— Огонек, ешь аккуратней, а то подавишься.

Рифф открыл глаза и увидел перед собой миску с бульоном, который умеет варить только папа, наваристый, щедро приправленный и с просто огромными кусками мяса.

— Плости! — улыбнулся Рифф, обнажая беззубую улыбку.

— Дорогой, а мясо не слишком жесткое для него? — обеспокоенно покачала головой мама.

— Нет, в самый раз. Рифф, ты же справишься? Ты же сильный воин?

— Сильный!

Рифф улыбнулся еще шире, когда тяжелая рука отца стала небрежно гладить его по голове. Как же он скучал по такой нехитрой ласке. Хотелось бы ему вернуться в то время, когда они были счастливы все вместе.

— Я тоже сильная! — Финна обиженно стукнула по столику.

— Я и не спорил, — хохотнул гормиан.

Потом все замерло, даже языки пламени перестали трепыхаться. Рифф недоуменно открыл рот, моргнул раз-другой и встал из-за стола. В голову пришло осознание, что он теперь не маленький беззубый мальчик, а гормиан, облаченный в доспехи герольда. Краем глаза он заметил странное движение и обернулся. Окружение начало дрожать и постепенно меняться: атмосфера счастья, наполнявшее пещеру, уступала место чему-то страшному и горькому.

«Это больше похоже на правду», — нервно усмехнулся Рифф, когда увидел небритое с опухшими и покрасневшими глазами лицо отца, полное грусти и ненависти то ли к миру, то ли к самому себе, и напуганные лица матери с сестрой, чьи щеки блестели от недавних слез.

Да, страх и ненависть, вот, что обитало в их доме. Беззаботная улыбка матери — бред. Дружные семейные ужины — мимолетное наваждение.

От нахлынувших воспоминаний стало дурно, Рифф почувствовал, как его накрывает тошнота. Он нагнулся и почувствовал, как еда, что он ел сегодня выходит наружу вместе с чертовым супом отца. Слезы и сопли смешивались с рвотой, отчего кружилась голова. Рифф прищурился и отвернулся, приговаривая: «Храброму воину страх не видан, он видит лишь цель, к которой идет. Храбрый воин не знает испуга, он знает лишь цель, для которой рожден. В его груди пламя. Он есть огонь. Он есть огонь». Как заведенный он снова и снова шептал священные строки, пока не услышал шелест травы и листьев. Эти звуки чужды для огненных земель, где ничего не растет, что напрягло Риффа.

Он глубоко вдохнул и с шумом выдохнул, прежде чем открыть глаза. От родной пещеры не было ни следа, его окружал густой лес. Необычайно высокие деревья угрожающе нависали, а их ветви слегка подрагивали на ветру, создавалось впечатление, что весь лес насмехался над ним.

— Рифф.

Он резко обернулся. Никого. Может, ему послышалось, а, может, просто разыгралось воображение.

— Рифф.

Он повернулся обратно и вздрогнул: перед ним стояла Ао-ки. Она была совсем близко, Рифф чувствовал кожей ее ледяное дыхание. Словно мертвец она смотрела на него немигающим, стеклянным взглядом.

— Почему ты не спас меня, Рифф?

— Я пытался.

— Врешь.

Ее слова эхом разнеслись по всему лесу, а потом все резко затихло. Ничего не было слышно: ни шелеста листьев, ни покачивающихся ветвей, даже дыхание Ао-ки стало бесшумным. Ее лицо искривилось, волосы взъерошились, а ее тело неестественно вывернулось.

— Ты не спас меня!

— Прости меня.

— Не спас! Не спас!

Ао-ки с истошным криком повалила Риффа на землю и силой сжала свои ладони на его шее. Рифф с ужасом наблюдал, как ее глаза выпали, обнажив черные, как смоль, глазницы, из которых капала фиолетовая кровь. Она падала ему на лицо и обжигала, словно не кровь, а пламя. Дышать становилось все труднее, но несмотря на это он хрипел: «Храброму воину страх не видан, он видит лишь цель, к которой идет. Храбрый воин не знает испуга, он знает лишь цель, для которой рожден. В его груди пламя. Он есть огонь. Он есть огонь».

Неожиданно в голове что-то стукнуло, пелена, застилающая глаза, исчезла, и Рифф понял, что находится в комнате, где вместо стен и потолка были зеркала. Посмотрев на одно из них, он вздрогнул: из отражения на него смотрел не герольд, а испуганный жалкий подросток с безобразными ожогами. Этот подросток был не кто иной, как он. Нынешний он.

