Проснулся Эрон ранним утром, когда солнечные лучи только-только начинали отражаться от кристаллов, и удивлялся, как он вообще смог сомкнуть глаза после всего, что с ним произошло. В голову лезли разные мысли, которые были слишком сложны для ветряного мальчика.

— Трек? — неуверенно шепнул Эрон.

Ответом ему был лишь утробный голодный храп. Эрон не был уверен уместно ли такое описание, но он был уверен, что это вполне подходило услышанному. «Наверно, ему не терпится позавтракать», — подумалось ему.

— Трек, — уже громче произнес Эрон, гранича где-то между шепотом и обычным говором.

Трек с шумом сглотнул, замер на пару мгновений, а потом перевернулся на другой бок и засопел.

Эрон разочарованно цокнул языком: разбудить друга оказалось сложнее, чем он думал.

— Трек!

Ох, как же подскочил Трек, когда Эрон кинул в него подушку, из-за чего последний не сдержал смешок. Разбуженный Трек встал и медленно подошел к другу, всем своим видом пытаясь показать свое недовольство и раздражение.

— Извини, просто мне тут подумалось… — невинно пожал плечами Эрон.

— Что?

— Говорю, подумал я и решил тебе все рассказать.

— Прям сейчас?

— Ты все равно уже не спишь.

— Ты… Аргх! — Трек ударил себя по лбу и устало лег рядом с Эроном, не забыв посильнее пихнуть локтем живот ветряного.

Он, конечно, был рад услышать подробности, но не в это время и не таким образом. «Это вполне могло ждать до завтрака», — пробурчал про себя Трек. И зачем он только успокаивал и укладывал спать ветряного друга? Он, значит, долго не мог уснуть на холодном полу, а стоило ему заснуть, как его будят таким безобразным образом.

— Ты бессовестный, ты знаешь об этом?

— Я не подумал, прости.

— Тебе надо научиться думать головой, а не ветром.

— Эй, я же извинился. Говоришь прям как моя мама, ну или Рифф.

— Все тебе так говорят, и я, и Ао-ки, и Айкор…

Эрон одарил Трека недовольным взглядом, отчего тот неловко сжал губы. «Похоже и у меня ветер в голове», — поежился каменный.

— Так что произошло вчера.

Теперь неловко стало Эрону, он отвел взгляд от Трека, рассматривая ворсинки на одеяле, отчего каменный закатил глаза. «Разве не для этого он меня будил?» — проворчал про себя он.

— Так что?

— Не торопи меня.

— Так ты же меня ради этого разбудил!

Эрон заговорчески огляделся по сторонам, набрал в легкие побольше воздуха и наклонился к самому уху друга. С каждым словом лицо Трека вытягивалось, а глаза увеличивались.

— Ты сделал что?! — произнесенное было настолько громким, что Трек осекся и закрыл рот рукой, надеясь, что его крик не потревожил обитателей замка.

Спустя пару минут, окончательно убедившись, что никто не бежит проверять, что случилось, ребята продолжили разговор:

— Скажи, что я неправильно понял.

— Я поцеловал его.

— Зотобба! Он же помолвлен!

— Это вышло случайно.

— Не спорю, ведь даже в Каменном королевстве все знают, что, когда два парня из разных королевств, один из которых помолвленный принц, встречаются взглядами, то тут же начинают целоваться. Случайность и ничего больше, — Трек закатил глаза, уже второй раз, а ведь только утро.

Ему казалось, что благоразумие покинуло головы его друзей, найдя хорошую комнату в его голове, которая уже не выдерживала всего происходящего. Трек вздохнул, как же он скучает по спокойствию Каменного королевства, хотелось вернуться домой, поесть маминых пирогов с ягодами и забыть обо всем, что случилось. За этот месяц случилось столько плохих событий, сколько за всю жизнь у них не происходило.

— Я имел в виду, что не планировал этого делать, — оправдывался Эрон. — Я вообще не планировал заходить к нему, если бы не Зотобба.

— Хорошо, а то это было бы очень подло. Она попросила тебя его успокоить, а ты только больше все запутал.

— И не говори, самому тошно. Зачем так все усложнять? Какие-то фаворитки, какие-то помолвки… Для чего все? Вот у меня дома…

— У тебя дома любая фаворитка — жена. Папа мне говорил, что хочет этого жена или нет ей приходится мириться со второй или даже третьей.

— Наша любовь открыта!

— А тогда у тебя почему «закрытая»?

— Ты сам же сказал, что Айкор помолвлен.

— О, так ты помнишь это?

— С каких пор ты так ядовит?

— А с каких пор ты такой глупый?

— Вы все говорите, что всегда.

Оба нахмурились и недовольно надули щеки. Их глаза зло сверкали, а уши навострились, возможно, произошла бы крупная ссора, но затем лицо Трека смягчилось, и он, виновато улыбнувшись, сказал:

— Прости, в последние дни я чувствую себя скверно.

— Ничего. Ты тоже извини, что разбудил тебя, да и вообще за все. Я тоже малость на взводе.

Они хотели было обняться, как в дверь постучали. От неожиданности Трек толкнул Эрона, из-за чего тот кубарем скатился с кровати, поэтому, когда в комнату вошла служанка, она застала весьма странную картину, но, как и полагает воспитанной ледяной гормианке, она даже не подала виду.

— Доброе утро, — поклонилась служанка. — К сожалению, из-за недавних событий малая столовая закрыта, поэтому можете позавтракать там, где пожелаете, кроме тронного зала, спален королевской семьи и леди Зотоббы и зала для собраний.

— Есть у меня одна мысля, — подскочил Эрон и подбежал к служанке. — Мы пойдем завтракать к нашему другу!

Его лицо истощало жизнерадостность, словно и не было ничего вчера. Трек озадаченно погладил свой бурчащий живот, все-таки у Эрона один ветер в голове.

— Думаешь, он уже остыл?

— Эй, кто если не мы поддержим его в такое время?

***

Впервые за столько лет Ледяной замок наполнился шумом и оживленностью: слуги второпях драили все, что только возможно, одновременно расставляя ледяные скульптуры и развешивая гирлянды в форме снежинок; стража в парадной форме громко пела гимн Ледяного королевства, маршируя вокруг замка и торжественно размахивала флагом и гербом.

Айкор наблюдал из окна своей спальни за всем действом, с каждой секундой чувствуя усталость: он никогда не любил эти церемонии и приемы. Хотя в Огненном королевстве ему было весьма весело, не смотря на неловкость. Айкор невольно улыбнулся, вспомнив тот нелепый танец. Все же за последний год он сильно изменился. Свой собственный замок кажется ему чужим, а воздух в нем необычайно тяжелым.

Айкор вздохнул. Вот-вот прибудут гости, их будет не так много, как должно быть, из-за поспешности коронации, но все равно их будет достаточно, чтобы через час, а, может, даже меньше, надоесть скучными разговорами и слишком вежливыми улыбками. Сердце тяжело забилось в груди. Всего пара часов и его жизнь навсегда изменится, а Айкор все еще не решил хорошо это или плохо.

