Когда Кера открыла глаза, то увидела солнечное пятно на белом фоне. Сельвин сидел на кресле, обняв колени, и смотрел на нее. За светлой полупрозрачной занавесью виднелся далекий триптих окон. Комната была незнакомой.

— Это больница Башни, — понятливо пояснил рыжий. — Мы очень за тебя испугались! В какую беду ты влезла? — тревожно спросил он. — Кто на тебя напал?

Кера поджала губы, покачала головой. Та побаливала, но левый глаз уже видел.

— Расскажи мне, — Сель вскочил и пересел к ней на постель, взял за руку. — Я, конечно, не воин, но сумею защитить тебя. У меня есть связи среди здешних лисов, можно подать заявление о нападении, тех мразей найдут и отправят на каторгу!

Кера улыбнулась и тут же поморщилась: разбитые губы напомнили о себе.

— Я сама виновата.

— Что?!

Занавесь зазвенела колечками, отъехала в сторону. К постели бросилась Далия.

— Кера! Как ты?! Я так волновалась! Лекарка сказала, что ты… что тебя… Ох, подружка! Зачем ты пошла гулять одна, ведь сколько раз говорили — это опасно!

Кера почувствовала на своей руке мимолетное прикосновение ее губ и тепло щеки. В горле встал ком, Кера поспешно потянула простыню к лицу, чтобы промокнуть глаза, пока никто не увидел, но вместо этого расплакалась прямо в белый, пахнущий чистой тканью комок. Словно маленькая девочка. Словно слабачка. Так смешно, ужасно и позорно. Сейчас они брезгливо переглянутся над ее головой и уйдут. Вот сейчас…

Два теплых тела стиснули ее с двух сторон, четыре руки стали гладить голову, плечи, лопатки.

— Поплачь, маленькая, давай, мастер Хлоа говорила, что это обязательный этап исцеления, очень полезный. Вот так, умница.

— Хочешь, я останусь с тобой на ночь, чтобы ты не боялась?

— Я принесу тебе рошали в меду, ты же любишь?

Мастер Жаенна пришла выпытать, что случилось. Пришлось наврать про толпу пьяных бродяг в темном переулке. Выслушав, чародейка покачала головой и пообещала надавить на стражу, чтобы вычистили прибрежный район от отребья и расставили дополнительные посты.

— Я накручу им хвост, будь спокойна! Нельзя же выпускать учеников в такую клоаку!

— Я была в своем платье, никто не знал, что я из Башни.

— Какая разница?! — возмутилась Жаенна.

В больнице Керу оставили еще на несколько дней. Серьезные раны вылечили волшебным зельем, мелкие — пахнущими медом и горечью мазями. Но телу надо было дать время восстановить силы. Сельвин, Далия и внезапно — Лиут приходили каждый свободный корд, приносили сладости и свежие цветы из сада. Марано по вечерам привозила на тележке тяжелые стопки Кериных учебников и читала вслух, чтобы та не отстала от своей лисьей стаи. Майма не появилась ни разу — была занята подготовкой к какому-то особо сложному экзамену. Далия говорила об этом, недовольно поджав губы.

Рыжий донимал вопросами больше всех.

— Расскажи, что произошло. — Сельвин сурово свел рыжие брови. — Я не отстану, пока не узнаю. Ты не могла быть “сама виновата” в… в таком!

Сердце все еще помнило тот страх. И осознание собственной уязвимости и беспросветного одиночества. Кера вздохнула:

— Там никого нет? Не хочу, чтобы слышали.

— Нет, сейчас — никого, парня, что сломал ногу, уже отпустили.

— Садись ближе.

После длинного монолога, за время которого у Керы пересохло горло, Сельвин всплеснул руками:

— О звезды милосердные!… — встал, прошелся туда-сюда, в сердцах дернул жалобно звякнувшую занавесь. — Зачем вообще тебе этим заниматься? Нужно было рассказать рогачам! И страже, но… не так. А те душегубы должны быть наказаны! Ты помнишь, кто это сделал?

Усатый Падир. Смуглый лысый Шран. Картавый Жардон. Рябой одноглазый Унтар. Тощий Лернан.

— Нет, не помню. Там было очень темно.

— Все равно можно обратиться в суд, узнать по спискам дежурных, кто…

— Не надо. Я не хочу.

— Но почему?!

Потому что того наказания, которое может предложить судебная система Ралбоннда, мало. Потому что их надо оставить живыми до поры. Живыми и уверенными, что за надругательство над безымянной потаскушкой им действительно ничего не будет. Такое сложно объяснить благородному, который родился в роскоши, всю жизнь провел в тепле и безопасности и никогда не убивал своих врагов, глядя в их белые от ужаса глаза, с удовольствием вдыхая запах дерьма и крови.

— Просто не хочу — и все. Главное, что это оказалось впустую. Дохлый маг — не тот.

— Я все еще не понимаю, зачем ты туда полезла. Ладно бы еще Лиут — это ее любовник, но ты-то при чем, вы ведь с ней даже не особо дружили?!

— Альран невиновен. Мое дело — вызнавать правду и защищать невиновных. Законник я или нет?

Сельвин уставился на нее:

— Законники таким не занимаются!

— А я думаю — должны.

Рыжий помотал головой.

— Мне кажется, тебе просто не хватало приключений! Я не знаю, что за жизнь ты вела до того, как попала в Башню, но наверняка не вышивала цветы на платочках, сидя у окна!

— Ты прав. — Кера твердо посмотрела ему в лицо. — Я скиталась по дорогам, грабила людей, влезала по ночам в дома и резала сторожевых псов до того, как они залают.

— Кера, это не смешно, — Сельвин все же не сумел сдержать улыбку и сел рядом. — Порой ведешь себя как дурочка! Ты моя хорошая подруга, и я за тебя волнуюсь. Не надо больше так рисковать. Оставь, давай расскажем обо всем мастеру Жаенне или свернам.

— Сверн это и устроил. К тому же пока нечего рассказывать. Нужно добыть доказательства. 

— Тебе мало того, что случилось? — Сельвин устало потер ладонями лицо.

— Теперь это дело принципа. И ты — обещай не болтать.

Сельвин оскорбленно вскинулся:

— Могла бы и не говорить!

— Не обижайся, — улыбнулась Кера. — Просто у меня давно не было настоящего друга.

— Раз уж так, — Сель надменно сложил руки на груди, — и ты пообещай не делать ничего опасного.

Кера рассмеялась и взъерошила ему кудри.

