Он продолжал это делать!!! Каждый раз! Зачем?! Почему?!

Доффи приходил, приносил с собой еду и вел себя совершенно нормально, а потом снова делал это с их ртами! Ло даже укусил его зубами, чтобы показать, что ему не нравится, но он продолжал!

Он попытался объяснить простыми движениями: закрыл свой рот рукой и покачал головой. Однако вместо того, чтобы прекратить это безобразие, человек сделал это с его ладонью. Он когда-то думал, что человек умный? Неправильно!!! Совершенно глупый!

– Дай я тебя поцелую, – эта фраза стала сигналом начала кошмара, когда сердце Ло билось о грудь, как дикий русал бился о стекло вольера насмерть.

И он боялся, что его сердце тоже – насмерть.

А шум в голове, а голод в легких[1]?! Это… это неправильно. Это больно.

Когда Доффи уходил (а делал свои поцелуи он перед тем, как уйти), Ло расчесывал себе грудь, чтобы было легче дышать. Казалось, что это поможет. Но это не помогало – только красные полосы оставались. Только становилось тяжелее.

Он окаменел внутри, и этот груз утягивал его на дно.

Ло бы и рад был бы отвлечься и думать о чем-то другом, пусть даже более болезненным – о тоске по семье, но эти чувства в нем ускользнули в самую потаенную узкую щель, и он не мог их вытащить оттуда. Русал мог думать только о своём человеке, и эти мысли закручивали его в водоворот.

А самое тяжелое… он не мог понять, почему человек поступает с ним так жестоко. Он же был хорошим, но теперь делал так больно – выворачивал своими поцелуями его наизнанку.

Зачем они нужны? Почему после них Ло чувствовал всё это?!

Он должен перестать видеться с человеком, перестать приплывать на зов. Спрятаться. Уйти от того, кто причиняет боль.

Но он не хотел. Казалось, что в этот раз всё пройдет хорошо: без поцелуев, без покалывания рта, без боли в груди, без тяжести в животе.

Доффи пришёл и позвал его, а Ло выскользнул из воды медленно, без энергии. В глубине себя он надеялся, что человек достаточно внимательный, чтобы заметить, что он не в порядке.

И достаточно умный, чтобы понять, почему.

А Доффи и впрямь заметил:

– Что с тобой случилось, малыш? – спросил он с мягкостью и беспокойством в голосе.

Ло приложил пальцы к своему рту и нахмурился.

– Ты голоден? – предположил человек, а Ло закатил глаза.

Ох, если бы он только мог сказать. Если бы Доффи мог его понять – это было бы легче. Всё было бы иначе, и Ло мог бы продолжать наслаждаться своей жизнью и близостью к человеку без боли.

Доффи долго смотрел ему в глаза, а потом отвернулся, чтобы найти еду и взять кусочек – снова вкусная рыба, только русал совершенно потерял аппетит. И стало только хуже, когда человек положил этот кусочек ему в рот, а его пальцы задели мягкую кожу.

Это должно было быть быстрое касание, но человек задержался, и Ло успел почувствовать давление на своём лице… совсем слабое, но… от него так сильно заколотилось сердце.

Опять.

Он отодвинулся, отталкивая от себя Доффи вытянутой рукой, и отвернулся. Его щёки тоже заболели – потяжелели, их щипало что-то изнутри.

В этот момент, когда он ощущал пальцы на своем рту, он захотел кусаться. Очень сильно.

Кусаться-кусаться-кусаться.

И… ц-целовать.

Он тоже стал таким? Но почему?!

Доффи взял его руку своими ладонями. Его пальцы были большими и сильными, он сжимал их уверенно, но нежно. Подушечки больших пальцев гладили пястье[1] его ладони. Похоже, так Доффи хотел его успокоить, однако всё получалось наоборот.

Ло вздрогнул и попытался выдернуть свою руку из хватки, но слишком нерешительно. Всё же это было очень приятно и…

– Не волнуйся, Ло, – он поцеловал его пальцы. – Пока я с тобой, всё будет хорошо.

Это было неправдой. Человек лгал – именно он делал так, что Ло становилось нехорошо. Прямо сейчас сердце русала разбивалось, сам он незаметно разрушался.

Теперь его глаза закололо, а горло будто сжала невидимая рука. О, нет-нет-нет, только не это.

Было так стыдно, Доффи смотрел на него, и, казалось, всё-всё видел, только притворялся, что не понимал. Он всё понимал и продолжал тянуть его в неприятности. Доффи воспользовался его позорным оцепенением и прижался с новыми поцелуями. Они были такие, такие, такие… неправильные.

– Сладкий, милый, – шептал человек между вздохами, когда прекращал, но тут же приступал снова уничтожать русала. Его руки вначале держали лицо – крепко, уверенно и… и ещё также больно, но не как от удара, а также, как от поцелуев. А потом медленно сползли на шею, на грудь – под ними тело замирало от этой боли.

Ладони надавили ему на спину, и Ло дернулся от возникшего бурного течения внутри него: оно появилось в месте касания и быстро достигло кончиков пальцев и щупалец. Пальцы застыли, а щупальца резко извильнулись в кольца.

На мгновение Доффи тоже замер и издал какой-то странный низкий звук без какого-либо смысла. И тогда Ло понадеялся, что теперь все закончится.

Человек своим весом повалил его на пирс и навис сверху, не переставая целовать. 

Доффи такой большой и горячий нагревал его тоже, и Ло не мог больше дышать. Ло хотел дышать, хотел избавиться от боли и тяжести, а ещё хотел…

Уткнуться лицом чуть выше жабр, сжать зубами кожу и…

Вот оно что.

Несмотря на то, что осознание должно было принести облегчение, этого не произошло. Стало только хуже. Сердце забилось ещё сильнее, и это стало совсем невыносимым – оно будто разрывало русала изнутри.

Доффи ещё не понял, что успело произойти с ним, поэтому был расслаблен и тоже… в-возбужден. Ло с лёгкостью этим воспользовался: обнял увлеченного человека и перевернул их обоих раз и ещё раз, чтобы свалиться в воду. Человек явно был недоволен его поступком, но это всё равно, главное, что он от неожиданности отпустил Ло, и русал смог быстро уплыть.

Подальше от Доффи, подальше от его крепких рук, поцелуев и боли.