В дверь постучали, но Айкор даже не шелохнулся: он точно знал, во сколько должна прийти служанка, и, когда она открыла дверь и встала на пороге, Айкор медленно повернулся:

— Доброе утро, принц Айкор. Леди Зотобба просила передать, что хочет позавтракать с вами в библиотеке.

— В библиотеке? Спасибо, передайте, что я скоро приду.

Когда служанка скрылась за дверью, Айкор снова приковал свое внимание к окну. Он не смотрел на что-то конкретное, а просто надеялся, что хаотично падающие снежинки прилипнут к стеклу, сложившись в некое предложение или хотя бы слово, которое дало бы ему вразумительный ответ на все накопившиеся вопросы, но чуда не произошло.

Постояв так еще пару мгновений, Айкор наконец решился выйти из комнаты, надев и застегнув на все пуговицы черный с голубым узором камзол. Вскоре ему придется переодеться для коронации в еще более нарядную одежду, что Айкор считал пустой тратой времени, но традиции — это традиции, а их нужно соблюдать.

За дверью его в бархатных мундирах уже ждала стража. Она низко поклонилась и громко поприветствовала своего принца.

— Доброе, — кивнул Айкор и направился в сторону библиотеки.

Уши Айкора нервно подрагивали: он никогда не любил, когда за ним тянется вереница стражей. Хоть он и понимал всю необходимость данного мероприятия, но свое раздражение он деть никуда не мог, поэтому он почувствовал облегчение, когда вошел в библиотеку.

Библиотека — его любимое место, так что Айкор не удивился выбору Зотоббы. Она всегда знала, как поднять ему настроение. Мраморные шкафы умещали все книги, что были написаны когда-то в Ледяном королевстве и не мало книг из других земель, гигантский ледяной кристалл свешивался с потолка, освещая все вокруг слегка голубоватым светом.

В детстве Айкор часто прибегал сюда после нравоучений отца, прятался в самом дальнем углу и с головой окунался в очередную написанную историю, особенно ему нравились романы Каменного королевства про обычного шахтера, имевшему очень трудную жизнь полную разочарований и огорчений, а в конце он всегда погибал. Никчемно. Жалко. Одиноко. Такая литература была популярна в прошлом веке и вполне подходила духу того времени, сейчас же ее читали только замужние аристократки Ледяного королевства, и то лишь для того, чтобы поплакать и запугать такой судьбой своих детей, так что на самом деле Айкор прятался нисколько от отца, сколько от любопытных глаз. Ему совсем не хотелось, чтобы его увлечение становилось поводом для насмешек.

Юный принц усмехнулся самому себе, кто бы мог подумать, что он будет скучать по отцовскому суровому взгляду исподлобья. «Возьми себя в руки. Он же еще не умер», — Айкор дал себе мысленную пощечину, когда все вокруг говорят о неизбежной смерти короля, то трудно не поверить в это. — «Авила верит, и я должен».

— Доброе утро.

Нежный голос Зотоббы выдернул Айкора из раздумий. Мимо его внимания не проскочила некая нервозность в ее голосе, похоже она тоже волновалась насчет коронации, а, может, из-за чего-то еще. Он обернулся.

В центре библиотеки стоял небольшой круглый стол, за которым и сидела его будущая супруга. Ее наряд сверкал подобно хрустальной посуде, что лежала на белоснежной скатерти. Сразу видно, что подданные хотели еще больше подчеркнуть ее красоту. Среди огромных книжных шкафов Зотобба казалась такой хрупкой, что ненароком появлялось особое желание защитить, укрыть от всего плохого.

— Доброе, — улыбнулся Айкор и чуть касаясь губами, почти невесомо поцеловал ее ладонь, отчего Зотобба смущенно отвела взгляд. — Прекрасно выглядишь, — непринужденно сделал комплимент принц.

— Только сегодня? — Зотобба шутливо нахмурила брови и положила тарталетку с икрой в рот.

Сев напротив, Айкор почувствовал, как напряжение постепенно уходит. Все-таки рядом с ней он чувствовал себя комфортно, может, не все так и плохо? Из Зотоббы выйдет прекрасная жена, а королева еще лучше. Через несколько часов его королевой станет самая завидная невеста Ледяного королевства. Зря он себя накручивает. Они вполне смогут душа в душу прожить всю свою жизнь, нарожать кучу наследников и обойтись без всяких фаворитов.

— В остальные дни тоже, но сегодня ты превзошла саму себя.

— Что правда, то правда. Даже не представляю, что будет на коронации. Я, наверно, буду сверкать не хуже кристаллов на потолке.

— Смотри, чтобы не прикрепили на стену.

— А почему не на потолок?

— На стену проще тебя прикрепить, а на потолок замучаются, возможно, им даже придется позвать всю стражу.

— Вы, Ваше Будущее Величество, смеете намекать, что я толстая?

— Ни в коем разе. Хотя пустая тарелка говорит сама за себя. Ты, похоже, успешно завтракала без меня.

Зотобба опустила взгляд на блюдо с тарталетками и удивленно вздохнула: она и не заметила, как съела почти все сама. Гормианка засмущалась, ведь она будущая королева, а королевам нельзя столько есть, но совсем скоро она взяла себя в руки, ведь Айкор всего лишь шутил, он бы никогда не стал бы ее осуждать или смущать, по крайней мере специально.

— Ох, Ваше Будущее Величество, вы ведете себя слишком возмутительно! Мой отец будет вынужден позвать вас на дуэль.

— Ого, даже так? Передай ему, что я буду свободен лишь через месяц, а может и позже.

После этих слов по всей библиотеки разнесся громкий смех, а собеседники быстро взяли себя в руки и откашлялись. Они смущенно посмотрели друг другу в глаза, а потом Зотобба съела очередную тарталетку.

— Знаешь, друзья на тебя плохо влияют. Ты стал шутить.

— Но тебе же нравится.

— Мне все в тебе нравится… Ты же знаешь.

Уши Айкора дрогнули, а затем неловко прижались к голове. Она всегда так говорила, но отчего-то в этот раз ее слова ощущались по-другому, более откровенно и по-настоящему. Все-таки она его и вправду любит, а любит ли он ее? Айкор взглянул на ее улыбку и почувствовал, как теплота, исходящее из сердца, разносится по всему телу.

«Смогу ли я?»

— Ты только не волнуйся, не все сразу становились мудрыми королями, — Зотобба положила свою ладонь на его. — Ты же из-за этого волнуешься?

Ее тонкие и слегка холодные пальцы успокаивающе поглаживали запястье, словно уверяли, что все будет хорошо. И Айкору хотелось в это верить. Хотелось верить, что все наладится, что он наконец оправдает ожидания матери, хотелось верить, что сможет стать хорошим королем, хотелось верить, что отец все же проснется, а еще ему хотелось верить ЕЙ.

— Знаешь, ты права. Ледяное королевство не за один день строилось.