Но не только себя Рифф увидел в зеркале. Там была и она. Он обернулся. Ао-ки сидела, прижав ноги к груди. Она казалось такой хрупкой, как стеклышко. Рифф осторожно приблизился.

— Привет, Рифф. Как ты? — слишком обыденно спросила Ао-ки.

— Как я? Что за дурацкий вопрос? — Рифф резко наклонился и грубо развернул ее к себе, чтобы она хорошо рассмотрела его. — Посмотри на меня! Это твоих рук дело! Все это! И я, и стража, и король, и даже ребята! Кто дальше? Финна? А, может, все жители Горма? Мы теперь не семья? Все кончено? Все забыто, будто и не было? Что нам делать? Вот что? Ты враг или друг? Отвечай! Отвечай же ну!

— Простите, мне так жаль, — ее дрожащий голос звучал так тихо, что Рифф понял сказанное лишь по губам.

Его хватка ослабла, и он отпустил ее, сев рядом, не в силах сдержать слезы. Он закричал так громко, как только мог, и заплакал. Слезы текли потоком, кислорода не хватало, но он не переставал кричать. Он злился на нее, но больше всего он злился именно на себя. Он не смог никого защитить. Он не смог стать истинным гормианом, коим он себя считал. Но вскоре истерика прекратилась так же внезапно, как и началась. Рифф смотрел на свое отражение устало и несколько опустошенно. От прежнего юношеского огня в груди остались лишь тлеющие угли.

— Но ты все-таки здесь. Со мной, — Ао-ки положила свою ладонь поверх его.

— Где мне еще быть.

— Я не хотела всего этого.

— Я знаю.

— После всего, что я сделала, ты до сих пор хочешь спасти меня?

— Несмотря ни на что.

— Ты не прекратишь меня искать?

— Никогда. Мы же семья.

— Мы — семья, — повторила Ао-ки и рассыпалась на тысячу осколков.

Зеркала в комнате начали трескаться и лопаться, осколки с шумом вылетали и падали в пропасть. Рифф почувствовал, как в эту пропасть падает и он. Бесконечная пустота окружила его, а он все падал и падал.

Рифф открыл глаза и жадно заглотил воздух, словно всю жизнь ждал этого момента.

— Зотобба! Рифф, мы уж думали, ты не очнешься! — прокричал Эрон и навис над другом.

— Не кричи так, — Айкор щелкнул Эрона по уху и взволнованно посмотрел на Риффа. — Как ты себя чувствуешь?

Рифф пошевелил пальцами ног. Наконец он очнулся: в реальности, а не где-то еще. Видеть друзей хоть и в ссадинах, но живыми было большой радостью.

— Нормально. Хоть сейчас готов в бой.

— Отлично, а то мы не на шутку разволновались. Лекари так долго кружили вокруг тебя. У Трека даже аппетит пропал, — затараторил Эрон.

— Угу, есть совсем не хотелось, — Трек для наглядности погладил живот.

— Сколько я спал?

— Около недели. Я сам очнулся совсем недавно, два дня назад, так что точно не скажу, — Айкор указал на забинтованную голову.

— Да, Айкор сильно ударился головой. Я уж начал думать, что у него все мозги вышибло. Зато я очнулся сразу, так что с уверенностью говорю, что прошло ни много, ни мало девять дней, — Эрон демонстративно показал девять пальцев.

— Как твой отец?

Айкор грустно отвел взгляд, уши опустились и дрогнули. Трек и Эрон положили руки ему на плечи, пытаясь поддержать друга.

— Его грудь вся в ожогах, и он все еще без сознания. Лекари разводят руками. Зотобба… Стоит признать тот факт, что Ледяное королевство временно осталось без короля, — Айкор сел на край кровати, на которой лежал Рифф.

— У них есть король, — сипло произнес Рифф, но, откашлявшись, уже увереннее добавил. — И король этот — ты.

***

Авила сидела рядом с кроватью Кори и до сих пор не могла поверить своим глазам: совсем недавно он был в добром здравии, а сейчас похож на безмолвную статую. Авила все прокручивала в голове, что они сделали не так. Возможно, не стоило пускать за порог ту Хранительницу, но откуда ж им было знать. Зачем она сделала это? Зачем напала на короля, который к тому же являлся отцом ее друга?