***

Оставлять без присмотра Альрана чревато: кто знает, что еще удумает этот сверн, чтоб у него оба рога пополам треснули? И нужно было подготовить кое-что еще. Кое-что, могущее дать Кере гарантию. Чтобы она больше никогда не оказалась лежащей на покрытых трупной слизью камнях, принимая пятого немытого мужика подряд. Никогда.

Она вышла в город, держась за эту мысль, как за веревку на отвесной круче. Ученическое платье надежно защищало ее. Так хотелось думать. Если кто-то из… тех… и увидит Керу на улице, даже не подумает сравнивать с черноволосой чересчур любопытной девчонкой, послужившей развлечением половину черночи назад. Нужно было пройти по городу и доказать себе, что ничего не изменилось. Кера — все еще Кера и она выжила, очередной раз. Выжила одна.

Альран, против ожиданий, не стал сжигать предметов или рвать себе хвост, когда узнал имя “заказчика”. Только нахмурил брови и уставился в мостовую, словно хотел пробить брусчатку этим взглядом до самой Бездны.

— Это отец моей любимой. Я не стал бы причинять ему вред.

— Даже если бы он снова попытался тебя подставить?

— Да, — парень посмотрел на Керу, не моргнув. — Я не должен испытывать к нему ненависти.

— Но бояться не помешало бы.

— Я боюсь только за Лиут. 

— Ты будешь готов, когда я подам знак?

— Да, — взгляд мага стал сосредоточенным. — Поводок на месте. Возьми, — Альран порылся в кошеле на поясе и протянул деньги. — Купи оберег от дурных снов. Только хороший, чтобы на вас всех хватило.

Волшебная лавка была не из самых богатых, где пускают пыль в глаза и продают все втридорога, но и не из самых бедных, где стараются хоть на пол-медяка, да навернуть покупателя. Кера прошла мимо бутылочек с разноцветными снадобьями, покосилась на зачарованные детские игрушки, обогнула связки готовых дешевых побрякушек на любой вкус. Сонные амулеты лежали у самого прилавка.

— Какой угоден госпоже? — подскочила к Кере старушенция с волосами, крашенными в задорный голубой перелив. — Есть попроще, от детских кошмаров, есть и подороже, с милым во сне на свиданья ходить. Только настройка требуется…

— Мне простой, для добрых снов. Чтобы на четверых хватило. А спальня с вашу лавку и еще два шага.

— Да знаю я, — отмахнулась чародейка, копаясь в корзине с амулетами. — Хорошо в Башне-то живется? Жаенна-то, мымра крашеная, все еще верховодит иль уже устала? — выбрала один, хищно зыркнула и протянула цепкую лапку с темными блестящими ногтями. — Деньги давай.

Пробираясь меж корзин и полок к двери, Кера спиной ощущала ее взгляд. Может, и торговка училась в Башне? Иначе откуда ей столько знать про тамошние дела? Само по себе свидетельство об окончании — вовсе не гарантия безбедной жизни в будущем. Уходя от волшебницы, Кера окончательно поняла: она хочет большего. Гораздо большего. И теперь, наконец, имеет шанс получить это.

Майма Заури старательно делала вид, что ничего не случилось. Однако по роже, застывающей, стоило случайно прикоснуться к ее вещам, уже все было ясно. И напрямую к Кере Майма больше не обращалась, даже старалась не смотреть в ее сторону. Впрочем, с Далией и Лиут “мотылек” тоже не вела бесед — поссорились. Возможно, Кера даже знала причину. В нее не до конца верилось. Как это — благородные дамы не считают зазорным общаться с опущенной, с шлюхой, которую трогали грязные лапы портовых оборванцев! Не отдергивают брезгливо пальцы, передавая учебник. Обнимают… называют подругой.

— Вот, это от твоего мага. — Кера положила на столик у камина амулет.

Красивый: гладкий бублик с выпуклыми полукруглыми точками, чуть бархатистый на ощупь. Лиут подняла голову от модели из щепочек, которую собирала уже несколько дней.

— Ты встречалась с Альраном?! Как? Когда?

— Недавно, — Кера сбросила с ног изрядно разношенные туфельки и опрокинулась на свою кровать, глядя в потолок. — Я взяла твои пропуски. И еще как-то раз брала твои духи.

Марано молчала — может, копила силы для возмущенного визга.

— А я трогала твой лук.

Кера повернула голову, подняла брови.

— И меряла твои сапоги, — продолжала Лиут. — Порезалась твоим ножом.

Марано подошла и села на край постели.

— Так ты виделась с ним? Как он? Он сказал что-нибудь... для меня?

— Пытался, — хихикнула Кера и посерьезнела: — Твоего мага хотели сделать виноватым. Вам обоим сейчас надо тише подкоряжника сидеть.

— Откуда ты взяла?

— Птичка напела, — раздраженно отозвалась Кера. — И завязывай с письмами: чем меньше Альран будет толочься возле Башни — тем лучше.

Кера не хотела рассказывать Лиут о своих подозрениях — и жалко ее, и плану помешает. Поэтому она обрадовалась, что Марано не стала расспрашивать, увлеченная новой тревогой:

— Аль ждет от меня письма сегодня! Он же будет волноваться, если я не напишу.

— Переживет, — отрезала Кера и села.

Рядом робко опустилась Далия.

— Может, наоборот? — предложила она. — Пусть Лиут напишет, как обычно. Если кто-то за ними следит.

— Как хотите, — буркнула Кера.

К ней с двух сторон прижимались соседки, и это было слишком… тепло. Почти-объятие будило внутри странное, непривычное чувство вины.

***

— Я не понимаю, как такое могло случиться! — Лиут бегала по комнате, заламывая руки. — Я ведь точно помню, что поднималась сюда с браслетом!

— Точно? — в который раз переспросила Далия. — Мы бродили в саду по таким кустам…

— А все потому, что кое-кому приспичило собрать свою лунницу! — проворчала Кера, затягивая шнурки на сапожках.

— Лунную севеницу! — подняла палец Далия. — Она нужна мне для одного интересного отвара…

— Папа меня убьет! — продолжала убиваться Лиут. — Он узнает, он подумает, я сняла браслет сама и сбежала!

— Ты уверена, что видела его на руке?

— Нет… я уже ни в чем не уверена, — Лиут села на постель и закрыла лицо подолом.

— Не горюй, — Кера похлопала соседку по спине, — Найдется! А мы подтвердим, что ты послушная девочка и не ходила, куда не велено.