***

Рифф скучающе жевал кусок хлеба, запивая отвратительным отваром из целебных трав, по словам лекарей это должно помочь для скорейшего восстановления кожи. Огненный хмыкнул: «восстановление» — это не что иное, как заживление, но Рифф скептично относился к таким заявлениям, где-нибудь шрамы да останутся, все время напоминая о событиях той ночи. В груди опять заныло. Рифф пытался не обращать внимание на столь неприятное чувство, как грусть и беспомощность, поэтому он лишь агрессивно, насколько мог, откусил кусок свежего хлеба, отпил отвар и поморщился. Все-таки на вкус это было отвратительно.

— Доброе утро!

Огненный вздрогнул всем телом, когда в комнату без предупреждения ворвались его друзья с большими подносами в руках. Их лица были чересчур жизнерадостными, а уши довольно вздернуты вверх.

— И вам… Доброе… — озадаченно протянул Рифф.

Он был уверен, что после вчерашнего они будут дуться на него, хотя, сказать по правде, он и сам был недоволен своим поведением. Он слишком много требует и хочет. Им всего четырнадцать, что они могут без помощи герольдов и Ао-ки? Он явно перегнул палку.

— А где Айкор?

— А, он весь в делах. Коронация же, сам понимаешь, — отмахнулся Эрон и примостился рядом с Риффом.

— Ясно.

— Как себя чувствуешь? — спросил Трек, садясь вплотную к Эрону.

— Уже лучше. Думаю, смогу даже на церемонии присутствовать.

— Лучше не думай, а у лекарей спроси.

— Да, брось! Как я могу пропустить коронацию друга!

— Ты же не просто так пропускаешь, а по уважительной причине.

— Эрон, скажи ему! — Рифф возмущенно взмахнул рукой.

— А? Да-да, — несколько отстраненно согласился Эрон, но затем его выражение лица поменялось, и он улыбнулся.

— Эм, — Рифф покосился на Трека, но тот лишь неоднозначно пожал плечами. — Ладно… Но видишь? Эрон со мной согласен!

— Ой, делай, что хочешь. Я тебе не мама что-либо запрещать. У меня от этих разговоров живот разболелся, — буркнул Трек и принялся за свой поднос с кучей едой: что-то красное, скорее всего варенье, с белым кремом, который Рифф не смог никак идентифицировать<footnote>на деле это гормский аналог норвежского рисового крема</footnote>, лепешка с овощами, от которой пахло стандартными специями Каменного королевства, маленькие пирожные, на которых красовались шарики мороженого, любимое Слоггу Трека и большая кружка чая, судя по запаху в него были добавлены огнеягоды.

  Рифф сглотнул. Как же сильно он хотел все это попробовать, но ему нельзя. Желательно пить один лишь отвар, чтобы и действие было быстрее, и не тошнило или того хуже. Лекари итак сжалились над ним и разрешили целых два куска хлеба. Один он уже съел, остался последний, и то Рифф планировал оставить его на вечер.

Огненный в отчаянии отвернулся от Трека, но взгляд непреднамеренно упал на поднос Эрона, где ждали своего часа стандартный салат Ветряного королевства с хрустящей зеленью, блинчики с творогом и молоко. Не так разнообразно, как у Трека, но не менее желанно. Рифф был готов выть от несправедливости. Все-таки повара во дворце знают свое дело и учли все пожелания и обычаи народов разных королевств. Ох, Рифф был готов продать душу за наваристый птичий бульон.

— А ты чего не ешь? — Эрон сглазами полных любопыством склонился над подносом Риффа, где лежал лишь кусок хлеба и стакан с чем-то зеленым и мутным, глядя на эту жижу ветреному вспомнилось, как Тайфун один раз переел травы…

— Не смотри так. Это целебный отвар. Он только на вид такой, — Рифф демонстративно отпил из кружки, но тут же скривился. — Хотя по правде на вкус еще хуже, зато он очень полезный.

— Айкор сказал, что во дворце самые лучшие лекари, так что их отвар наверняка быстро тебе поможет, — улыбнулся Трек, но Рифф его энтузиазма не разделял.

— Да, я скорее сбегу, чем продолжу эту гадость пить.

— Не говори так, — Трек попытался сделать суровое лицо, подражая своей маме, когда та была в гневе, но судя по улыбкам друзей, это у него не вышло.

Каменный устало вздохнул, зачерпнул ложкой белый крем и наблюдал, как Эрон, движимый любопытством, склонился над кружкой Риффа и понюхал содержимое.

— Ой, бррр-фе, — ветряной зажал нос ладонью и весь скрючился.

Рифф и Трек покачали головой: все-таки Эрон любил преувеличивать, потом начался мирный завтрак, если кто спросит, то они и не вспомнят, о чем болтали, в памяти останется лишь теплое чувство безмятежности. Эрон как обычно шутил, Рифф подхватывал, а Трек весело смеялся, пожевывая Слоггу.

Когда все темы были обговорены, а вся еда съедена, Эрон и Трек встали, прихватив подносы, попрощались с Риффом и направились к выходу. Они планировали хоть чем-то помочь Айкору с церемонией или Зотоббе, или и вовсе самой королеве.

— Друзья! — окликнул их Рифф в самый последний момент.

Уши огненного виновато опустились, когда ребята обернулись. Рифф чувствовал, что просто обязан извиниться, ведь семья не должна ссориться. «Мы — семья», — собственные слова искрой вспыхнули в голове. Да, они — семья, но ненастоящая. Финна ждет его. Ждет его дома. Он должен забыть про Тинару, про дарканов, а самое главное должен забыть про Ао-ки, чтобы вернуться к сестре.

Всю ночь Рифф размышлял над произошедшем и пришел к прискорбному выводу, что Айкор прав. Им ни за что не найти Ао-ки. Они беспомощны. Остается лишь ждать, пока та сама решит вернуться. Они слишком зациклился, возомнил себя невесть кем. Истинный гормиан. Никакой он не истинный гормиан, а всего лишь подросток, заигравшийся в героя. Рифф вспомнил свое недавнее обещание, которое давал незадолго до всех событий. Он обещал вернуться домой. Он обещал стать ответственнее.

— Простите меня.

Искрение слова удивили Трека и Эрона, ведь не ждали от него извинений. Они не обижались на него, не винили, поэтому такой резкий порыв для них был шоком.

  — Эй, все в порядке, — Эрон широко улыбнулся.

— Да-да, тебе не о чем волноваться, — закивал Трек.

— Вы… Не сердитесь на меня?

— Даже в мыслях не было! — Эрон театрально охнул.

— Эрон прав, так что не беспокойся и отдыхай. Тебе нужны силы, чтобы быть с Айкором в такой важный момент.

— Спасибо.

***

— Это никуда не годится. Я просила лазурные салфетки, так почему они синие?

Айкор издалека наблюдал, как мать отчитывала слуг. Ее уши нервно подрагивали, а длинные рукава с меховой отделкой неистово колыхались. Лазурный был цветом ее коронации, поэтому Невоза придавала ему особое значение, но неудивительно, что такая спешная подготовка не так идеальна, как она представляла, что еще больше злило. «Синий, так синий», — принц мысленно пожал плечами, ему было наплевать какими салфетками вытирать лицо.