Первая слеза упала на ее ладонь, открывая путь следующим. Мир, который был до этого, рухнул, теперь их ждало что-то туманное и грустное. Авила нервно сглотнула и рукавом вытерла слезы, не отрывая глаз от лица любимого. Он все также неподвижен. Он не мертв, но и не жив. Король пал, уступая место новому королю.

«Он еще не готов», — прошептала Авила самой себе. Она не хотела, чтобы ее мальчик вырос слишком быстро. Она не хотела, чтобы такое мимолетное детство вырвали из его рук так поспешно. «Словно оторвут крылья», — пронеслось у нее в голове.

Внезапно дверь отворилась — это была королева. Ее подбородок был вздернут, спина была идеально ровной, а взгляд гордый и сильный: все в ней кричало о ее титуле. Авила всегда восхищалась ею, ведь не каждая сможет держать лицо, когда случилось такое несчастье. Она уже не смогла.

Авила вздохнула, неловко заправило пряди за ухо, сделала реверанс и тихонько направилась к выходу, склоняя вниз голову, показывая почтение. Ей нельзя было беспокоить Ее Величество своим присутствием, ведь она всего лишь фаворитка. Иными словами — никто.

— Можешь остаться.

Голос королевы оттолкнулся от стен и резонировал по коже, покрывая ее мурашками. Авила подняла голову и повернулась:

— Спасибо, Ваше Величество.

— Оставьте нас.

Стража спешно ретировалась, исполняя приказ. Авила начала перебирать в руках жемчужное ожерелье, что ей подарил Кори на прошлый День рождения. Она была одновременно и удивлена, и смущена: впервые за столько лет она осталась наедине с королевой.

Невоза подошла к окну и задумчиво дотронулась до ледяного узора на окне. Взгляд ее устремился куда-то вдаль, а уши опустились, несильно, но достаточно, чтобы это заметил зоркий глаз Авилы, что всегда улавливал такие мелочи. Авила невольно улыбнулась, в голове всплыл образ Айкора, чьи уши всегда выдавали подлинное настроение. «У них больше общего, чем она думает», — подумала фаворитка.

— Ты, наверно, удивлена моим решением, — наконец нарушила тишину Невоза.

— Не буду скрывать этого. Да, удивлена. И даже очень.

— Я не ненавижу тебя, если ты об этом.

— И в мыслях не было. Вы — достойная гормианка, поэтому выше этого.

— Был бы кто другой, я бы подумала, что он лукавит, но это не в твоем стиле, Авила.

— Потому что не умею.

Невоза хмыкнула и сдержано улыбнулась: эта ситуация ей казалась такой нелепой, что смешно. Любой уважающий себя аристократ скрывал бы до последнего своих фаворитов, а они же раскрыли все карты в самом начале. Теперь все знают о распущенности королевской семьи, но, что самое ужасное, все знают об их неудачной любви, а их сын — лишнее подтверждение этому.

— Это из-за Фабио? Вы подумали, что Кори тоже позволил бы ему побыть с вами, — Авила сделала пару шагов к королеве.

— Во-первых, ты не можешь говорить, пока я не заговорю.

— Простите за мою опрометчивость.

— Во-вторых, король Кори, ты не можешь обращаться к нему так фамильярно. Может, он и разрешал тебе, но пока я здесь, ты так делать не можешь.

— Простите, пожалуйста, Ваше Величество.

— Думаю, тебе стоит научиться приличию.

— Всенепременно займусь этим.

— А говоришь, что врать не умеешь.

Авила улыбнулась, а Невоза улыбнулась в ответ. За эти девять дней они порядком устали. Одна неустанно сидела у постели возлюбленного, металась в сомнениях и раздумьях, а другая то и дело переговаривала с послами и советом. Такие разные проблемы, но одинаково выматывающие.

— Скоро у Айкора коронация, я думаю он разрешит тебе присутствовать.

— Оу… Не сказать, что я не знала, но все равно… Тяжело к такому привыкнуть.

— Ты справишься.

— Когда это будет?

— Завтра. Дальше оттягивать этот момент уже нет смысла.

От потрясения у Авилы подкосились ноги и закружилась голова. Пошатываясь, она облокотилась о стену. Коронация слишком поспешна, значит, совет и королева уверены, что Кори не придет в себя в ближайшее время, если не очнется никогда. Мысленно все уже похоронили короля, кроме нее, она еще не готова смирится. Не готова.