Браслет лежал в надежном месте: в щели кладки Башни у восточного выхода. Комок мха прикрывал отверстие снаружи. Папочке Лиут придется поволноваться…

***

Зеленые глаза метали громы и молнии, но Сельвин даже сердился как-то нестрашно; стоило большого труда не улыбнуться.

— Я хочу спасти этого парня. — в который раз повторила Кера. — Что тут еще объяснять? Он ускользнул из ловушки, сенатор наверняка на этом не успокоится. А так у Аля будет хоть какой-то козырь.

— Ты обещала мне, что не станешь больше рисковать! Если ты идешь, то я с тобой!

— Нет-нет, не надо! — испугалась Кера. — Я рассказала только затем, чтобы ты знал где я, на случай чего. Там будет достаточно людей, и боевые маги…

— Сама себе противоречишь! Если так уверена в магах, зачем говоришь о каком-то “случае”? Чем больше народу, тем безопаснее. И должен же быть там хоть один человек с холодной головой!

Кера могла бы съязвить в ответ, но не стала. И отговаривать тоже не стала — хочет — пусть идет. Действительно, чем больше свидетелей, тем лучше.

Она вышла из Башни и направилась в сторону, противоположную Академии. Завернув за угол, накинула на голову палантин с узором из молоточков, позаимствованный у Сельвина — такие выдавали и ученикам, и ученицам. Дважды обошла круглый пьедестал приметного монумента. И пошла на восток.

***

Венор знал: слепые пятна не мешают людям, а помогают сохранить душевное равновесие — тому было множество примеров. Сенатор терпеть не мог магов, однако пользовался их услугами. Мальчишка из Академии не мог не знать, что его глупая влюбленность обречена, и все же надеялся. Хозяйская дочка решила, что никто не догадается, куда она пошла без браслета. Венор избавился от собственных слепых пятен в ранней юности. Лучше видеть полную картину, пусть она и удручающе темна.

Темна и улочка, по которой он бесшумно следовал за черной тенью, идущей впереди. Обычно слежка за магом была скучным занятием — трое друзей, пара пивных, десяток магазинчиков, одни и те же маршруты прогулок, ежедневный визит к лодочникам за очередным письмецом — и все. В квартал борделей не шастал, даже в кабацких драках не участвовал. Тоска, да и только. 

Но этот вечер обещал быть хоть немного интереснее. Привести девчушку к отцу, чтобы перегнул через колено и выпорол за самоволие — хотя бы образно. И припугнуть мальчишку, чтобы знал, что шашни с высокородной дамой выйдут ему боком. Венор замер, слившись со стеной, когда парнишка вышел на безлюдную крохотную площадь. От растущего в середине ветвистого дерева отделилась легкая фигурка в приметной золотистой накидке и бросилась любовничку на шею. Венор вздохнул, выждал, пока парочка не войдет под низко свисающие ветви и не займется друг другом вплотную. Он шагал не скрываясь, а его даже не заметили… Что делает с человеком страсть! Венор положил ладонь на плечо увлеченного поцелуем парня.

***

Альран напрягся в ее руках, Кера поднырнула ему под локоть, чтобы не мешать, и скользнула в сторону. Маг резко развернулся и прижал к стволу невысокого мужчину, обездвиживая заклятием. Кера, вглядевшись в лицо пойманного, ухмыльнулась. Этого бородача она уже встречала. Он таращился на нее, как на привидение, из приоткрытого рта капала слюна. Да, находиться в столбняке весьма неприятно.

— Это точно он, я видела его у тайной калитки!

— Мне его лицо тоже кажется знакомым, — прищурился Альран. — Но не могу вспомнить, откуда… Я не причиню вреда, — негромко сказал он. — Ты ведь служишь сенатору Марано, так? Мне нужно только задать тебе пару вопросов. Я сниму чары, но пообещай не делать резких движений.

— Подожди, сначала я его обыщу, — качнула головой Кера.

Альран поморщился, но пусть: безопасность важнее. Когда Кера с победным видом показала магу два найденных ножа, тот вздохнул, но кривить рожу прекратил.

— Знаешь, что вам за это будет? — спросил слуга, едва обрел способность говорить.

Ему никто не стал отвечать. Кера слышала шаги за длинными ветвями, видела смутные силуэты в плащах с капюшонами. Двое… Трое. Больше? Альран хмурился, пока Кера держала лезвие у горла бородача.

— Ну, что так долго? — рявкнула она, наконец.

— Не получается, — недоуменно моргнул маг. Слуга довольно ухмыльнулся, несмотря на то, что кончик ножа кольнул кадык. — Тут стоит защита. Заклятий такого класса мы еще не изучали…

— Я помогу.

Кера хотела обернуться, но ее остановил знакомый голос:

— Нет!

Она со злостью притиснула к себе мужика, заставив выпрямиться. Ведь договаривались же не смотреть, кто придет! Не знаешь — значит, не сможешь рассказать, даже под заклятием истины. Кера опустила взгляд на плечо, обтянутое кожаной курткой, потом стала рассматривать Альрана, стараясь не вглядываться в силуэты за ветвями, лишь слушала голоса — знакомые и незнакомые, которые переговаривались из тени.

— Это сложное заклинание, тут нужны несколько магов. Вы должны объединить три потока. Вот таким образом. Смотрите. Сюда и сюда войдут нити. Я подхвачу ваши плетения и использую.

— Хорошо, — сипло сказал Альран и кивнул кому-то за спиной Керы.

— Вы не посмеете, — прошипел слуга.

Кера едва не выпустила мужика из захвата: его фигура на миг вспыхнула светом. Проморгавшись, Кера убедилась, что все по-прежнему под контролем.

— Получилось! — обрадовался Альран и схватил слугу за руку, окольцовывая запястье лиловым пламенем.

— Теперь скажи, ты знаешь, кто убил свернов на острове Башни?

— Нет.

Кера разочарованно цокнула языком.

— Расскажи все, что знаешь об этом! — велела она.

— Так не работает, — покачал головой Аль. — Нужно задавать вопросы, на которые можно ответить “да” или “нет”.

— Ты знаешь, кто передал Альрану записку?

— Да.

— Но это был не ты?

— Нет.

— Что — нет?! Нет, не я или нет, я?

— Успокойся, Кера, — поднял руку Альран. — У нас мало времени. Ты передал мне записку?

— Да.

— Вспомнил! — распахнул глаза Альран. — Вот где я его видел! Он тогда разгружал лодку вместе с работниками Башни!

— Ты знаешь, что было в записке?

— Нет.

А Кера вспомнила о исписанной бумажке, найденной в кошеле.

— Записку дал тебе сенатор Марано?

— Да.

