Любить Арамиса невыносимо.
Он постоянно увивается за всем, что движется. Неважно, юбка ли это, или же яркое в будничной серости украшающее чью-то шляпу перо. Арамису совершеннейшим образом плевать, кто это будет. Он, кажется, влюблен не просто в мысль о любви, а в саму любовь, и если вином он изредка может напиться, то его романтический желудок поистине бездонный — Арамис не в состоянии напиться влюбленностью и даже любовью.
Иногда Портос не знает, что сильнее — его раздражение непостоянством Арамиса или восхищение тем, что он действительно может влюбиться и любить нескольких людей одновременно. Он помнит все свои объекты воздыхания, нежной привязанности и пылкой страсти, хранит принадлежавшие им вещицы, и иногда Портоса так и подмывает спросить, не ведет ли Арамис список. Все эти имена, воспоминания… Их так много, что Портос частенько не может избавиться от мысли, что такими темпами все эти новые увлечения вытеснят его. Не только как друга, но и как кого-то влюбленного в Арамиса так же сильно, как Арамис во всех своих девушек и юношей.
И когда Атос под давлением обстоятельств раскрывает самую главную тайну Арамиса, Портос чувствует, как рушится его мир. Теперь это все не просто кажется ему невыносимым — теперь его мир имеет четкое деление на до и после. До он хотя бы мог надеяться на то, что однажды Арамис увидит его как кого-то, в кого вообще-то можно влюбиться и с кем можно неплохо провести время. После он не может отделаться от чувства злорадной иронии. Арамис не достался ему, но и никому больше он не достанется впредь. Не после того, как оказался отцом дофина.
И пока Арамис терзается там, в тюрьме и приносит клятвы Богу, а остальные пытаются вытащить его, Портос, сражающийся с испанцами в лесу, тоже молится про себя. Обещает: если Арамис выживет, он, Портос, убьет в себе эту бессмысленную, безответную влюбленность и нелепую ревность. Больше никогда не даст его в обиду и не позволит допустить той же ошибки, и сам подобной не совершит. Но даже Бог, видимо, отвечает взаимностью именно Арамису, раз уж для его отъезда в монастырь не находится никаких препятствий. Какая ирония, думает Портос, провожая взглядом удаляющуюся фигуру. Не пройдет и пяти лет, и Всевышний вернет Арамиса в мир.
И когда они встречаются в погребе монастыря четыре года спустя, Портос пытается скрыть усмешку за обидой и хмурым видом. Он был прав. Любить Арамиса все еще невыносимо. Но он готов с этим смириться — это не такая уж высокая плата за возможность любить его, находящегося рядом.