— Он знает? — тихо спросила Авила.

— Скоро я скажу ему, но он наверняка догадывается. Он — умный мальчик.

— Да, он такой.

Королева развернулась на каблуках и пошла к выходу: у нее еще куча дел, она и так потратила время впустую. Но перед тем как уйти она взглянула на кровать, где лежал ее муж, а потом перевела свой взор на Авилу и сказала:

— Ты все время говоришь глупости, но в одной вещи ты не ошиблась. Если бы такое случилось со мной, то я бы хотела, чтобы Фабио был подле меня.

Когда дверь за Невозой захлопнулась, Авила бессильно села на пол, подперев лбом холодную мраморную стену. Как бы она хотела повернуть время вспять. Она чувствовала, как счастье тает на глазах словно снег по весне.

***

Трек не отводил взгляд от Слоггу, желудок просил есть, но вот в рот ничего не лезло. Странно, ведь раньше от переживаний наоборот хотелось есть, но за эти девять дней Трек привык к таким ощущениям. Он озадаченно почесал затылок: все это время его голова была полна размышлений, что они будут делать потом, когда Рифф поправится. Королева позвала Айкора к себе, значит ли это, что Рифф прав, и теперь Айкор — король? Браслеты сломаны, значит ли это, что Могучие Лорды и Гормити погибли?

— Куча вопросов, но ни одного ответа…

— Ты что-то сказал? — к нему повернулся Эрон, до этого смотревший в окно, напевая глупую песню.

Удивленный тем, что он произнес свои мысли вслух, Трек с силой сжал кулак, отчего Слоггу с хрустом треснула пополам и упала на пол. Эрон и Трек несколько секунд молча смотрели на бедное Слоггу, потом посмотрели друг на друга и продолжили разговор:

— Так что ты сказал, а то я не расслышал.

— Эм… Ничего такого. Я просто все думаю.

— Ты? Думаешь? — присоединился к разговору Рифф.

— Ха-ха, смешно, — нахмурился Трек.

— Прости, друг, я просто пытался немного охладить обстановку.

— Нет, ты молодец, только давай «охлаждением» будет заниматься Айкор, — Эрон спрыгнул с подоконника и подошел ближе к друзьям.

— Да, он в последнее время что-то огненным заделался, — фыркнул Рифф.

— В этом ты прав.

Рифф и Трек переглянулись: улыбка Эрона выглядела слишком наигранной, а он из ветряных, значит, даже он понял насколько все плохо.

— Все эти дни я задаюсь вопросом, — вернулся к разговору Трек. — Что нам делать дальше?

— Что за глупый вопрос? Искать Ао-ки, конечно.

— Рифф, ты же не серьезно? — Эрон непонимающе наклонил голову.

— Что значит не серьезно?

— Искать есть смысл, когда потерял, а мы прекрасно знаем, что Ао-ки ушла, — Трек пожал плечами.

Рифф был поражен недогадливостью друзей. Почему они говорят такие глупые вещи, когда все как на ладони? Видимо не только Айкор ударился головой. Видимо, стоит озвучить вслух простые истины.

— Вот именно! Мы же не знаем, куда она ушла! Надо ее найти!

— А если она не хочет, чтобы мы ее искали, — Эрон устало развел руками.

— Что значит не хочет?

— То и значит! Она сама ушла, Рифф, я видел.

— Но она плакала, а это значит, что она не хотела!

Рифф чувствовал, как волна гнева захлестнула его. Она же звала его на помощь… Или нет? Неужели он сходит с ума? Нет, совершенно точно Ао-ки звала его на помощь, и она плакала, когда уходила с той женщиной. Как же ее звали… Гелиос назвал ее Тиррой? Нет, не так. Танирой? Нет, но уже близко. Тинара! Да, он назвал ее Тинарой. Надо рассказать обо всем Айкору. Он поймет и поможет. Кто как не принц Ледяного королевства расскажет о ней?

— Тебе, наверно, показалось. Нас сильно ударило, помнишь? — Трек положил руку на необожженное плечо друга, чтобы успокоить.

— Ты меня час сумасшедшим назвал? — Рифф оттолкнул Трека.

— Что? Нет!

— Но очень толсто намекнул!

— Да, не называл он тебя так! — топнул ногой Эрон.

