Айзава никогда не задумывался, что чувствовали люди, которые кончали жизнь самоубийством.

Такие «кадры» водились сплошь и рядом, пусть общественность и старалась замалчивать подобные случаи. Одноклассники, соседи, коллеги по работе — любой, кого ты когда-либо знал или мог узнать, незнакомец, с которым вы каждое утро садитесь в один вагон метро или твой близкий; кто угодно мог оказаться в зоне риска. Айзава просто привык не замечать их. Игнорировать. Ему казалось, что таким образом он отрицает существование чего-то подобного в принципе.

«То, чего мы не видим — не существует», — так, вроде?

На самом деле придерживаться такого образа мышления довольно просто. Отворачивайся, если заметил странного мужчину с вырывающейся девочкой посреди улицы. Скорее ускоряй шаг прочь, когда слышишь крик о помощи. Закрывай двери и окна, чтобы не слышать гул сирен полицейских машин. Не смотри новости. Просто уходи, закрой уши и не смотри, если не можешь ничем помочь. Сделай вид, что этого нет, и иди дальше. Живи, будто ничего плохого не существует, и будет тебе счастье.

Айзава не понимал, что значит «депрессия», о которой так часто талдычили старшеклассники, как и все вытекающие из неё побочные негативные состояния: хандра, апатия, спад мотивации, заниженная самооценка и бог весть что еще. В его понимании ты либо делаешь, либо не расстраиваешься, что не сделал. Не больше, не меньше. Что может быть проще?

Яги не замечал его. Цепляясь за ограду за своей спиной, он без тени эмоций смотрел вниз. Кажется, он даже не слышал, как железная дверь крыши с грохотом распахнулась. Всё его внимание захватил вид сверху: бесконечно снующие туда-сюда маленькие люди, яркие огни города и холодный ветер, — сильный, готовый подхватить его в любой момент. Стоит лишь сделать шаг…

Айзава не знал, что ему делать. Ноги сами привели его на крышу этой новостройки. Он всё еще отчётливо чувствовал, как сердце колотилось от бега, как горло сводило спазмами от недостатка дыхания. До сих пор… так больно.

Он ведь просто возвращался со стажировки домой, уставший и голодный, как и всегда. Всё, чего ему хотелось — это спать, чтобы завершить очередной заурядный день. Чёрт дёрнул его запрокинуть голову.

Он так надеялся, что обознался. Будь так, он бы развернулся и ушёл, сделав вид, словно ничего не видел.

Но это Яги. Он стоял на самом краю крыши, так спокойно смотрел вниз и не замечал его присутствия, что Айзава понятия не имел, что должен чувствовать на этот счёт. Его ладони вспотели от чрезмерного трения. Сердце и не думало успокаиваться.

И что, он действительно сбросится? Этот улыбчивый придурок, оптимистичный в любой ситуации, он просто… что?

«Он умрёт», — услужливо подсказал внутренний голос.

Умрёт? То есть, совсем? Так ведь… не бывает.

Воображение мгновенно нарисовало картину разбитого об асфальт тела в липкой луже крови. Того, что от него останется. Столпотворение людей вокруг. Предсмертные хрипы. Закатившиеся светлые глаза Яги. Остановка его дыхания. Эти мысли подобно лезвию резанули по сознанию. Айзава беспомощно схватился за голову, в попытке совладать с собой. Он посмотрел на него.

«Умрёт. Умрёт. Шагнёт в пропасть и исчезнет».

— Какого чёрта ты там делаешь, идиота кусок?! — злой крик бесконтрольно вырвался из глотки. Яги обернулся, расфокусировано моргая. Туманная дымка в его глазах вдруг прояснилась, в них читалось удивление.

Айзава испуганно захлопнул рот. Что же он наделал? Можно ли вообще такое говорить? Вдруг его слова спровоцируют Яги или… Разозлят, или…

— Айзава-кун, а ты как здесь?

Айзава не имел ответа на его вопрос, но у него дрожали колени. Это всё неправильно.

***

Существовали в мире гении. Им пророчили великое будущее, им не требовалось прилагать много усилий, чтобы добиться успеха — с самого начала у них всё получалось хорошо и лучше. Всё, что им оставалось, это свободно идти по прямой к намеченной цели и провести всю оставшуюся жизнь в достатке и комфорте.

Яги Тошинори как раз из таких.

Беззаботный и позитивный, всегда лучший, всегда первый. Активный и подвижный, не способный усидеть на месте, он принимал участие во всём, до чего успевал дотянуться. Его любили. Его уважали. На него полагались. Возможно, поэтому… Нет, именно поэтому Айзава терпеть не мог этого мудака.

Его глуповатую широкую улыбку, которую хотелось лишить пары передних зубов, гадкую привычку сгребать людей в медвежьи объятия, его смехотворную добродетель в попытках помочь всем и каждому. Кого этот клоун пытался обмануть? Он еще даже не получил временной лицензии, а уже строил из себя чёртового героя.

Выскочка. Ублюдок. Как же он его раздражал!

Айзава всегда считал, что родившимся под так называемой «счастливой звездой», не понять его; как вода отличалась от огня, так и он ставил себя абсолютным противовесом подобных людей. Для него всё было иначе. Ему приходилось из кожи вон лезть, чтобы добиться хоть какого-то результата, не говоря уже об успехах.

Иногда ему казалось, что пройдись такой как Яги ровным шагом вдоль оживлённой автострады и его не поцарапает ни одна машина, в то время как он калечился на ровном месте. У него в голове не укладывалось, чтобы этот вечно улыбающийся придурок чего-то не умел. Если и существовали гении, Яги определённо являлся одним из них. Тогда что это было?

Айзава украдкой выглянул из-за двери шкафчика.