Альран выдохнул и, отпустив запястье слуги, уперся руками в колени, свесил голову.

— Думаю, мы услышали достаточно, — сказал голос Сельвина.

Кера подождала, пока звук шагов затихнет, убеждая себя не считать, сколько же человек были свидетелями. Маг немного отдышался, Кера, отняв нож от горла слуги, резко толкнула его в спину. Но бородач не сделал попытки убежать или напасть. Он стоял у дерева, задумчиво глядя в пространство.

— Ножи я тебе не верну, уж прости, — хмыкнула Кера.

Бородач бросил на нее косой взгляд.

— Мне теперь все равно. Не сегодня, так завтра хозяин узнает, что с меня сняли защиту от допроса. Как думаешь, долго я проживу?

— Тогда беги.

Слуга покачал головой.

— Все не так просто. Вы сборище дурачья. И вопросы задавали дурацкие.

— Хочешь ответить на другие? — спросил Альран, выпрямившись наконец и отбросив растрепанные волосы с лица.

— Нет, — бородач даже отступил на шаг.

— Теперь все будет хорошо, — сказала Кера Альрану и улыбнулась.

— Спасибо, — серьезно кивнул тот и внезапно поклонился ей, прижав ладонь к груди.

Кера отмахнулась, пряча неловкость. 

— Беги к своим, а то поймают как одиночку.

Она догнала бородатого слугу у поворота на рынок, неспящий даже в поздний вечерний час. Мужчина не отреагировал на появление Керы, шел медленно, глядя в землю, усеянную птичьим пухом, который с мясных рядов пригнал ветер.

— А что, если я помогу тебе восстановить заклятие? Я смогу попросить тех же магов, думаю, они не откажут.

— Зачем тебе это?

— Например… в обмен на ответную услугу.

— Какую? — бородач остановился, пристально глядя на Керу.

— Помоги мне попасть в дом сенатора.

— Я не дам тебе его убить.

— Я не собираюсь никого убивать, — поморщилась Кера. — Только поговорить.

— О чем такая, как ты, может говорить с его благородием? — усмехнулся слуга.

— Не все ли равно? Терять-то тебе нечего. И я обещаю не выдавать, кто помог мне войти. 

— Если только тебя не станут допрашивать под чарами истины, — скривился он.

— Ну, это уже крайняя мера. Будем надеяться на лучшее!

***

Вблизи особняк казался еще больше, чем с улицы. Времени у Керы было мало: за ее безопасность в черте ограды Венор не отвечал. К счастью, ажурная лепнина на стене отлично подходила для Кериных целей, и на второй этаж она попала быстро — даже юбку не порвала.

Кабинет хозяина дома дышал богатством на грани разумного. Кресло с золочеными пуговичками пустовало. А вот камин алел углями, и у стола горела высокая лампа. Чутко прислушавшись, Кера открыла створку окна и скользнула внутрь. 

Из кабинета ушли совсем недавно, и вернуться могли в любой момент: исписанный документ на столе блестел непросохшими чернилами, а воздух сохранил легкий сладковатый аромат. Ох, не доведет кого-то до добра дурман-трава… 

Кера прошлась по пышному ковру. У камина лежала пестрая шкура горного барса. Расшитое золотом покрывало, небрежно оставленное на подлокотнике небольшого диванчика, стоило столько, сколько какая-нибудь служанка зарабатывает в черночь. Не говоря о выточенных из алых костей морских чудищ статуэтках и прочей шелупони. На полках стояли книги, корешки с выпуклыми полосками узора лоснились под пальцами, словно ребристые спинки многоножек. Кера не удержалась и присела в глубокое кресло, провела по краю столешни. Она бы заказала спинку повыше и помягче. А стол поуже, чтоб не тянуться к дальним бумагам. Кера пригладила волосы и сосредоточилась на том, что делать дальше, и в этот миг в кабинет вошел сенатор.

Марано оказался крупным, хорошо сложенным, светлая бородка под полными губами посверкивала золотинками. Дочь совсем на него не похожа. Вскакивать с кресла было поздно и несолидно. Кера положила ногу на ногу и посмотрела Марано в глаза.

— Чем обязан, прелестная незнакомка? Визит несколько поздний, и, боюсь, нежеланный.

Он не испугался ее. Разумеется, чего ему бояться в собственном доме, полном слуг и охраны?

— Присядьте, сенатор, мне нужно рассказать вам одну историю. 

— У меня нет на это времени. Как вы попали в дом?

— Какая разница, если я уже здесь?

Марано пожал плечами и направился к колокольчику, висящему у шкафа.

— По вашему приказу были убиты два сверна в Башне. Вы принадлежите к партии свернов, как такую информацию расценили бы в обществе?

— Что за глупость? — он по-прежнему выглядел спокойным, но руку от звонка убрал. Прекрасно, теперь он готов слушать.

Кера встала, подошла к камину, протянула ладони к огню и стала рассказывать, что знала — не торопясь, спокойно. Сейчас решалось абсолютно все. В любой момент Марано может убить ее — своими ручищами или позвав очередного слугу. А у нее даже заколку, могущую сойти за оружие, отобрал Венор.

— …Как вы понимаете, главную часть истории знают свидетели. Надежные свидетели, на которых вы не сможете выйти. Если со мной что-то случится — они расскажут.

— Чего ты хочешь? Денег? — сенатор налил вина, глотнул, внимательно глядя на Керу поверх бокала.

— Нет. — она обернулась. — Я хочу на вас работать. Скоро будут рекомендовать учеников на практику во дворец. Я должна войти в их число.

Марано поднял брови.

— Ты еще девочка. И не умеешь абсолютно ничего.

— И все же вышла на вас и узнала немало. Я могу быть полезной. Сейчас — могу присматривать за вашей дочерью. Ведь волшебные браслеты не защитят ее от неприятностей, — улыбнулась Кера. — А после — буду агентом.

 — Ты ведь понимаешь, что я могу щелкнуть пальцами, и тебя не станет? 

— Разумеется. Но еще я понимаю, что глупого человека не избрали бы в сенаторы.

Кера неспешно шла по широкой дорожке от парадных дверей особняка, слуги провожали ее недоуменными взглядами. Стрела могла вонзиться меж лопаток в любой момент. Мог раздаться окрик, лязганье доспехов стражи… Быть может, не в саду, но и после, на улице. Сколько времени должно пройти, чтобы отправить гонца к ближайшему посту? Кера шла по улице, стараясь держаться прямо. Прятаться уже бесполезно.

