, про себя усмехнулся: сколько времени понадобится его неназванному кохаю², чтобы разгадать загадку? Цунэмори быстро училась и многое успела перенять от него за время их совместной работы, поэтому она уже должна была догадаться, в каком направлении копать, но… насколько Шинья знал, ханакотобой³ инспектор ранее не интересовалась, и от этого «игра» становилась всё интереснее. Будет забавно посмотреть на её реакцию, когда она найдёт расшифровку.

      Голографический экран телевизора мелькал всеми цветами радуги, отчего несколько пестрило в глазах. Когами с аппетитом поглощал спагетти с соевым соусом и кусочками мяса и делал вид, что наслаждается музыкой. В отличие от мужчины, инспектор лишь немного поковырялась в тарелке и лениво проглотила четверть порции: всё внимание сосредоточилось на цветах и желание поесть отошло на второй план. Покрутив горшок и так и эдак и не найдя на нём ничего, что зацепило бы внимание, Цунэмори впервые в жизни пожалела, что в детстве лишь краем сознания вникала в рассказы мамы и бабушки про традиции прошлого века. Возможно, Шинья взял что-то оттуда.

      Следователь украдкой посмотрела на медленно жующего мужчину и подавила вздох: с чего она вообще решила, что в подарке есть какая-то загадка? Разве Когами не мог просто подарить ей цветы? Часть сознания говорила, что мог, в то время как другая часть упорно твердила не сдаваться и поискать подсказки. Аканэ пододвинула горшок поближе и осторожно раздвинула головки цветов, надеясь отыскать на земле какую-нибудь записку или что-нибудь, что задаст ей нужное направление.

      Шинья едва слышно хмыкнул, привлекая к себе внимание инспектора. На миг девушке стало не по себе: если он ничего не спрятал, то её попытки отыскать что-то, чего нет, выглядели непонятными это точно. Однако в ясно-синих глазах не было недоумения, наоборот, в них читалось что-то смутно похожее на забаву и… ожидание.

      — Эй, следователь, — бывший исполнитель отвлёк Аканэ от прощупывания почвы: — если продолжишь ковыряться в земле, повредишь корни и загубишь цветы. Ты даже представить не можешь, через что мне пришлось пройти, чтобы привезти их сюда в целости.

      Цунэмори раздражённо прикусила губу и гневно посмотрела на Шинью: «Чего он выпендривается?!». Мужчина успешно сделал вид, что ничего не заметил и меланхолично коснулся мигающей лампочки гирлянды:

      — Прислушайся к цветам.

      Девушка удивлённо моргнула на замечание и перевела задумчивый взгляд на гвоздику — почему-то именно она приковывала к себе всё внимание. То ли это было из-за её белоснежного цвета, выделяющего цветок среди азалий, то ли — из-за какого-то смутного воспоминания, которое всё вертелось в голове Аканэ, и которое девушка никак не могла «ухватить за хвост». Когами ведь не просто так выделил это «прислушайся», значит, ответ на загадку должен был прозвучать. Сами по себе цветы говорить не могут…

      «Ханакотоба!»

      Осознание пришло внезапно, словно ушат воды на голову, и Цунэмори взволнованно потянулась к планшету. Разблокировав главный экран, девушка вошла в «GOO» и быстро ввела запрос в поисковую строку. Система автоматически перевела её на главную страницу сайта и в следующее мгновение Аканэ с головой погрузилась в длинный перечень цветов, их оттенков и тайный смысл или, как его ещё называли раньше, язык. Значение азалии нашлось довольно быстро — растение занимало первые ряды списка — терпение и готовность ждать, сколько придётся. Инспектор поднесла руку к лицу и легонько прикусила кончик ногтя. Если так Когами пытался спросить, готова ли она ждать его, то, по мнению девушки, это было бессмысленно: свой ответ она дала ещё там, в Шамбале, когда сквозь слёзы ругала его за бездумный побег. Или же это он собирается ждать?