Он стоял с толпой друзей. Они смеялись, громко разговаривали и хорошо проводили время вместе.

Уроки давно закончились, в академии оставались лишь дежурные. Яги вёл себя совершенно естественно: громко болтал, не смешно шутил и смеялся без умолку, пока не поймал его взгляд. В тот момент его широкая улыбка показалась Айзаве натянутой.

Он отвёл глаза, закрыл шкафчик и поглубже зарылся в свой широкий шарф. А после просто ушёл, не оборачиваясь.

Он не ожидал, что его поймают за руку.

— Айзава-кун! — возглас Яги звучал не лучше сирены — так же не вовремя и не сказать, что приятно. — Прости, не против пройтись вместе?

Айзава плавно скосил глаза на руку на своём локте. Тот и не думал убирать её, напротив, Яги сильнее сжал пальцы. Он нахмурился.

— Я занят, — отрезал он.

— Наши агентства в одной стороне, — Яги подошёл ближе. Его глаза отчего-то блестели. — Нам по пути.

Айзава стряхнул его руку и молча пошёл дальше. Яги догнал и поравнялся с ним.

— Ты всегда такой приветливый с одноклассниками? — попытался пошутить он, но заслужил лишь очередной хмурый взгляд.

— Мы не одноклассники.

— М-мы учимся на одной параллели, — настоял Яги.

Казалось, его совершенно не обижал резкий тон их разговора. А может он просто слишком тупой, — подумал Айзава, — что не понимает, когда надо остановиться.

Чем дольше они шли, тем сильнее затягивалось молчание. Яги еще несколько раз пробовал завязать разговор, но Айзава очень умело делал вид, что рядом никого нет. Никого шумного, прилипчивого и надоедливого. А если и есть, то скоро ему надоест и он исчезнет.

— Знаешь, Айзава-кун… — Яги замялся, пряча мёрзнущие руки в карманы пальто. — Мне очень стыдно из-за вчерашней ситуации.

Айзава опустил голову пониже. Не смотри, сделай вид, что не слышишь.

— Я всё думал, что должен сделать, — его голос стал тише, едва слышимым. Но он слышал. Лучше, чем хотелось бы. — Что сказать… чтобы ты правильно понял.

— Понял что?

Яги резко затормозил на пешеходном переходе. Он столько говорил всё это время, но только сейчас Айзава ответил ему. Казалось, все слова, что он копил в себе, куда-то рассыпались и потерялись, что не найти. Он совсем забыл, что хотел сказать.

Айзаве пришлось подтолкнуть этого идиота, чтобы его ненароком не сбила машина. А то он только стоял и смотрел на него как баран на новые ворота. Когда они отошли от дороги, Яги растерянно продолжил:

— Я хотел, чтобы ты п-понял меня правильно, — его голос задрожал, кадык нервно дёргался на каждом слове. — Вчера, — его пальцы покраснели от холода. Он нервно сцеплял их вместе, скручивая странные узлы и замки, которые тут же распадались. — Всё не так, как могло показаться…

Тогда Айзава наконец посмотрел на него. У Яги перехватило дыхание от его внимательного взгляда. Он старался улыбаться.

— Я просто стоял…

— Ты стоял на крыше двадцатиэтажного здания, — уточнил Айзава. — Просто так?

— Просто так, — уголки его губ дрогнули.

Айзава долго молчал. Стремительно темнело, он уже давно опаздывал на стажировку. И всё равно продолжал стоять, глядя на всего дёрганного Яги перед собой. Такого… мм. Перед ним словно был кто-то другой.

Знаете, он никогда не видел гордость Юэй в таком состоянии. Яги Тошинори всегда улыбался и редко злился, грустным его и вовсе никто не видел. Студенты запомнили его как «парня, на которого можно положиться». Возможно, он первый, кто видел его таким.

Айзава не знал, что нужно говорить.

— Ты ведь не в первый раз там стоял, — сказал он, по реакции Яги понимая: да, далеко не первый.

Яги открыл было рот, собираясь возразить, но глядя прямо в лицо Айзаве, он не смог. Не смог сделать вид, будто этого нет, как в прошлый раз на крыше. Не смог улыбнуться. Не смог солгать.

— Прости, ты прав, — его плечи опустились, руки повисли по бокам. Он весь как-то обмяк на глазах. Так ослабленно и тяжело, что Айзаве показалось, словно это на него свалился неподъемный груз. — Мне очень жаль, что тебе пришлось это увидеть, Айзава-кун.

***

Ключ сделал оборот в замочной скважине, щелкая механизмом. Шота закрыл за собой дверь, разулся, бросил сумку и тут же обессиленно рухнул на пол, прямо в прихожей. Сил никаких не было. Голова разболелась от роящихся в ней мыслей.

В последнее время он обнаружил, что не понимал слишком многих вещей.

Он до последнего верил в очевидную ложь Яги, который сказал, что просто любовался видом на той проклятой крыше. Насколько бы абсурдно это не звучало, так думать было гораздо удобнее, но этим вечером хрупкая иллюзия рассыпалась в пыль.

Яги попросил его никому не рассказывать. Не говорить никому о том, что он хотел… нет, что он хочет покончить с жизнью.

«Не говорить», — что это, чёрт возьми, значит?

Разве это не то же самое, что не рассказывать полиции о том, что кто-то намерен убить человека? Украсть деньги из банка? Что-то абсурдное вроде: «слушай, я тут склад поджёг, но это только между нами». Просьба не говорить о намерении сделать что-то неправильное. Непоправимое. Что он должен с ней делать?

Айзава поднял себя с пола, подобрал сумку и зашёл в квартиру. К чёрту всё. Он просто ляжет спать.