«Я правда не хотела вставать утром с дивана и ехать в больницу. Я смотрела в белый потолок и хотела нанести себе другие, более болезненные, раны, чтоб до смерти, чтоб я больше не проснулась. Но раз я пишу эту запись, значит, я всё-таки поднялась и поехала в больницу. В груди давило, в горле тоже, но я держалась и не могла позволить себе проронить даже одну слезинку. Врач Чон дал мне подписать документы, потом отвёл в крематорий. Видела, как холодное и удивительно красивое лицо брата закрывали крышкой деревянного гроба и отправляли в печь. А после боль ушла. Я попрощалась, забрала деньги за дни, которые этот придурок не провёл в больнице, и ушла.

Помню, как холодный ветер хотел пробраться под пальто, под чёрную юбку, но я запахнула одежду и пошла пешком в кафе. Я нуждалась в охлаждении головы, привести хоть как-нибудь себя в порядок. И ещё мне нужно было решить, что ответить Намджуну. Но я правда не знала, что ему говорить! Вампир и вампир, что с того? Его отношение ко мне не фикция! Все наши разговоры были реальными! Даже сейчас, смотря на эти строки, я не знаю, как реагировать и что ему говорить, потому что я поступила так, как никогда раньше не поступала. Это было очень низко, но какая уже разница?

На работу я пришла с небольшим опозданием. Лоренцо знал о смерти брата. Но я всё равно была готова к выговору, когда он подозвал меня к столику, за которым сидел с гостем. Не ожидала я только, что его гость — господин Ким Намджун. Лоренцо сказал, что даст мне несколько выходных, а Намджун проводит до дома. У меня не было сил противиться, и я просто кивнула. Намджун мягко взял меня за руку и повёл к своей машине. Он тактично молчал, и я была благодарна ему. Только вот, стоя под дверьми моей квартиры, мне не хотелось его отпускать, не хотелось оставаться одной, я хотела, чтобы он был рядом. В тот момент мне было всё равно, человек он или вампир, мне просто хотелось не быть одной.

Я открыла дверь и потянула его внутрь. Не рассчитала свои силы и его заторможенную реакцию на это, раз я врезалась в стену, а он — в меня. Может, именно этот момент и стал последним сдерживающим фактором. Я была так близка к мужчине, который мне симпатичен. Я чувствовала его запах, его тепло, что странно, ведь он же вампир и ему несколько сотен лет. Но мне было так всё равно, что я потянулась к нему — обняла его за шею и поцеловала. Намджун не отвечал сперва, но потом прижал меня к себе, завладел моими губами полностью, что я почувствовала головокружение. А может, это было из-за того, что я весь день ничего не ела.

Он прижимал меня к себе, а я хотела быть прижатой к нему. Но поцелуй был малой частью, чего я желала в тот момент. Намджун это понял, когда я начала снимать его пиджак и расстёгивать рубашку. Мы всё так же стояли в коридоре. Он хотел меня остановить, но я не желала останавливаться. Я хотела секса, того самого, о котором многие так любят говорить и всё равно стесняются говорить. Мне хотелось заглушить боль, хотелось ощутить что-то хорошее в этот проклятый день, в который я осталась одна.

Он поднял меня на руки и понёс на диван. Мы продолжали целоваться, а я снимала свою футболку. Намджун нависал надо мной, а я таяла. Мне хотелось раствориться в нём, въесться под кожу, стать атомом. Мои пальцы потянулись к его ремню, но он остановил меня. Сказал, что ещё рано, что потом я буду сожалеть. Он обернул меня лежащим на спинке дивана пледом, а сам пошёл на кухню. Мне было стыдно. Я не хотела смотреть ему в глаза, но посмотрела, когда он пришёл и позвал ужинать. Я ожидала увидеть досаду и разочарование, но там была только улыбка. Намджун протянул мне руку, и я взялась за неё. Я ела, а он сидел рядом. Заговорил Намджун первым, и его слова могу процитировать:

«Мне жаль, что ты лишилась брата. Я понимаю, что он значил для тебя. Я не представляю свою жизнь, если сам когда-нибудь потеряю брата. Но предложение стать моей девушкой всё ещё актуально».

Мне стало любопытно, и я начала его расспрашивать, что он имел в виду. Намджун рассказал, что в клан могут приводить людей, но только тех, кто на долгие годы мог стать компаньоном, другом, любовником и едой в одном лице. Такие люди, пока вампир пьёт его кровь, продолжают жить, и их жизнь может длиться десятилетиями и веками. Только, как он мне рассказал, не так много людей, проживших более двухсот лет. Я спросила, почему. Намджун ответил: «Вампиры не могут изменить свою судьбу, для них их жизнь как вторая попытка, а люди не выдерживают такого долгого скитания. Некоторые просят обратить их, а потом умирают, если не были достаточно сильны. Другие просят не пить их кровь больше и проживают ещё несколько лет, пока не умирают от нехватки яда, который содержится в нашей слюне. Ещё часть погибает в свете войн и соперничества между вампирами или кланами». Он рассказал мне это и дал ещё время на обдумывание. Намджун хотел уйти, но я попросила его остаться. Мне нужно ещё подумать, но я заканчиваю писать и уже знаю, какой дам ответ».