— Ведешь себя, как ребенок.

Все обернулись на голос. Айкор стоял, подперев дверной проем, его изумрудные глаза смотрели недовольно и раздражительно, скорее всего он слышал весь разговор. Постучав несколько раз пальцами по локтю, Айкор закрыл за собой дверь и подошел к спорящей троице.

— Ты на взводе, понимаю, но ты должен принять тот факт, что Ао-ки нас предала, — его голос звучал холодно, но в груди было тяжело, словно придавили камнями, хорошо, что он отрепетировал эти слова перед зеркалом.

— Нет, она не могла, — уши Рифф опустились, а глаза бешено забегали туда-сюда.

— Она не была заколдована, помнишь?

— Но ведь…

— Гелиос не мог ошибиться, — шмыгнул носом Трек, он был готов расплакаться.

— Та женщина… Она, наверно, заставила ее. Что-то сказала или вовсе шантажировала, или…

— Рифф, прекрати, — Айкор закатил глаза.

— Нет, послушай. Гелиос назвал ту женщину Тинарой. Она была с ними знакома, а еще упомянула… Как же ее…

— Туули, — вспомнил Эрон.

— Да! Мы чего-то не знаем. Надо вернуться в Башню света и все узнать!

— Как? Без Ао-ки мы не поймем, что говорит Башня, а браслеты и вовсе сломаны! Даже если ты каким-то чудом поймешь Башню, даже если найдешь Ао-ки и убедишь ее вернуться, а что дальше? — Айкор вышел из себя.

— Победим Тинару!

— О, ну да! Это же так просто! Вжух! И нет злодейки! Очнись, Рифф, браслеты сломаны помнишь? А когда они были целы, то мы ничего не смогли сделать. Лорд Гелиос не просто проиграл. Он мертв. Понимаешь? Мертв!

— Мы сможем что-то придумать! Мы всегда…

Айкор оттолкнул Трека и Эрона от Риффа и взял последнего за ворот рубашки. Глаза обоих горели от злости, если бы не раны Риффа, то точно бы подрались.

— Что всегда?! Справлялись? Я тоже так думал, и вот, что из этого вышло! Посмотри вокруг! Посмотри на стражников, что она ранила, их раны до сих пор болят, а они всего лишь защищали нас с тобой! Посмотри на моего отца, который до сих пор не пришел в себя! Посмотри уже на себя в конце то концов! Эти ожоги сделала не Тинара, а Ао-ки! Это все с ними сделала именно Ао-ки!

Яростная тирада могла продолжаться еще долго, если бы Трек и Эрон с силой не отодрали Айкора от Риффа. Все четверо тяжело дышали, а их уши нервно дрожали: так сильно они еще никогда не ссорились.

Айкор прикрыл глаза и медленно вбирал в себя воздух, чтобы затем медленно выдохнуть. Он не должен был терять самообладания. Для будущего короля такое поведение — позор.

— Я тоже хотел ей верить. Не винил ее до конца, но ты сам все видел и слышал, — тихо, но, чтобы слышали все, произнес Айкор. — Она не была заколдована. Это все ее рук дело, не дарканов или Тинары, а ее. У меня завтра коронация, и я бы хотел, чтобы ты присутствовал, ведь ты все-таки мой друг. Пойдемте.

После этого ребята ушли, оставив Риффа наедине с самим собой. В комнате воцарилась тишина, огненному казалось, что он слышит падение каждой снежинки за окном.

«Холодно», — прошептал Рифф и почувствовал, как на глаза проступили слезы. Который раз за сегодня он плачет? Ах… Первый. В реальности первый. До этого все было лишь иллюзией, что придумал его израненный разум.

Рифф вытер рукой скатившиеся капли, но тут же осекся — это была его левая сторона лица. Дотронувшись, он разбудил боль, таящуюся в ожогах. «Это сделала она», — в голове вплыл образ Айкора. Не зная, что делать с таким большим потоком противоречивых чувств, Рифф схватил подушку и швырнул ее. Она упала совсем недалеко, ведь сил у него было немного.

«После всего, что я сделала, ты до сих пор хочешь спасти меня?» — теперь в его голове говорила Ао-ки. Рифф схватился за голову. Он ведь обещал ее спасти. Или это снова было во сне? Он уже запутался, что сон, а что реальность. Бредит ли он или говорит правду.