На мосту было пусто, лишь горели огоньки над будками стражи. Кера миновала их и спустилась вниз, к берегу. Там рыбаки выходили на вечерний лов раков. Кера подошла к одной из лодок, возле которой копался крепкий старик и протянула ему монеты на ладони:

— Отвези меня на остров.

***

Лиут обрадовалась, обнаружив браслет под кроватью. Отец ведь мог ничего и не заметить! Но вечером стало ясно: надежда не оправдалась. Перед самым отбоем в спальню притопал слуга и сказал, что госпожу Марано ожидают на мосту. Кера навострила уши. Соседка вернулась бледная и растерянная, серьги бросали на щеки блики, похожие на слезинки.

— Приехал отец. Он… он был поблизости, оказывается. Решал какие-то дела в округе. Сказал, что забирает меня домой, на юг. Мы уезжаем на рассвете.

Вот так раз! Знатно Керино вмешательство перепугало сенатора… Означало ли это, что ей тоже надо предпринять какие-то действия?

Далия ахнула и всплеснула руками.

— Объяснил, почему? — прищурилась Кера.

Лиут подняла покрасневшие глаза.

— Из-за беспорядков на берегу Черного Океана. Города наводнили беженцы, скоро они появятся и в столице. Дома безопаснее, — неуверенно закончила она.

— Интересно, — протянула Далия. — Тревожные вести приходят как раз с юга, и там безопаснее?

— Отец лучше знает! — мгновенно вспыхнула Марано.

— Но… как же учеба?

Лиут сжала губы, и они словно вовсе пропали.

— Я… должна сообщить Алю! Я напишу, что уезжаю.

— Не надо, — как можно спокойнее сказала Кера. — Напиши уже после, из дома.

— Это жестоко, конечно… Но разумно, — согласилась Далия. — Не поедет же он искать тебя через половину страны, чтобы объясниться? Хотя это было бы так романтично!

Лиут не ответила. Постепенно все принялись за свои уроки или по крайней мере благородно сделали занятой вид, оставив Марано в покое. Та посидела еще немного у своего стола, а потом ушла, позабыв даже плащ. Кера подозревала, зачем, но до последнего хотела верить, что мозги у Лиут все же не полностью отказали.

— Я не могла не попрощаться! — в глазах вернувшейся Марано сверкала злость. — Как это будет выглядеть?! Богачка поигралась и бросила, как надоевшего щенка!

— Лучше пусть щенок, зато живой! — рявкнула Кера. — Мало ли какая дурь ему теперь взбредет на ум?!

— Я написала, чтобы он не приходил. Я бы такого не вынесла! — и она снова заплакала.

Кера выдохнула сквозь зубы. Глупыша-чародея было жаль, да и Лиут тоже, но такова жизнь. Кадетов выпускали каждый день, но лишь за свечу до заката — и до полуночи. Выйти из Академии без разрешения невозможно никому. На то и надежда. Переживет, куда денется…

Но вот что теперь делать Кере? Как расценивать поведение сенатора? Жизненный опыт подсказывал: как угрозу. Он уедет из столицы вместе с дочкой, а спустя какое-то время Кера случайно оступится, скажем, на лестнице между городскими ярусами и сломает себе шею. Разумеется, опасность огласки защищает ее… в какой-то мере. Да и даже без этого — вторая смерть одной из учащихся Башни за столь короткий период неминуемо вызовет весьма тяжкие подозрения. Однако все это лишь предположения. Возможно, самым разумным решением было бы снова стать невидимкой среди дорожных бродяг. Вернуться туда, откуда начала, только теперь — в одиночку. Долго ли она проживет и там? После всего, что случилось, уверенности не было, как и желания проверять.

Ночью никто не сомкнул глаз. Уютная прежде спальня превратилась в свалку вещей. Кошмар, сколько барахла возят с собой богачи… Даже на приоткрытой створке окна повисла парочка цветных шарфов. Лиут собирала все это в короба и тюки, остальные то помогали, то молча сидели и вздыхали.

Когда за стеклами посерело, раздался стук в дверь. Слуги в золоченых ливреях похватали вещи и вынесли вон. Комендантша обвела всю неспящую компанию взглядом, но замечаний делать не стала.

Лиут медленно завязывала ленту капора, стараясь не глядеть на подруг.

— Мы тебя проводим, — вскочила с кровати Далия. — Правда, девочки?

— Конечно, — Майма зевнула и потянулась за плащом.

Не станут же хватать Керу при всем честном народе. А посмотреть на Марано еще разок хотелось — вдруг что-то удастся понять? 

Карета стояла у самых ворот Башни, слуги увязывали поклажу, на них свысока поглядывали всадники — гвардейцы с вензелями Марано на плащах.

— Дорогая моя! — Лиут прижал к груди вышедший из кареты отец. — Это твои подруги?

Девушки склонили головы, выражая почтение, сенатор улыбнулся, не задерживая взгляда на Кере. Целовал дочь и смотрел на нее, словно и правда любит. Может, и любит — единственная кровиночка, все же. Эх, если бы Лиут только узнала, на что способен папаша…

— Девочки, забирайтесь, — великодушно предложила та, дождавшись кивка отца.

Они намеревались проводить подругу до корабля, на котором Марано поплывут по реке Флеан через весь Центральный округ до самого Гула, Великого Разлома и границы Южного. А в Башню вернуться можно и пешком по набережной.

Майма, Далия и сиятельная семейка втиснулись в карету, Кера предпочла свежий воздух бархатной духоте. Хотя еще лучше было бы проехаться верхом, но ведь не попросишь одного из бряцающих кирасами конвоиров уступить ракну прокатиться…

— Потеснись, — сладко улыбнулась Кера кучеру.

Белобрысый пожилой дядька хмыкнул и подвинулся, давая ей место рядом:

— Может, вы, барышня, и ракнами править умеете?

— Может, и умею.

В голову некстати пришла мысль: где-то там ее Фло?..

Голубые огоньки на мосту — младшие братья горящего на вершине Башни — уже потухли, хотя солнце еще не показалось над туманной гладью Нерр. Откуда-то снизу, из белесой мглы, протяжно кричали проснувшиеся птицы. Конвой ехал следом за каретой, лапы ракн цокали когтями по камням моста, разбрызгивая обильную рассветную росу.

Едва миновав серебристую вязь ворот, карета резко остановилась, кучер натянул поводья и выругался, а Кера стиснула зубы и зарычала от злости.

Посреди пустынной площади перед мостом стоял маг. Вот же дурень… и зазноба его тоже. Впрочем, и сама Кера хороша: надо было проследить, не позволить Марано уйти или отобрать записку у лодочника, да и дело с концом.