Она описывает всё очень ярко и подробно. Ей нравилось чувствовать свои же эмоции и наслаждаться ими даже после. Я прочитываю эту запись во второй раз и снова ощущаю, словно подглядываю за чем-то непристойным. И у неё таких записей достаточно. Я не всё буду показывать, некоторые записи не так важны, как другие. Брат не представлял свою жизнь, если я погибну. Только вот я могу представить свою жизнь с его потерей. Я не мог поверить в это известие, да и ещё такое запоздалое, но мне пришлось собирать вещи и ехать. Потому что Юнджи просила. Слышу стук в дверь, вампир говорит, что пришёл какой-то важный человек. Я спускаюсь и приветствую его. Он один, одетый в серый костюм, его глаза бегают из стороны в сторону, его лоб и лысина покрываются испариной, но говорит:

— Я… я слышал, что произошло. И… бывший глава клана «Зелёные кобры» был инвестором моей компании и очень сильно мне помог несколько десятков лет назад. И…

— И вы пришли оказать благодарность и поприветствовать нового главу клана, у которого даже названия и символики нет? — усмехаюсь и смотрю на него с недоверием и пренебрежением.

— Да. Нет… Я хочу сказать, что у меня есть то, о чём следует знать нынешнему главе клана и тому, кому бывший глава доверял. И также я хотел бы увидеть госпожу Мин, — мужчина вытирает испарину, и мне становится интересно.

— Её нет. Она умерла два года назад, — делаю паузу, вижу его вытянутое лицо то ли от страха, то ли от удивления. — Что вас связывает?

— Я… не могу рассказать, — он косится на других вампиров в гостиной. Протягивает папку с документами. — Вот. Господин Ким сказал, что вампиру по имени Ким Тэхён я смогу довериться и рассказать тайну, которую лучше держать в секрете и которую он должен так же защищать.

Я беру папку, начинаю просматривать документу и вспоминаю о просьбе Юнджи. Она просила меня найти владельца этой корпорации, господина Чхве, и уберечь его дочь от нашего тёмного мира. Я не видел в этом срочного дела, но, видимо, это было очень важно. Смотрю на следующий документ, и… не могу поверить. Я многое повидал за свою жизнь, но не такого. Мужчина продолжает потеть и нервничать, а я смотрю на него с шоком и злостью. Такое ощущение, будто меня предали. Но больше я не могу поверить, что и мой брат, и она пошли на это. В её дневниках об этом не было сказано. Либо она очень умело всё расписала, что сразу и не узнаешь правды.

«Я согласилась. Утром сказала об этом, а Намджун обрадовался, словно я сообщила ему, что беременна или согласна выйти за него замуж. Он сказал, что мне не нужно работать в кафе, что я могу окончить университет и найти другую работу, если захочу. А я согласилась. Он помог мне собрать вещи, съехать с квартиры, и вот я уже живу в большом особняке вампиров, находящемся за городом и окружённом лесом. Многие вампиры озираются на меня, не доверяют. Но мне всё равно. Я наконец почувствовала хоть какое-то счастье за последние месяцы. И я наконец свободна и могу делать то, что хочу, и с тем, кого люблю.

Намджун отвёл меня в свою спальню. В комнате большая кровать, обои с витиеватыми узорами, люстра, которую я никогда не видела прежде, большие окна с белоснежным тюлем. Он открыл шкаф, который купил специально для меня и в котором уже лежали некоторые вещи.

«— Здесь пижамы, полотенца и некоторые другие вещи для личных нужд».

Он указал на красивое и кружевное бельё. Я хотела спросить о нём, но Намджун пояснил — видел мои размеры на этикетках. А потом он открыл ящик и достал оттуда ещё что-то кружевное. Перчатки. Почти до самых локтей. Он аккуратно одел их на меня и поцеловал тыльную сторону, прошептав «моя госпожа». И я обняла его. Я была так ему благодарна и так хотела поцеловать, но он поцеловал меня первым. Накрыл губы своими и растягивал момент, шептал нежности. А потом я упала на идеально выглаженную кровать. Намджун спросил, хочу ли я продолжить. Я хотела.

Я сама сняла с себя рубашку и избавилась от других вещей. Сидела перед ним полностью обнажённой, но в кружевных чёрных перчатках. Он рассматривал меня, словно видел перед собой картину, а не живого человека. А потом он разделся сам и начал целовать каждый участок кожи, говоря, какая я красивая и восхитительная. Его губы были нежными, но его пальцы ещё нежнее. Они едва касались кожи, даря миллион мурашек и доводя меня до дрожи. Я спросила, когда вампиры пьют кровь. «Во время секса», — он ответил. Предложил попробовать, и я захотела.

Намджун гладил меня, касался там, где я никогда себе не представляла. Его пальцы были так близко к проникновению, но не доходили до этого. Я дрожала от нетерпения и желания. И вот он оказался во мне, и я подумала, что сначала умру, а потом я начала таять. Но это было началом. Он целовал мою шею, пока я не ощутила ещё одновременно толчок внутри и укус. Мне показалось, что я взорвалась, что я приняла какой-то наркотик, раз голова закружилась, перед глазами начали танцевать звёзды. Но с каждым его глотком я становилась ещё мягче, а с каждой фрикцией я хотела ещё больше ощутить его внутри себя. Это было невероятно и настолько восхитительно, что я долго не могла прийти в себя, моё сердце билось, и я давно не ощущала себя настолько живой и реальной, как в тот момент. Намджун был рядом, обнимал меня и говорил, что никогда не оставит меня».

К несчастью — ложь. Он умер раньше.