«Ты не прекратишь меня искать? Искать есть смысл, когда потерял. Мы — семья. А если она не хочет, чтобы мы ее искали?» — голоса друзей быстро сменялись, в голове у Риффа образовалась полная каша. Рифф нагнулся, чувствуя приближающуюся тошноту. Перед глазами, словно кусочки пазла, появлялись разнообразные образы, не складывающиеся в целую картину: маркагоны, висящие на своих нитях, отец, затачивающий охотничий нож, улыбки друзей, плачущая Финна и та ведьма.

«Тинара. Это все она. Она во всем виновата. Она заплатит за все: за то, что забрала Ао-ки, за то, что сломала браслеты, за отца Айкора, за то, что посмела навредить моей семье!» — Рифф ударил кулаком по простыне и еще сильнее заплакал. Сегодня он потерял нечто очень ценное. Сегодня огонь, что горел в его груди и превратившийся в тлеющие угли, окончательно погас, оставляя после себя лишь горстку неприглядного пепла.

***

Сгущались сумерки. Ветер злобно завывал между щелями в камнях, отчего Эрону становилось не по себе. Не никогда не любил сумерки — время, когда день уступал время ночи. Рассвет куда больше подходил ему.

Эрон чихнул и замер, прислушиваясь. В замке Ледяного королевства было так тихо, что лишний шум ветряного мальчика лишь раздражал его обитателей.

— Здравствуй, Эрон.

Эрон аж подпрыгнул от испуга. Он совсем не ожидал увидеть Зотоббу в столь поздний час.

— О, Зотобба, привет.

Он смущенно улыбнулся и оглядел ее. Она все также красива, и все также ее окружает толпа стражников. «Хоть что-то в этом мире постоянно», — хмыкнул Эрон, а вслух сказал:

— Не ожидал тебя здесь увидеть.

— Решила проведать Айкора.

— А, ясно.

— А ты что здесь делаешь?

— Я просто гулял, было над чем подумать, а думается мне лучше, когда я в движении, но я как раз иду к себе.

— Хм, может это судьба, что мы встретились сейчас, — Зотобба задумчиво накрутила один свой локон на палец. — У меня есть к тебе просьба.

— Просьба?

Зотобба взяла Эрона под руку и прогулочным шагом повела его в противоположном от гостевых спален направлении. Эрон, взволнованно обернулся, наблюдая затем, как постепенно отдаляется его комната.

— Меня беспокоит Айкор, — у Зотоббы было лицо, будто она проводит самые настоящие деловые переговоры.

— Он многих беспокоит.

— Значит, ты заметил, что он ведет себя странно.

— Странно? Ну, я бы не сказал, но просто сегодня он поссорился с Риффом, наверно, это его расстроило. Но думаю они скоро помирятся, они только кажутся злючками, а на деле настоящие друзья.

— Вот как. Буду иметь в виду. А я уж думала, что он волнуется о коронации.

Эрон неловко почесал затылок. Да, определенно Айкора беспокоит еще и это.

— Эм… Думаю, что это его тоже волнует.

— Конечно, волнует! Его отец в таком плохом состоянии, поэтому его срочно сажают на престол, а ведь ему всего четырнадцать! Я сама то волнуюсь, а он тем более. Ох, прости за мою несдержанность, я просто сильно волнуюсь за него.

— Эй, ничего страшного, как его друг я тебя отлично понимаю. Если бы мне в четырнадцать сказали, что я должен стать королем, то притворился деревом или типа того.

Зотоббо звонко рассмеялась, но быстро взяла себя в руки, как только поняла, что ее смех был слишком громким.

— Деревом! Отлично ты придумал.

— Тебе нравятся мои шутки? Ты даже лучше Айкора, — Эрон нахмурил брови подобно Айкору.

Зотобба чуть ли не пищала от восторга, но снова осеклась, вспомнив, что вообще-то хотела попросить его о помощи.

— У тебя здорово получается… Ну, знаешь, поднять настроение, поэтому я хочу попросить об услуге. Хочу, чтобы ты поговорил с Айкором.

— Мы только сегодня с ним говорили.

— Знаю-знаю… Просто… Я хочу его как-то поддержать, но насколько мы с ним не были близки, я понимаю, что именно сейчас я ему ничем не помогу. Мои слова ему не помогут, ведь я всегда была готова стать королевой. Он, конечно, тоже, но со всеми этими вашими подвигами, сражениями с дарканами…

— Он мог передумать?