Вдруг он почувствовал сильный толчок: кто-то хлопнул его по спине со всей дури, но Айкор не был удивлен, скорее недоволен, ведь он знал, кто это был.

— Чего такой хмурый, кузен?

— И тебе здравствуй, Филкер, — Айкор недовольно нахмурился и зло посмотрел на собеседника, но тот лишь победно усмехнулся.

— Здравствуйте, — Филкер помахал Невозе рукой.

Королева закатила глаза: «Что отец, что сын». Она никогда не любила нарушителей покоя и не уважающих традиции, поэтому родство с таким как Филкер ее раздражало. Не будь она занята, то обязательно прочитала бы ему лекцию о дворцовом этикете, но к сожалению, а для Филкера к счастью, ее опрометчивые слуги разучились различать цвета.

— Ты рано, — сухо озвучил факт Айкор.

— Не рано, а вовремя. Я же все-таки член королевских скаутов, мне положено быть подле «короля», тем более уже скоро остальные гости прибудут. Не отставай от жизни, Айкор.

— И где же остальные скауты?

— Прибудут позже.

— Ну да, конечно, — Айкор вздохнул: Филкер в очередной раз сбежал из дому, найдя уважительную причину. — Как дядя себя чувствует?

— Скверно, так что он не придет.

«Не придет», — повторил внутренний голос. Отец Филкера хоть и брат самого короля во дворце редкий гость. Айкор видел его от силы два раза, поэтому даже внешность дяди стерлось из памяти, и на все всегда был один ответ: «Ему не здоровится». Принцу стало жаль кузена, ведь в отличии от него Филкер живет с больным отцом уже долгие годы.

— Эй, не будь таким хмурым, а то от одного твоего вида статуи растают. Может, Зотобба будет моей женой? А то она бедная с тобой умрет от скуки, — Филкер вытянул губы, как будто целовал кого-то.

— Не смешно, глупо и… не смешно!

— Как же мне нравится тебя злить.

Если Айкору было жаль Филкера пару мгновений назад, то сейчас он был готов плюнуть ему в лицо: у его кузена был феноменальный талант доводить родню до дрожи. Ничего особенного в его словах не было, но раздражение магическим образом охватывало все тело, благо Айкору всегда хватало выдержки.

— К счастью, я слишком хороша для тебя.

Гормианы обернулись. Зотобба весело подмигнула Айкору и пристроилась справа от него. В отличии от семьи своего суженного она имела иммунитет к словам королевского скаута.

— Кто ж спорит! Здравствуй, Зоти, — Филкер шутливо поклонился.

— Здравствуй. Слышала, что ты с успехом прошел испытание на ловкость, поздравляю.

— Спасибо, а еще я прошел испытание на быстроту реакции. Ха! — Филкер резко взмахнул рукой в сторону Айкора, а, когда тот с легкостью увернулся, то широко улыбнулся и довольно промычал.

— Прекрати.

— Вот ты зануда, братец.

— Айкор.

Требовательный голос матери ворвался в разговор, отчего Айкор дернулся, вздохнул и оставил собеседников, подойдя ближе, он сделал серьезное лицо и спросил:

  — Да, мама?

— Скоро уже начнут прибывать гости, так что убедись, что все готово. Мы должны встретить их подобающе, — холодна, как и всегда.

Мать никогда не была ласкова с ним, но Айкор никогда не терял надежды, что ее сердце оттает, и она перестанет быть Снежной королевой из сказок. «Она просто не умеет по-другому», — утешал самого себя принц. — «У нее просто такой характер». Мысленные оправдания помогли, Айкор проглотил ком в горле и тихо произнес:

— Обязательно сделаю все в лучшем виде.

***

Трек и Эрон помогали слугам протирать кристаллы, когда Айкор с Зотоббой и Невозой спустились, подошли к самой двери и застыли в ожидании кого-то.

— О! Вот и он. Хоть увидели его, — посетовал Трек.

За целый день у них так и не появилась возможность поздороваться с другом, сначала он был в делах, а затем и они увлеклись с помощью. Трек погладил заурчавший живот: они столько успели сделать, а вот обед успешно пропустили, о чем ему каждые три минуты напоминает организм.

— А кого они ждут? — Эрон озадаченно наклонил голову вбок.

— Герцога Леднегорья, Фабио Ди Неве<footnote>«pupazzo di neve» снеговик, т.е.неотразимый снеговик</footnote>, — рядом с ребятами, будто из воздуха, возник Филкер.

— Привет, Филкер, — поздоровался Трек, на что тот дружелюбно улыбнулся.

— Герцог? — не понял Эрон.

— Ему принадлежат земли Леднегорья, что находятся к северу отсюда, а еще он член Совета. Короче, он снежинка дальнего полета.

— Вот как.

Ребята дружно посмотрели на дверь, когда та отворилась. На пороге стоял высокий гормиан весьма крепкого телосложения, что было необычным для аристократов Ледяного королевства, а что уж говорить про его густые бакенбарды, обрамляющие щеки. Герцог явно был непопулярен у представительниц женского пола, хотя…

Подле него шли две гормианки лет восьми, судя по всему это были его дочери. Присмотревшись Эрон заметил маленькую фигуру, прятавшуюся за герцогом. Она была чуть старше Амати и совсем неуверенно стояла на ногах. «Значит, жена все же есть», — подумалось ветряному.

Эрон хотел было отвернуться и продолжить оттирать кристалл, так как хотел побыстрее закончить со всеми делами, как взгляд непреднамеренно упал на Айкора. Зоркий глаз заметил, как принц смущенно поджал уши, словно происходящее ему не нравилось. Хоть Эрон и плохо понимал поведение неветряных гормианов, но он знает Айкора, поэтому такая реакция на гостя, хоть и важного, его озадачила.

— Ого! Вот, что значит член Совета! Даже детей сюда привел, — удивленно воскликнул Филкер.

— Ну так праздник же, — пожал плечами Трек.

— Да нет же, глупый. Обычно фаворитам запрещается приводить своих детей в дом законного супруга, но он крутая шишка, так что ему достаточно сказать, что он от имени герцогства, и ему все простят.

— Опять эти фавориты, — недовольно буркнул Эрон, но затем его выражение лица сменилось на удивление. — Ты сказал в дом законного супруга?

— Ага.

— Он — любовник королевы?! — Трек чуть не грохнулся от изумления.

— Тише ты! — шикнул Филкер, а затем поморщился. — Да, он — фаворит королевы. Они друг друга стоят. Оба зануды.

— А эти дети не… — Эрон выглядел так, словно решал сложнейшее уравнение

— Ага, они единоутробные сестры Айкора.

— Ты так легко говоришь об этом, — Треку стало жаль Айкора.

