Если бы чета Садовских сказали кому-нибудь из знакомых, что у них был совершенно обычный, человеческий Новый Год, в который с ними не произошло ничего из ряда вон выходящего, им бы, разумеется, никто не поверил. И это было справедливо, потому что этот Новый Год не оказался исключением в их ряде семейных приключений.
Они, конечно же, почти привыкли к тому, что теперь им придется праздновать в Петербурге с их новыми местными друзьями, и что больше не будет уютных щукинских посиделок в отделении или у кого-нибудь дома почти что накануне Нового Года или в саму новогоднюю ночь. Но все-таки было в этом что-то непривычное, что они старательно игнорировали. И разговор об этом зашел как-то слишком внезапно для них обоих днем 30 декабря, когда Жанна вовсю готовила еду на стол для оравы новых коллег и знакомых, которых они позвали праздновать, а Кеша протирал посуду, отобранную для стола.
— Ты чего такой кислый, Кеш? — вдруг спросила Жанна, повернувшись к мужу и обратив внимание на то, что тот, призадумавшись, протирает одну и ту же тарелку уже несколько минут.
— Да вот думаю, что непривычно мне без наших ребят встречать Новый Год, — вздохнул Кеша. — Мы, конечно, постоянно на работе виделись, но когда вместе праздновали все, что можно было отпраздновать, это, знаешь, было как-то душевно что ли.
— Ну так и сейчас душевно может быть, — никогда не унывающая Жанна не собиралась сдаваться так легко. — Мы ведь всю эту душевность своими руками делали. Так что расслабься, Кеша, и плыви по течению. У нас будет отличный Новый Год, ничем не хуже прежних.
— Посмотрим, — снова вздохнул Кеша подобно похудевшему Портосу из дюмовских «20 лет спустя», которого постоянно тревожило то, чего у него не было.
К концу дня они завершили все необходимые приготовления для большого празднества, убрали всю готовую еду в холодильник, вымыли кухню и оставили гору посуды дожидаться своего часа на одной из кухонных тумб. Только после этого уставшие Садовские позволили себе развалиться на диване в гостиной и отдохнуть за просмотром телевизора. Вечер закончился без происшествий, и не ожидающие никакого серьезного подвоха Садовские легли спать.
Утро тоже начиналось без приключений. Они проснулись рано утром, когда было еще темно, и потихоньку принялись приводить себя в порядок. Пока Кеша принимал утренний душ, Жанна выбирала платье, в котором она собиралась провести большую часть дня. Внезапно свет в спальне погас. По крайней мере, так решила Жанна прежде, чем посмотреть в другие комнаты. Но это вскоре и не потребовалось — мокрый Кеша высунулся из ванной комнаты и прокричал:
— Жанет, кажется, в ванной перегорела лампочка!
— Как это? У меня тоже в спальне света нет, так я думала, это только у меня перегорело, — удивилась Жанна, поспешив в сторону коридора. Пощелкав по пути выключателями в других комнатах, она пришла к неутешительному выводу. Света нет во всей квартире.
— Ну вот что это такое, — сокрушался взмыленный Садовский, на ощупь выбравшийся из ванной в халате. — Отключение света, да еще и с самого утра 31 декабря? Ч-чем там эти самые, как их, электрики занимаются на электростанциях?
— Празднуют уже, очевидно, — тоже постепенно начинала заводиться Жанна. — Ну ничего, я им просто так испортить праздник не дам. Сейчас я всех обзвоню и устрою им такой праздник! А ты, Садовский, иди на площадку и соседей поспрашивай, есть у них свет, или это только у нас пробки вылетели.
— Ага, щас, разбежался, в таком-то виде, — напомнил ей Кеша.
— Ой, точно, прости, — немного остыв, Жанна обняла мужа. — Тогда давай так. Я к соседям, а ты звони электрикам.
На том и договорились. Пока Кеша, утирая мокрый лоб и глаза рукавом халата, пытался дозвониться до аварийных служб, Жанна ходила по соседям. Вернувшись в квартиру с неутешительными новостями, она не успела даже закрыть дверь, как услышала на кухне жуткий грохот бьющейся посуды.
— Кешенька, ты в порядке? — взвизгнула она, влетев в кухню.
— Н-н-не-е знаю, кажется, да, — извиняющимся голосом ответил Кеша, все еще передвигавшийся по помещению на ощупь даже при свете фонарика на смартфоне. — Я воды попить пошел и случайно сгреб с тумбы посуду… Кажется, всю.
— Ну что ты будешь делать, — Жанна даже не скрывала расстройства в голосе. — Это же твоей мамы был подарок, она мне ближайшие несколько лет будет его припоминать.
— Ну и пускай, главное, что мы не порезались, когда свет включат, я все уберу, а еду и с других тарелок поедим, — голос Кеши резко изменился от спокойно-оптимистичного до нервного. — Вот же блин, еда…
— А что еда, Кешенька? — не поняла Жанна.
— Холодильник-то тоже не работает, — напомнил ей Кеша. — А если еда вся попортится?
— Но ты же позвонил в аварийку, что они сказали?