А теперь — вот результат, любуйтесь: мрачный, словно черная туча, серые глазищи так и сверкают, против обыкновения растрепанные змеи волос едва не искрят от плотности тянущихся к нему нитей магии.

— В чем дело?! — сенатор выглянул из кареты и ахнул.

— Я не позволю. Ее увезти.

Волна глухого голоса разошлась вкруговую, хлестнула по ушам, словно крик. Карету качнуло — Лиут выпрыгнула из другой двери, прежде чем кто-либо успел ее остановить.

— Альран! — она понеслась к нему, едва не падая на скользких камнях, и была подхвачена в объятия.

— Лиут! — возопил сенатор, с ужасом глядя на то, как страшное чудовище тискает его любимую дочь. — Охрана! Стража! Да сделайте же что-нибудь! — Марано гневно оглянулся на своих бравых парней, те достали мечи, у одного блеснул серебристой оплеткой арбалет.

Альран поднял глаза, одной рукой крепче прижал девушку, с другой сорвался поток холодного ветра. Перепуганные ракны взвились на дыбы, сбрасывая всадников. Те, кому это удалось, метнулись прочь, обратно на мост, остальные хрипели под отчаянно ругающимися седоками. Ракны, что были впряжены в карету, шарахнулись и чуть ее не опрокинули. Девчонки внутри заверещали, а на берегу начали останавливаться и глазеть на действо ранние прохожие. Окна выходящих на площадь домов тихонько приоткрывались. Людей хлебом не корми — дай поглазеть.

— Что тут творится, во имя звездопада?! — главный мастер Академии появился рядом с каретой, словно из-под земли.

На его камзоле золотого было куда больше, чем черного. Из-за угла вышли еще несколько кадетов и выстроились позади, поглядывая то на своего мастера, то на товарища. Кера узнала одного из друзей Альрана, остальные явно были рангом повыше.

— Он хочет убить мою дочь! — гневно возопил сенатор, указывая на вцепившуюся друг в друга парочку.

— Что-то непохоже, — скривил тонкие губы мастер.

— Сделайте что-нибудь! Убейте его!

— Убить? — гневно раздул ноздри маг. — Вам, свернам, лишь бы кого убить, ведь это так просто! Я не стану действовать, не разобравшись, и уж тем более — убивать одного из своих самых сильных учеников!

— Мастер Иагл, он угрожает благополучию моей дочери, — уже спокойнее сказал сенатор, охлажденный ехидной рассудительностью главы Академии. — Не подчинился моему приказу, и…

— Девочка задурила парню голову, — пренебрежительно прервал его маг. — Я не вчера родился, ваше благородие! Что бы тут ни происходило, я от Альрана просто так не откажусь и не отдам на расправу. Он, в конце концов, полезнее Ралбоннду, чем какая-то ученица-молоток!

— Какая-то?! О, так и вы в сговоре! — снова задохнулся злостью сенатор. — И даже знаете, на каком отделении училась моя дочь!

— Я обязан знать все о своих учениках, Марано, — отмахнулся главный мастер Академии, — к тому же, на вашей дочери платье с нашивкой, — и выступил вперед.

— Ты перешел границы, Альран Диол. Отпусти девушку. Отпусти Источник.

— Не подходите, — прохрипел тот.

Главный маг прищурился, в глазах вспыхнула ярость.

— Альран, это плохо кончится. Ты будешь наказан, — веско добавил он. — Повинуйся сейчас же.

— Нет.

— Видите?! — прошипел Марано. — Иагл, отрубите его немедленно, пока он не навредил моей Лиут!

Мастер Иагл помедлил, потом отступил.

— Не можем, пока он удерживает связь с Источником, — неохотно признался он.

— Тогда убейте! У вас полная казарма магов, не делай вид, что этот — особенный! — Немедленно отпусти ее, проклятое порождение бездны! — прорычал Марано, тыча пальцем в Альрана. — Надо было прикончить тебя сразу, как только увидел…

Сенатор схватился за горло и захрипел, бессильно царапая ворот богатого камзола. Лиут завопила так, что у Керы зазвенело в ухе. Мастер Академии издал недовольный возглас и поднял руку, однако сенатору это не помогло.

— Проклятье! Альран, ты спалишь нас обоих!

Кера цокнула языком. Совсем ведь сдурел! Теперь парнишку точно казнят, а боевых магов надолго запишут во враги государства… Какая удача для рогачей!

Сползти тихо и незаметно с козел было просто: кучер, ошарашенный происходящим, застыл, вцепившись в поводья.

Главное — чтобы дурень-чародей видел каждое ее движение и понял, что Кера не желает причинять ему вреда и не собирается забирать Лиут. Сложно не отводить взгляда, когда в глазах напротив плещется отчаяние на грани с безумием. Радужки казались то черными, до боли знакомыми, то опять становились серыми.

Если бы это она стояла в центре круга, словно затравленный охотниками зверек, разве не сделал бы Джунвар для нее все возможное? Она бы для него — сделала. Кера моргнула, отгоняя наваждение. Это не Джу.

— Аль, отпусти его. Не убивай.

Никакой не опасный зверь. Просто влюбленный мальчишка. Те, позади, небось, позабыли, какими были когда-то. Их никогда не пугали так сильно, грозя забрать самое дорогое, и они не знают, каково это. Может, у них никогда не было творящих глупости братьев. Может, они сами никогда их не творили…

Сзади судорожно закашлялся Марано, загомонили люди. 

Альран не опасен. Вон, устал, дышит загнанно. Лиут тихо плачет, тяжело виснет на шее. Капелька пота над губой. Не опасен. Совсем нет. Правда же?

Кера поняла, что говорит вслух. Коснулась ледяной руки мага, намертво застывшей в воздухе, провела по переливающимся огоньками пальцам.

— Ты ведь не душегуб какой-нибудь. — Кера подошла еще ближе, погладила по волосам Лиут там, где они смешивались с более темными и жесткими прядями Альрана. — Не надо становиться с ними на одну доску. Тихо, тихо. Не надо так. От тебя именно этого и ждут.

Глаза Аля медленно теряли опасное выражение, ладонь дрогнула и опустилась. Лиут с новым всхлипом зарылась парню в камзол — небось, промочила насквозь слезами — и он спрятал лицо у нее на плече. Тугой узел невыносимого напряжения над площадью распался, и в то же мгновение Альран содрогнулся и стал падать, сползая по платью, путаясь в оборках. Лиут ахнула и присела рядом, обхватив его руками:

— Что с тобой?!