Ребята одновременно проводили взглядом уходящего гостя и Айкора с семьей. Трек почувствовал, что не только из-за голода у него сосет под ложечкой: ему было неловко и грустно, словно он забыл надеть штаны перед выходом. «Сначала ссора Айкора и Риффа, потом Айкора и Эрона, а затем появление любовника королевы — одна неприятная ситуация за другой, и все они почему-то связанны с Айкором. Зотобба… Хочу вернуться домой и насладится тишиной пустыни», — каменному казалось, что в его голове скоро произойдет землетрясение: он был явно не готов к таким событиям. Он не понимал, почему в его королевстве любовники и любовницы считались чем-то запретным и постыдным, а в Ледяном вроде и скрытно, а вроде и открыто, в то время как в Ветряном вообще не было понятия любовников, так как у них многоженство, а как дела обстояли в Огненном Трек не знал, но и без этого ему было трудно. А ведь ему всегда говорили, что после каменных ледяные гормианы самые разумные, но сейчас Трек совершенно не верил их словам.

  — У вас все так… Странно, — протянул Эрон, вытирая злополучное пятно на кристалле.

— И это говоришь мне ты? — Филкер изумленно поднял брови.

Эрон повернулся к нему, моргнул несколько раз, а затем нахмурившись сказал:

— Справедливо.

Трек же решил промолчать.

***

— Прости, с этими делами я со всем не успевала писать тебе, — устало выдохнула королева.

— Ничего страшного, я никогда и не обижался на такие пустяки, — герцог поднял на руки свою младшую дочь и продолжил. — Это ты меня прости, девочки сильно по тебе соскучились, и я не смог им отказать.

— Ох, льдинки, вам надо научиться терпению, — Невоза погладила каждую девочку по голове.

— Мама, — маленькая гормианка протянула руки к матери и требовательно свела брови.

— Ладно, на этот раз я не буду вас ругать за капризы. Я понесу Менту<footnote>итал. «мята»</footnote>, — ласково улыбнулась королева, услышав это Фабио передал дочку любимой. — Все равно скоро дойдем до ваших комнат. А у вас как дела, девочки?

— Учитель Бром сказал, что у меня талант к пению.

— А мне, что к танцам.

Две гормианки говорили очень быстро, пытаясь перегнать друг друга, чтобы побыстрее получить похвалы от матери, которую та щедро раздавала.

Зотобба и Айкор не спеша шли за ними, поддерживая достаточное расстояние, чтобы не мешать. С такого расстояния было отлично видно, как девочки льнули к матери, а сама королева шла, прижавшись правым боком к герцогу.

На первый взгляд герцог создавал впечатление пугающего и нелюдимого гормиана, не любящий общество и выпивку. Первое впечатление было обманчивым лишь на половину, на деле же он был не из тех, кто не видел смысла молоть языком, Фабио Ди Неве был от природы стеснительным, поэтому часто просто не успевает, что-либо сказать, и только жизненный опыт, и любовь к королевству, пробуждали в нем силу и упорство, да такое сильное, что каждое собрание Совета заканчивалось вечным противостоянием между герцогом Леднегорья и герцогом Зимнедолья, а вот находиться в компании герцог любил, особенно льстило ему женское внимание, а когда это внимание его дочерей и королевы, то с лица герцога редко сходила улыбка.

Зотобба с детства обучалась у королевы, поэтому она прекрасно знала, что герцог Леднегорья был умным и надежным гормианом, и именно эти черты привлекали Невозу, с ним она чувствовала себя как за каменной стеной. Нет, скорее, как за вратами, которые не только не пустят неприятеля, но и откроются стоит только захотеть.

Смотря на королеву с герцогом сразу понимаешь, как важны титул и статус в Ледяном королевстве, ведь фаворитка короля — служанка, и она никогда не сможет так спокойно прибыть сюда с детьми, пусть у нее их никогда и не будет.

Когда в очередной раз одна из гормианок взяла Невозу за руку, Зотобба почувствовала, как напряглась рука Айкора. «Это их первая встреча», — с грустью подумала она. — «Ему, наверно, очень тяжело. Возможно, оно и к лучшему, что Авила не может иметь детей».

Чтобы хоть как-то утешить Айкора, Зотобба прижалась щекой к его плечу и нежно поглаживала его руку большим пальцем, пытаясь показать, что он не один, что его любят и не оставят, так они и шли, пока не дошли до гостевых комнат. Гормианки чуть ли, не пища от восторга забежали в свою комнату, тогда как герцог остался неподвижен, а вот его брови недовольно съехались на переносице, кого-то будет ждать лекция о подобающем для юных леди поведении.

— Тебе точно не нужна помощь? — спросил Фабио, когда дверь за дочками закрылась.

— Даже и не думай, — фыркнула королева и гордо подняла голову вверх. — Лучше отдыхай с дороги, слуги обеспечат тебя всем необходимым, остальным займусь я. Идемте.

Невоза прошагала к Айкору и Зотоббе, но затем остановилась и обернулась на герцога, тот лишь мягко улыбнулся, поклонился и прошептал своим глубоким баритоном:

— Слушаюсь, моя королева.

— То-то же, — хмыкнула Невоза, а ее уши довольно зарделись, почувствовав это и поддавшись мимолетному порыву, она смущенно почесала мочку, но затем ее лицо стало снова холодным и гордым. Больше она не оборачивалась, но чувствовала спиной, как герцог победно ухмыляется.

Сразу после этого королевскую семью ждал долгий день, состоящий из беглого заучивания речи и личного приветствия всех гостей, которых в связи с событиями было немного, но достаточно, чтобы Айкор порядком устал. Он чувствовал, как постепенно накапливается раздражение, поэтому, когда у него выдался целый час на отдых перед церемонией, он почувствовал облегчение, но не только из-за усталости в груди трескалось, словно замершее озеро под ногами, сердце.

Айкор перебирал в голове встречу со своими сестрами, которых даже не знает по имени. Он слышал, что у герцога есть дети, но, чтобы трое, почему их не знакомили, ведь они могли это сделать? «Потому что не хотели», — злобно ответил самому себе принц. Мента, так вроде зовут младшую. Она так сильно похожа на свою мать, может поэтому королева так обнимала ее? Может, все из-за того, что Айкор больше похож на отца? Или может все из-за того, что он не умеет танцевать и петь? «Ты не достоин. Не достоин ее любви», — глаз нервно задергался, уши прижались к голове, хотелось кричать, но было нельзя, хотелось сломать мебель, разбить окна и порвать все подушки, но это было по меньшей мере неразумно.

Ледяной гормиан вздохнул и устало плюхнулся на кровать, рука погладила край одеяла, словно пыталась найти то ли чувства безмятежности и счастья, что были вчера, то ли ветряного мальчика, из-за которых эти чувства и возникли. Айкор вспомнил, что говорил он, а что говорили ему, вспомнил тот самый поцелуй, такой стремительный и приятный. Айкор снова почувствовал те самые ощущения, что скручивались внизу живота. Он никогда не испытывал их раньше. Такое новое и неизвестное, будоражило ум. Ощущения, которые не успели расцвести, им надо время. Подходящее время. «Ты все испортил», — внутренний голос, словно дал затрещину, пробуждая от наваждения. Он прогнал его. Да, он и вправду сделал это. Он сам оттолкнул руку, что тянулась к нему. Все, что он умеет это лишь портить.