— Что починят…
— Ну вот, починят же, — перебила его Жанна, — значит, мы нормально отпразднуем.
— Ты меня дослушай для начала. Починить-то они починят, куда они денутся, только вот когда починят, они не сказали, — закончил, наконец, свою неутешительную речь Кеша. — Так что есть вероятность, что вся наша еда испортится, и праздник испортится вместе с ней.
— Но что же нам тогда делать? — Жанна рассеянно осмотрела кухню, залитую бледно-голубым светом поздно-утреннего неба. — Не можем же мы ждать гостей в таких обстоятельствах. Мы ведь до самой поздней ночи будем праздновать, как же мы без света.
— Что поделать, — сказал Кеша. — Придется сказать им все, как есть.
То ли это была судьба, то ли не только их предновогоднее утро последнего дня началось с неприятностей, но рассказывать о своей беде им не пришлось. В процессе обзвона гостей выяснилось, что так или иначе никто не сможет прийти по самым разным причинам. У кого-то заболели дети, кому-то пришлось выйти на работу вместо пропавших сменщиков… Причин у ответивших на их звонки была уйма, а некоторые и вовсе не брали трубку, и Жанна и Кеша в тайне надеялись, что они не только не будут брать трубку весь праздник, но и не придут на него. Вот так и вышло, что удивительное стечение обстоятельств предоставило им возможность не ждать гостей, которые были бы разочарованы их откровенно провальным праздником.
— Ну, радует хотя бы то, что нам не придется оправдываться, — сказал Кеша, когда они закончили собирать в мусорное ведр осколки с пола на уже неплохо освященной кухне. — Только вот у нас все еще остаются нерешенными два вопроса. Во-первых, как мы будем праздновать сами, и во-вторых, что нам делать со всей нашей едой.
— Выбора у нас не то, чтобы много, Кешенька, — вздохнула Жанна, открывая многострадальный холодильник и осматривая почти что ломящиеся от еды полки. — Нам придется есть.
Это, разумеется, было гораздо сложнее, чем могло показаться. Еды было слишком много для них двоих. Вот тут-то они впервые и пожалели о том, что не могут пригласить к себе всю ораву друзей из «Щукино», которые за милую душу отпраздновали бы с ними даже в темноте. Но, поскольку было бы глупо дергать кого-либо из московских (или даже крымских, если говорить о семье Жарова) друзей, все, что оставалось Жанне и Кеше — действительно есть. Но их желудки протестующе бурчали, стоило им бросить хотя бы один взгляд на эту гору еды и подумать о том, что им придется съесть ее всю как можно быстрее. Короче говоря, задачка Садовским предстояла не из легких.
Начать они, разумеется, решили с салатов. Им казалось, что хотя бы с салатами не будет настолько сложно, но они даже не представляли, НАСКОЛЬКО они ошибаются. Ладно бы у них были только классические оливье и селедка под шубой, но в этом году Жанна, намеревавшаяся завоевать своими кулинарными навыками сердца и желудки новых коллег, превзошла сама себя. Вдобавок к оливье и селедке под шубой Садовским пришлось прикончить три вида мимозы и два вида крабового салата, а закусить пришлось салатом с курицей, листьями салата и шампиньонами, не имевшего до этого момента названия. Отчаянно хватающийся за жизнь Садовский, ощущая себя так, словно он вот-вот лопнет, назвал этот салат «Стекольным» в честь посуды, в которой ему так и не довелось попасть на праздничный стол.
— Мне кажется, нам стоит сдаться заранее, — сказал Кеша, когда они решили сделать перерыв в поедании, чтобы выбрать следующую жертву, прячущуюся в холодильнике. — Эта еда невероятно вкусная, но мы не сможем съесть ее всю за день. По крайней мере, не вдвоем.
— Понимаю, дорогой, но что делать, — подавляя тяжкий вздох, ответила Жанна. — Ничего, сейчас отдохнем немного и продолжим.
Не успел Садовский хотя бы предпринять попытку сопротивления или хотя бы предложить поискать подмогу, как подмога сама постучала им во входную дверь и заорала голосом Самойлова:
— Совы, открывайте, медведи пришли!
Не сговариваясь, Жанна и Кеша ломанулись к дверям. Спустя две минуты возни дверь была широко распахнута, а в квартиру к Садовским залетели Самойлов и Жаров, которого они меньше всего ожидали увидеть в Петербурге 31 декабря. Увидев его, Жанна завизжала и бросилась обнимать его, параллельно пытаясь захватить в объятия Самойлова свободной рукой. Кеша же догадался выглянуть в коридор и обнаружил там еще гостей — Олю Самойлову и Настю Жарову, держащую на руках полуторогодовалого мальчика, как две капли воды похожего на Максима, — и, разумеется, пригласил их внутрь и помог занести вещи.
— Мы так давно не виделись, ребята, вы даже не представляете, как мы по вам скучали, — спросила Жанна, отпустив мужчин и расцеловав их жен. — Вы какими судьбами в Питере?