— Я не отрубил тебя, только ограничил, — Мастер Иагл решительно опустился коленями на грязную мостовую с другой стороны, поднял лицо ученика за подбородок. — Пока не успокоишься. Ты мне веришь? Я хоть раз дал повод усомниться в своих словах? — гораздо теплее спросил он.

Спустя десяток ударов сердца Альран едва заметно качнул головой, уперся руками в камни.

— Вот и славно, — кивнул мастер и поднялся на ноги. — Спасибо, — он обернулся к Кере. — Хоть это было неразумно и опасно, однако… Спасибо. Ваше вмешательство не дало ему натворить еще больших бед.

Сенатор потирал шею и с нескрываемой ненавистью смотрел на магов. Кера покачала головой. Теперь Марано точно добьется для парня смертной казни… 

Кадеты уже окружили собрата, помогли ему подняться. Аля шатало, словно из тела вынули кости, и выглядел он донельзя хреново. Страшно подумать, что происходит с теми, кого вовсе отрубают от Источника… Лиут все цеплялась за его камзол, который грозил сползти с плеч и остаться у нее в руках, а парни не смели коснуться благородной дамы и нерешительно переглядывались.

— Идем, Лиут, — проговорила Кера, подойдя к ней. — Возьми себя в руки. Для Альрана так будет лучше, — Лиут наконец отлипла от парня, но тут же впилась в Керу, словно утопающий — в бревно. — Вы еще увидитесь, я уверена, — продолжала уговаривать Кера, потихоньку ведя Марано к карете.

Позади кареты толпились зеваки, конвоиры, бледнели лица соседок.

— Ой, Кера! Я так за тебя испугалась! — к ней подскочила Далия. — И за Лиут тоже! Альран… Надеюсь, он поправится? С ним все будет хорошо?

Кера страдальчески сморщилась.

— Мой долг — поблагодарить вас, — ее аккуратно взял под локоть Марано и отвел в сторону. Кера подняла голову, оценив его принужденную улыбку. — Вы спасли нам жизнь.

Он выпустил ее руку и церемонно поклонился.

— Не думаю, что Лиут бы пострадала. Альран ее любит.

— А вы к нему неравнодушны, — усмехнулся Марано, окидывая цепким взглядом.

Кера пренебрежительно скривила губы:

— Я вмешалась не потому, что жалею его. А потому, что вы мне нужны.

— Не могу не признать, в вас что-то есть. Возможно. Но я пока ничего не решил.

— Я подожду, — улыбнулась Кера. — А что будет с парнем?

— Моя благодарность имеет предел, — ощерился Марано.

Что ж, следовало ожидать. Но Аль сам виноват… 

Позади раздался усиливающийся гомон и новый вопль Лиут. Кера и сенатор обернулись. На запястьях Альрана сверкала лиловыми огоньками адиантовая цепь поверх стальной. Его уже уводила стража.

— Папа! Почему?!

— Он пытался убить меня! — развел руками Марано. — Мне жаль, что твой ухажер оказался преступником, дорогая, но… 

— Неправда! — Кера впервые видела Лиут такой — бледной от ярости, со сжатыми кулачками. — Ты первый начал ему угрожать, я не глухая! — Она бросилась к отцу, вцепилась ему в отвороты камзола и прошипела: — Я никогда тебя не прощу, никогда за это не прощу!

— Успокойся, Лиут, — сенатор, явно не в восторге от продолжения публичного спектакля, попытался погладить дочь по волосам, но она ударила его по руке. 

— Я не буду жить без Альрана! Запри меня в каземате, хоть обмотай браслетами, это не поможет! Я убью себя!

— Милая моя, этот человек задурил тебе голову, бедняжка…

От приторного тона Марано, казалось, даже Нерр должно было застыть сахарной коркой.

— Не говори со мной как с убогой! — рявкнула Лиут. — Я больше не ребенок! И сама решаю, кого любить. Альран показал мне, какой может быть жизнь! Тебе такого не дано даже понять! Без гордыни, без границ! — она перевела дух и негромко сказала: — Я люблю его. Тронь его хоть пальцем, и я тебя возненавижу.

***

Торден Марано обставлял комнату дочери сам. Каждую комнату, в каждом доме. Его девочке везде должно быть уютно и тепло, и прелестные глаза ее должны видеть лишь лучшие произведения искусства и ремесла, которые мог дать этот мир. Узорчатые ковры Горной Страны, вышитые на тончайшей паутинной ткани пейзажи из Каррана, мебель ручной работы из легкой, переливчатой древесины островных гобалов. В каждой комнате Лиут были лучшие книги с богатыми иллюстрациями, сделанными на заказ. Лучшие игрушки — даже заводные куклы, умеющие ходить и наливать в крошечные чашечки чай. Вот только детство миновало, и теперь Лиут захотелось новых игрушек… Но почему непременно боевой маг?!

Она позволила отцу войти в комнату лишь спустя полтора дня. Такого не случалось никогда раньше. Ни разу доселе дочь не противилась воле отца. Но после всего случившегося он понимал: нельзя применять грубую силу. Больше — нет, Торден и так едва не потерял самое дорогое, что у него было. Но там, где нельзя действовать силой, в дело идет дипломатия.

Лиут казалась спокойной: ни следа яростного отчаяния, так напугавшего отца в то проклятое утро. Он едва справился с желанием подхватить дочь на руки, сжать в объятиях. Убедиться, снова убедиться, что Лиут невредима. Но сейчас она, новая и незнакомая Лиут, не позволит этого. Его девочка выросла… и как с ней быть теперь — нужно выяснить.

— Хорошего сахару здесь не достать, — он пригубил из чашки.

— Мне тоже не нравится, — Лиут постучала ложкой по вазочке. — Слишком мелкий и сухой.

— Помнишь, как мы лепили сахарные крепости дома? — улыбнулся Торден.

Лиут опустила глаза.

— Это было давно.

— Знаю, ты уже взрослая. Но мы ведь по-прежнему семья. Так? — он дотянулся через столик, накрыл руку дочери своей. — Ты стала сильной.

— Правда? — Лиут вскинула взгляд.

— Разумеется, милая, — он улыбнулся.

— Мне никогда не стать такой сильной, как… Кера, — вздохнула Лиут.

Торден сложил руки на груди, изучая внимательным взглядом лицо дочери.

— Тебе она нравится?