Айкор сжал свою правую ладонь в кулак. Еще недавно Зотобба прижималась к этой руке, а теперь он думает о другом. «Я такой нечестный», — признался где-то в подсознании. Принц, имеющий в невестах самую достойную из достойнейших, думает о каком-то ветряном мальчишке, если кто узнает — засмеет. «Кто для меня Эрон? Он мой друг, герольд, что сражался бок о бок. Все и больше ничего. Он не рос со мной с детства, он не знает меня, он не был со мной, когда мне было плохо, он не знает, как вести себя, он по-дурацки шутит, у него ветер в голове», — Айкор ударил себя кулаком по лбу. — «Зотобба. Зоти. Она всегда была рядом, она любит меня. Для нее чувства не шутка. Он по-настоящему любит, как и надо. Она умна, добра и красива, чего мне не хватает? Она идеальна. Зоти…»

«Смогу ли я», — повторил свой утренний вопрос Айкор. Глаза закрылись, и в голове появился образ взрослого ледяного гормиана с женой, а рядом бегают их дети, широко улыбаясь и громко хохоча. Счастливая семья, не нуждающаяся в фаворитах, которые только и могут, что рушить семью, кромсать и делить ее, пока ничего не останется. Нет, с ними никогда такого не случится, потому что они любят друг друга. У них будет куча детей, играющих в мяч прям во дворце, это и запрещено, но родители не будут их ругать, а лишь прочтут перед сном поучительную историю, а когда дети уснут, их мама и папа будут танцевать на балконе, опьяненные сиянием луны и напевающие придуманную ими же песню, а потом он спросит по привычке: «Ты любишь меня?» Чтобы потом услышать: «Конечно, глупый».

«Смогу ли я полюбить?» — спросил опять себя Айкор, чувствуя, как слипаются от усталости глаза, а тело само падает на кровать. У него есть целых сорок минут прежде, чем придут слуги с пошитым на заказ костюмом. «Уже люблю», — уже в полудреме услышал принц свой внутренний голос.

***

— Зотобба… Это ужасно, — ругнулся Рифф, хватаясь за голову.

Он и не думал, что сегодняшний день будет настолько кошмарным. Ничего не предвещало беды, и это случилось, как гром среди ясного неба. В Огненном королевстве никогда не случилось бы такого. Он, конечно, думал, что королева жестока, но, чтобы настолько, его добрая душа не предполагала. Ледяные гормианы с рождения бесчувственные, они не могут сопереживать или войти в чужое положение, иначе как оправдать ВОТ ЭТО.

Рифф не мог поверить глазам. Перед ним лежал кошмарно синий костюм с бриллиантовыми пуговицами и черным лацканом, на котором красовались кристаллические белые снежинки, но не это шокировало огненного, а блестящий налет по всему костюму, из-за чего он блестел не хуже снега на солнце.

— Даже выбор Айкора и то был лучше, — проворчал гормиан, но одежду взял: не отказываться же от дара королевы.

Одевался он осторожно, пытаясь не задеть ожоги, на которые лекари прилепили листы подснежника<footnote>не обычный подснежник в нашем понимании, а аналог подорожника</footnote>, пропитанные лечебным отваром. Закончив, Рифф подошел к большому кристаллу, посмотрел на свое отражение, и пришел к выводу, что зеленые с голубым отливом листья явно смотрятся лучше на коже ледяных гормианов, так как та была преимущественно синих или зеленых оттенков.

— Мда… Со мной точно никто не захочет танцевать вальс, — усмехнулся Рифф, поправляя взлохмаченные волосы перед выходом.

Открыв дверь, он осторожно выглянул. «Откуда они берут столько стражей?» — изумился Рифф. Число стражей увеличилось в десять раз, а может и больше. Они стояли за каждым поворотом, крепко сжимая в руке оружие.

Рифф нервно сглотнул и вышел из комнаты, аккуратно закрывая за собой дверь. Он чувствовал себя виноватым, словно это он напал на короля и разрушил стену замка. Вдох-выдох. Ему всего лишь надо дойти до тронного зала без приключений.

— Рифф, ты чего?

От неожиданности огненный резко дернулся, отчего ожоги заныли, разнося по телу тягучую боль. Он обернулся. Это был Трек, а рядом с ним молчаливо стоял Эрон и улыбался, но не так как обычно, совершенно по-иному. «Случилось что», — подумал Рифф, припоминая, что еще утром Эрон был не таким активным как раньше, да и вообще улыбался вроде и по-настоящему, а вроде и натянуто, совсем как сейчас. За завтраком Рифф сильно удивился, когда увидел лживую улыбку ветряного, первую на его памяти, тогда он пришел к выводу, что фальшивая улыбка Эрона выглядит просто тошнотворно, а может, ему так показалось из-за отвара, так как сейчас она выглядела весьма правдоподобно.

Но, как и утром Рифф решил не спрашивать, он пришел к выводу, что это уход Ао-ки и смерть Гелиоса так повлияли на него, поэтому огненный лишь пожал плечами и ответил:

— Да, так. Задумался… Подождите… Друзья, неужели этот ужас надели и на вас?

— Ага, удивительно, как они успели сшить нам костюмы так быстро, а ведь мы думали опять надеть одежду Айкора, — Трек поправил пиджак, который сидел на нем не так тесно, как пиджак Айкора.

«Мерили нас что ли», — почесал затылок Рифф. Он был без сознания, кто знает, может, пока он спал, королева подсуетилась и отправила портных снять с него мерки и сшить костюм, но тогда это означает, что королева знала, что король не проснется.

— Тебе идет, — подал голос Эрон.

— Ха-ха, очень смешно, — Риффу совершенно не нравилось, что поговорка «подлецу все к лицу» прекрасно подходила Эрону.

Так они и дошли втроем до тронного зала, подшучивая над внешним видом друг друга.

Тронный зал — сердце дворца, и в нем будет проходить такое важное событие, как коронация. Когда ребята вошли, то увидели большое количество ледяных гормианов в богатых одеждах. Особенно их поразили гормианки в пышных платьях с струящимися рукавами, создавалось впечатление, что между ними проходило безмолвное сражение, а вместо оружия у них были платья.

Ребята неловко потоптались на месте, а затем прижались к одной из стен, словно пытаясь слиться с ней. Время тянулось бесконечно, и казалось, никто не замечает их. Все были заняты друг другом, обговаривая разные скучные вещи.

— Почему все ходят в костюмах с золотыми узорами, а мы одеты в это? — негодовал Рифф, когда мимо них в очередной раз прошел мимо гормиан в камзоле.

— Ты же в курсе сколько стоит твой костюм?