      Тряхнув чёлкой и почувствовав, что уже на пределе, девушка сглотнула подступивший от волнения к горлу ком и пролистнула несколько страниц, желая поскорее добраться до конца списка: если азалии действительно означали его готовность ожидать, то сама суть этого цветочного ребуса крылась именно в гвоздике.

      Kānēshon (shiro) нашёлся не сразу — десятки похожих названий умело «спрятали» нужное растение и Цунэмори едва не пролистала его — помогла только маленькая фотография цветка. Вдохнув поглубже и почувствовав, как запотели ладони, девушка внутренне сосредоточилась и принялась читать. Когами, поняв, что инспектор вот-вот разберётся с его посланием⁴, незаметно напрягся: не сказать, что он не был уверен в её ответе, но кто эту девушку разберёт — Цунэмори Аканэ всегда была полна сюрпризов.

      Старший следователь честно старалась ничем не выдать нахлынувшие на неё эмоции, но подозревала, что мужчина всё же заметил, как подрагивают её руки. Сердце внутри отбивало чечётку, а всё лицо сейчас, скорее всего, было подобно маковому цвету — иначе объяснить такой жар девушка не могла. Всё это время она ждала и надеялась, рисовала в воображении прекрасные моменты и представляла свою реакцию. Теперь же, когда это случилось, она едва могла сказать хоть что-нибудь: ноги резко ослабели, в голове застучали молоточки, словно бы она напилась, а из лёгких резко вышибло весь воздух.

      Пробежавшись по строчкам ещё раз и, на всякий случай проверив, не ошиблась ли растением, Цунэмори решила последовать совету ханакотобы и поискать «между строк», то бишь цветами. Нет, она не собиралась снова копаться в земле — Шинья ясно дал понять, что именно там точно ничего нет. Но ведь есть масса других способов спрятать такую вещь. Закрыв глаза и, пораздумав немного, Цунэмори решила поддаться интуиции и коснувшись стебля гвоздики слегка потянула наверх — как она и думала, белоснежный цветок не рос в горшке, подобно азалиям, но был срезан и воткнут в землю. Ровно посередине. Девушка немного покрутила гвоздику в руках и осторожно, не желая травмировать цветок, заглянула под нижние лепестки. Среди белоснежного цвета мелькнуло что-то серебристое.

      Аканэ больно укусила губу, желая убедиться, что не спит, и немного дрожащими пальцами, аккуратно поднимая нежные лепестки, вытащила из «белого плена» небольшое платиновое⁵ колечко. Благородный металл искрился и переливался под лампой серебристым цветом. Цунэмори сжала кольцо в кулаке, поднесла его к груди и, не в силах сказать что-либо, взволнованно посмотрела на Шинью. Мужчина поднялся на ноги.

      — Каков твой ответ?

      Аканэ подняла на него полные слёз глаза и, как ни старалась, не смогла удержаться: солёные капли заскользили по щекам, и девушка поспешно вытерла их. Ну что за дурак, чего спрашивает-то? Неужели сам не догадывается? Заглянув в глаза Когами и посмотрев в их синеву с полминуты, следователь поняла: он знает. Знает, что она давно согласна. Просто хочет услышать. В таком случае, она даст ему это.

      — Да. Да! Да, я согласна!

      — Тш–ш–ш… — Когами сгрёб её в охапку и осторожно сжал в объятиях, оперевшись подбородком о растрёпанную макушку. Судя по коротким периодичным вздрагиваниям, она опять плакала. Ну что за девчонка?

____________________________

¹ Отсылка к выражению «Шрамы украшают мужчин».

² Японская связка «семпай — кохай», где первый — кто-то вроде учителя/наставника, а второй — ученик.

³ Ханакотоба — секретный язык цветов в Японии.

⁴ В Японии парень может сделать девушке предложение руки и сердца, подарив ей белую гвоздику.

⁵ В Японии обручальные кольца делают в основном из платины, белого золота или серебра.