— Да вот знаешь ли, Жанночка, так уж получилось, что Максим и Настя решили заехать в Москву к своим родным, с внуком познакомить, так сказать, — начал объяснять Леша. — Потом они заглянули к нам и застали нас с Олей в процессе сборов в Питер. Давно хотели съездить сюда на машине, посмотреть город, все такое, праздники, сама понимаешь. Ну и решили ребята присоединиться к нам, сказали, мол, давно приключений на одно место искали.
— На машине в Питер? Да еще и с ребенком? Да вы смелые, — восхитился Кеша. Спохватившись, он поспешил пригласить всех в гостиную. — А чего мы тут стоим? Пойдемте в комнату!
— Спасибо, Кеш. Ну вот, как вы понимаете, так мы и оказались в Питере, приехали вчера, осмотрели все, что могли за такое короткое время, — широко улыбнулся Максим, заканчивая историю. — Но не сказал бы, что и здесь не обошлось без приключений. Машина Лешкина сломалась, и то хорошо, что у меня знакомые питерские гаишники были. Подсказали нормальных ремонтников, на эвакуаторе им помогли туда машину отвезти. Вот так и получилось, что пока мы своим ходом.
— Ой, бедняжки, — посочуствовала им Жанна. — Вы не голодные часом?
— Если честно, слона бы съел, — честно ляпнул Леша и удивился, увидев, с каким бешеным блеском в глазах переглянулись Жанна и Кеша. — Вы чего такие радостные?
— Да у нас тоже утро не без приключений, — начал объяснять Кеша, пока они переходили из гостиной на кухню. — Видишь ли, мы приглашали новых коллег к себе на Новый Год, Жанна наготовила всякой еды, я мамину посуду хорошую взял…
И, рассказав об утренних злоключениях, Кеша открыл холодильник и позволил друзьям оценить масштаб продовольственной трагедии.
— Ну, в таком случае, мы приехали по адресу, — засмеялся Жаров. — Не бросим мы вас с такой-то соблазнительной бедой накануне Нового Года.
— Да вы что, у нас же света нет, как мы праздновать будем ближе к вечеру? — удивился Кеша.
— Свечки для кого придумали, Садовский? — сказал Леша. — Вон, у вас их по шкафам стоит сколько, тьма тьмущая, пылятся годами, наверное.
— Вроде того, нам много кто свечки дарил, — подтвердила Жанна.
— Ну, вот и решили. Расставим безопасно свечки по квартире и зажжем, как время придет, потихоньку будем ваши запасы подъедать, — Леша обвел всю компанию взглядом. — Наговоримся за все время, пока не виделись, если захотим, может, и погуляем. А президента и на телефоне посмотрим. Невелика беда.
— А как же ваш малыш? — спросил Кеша.
— Да все в порядке, в конце концов, положим его спать в вашу комнату, если вы не будете против, — спокойно сказала Настя, заглянув к ним на кухню.
— Конечно же мы не против! — улыбнулась Жанна, направляясь к ним, чтобы понянчиться с ребенком.
На том они и порешили. За какой-то час они подготовили все, что нужно — нашли безопасные места для свечей, заготовили спички и зажигалки, вынесли стол из кухни в гостиную и раздвинули его, застелили скатертью и заставили новыми, уже приобретенными в браке, тарелками, доверху наполненными едой, и стаканами и бокалами для напитков. Закончив подготовку, друзья, достаточно давно не собиравшиеся вместе, расселись за столом и говорили, говорили, говорили… Они вспоминали годы совместной работы, рассказывали истории, которые когда-то забывали рассказать, но вспоминали сейчас. И, естественно, наворачивали прекрасную еду Жанны.
Время летело незаметно, и они даже не сразу обратили внимание, что за окнами стемнело, и что они уже вот как несколько часов сидят в темноте. Они аккуратно разожгли свечи и обновили запас еды на столе, после чего принялись играть. В ход шли игры из их студенческих лет и интернета — правда или действие, шарады, я никогда не, отгадывания чего только… Им пришлось прерваться, когда малыш закапризничал, и Настя унесла его, чтобы уложить спать. Садовский же обратил внимание на время.
— Скоро же полночь, — сказал он, прежде, чем уйти на кухню за шампанским. — Ну вот как раз сейчас и встретим Новый Год.
И, видимо, судьба решила сжалиться над ними, потому что стоило Кеше договорить, как в ванной и в спальне зажегся свет. Кеша попытался включить свет в гостиной, и у него получилось.
— Кажется, у нас случилось новогоднее чудо, — обрадовалась Настя, выходя из спальни Жанны и Кеши. — Теперь, наконец, все на своем месте.
Задув свечи, друзья принялись ждать полуночи, до которой оставалась пару минут. Они включили телевизор на такой громкости, чтобы не разбудить ребенка, приготовили бокалы и бутылку шампанского. Прослушав поздравление президента, почти не отличавшееся от прошлых, друзья открыли шампанское под первый удар курантов. Друзья загадали желание и сделали по глотку. Пожалуй, ни одна из проведенных ранее совместных новогодних ночей не стала для них настолько же запоминающейся, как эта.