Рифф с шумом выдохнул, когда в очередной раз почувствовал боль в ожогах, когда-нибудь он научится не вздрагивать от резких звуков.

— О, привет, Филкер, — Эрон заметно оживился.

— Виделись, но привет.

— А что они сильно дорогие? — полюбопытствовал Рифф, рассматривая свой пиджак.

— Конечно, алмазы добывать очень трудно, — сказал Трек, удивляясь, что его друг не знает простых истин.

Рифф смутился. Он вообще имел очень странное представление о деньгах, как о чем-то абстрактном, но это было отнюдь не чертой огненных гормианов. Рифф не особо интересовался материальной ценностью чего-либо, деньги играли в его жизни чуть ли не самую последнюю, маловажную роль.

— Только не упадите, — Филкер широко улыбнулся. — Пятьсот рови (Рови — соединение итальянских слов «золото», «остров», «жизнь», т.е. «золото острова для жизни", добывается в Каменном королевстве и на окраинах Огненного королевства).

— Сколько?! — все трое подавились воздухом.

— Угу, — Филкер самодовольно рассматривал ногти, словно это его костюм стоил таких же денег. — Так что ваши костюмы дороже половины, что здесь находятся.

— Пятьсот рови… Я таких денег и не видел, — шокировано протянул Эрон.

— Зато теперь даже надел.

— Этот костюм дороже моего дома, — Трек был готов снять костюм, чтобы ненароком не испортить его.

— Ого… Вот это реакция. Боюсь представить, как вы отреагируете на состояние вашего друга.

— Теперь мне любопытно. Сколько? — Рифф подошел ближе к Филкеру и подставил ухо, чтобы ему прошептали. Остальные последовали его примеру.

— Вот теперь я действительно боюсь, что вы упадете, но ладно. И так…

— Ну не томи! — Эрон чуть ли не взрывался от нетерпения.

— Три миллиона рови.

— Сколько?! — слишком громко воскликнули ребята, из-за чего на них все обернулись.

Смутившись, ребята продолжили разговор уже намного тише:

— А принцы все богатые? — Рифф был в полном шоке, а вот Трека можно было уже откачивать: он почти повис на Эроне.

— Определенно нет. Это его деньги без королевской казны. Так сказать, деньги на личные нужды.

— Это деньги даже не королевства? — Трек округлил глаза.

— Откуда у него столько денег? — уточнил Рифф.

— По документам ему принадлежат месторождения голубого хрусталя.

— Вот как, — Трек задумчиво покачал головой. — Ну, это многое объясняет.

— Ничего не понял, — Рифф почувствовал себя глупым.

— У вас его почти нет. Никто не покупает, — а вот Филкер чувствовал себя гением.

— Ага, с ним не повоюешь, да еще и голубой… — пояснил Трек.

— Но зато как сияет! — Эрон взмахнул руками.

Неожиданно их разговор прервали громкие оханья и перешептывания. Ребята вытянулись в струнку, чтобы получше рассмотреть объект всеобщего внимания, Филкер первый понял в чем дело и одобрительно присвистнул: по тронному залу вышагивала Авила с гордо поднятой головой. Ее платье не было таким громоздким и пышным, как у остальных, оно струилось словно поток ручья, а белые перья на плечах и юбке придавали воздушности, словно лебедь плывет по озеру.

— Вы только посмотрите, как голову задрала, — прикрывшись веером, прошептала подруге одна из гормианок.

— Видимо забыла, где ее место, — ответила другая.

Филкер нахмурился: «Вот же дуры». Он бы мог сказать это вслух, но эти они слишком высокого статуса для этого, а вот Авила — нет, поэтому они позволяют себе такое. «Дуры, если бы это услышал Айкор, то он бы выгнал вас взашей», — Филкер хотел было сплюнуть, но тут вспомнил, что он пообещал себе, притворятся паинькой.

— О, мы ее знаем. Это Авила! Пойдем поздороваемся? — Рифф уж было шагнул вперед, как Филкер остановил его.

— Нельзя. Она встанет возле трона и будет ждать.

— Кого?

— Коронации.

— Но вот же с ней говорят, — Эрон указал пальцем на гормиана с длинными завитыми усами.

— А, это герцог Зимнедолья. Он член Совета и по совместительству старший брат королевы. Ему здесь все можно, ну почти.

— Но ты разве не кузен Айкора? — напомнил Трек.

— О, меня в расчет не бери. Мой отец не пользуется здесь почетом… Хотя, знаешь, ты прав. Пойдемте.

Филкер нахально растолкал толпу, освобождая путь для герольдов. Вскоре они подошли к удивленной Авиле. Она заправила за ухо непослушную прядь волос, моргнула раз другой, а затем, улыбнувшись, сказала:

— Здравствуйте, герольды и Филкер.

— Привет, красивое платье, — Филкер широко улыбнулся.

— Спасибо, мне очень приятно. Ох, Лорд Тритион, как твои раны? — Авила прикрыла рот рукой, а затем сочувственно посмотрела на Риффа.

— Намного лучше, — засмущался тот.

— Так это те самые герольды, сражающиеся с дарканами плечом к плечу с нашим королем, — решил заговорить гормиан с усами.

Его голос был высоким для взрослого, но с приятной хрипотцой, ребята никогда раньше не слышали ничего подобного, но в отличии от голоса впечатление этот гормиан производил неприятнейшее, исходило от него что-то зловещее, а его ярко-голубые глаза, словно куча копошащихся змей, пугали и настораживали. Этому гормиану нельзя доверять — вот какое впечатление производил герцог Зимнедолья, Зард Орсо (итал. «blizzard» -метель, «orso» — нести, приносить, т.е. приносящий метель), но, как и с герцогом Леднегорья все было не так однозначно, так как Совет в основном прислушается именно к его мнению.

— Эм… — Рифф переглянулся с друзьями. — Да.

— Минуточку внимания! — голос герцога разнесся по всему залу. — Нам должно быть стыдно, господа, что игнорируем присутствие героев в нашем королевстве! Поприветствуйте герольдов, спасавшие не раз жизнь нашего будущего короля!

— Чего? — не успел Рифф опомниться, как их окружила целая толпа знати.

С ног до головы их осыпали благодарностями и комплиментами. Ребята были шокированы. Они не знали, как толком реагировать. Их благодарили — они благодарили в ответ, их хвалят — они снова благодарят и так по кругу. Бесконечный вихрь «Спасибо». Некоторые из толпы успели даже заикнуться о наличии дочерей, в надежде, что благодаря герольдам смогут подняться по иерархической лестнице, правда тут же брали свои слова назад, понимая, что смешанный союз лишь сбросит их с выдуманного пьедестала.

Вдруг дверь тронного зала отворилась, вошли солдаты, громко трубя торжественную музыку. Толпа тут же разошлась, освобождая проход. Благодаря Филкеру ребята заняли место почти у самого трона, теперь они смогут увидеть Айкора вблизи.