— Да, именно.

— Но если он передумал, мне надо, чтобы он передумал то, что он передумал?

— Что? Нет, — Зотоббо отрицательно покачала головой. — Я просто хочу, чтобы ты доказал ему, что он будет вашим другом даже будучи не герольдом, а королем. Даже если ты это знаешь, иногда нужно, чтобы кто-то дополнительно это подтвердил, понимаешь?

— Наверно?

— Так что ты согласен?

— Да?

— Отлично!

Зотобба радостно пожала ему руку, а Эрон с ужасом понял, что стоит прям напротив двери Айкора.

— Что? Подожди!

— Удачи!

Зотобба игриво подмигнула ему, громко постучала в дверь и спешно удалилась. Сердце Эрона ушло в пятки, когда перед ним появился Айкор.

— Эрон? Что ты здесь делаешь?

— Решил тебя проведать.

— Проведать? Меня?

Айкор недоверчиво поднял бровь. Он мог поклясться, что слышал голос Зотоббы, а теперь здесь стоит Эрон — дело явно нечистое.

— Ну, проходи.

В комнате было темно, а кровать была расстелена, видимо, Айкор уже собирался спать или уже спал. Эрон озирался по сторонам. Он уже был здесь, но в темноте спальня наполнилась некой загадочностью, будто он в гостях у темного мага.

— Ты прям рано лег, — сказал Эрон, наблюдая, как Айкор стучит по кристаллу на прикроватном столике, чтобы он зажегся.

— Потому что завтра сложный день.

Айкор слегка нахмурился, когда увидел Эрона, садящегося на расстеленную кровать.

— Что? Я не знал, что ты уже спишь, знал бы, надел бы пижаму, — улыбнулся ветряный.

— Так зачем ты пришел? — спросил Айкор, садясь рядом.

Кровать прогнулась под их весом, не сильно, но достаточно, чтобы их бедра скатились и соприкоснулись. Айкор заметно напрягся, но отодвигаться не стал.

— Просто решил поинтересоваться как ты. Завтра коронация, а сегодня ссора с Риффом, -пожал плечами Эрон.

— А… Ну… Нормально…

— Ты оказывается любишь мягкие матрасы.

Последние два слова Эрон прошептал в самое ухо Айкора, из-за чего тот густо покраснел, прикрыл злосчастное ухо и повернулся к Эрону, и их лица оказались в опасной близости.

— Что? — Айкор прозвучал неестественно звонко.

— Говорю, не знал, что спишь на мягком, иначе дал бы тебе в шатре побольше подушек.

Эрон так невинно улыбнулся, что Айкор начал упрекать себя за такую глупую реакцию. Они друзья, а он ведет себя как самый настоящий дурак.

— Король Айкор… Странно звучит, не находишь?

— Нет, вполне обычно. Моего прадедушку так звали.

Айкору начало мерещиться дыхание Эрона на своих губах. Такое горячее.

— Прадедушку? Я и не знал.

— П… Потому… Потому что я и не рассказывал.

Воздух в комнате стал тяжелым, или же Айкору так казалось, но дышать ему стало труднее. Сердце бешено заколотилось в ожидании чего-то, чего именно оно не знало, но догадывалось. Уши предательски задрожали от нетерпения, и Айкор готов был провалиться сквозь землю, когда понял, что Эрон заметил это.

— Что еще ты мне не рассказывал?

Голос Эрона резонировал по ушам Айкора приятной вибрацией. Айкор не знал, смотрит ли Эрон сейчас на его губы, но ему хотелось, чтобы так оно и было, ведь в данный момент он бесстыдно гипнотизирует чужие губы.

Айкор и не понял, когда успел наклониться так близко, что Эрону оставалось лишь немного выпятить губы, чтобы преодолеть такое жалкое расстояние между ними.

— Я не говорил тебе… Какой ты красивый.

Слова так неосторожно оброненные принцем заставили Эрона потерять последние капли самообладания. Он сделал резкий рывок вперед, что заставило Айкора пошатнутся. Не упал он, только потому что вовремя схватился за край матраса

Их первый поцелуй был настолько же неуклюжим, насколько и страстным. Они мяли губы друг друга, толком не осознавая, что делают. Потом Эрон отпрянул, чтобы сразу же начать целовать щеки, лоб и уши Айкора. Особенно внимание он уделил ушам, немного прикусывая кончик и мочки, отчего Айкор со всей силы вцепился ногтями о шею Эрона, не в силах противится новым чувствам, что скручивались внизу живота.