— Сначала я считала ее чересчур грубой, — Лиут повела плечом, смущенно опустив ресницы. — Но потом… Да, я восхищаюсь ей. — Торден усмехнулся и дочь возмущенно нахмурилась: — Не смотри так скептично! Кера ведь даже читала с трудом, когда только пришла в Башню! А теперь?! Она такое пережила, если бы ты только знал! И не сломалась. Кера моя хорошая подруга, папа. Особенно после вчерашнего — мы все у нее в долгу.

— Несомненно, — склонил голову Марано. — Но не смей думать, будто ты чем-то хуже. — он поднялся и преклонил колени у кресла Лиут, легко поцеловал обе горячие от чашки ладони дочери. — Ты — моя единственная звездочка.

— Я тоже люблю тебя, папа. Я очень испугалась за тебя… За вас обоих.

Лиут улыбнулась и притянула отца к себе. Торден глубоко вдохнул и выдохнул, справляясь с гневом. Этот маг по-прежнему стоит между ними, и будет стоять, пока не надоест дочери. И о козыре в переговорах с Наместником придется на некоторое время забыть.

— Я не поеду домой.

— Но ты должна, — он поднял голову, глядя в лицо Лиут. — Здесь становится слишком опасно.

— Волнения происходят на юге. В Герлионе Наместник и весь совет, столица защищена куда лучше. 

— Я в этом не уверен.

— Я не отступлю. Я хочу доучиться и стать создательницей, — Лиут упрямо свела брови. — Ты сам сказал, что я сильная. Это просто слова?

— Нет, — неохотно выдавил Торден и встал, разминая шею. Вздохнул: — Ладно. Оставайся, если так решила…

— И никаких браслетов!

— И никаких браслетов.

Жива, здорова, и по-прежнему любит своего отца — это ли не счастье? Порой надо довольствоваться мимолетными мгновениями покоя. А после — он найдет способ отвоевать свое.

Что же касается этой Керы… что ж, даже если давешний спектакль организовала она, стоило признать: организован он был великолепно.

***

Второе лето прошло почти незаметно: те же книги, уроки до поздней ночи, шалости с подругами и отработка наказаний в саду и библиотеке. Лишь зеленели и опадали листья, а озеро стягивалось вокруг рогозинок кружевом льда и снова таяло. Убийство, всполошившее Герлион, постепенно забывалось. Никто не видел ничего странного в том, что бродячий маг, когда-то оскорбленный мастером воинов из Башни, попытался отомстить. Мастер осталась невредима — ее в ту ночь не было в покоях. Мага нашли, отсекли, а потом казнили. Разумеется, преступник отрицал свое злодеяние и рассказывал, что недавно приехал в столицу и совсем никого в ней не знает, но… Улика: артефакт переноса, который был использован аккурат в ночь убийства — развеял всякие сомнения. Натянутость меж рогачами и боевыми магами никуда не исчезла, но после того, как виновного наказали, на чародеев и кадетов в Герлионе перестали смотреть косо. Ублюдки встречаются и среди боевых магов, и среди природных. О простых людях и говорить незачем. Семьям убитых учеников Башня выплатила кучу денег, а караульным теперь строго запрещалось выходить за пределы черты охранных заклятий. А убитый маг… Что ж. Бедняге не повезло.

За Далией ухаживал один из мотыльков — музыкант. Он бесконечно бродил с лютней у стен Башни и воспевал золотые локоны, доводя жителей нижних этажей до бешенства. Хоть Далия и утверждала, что парень слишком щуплый на ее вкус, однако постепенно смягчалась. Кера не сомневалась: еще пяток сонетов — и бастион падет. Майма помирилась с соседками, даже на Керу перестала смотреть с презрением, хотя стать ей подругой не захотела. Но кому она нужна, в самом деле? Заури с Марано корпели над общим проектом — это было похоже на искусственный водопад, но наоборот. И, по словам Лиут, не только красивое баловство, но и польза для города. Заготовки резных каменных украшений валялись по всей комнате.

Альран досрочно прошел конечное испытание и уехал из Герлиона. Его назначили на Юг, к гвардейцам под знаменем самого Вечного Наместника. Естественно, сенатор не хотел выпускать мага из виду. Лиут переписывалась со своим любимым. Зная, что каждое письмо проверяют, старалась заставить соглядатаев краснеть и бледнеть, сочиняла целые истории о том, что именно и в каких позах она мечтает сделать со своим магом. Некоторые особо забористые места читала вслух подружкам, другие — разумеется, с измененными именами — расходились по Башне, прячась под подушками одиноких дев и в тайниках мужских уборных — чтобы было чем заняться в перерывах между уроками.

Беженцы наводнили Центральный округ, встречались и в столице. От их рассказов пробирало холодом. Армию стягивали к югу, хоть и чревато оставлять север без защиты. Но у горцев, судя по донесениям, пока хватало своих проблем, и Наместник пошел на этот риск. Карранские острова закрылись и перестали присылать торговые баржи, по всей линии границы вырос непрозрачный для глаз, глухой магический заслон, причем безо всякого объявления и попытки переговоров.

Окончившего учебу Сельвина Кера тоже проводила на корабль одним морозным солнечным утром. Хвала звездам, рыжего хоть и забирали, но не в армию, а на помощь хворающему отцу. Друзья долго обнимались, не говоря ни слова, стоя на скользких сходнях, пока над ухом орали матросы и звенели, натягиваясь, снасти. 

— Мы еще встретимся, — наконец, пробурчал Сельвин ей в волосы. — Верю, ты далеко пойдешь, подружка.

***

— Госпожа Та’Гат, вас вызывает мастер Жаенна.

Кера оторвалась от незаконченного конспекта, сбрызнула лист белым песком, встала и отправилась за слугой.

Мастер, как обычно, была одета в зеленое переливчатое платье.

— Садись, — коротко кивнула она.

Кера опустилась на длинный прихотливо изогнутый диван, который Жаенна предпочитала обычным стульям.

— Раз в три лета мы отправляем наших учеников на практику во дворец. Это не обязательно лучшие ученики, — подняла она бровь, указывая тонким пальцем на список оценок Керы, — скорее, я бы назвала их… способными. Тебе дали неплохие рекомендации. Ты бы хотела присоединиться?

Кера облизнула пересохшие от волнения губы.

— Хотела… бы. Да, — произнесла она уже увереннее.

— Хорошо, — склонила голову чародейка. — Я вношу тебя в список.

На украшенном виньетками и гербами пергаменте с именами проступило и имя Керы.

На улице и в галерее на краю Башни гулял ветер. Кера закуталась в меховую накидку, сдула с ресниц снежинки. Сквозь снеговые тучи пробивались прямые стрелки красноватого солнца.

 Конец первого тома

2020-2022