Потом вышли стражники с родовыми гербами членов Совета, коих насчитывалось восемь, а в самом конце вышел стражник с флагом Ледяного королевства. Звук трубы усилился и из толпы начали выходить герцоги, они проводили средним и указательным пальцами по лбу и груди, особый церемониальный жест Ледяного королевства, означающий: «Буду править, не забывая о мудрости и чистоте сердца», и вставали напротив своих гербов.

Затем вышла королева, держа в руках синюю подушку, на которой лежала и ждала своего часа символ королевской власти — корону. Музыка стихла. Невоза подошла к трону, посмотрела на народ и сказала:

— Ледяное королевство — страж севера острова Горм. Уже несколько сотен лет севером правит семья Инверно (с итал. зима). Мы верой и правдой служим своему народу, оберегая от жары и лета, но некоторые несчастья нам не подвластны. В Ледяном дворце короля Кори Инверно наступило лето. Король пал снегом, по которому пройдет новый король.

Королева протянула руку в сторону двери, которая медленно отворялась. Вышли гормианы в шкурах белых медведей и с корзинами снега в руках, они перевернули корзины, покрывая пол тонким слоем снега.

  «Так вот какая у него фамилия», — кивнул сам себе Эрон. Он никогда раньше не интересовался полными именами друзей, лишь однажды услышал, как Рифф упомянул свою фамилию, но и ту Эрон успешно забыл, кажется, она была на С. Взгляд метнулся туда, куда смотрели все стальные. Эрон не смог сдержать восхищенного вздоха, когда увидел знакомый силуэт у двери. Айкор стоял неподвижно словно статуя, лишь длинная мантия вздымала из-за его прерывистого дыхания. Эрон отчетливо почувствовал чужое волнение, в голову пришло осознание, что как только Айкор оставит свой первый след на снегу, то уже обратного пути не будет. Конец. Для них.

— Айкор, не надо!

Принц дернулся и удивленно поднял взгляд. Его останавливают? Но почему? Что он сделал не так?

— Я должен, — прозвучало слишком неуверенно.

Айкор посмотрел прямо в глаза Эрона и увидел в них такое отчаяние, такую боль, что ком подступил к горлу. Один шаг. Всего лишь один шаг между известным и неизвестным. Сделать выбор. Ему надо просто сделать выбор.

— Айкор…

Эрон чувствовал себя загнанным в угол, если он не сделает это сейчас, то не сделает никогда. Стоит только решится. Он должен собрать волю в кулак и произнести это. Пусть на него будут ругаться, пусть прогонят с позором из дворца, но он сделает это.

— Ты мне нравишься, — Эрон почувствовал, как сердце бешено забилось в груди.

Глаза Айкора округлились, он отшатнулся назад. Выбор сделан. Он хотел этого, хотел окунутся в неизвестное. Уши предательски задрожали, язык еле волочился, поэтому он одними губами прошептал:

— Ты мне тоже.

Ноги сами понесли Эрона, он чувствовал, как снег приминается под его ступнями, чувствовал, как начинают наворачиваться слезы, чувствовал, как стремительно начало все меняться. Он заключил Айкора в такие крепкие объятия, что самому стало тяжело дышать. Ему хотелось не отпускать его никогда, ему хотелось быть с ним, ему хотелось его любви. Когда Эрон поднял взгляд, то увидел эти прекрасные глаза, что смотрят прямо на него, и они поцеловались, прям при всех, словно кроме них здесь никого не было. В этом холодном тронном зале лишь они вдвоем. Ветряной мальчишка и ледяной принц, отвергнувший корону.

Синия бархатная мантия неосторожно коснулась ног, оставляя мокрый от снега след, Эрон поднял глаза. Лицо Айкора выражало совершенное спокойствие, словно он был монахом, читающий молитву. На мгновение их взгляды пересеклись, но не дольше. Всего лишь мгновение. Может, так и есть. Между ними мгновение и ничего больше. Он еще ребенок. Первая влюбленность ударила в голову — ничего больше.

Айкор подошел к матери и встал на колено. Невоза наклонилась и поцеловала его лоб с особой нежностью, так она целовала его лишь в далеком детстве, а затем Айкор почувствовал, как на его голову опустилась корона. Она была велика, отчего съехала ниже положенного, Невоза легким движением поправила ее, а затем, улыбнувшись, обратилась к толпе:

— Приветствуйте нового короля!

Присутствующие зааплодировали, а трубы опять запели. Айкор встал, развернулся к толпе и улыбнулся, отчего люди зашумели еще больше, но толпа тут же смолкла, когда их король жестом приказал им молчать. Он поднял руку на уровне лица и громко, чтобы все услышали произнес:

— Я король Айкор Инверно клянусь защищать и оберегать свое королевства и ее жителей. Отныне моя мудрость будет служить вам, а мое сердце будет милосердно к тем, чья душа принадлежит северу. Впредь я — ваш король!

— Да здравствует король!

Айкор повторил жест герцогов, а затем закрыл глаза, слушая возгласы и гул. С детства он готовился стать королем, и теперь он здесь. Трон теперь его. Айкор снова поднял руку. Все замолчали.

— Сегодня на престол взойду не я один. Сегодня Ледяное королевство поприветствует новую королеву, мою супругу, Лик моего всезнающего народа. Она станет олицетворением их мечтаний и надежд, что всегда следуют за счастьем, — рука короля медленно заскользила по залу, а затем остановилась напротив входа, где уже стояла Зотобба.

Почти никто не смог сдержать восторженных комментариев или вздохов, настолько их поразила Зотобба. Шестнадцатилетняя гормианка сочетала в себе величественность и скромность, силу и изящество, мудрость и наивность — идеальный Лик народного духа.

Почти… Один гормиан был не в силах смотреть. Он отвернулся, пытаясь проглотить ком в горле. Сомнения терзали его юношескую душу, ему было больно, но он должен не подавать виду, не сейчас. Взгляд снова был обращен на виновников торжества.

Она не шла, плыла к своему возлюбленному. Сделав легкий реверанс, Зотобба опустилась на колени, прижав руки к сердцу, остался ишь последний штрих. Невоза наклонилась, чтобы Айкору было удобней снять ее, а затем на голове Зотоббы оказалась долгожданная корона.

Айкор осторожно взял Зотоббу за руки и помог подняться. Теперь они король и королева. Страж севера и Лик народа. Отныне они будут править вместе, как муж и жена.

«Ну вот и все. Мгновение было упущено»

Они посмотрели друг другу в глаза. Айкор увидел свое отражение в ее бездонных глазах и мягко улыбнулся. Она любит его, а он любит ее, теперь наконец их сердца едины. Он ласково погладил большим пальцем ее щеку. Зотобба закрыла глаза, затаив дыхание. Сердце бешеным ритмом стучало в груди, готовое вырваться наружу, но это был не страх, а взволнованный трепет перед тем, что так долго ждал. Она почувствовала его дыхание. Он совсем близко. Зотобба обняла его за шею, когда он осторожно коснулся ее губ. Толпа зашумела громче чем прежде, но они слышали лишь биения своего сердца, углубляя поцелуй.

«Да здравствует король»