«Она старше тебя, и пока она ждала, начался срок ее Силы», — так не вовремя вспомнившиеся слова матери так напугали Айкора, что он оттолкнул Эрона, а сам сполз на пол.

— То, что мы делаем… Все это неправильно. Завтра у меня коронация, Зотобба и я станем официальными супругами. Мы не должны были делать этого. Тебе лучше уйти.

Эрон растерянно вытер рукой слюну с губ, а затем подошел к ледяному и осторожно протянул ему руку:

— Айкор, я…

— Я сказал уходи! Ты не слышал?! Это приказ! — Айкор яростно ударил по протянутой руке.

Эрон прижал покрасневшую руку к своей груди и выбежал из комнаты, громко захлопнув за собой дверь, а Айкор так и остался недвижим на полу не в силах пошевелиться.

***

Трек сидел в своей комнате задумчиво, щелкая по кристаллу: вот он горит, а вот не горит. Он не находил в этом ничего веселого, просто бесполезное занятие, чтобы убить время, поэтому он даже обрадовался, когда в его комнату вошел Эрон, хоть и без стука.

— О, Эрон!

Тот вздрогнул и удивленно уставился на друга. «Комнаты перепутал что ли?» — сделал вывод Трек.

— А, извини, час уйду.

— Нет, что ты. Можешь остаться.

Остановленный на побеге Эрон стоял как вкопанный лицом к двери. Трек обеспокоенно подбежал другу и увидел царапины на его шее, отчего Трек заволновался еще больше.

— Ого! Позвать лекарей?

— Нет! — слишком громко крикнул Эрон и схватился за шею.

— Ладно-ладно. Ты только не волнуйся. Это кто тебя так?

— Неважно.

— Рифф? Зачем ты к нему ходил? Он сейчас не очень в своем уме, так сказать.

  Эрон отрицательно покачал головой.

— Не Рифф? Айкор что ли?

Эрон на минуту замер, а потом начал слишком активно качать головой, вот-вот и она повернется на все триста шестьдесят градусов.

— Значит он. А к нему ты зачем ходил? День выдался тяжелый, он тоже не в себе, но я с ним поговорю, а то это не дело на друзей бросаться. Только, наверно, после коронации, чтобы настрой не портить.

После слова «коронация» Эрон закрыл рот рукой, его уши опустились, а плечи хаотично задрожали.

— Эй, да что произошло?

— Я…

Эрон не смог договорить из-за слез, Трек испугался, что его друг час задохнется от таких бурных чувств. Он не знал, как правильно надо утешать, поэтому он просто обнял его, поглаживая по голове и приговаривая:

— Ну-ну все будет хорошо.

— Н-н-не…

— Отдышись. Не спеши.

— Не будет, — промямлил Эрон и еще сильнее заплакал.

— Не говори глупостей, конечно же будет!

Трек чувствовал, как от слез намокает его рубашка, из-за чего та неприятно прилипла к плечу и задралась.

— Т-т-ты не понимаешь!

— Но ты же мне объяснишь?

— Я такой глупый. На что я только надеялся.

— Эрон, что произошло?

Эрон сделал несколько глубоких вдохов и выдохов через рот, посмотрел Треку прямо в глаза, затем отвернулся и прошептал:

— Это конец. Все. Завтра все закончится.

— Что закончится?

Трек недовольно нахмурился. Чтобы успокоить кого-то нужно очень много нервов, а их у него и так в последнее время не хватает, так еще и он вообще не понимает, что происходит.

- -Я… Мне нравится Айкор… — признался Эрон и упал на колени.

— Оу, — многозначительно протянул Трек.

У него были такие подозрения, но он не думал, что все настолько серьезно. К тому же он считал, что у них все взаимно. «А, он же помолвлен», — тут же вспомнил Трек. В такие неприятные ситуации он не попадал никогда в жизни, поэтому даже и не знал, что посоветовать, как утешить, как исправить все это. Уход Ао-ки, их ссора с Риффом, а теперь еще и это. Треку казалось, что вся жизнь вокруг него шла кувырком.

— Поплачь, станет легче, — каменный присел к Эрону и опять обнял

И Эрон заплакал, надеясь, что, как и слезы его глупые чувства вытекут, чтобы высохнуть навсегда.