Дни буквально пробегали перед глазами, смешиваясь в одну большую серую массу. Проснуться, пожалеть о том, что не умерла, встать, поесть, попытаться убить себя, заняться ещё чем-нибудь, и так до вечера. И так каждый день, пока одни и те же действия не станут выполняться просто по привычке. Потому что жить в одиночку, не зная, чем занять руки, кроме как беспрерывными порезами вен лезвиями, невероятно сложно и почти лишено всякого смысла. А впрочем, у кого сейчас в этом мире есть этот самый смысл? Большинство людей ходят по улицам с безумными глазами, сжимают в своих руках ладони ребенка, всё время повторяя себе под нос, словно мантру, слова «не позволю». Взрослые готовы глотки порвать ради своих детей, но не в них их смысл. Смысл они потеряли тогда, когда отчаялись, а сейчас осталось только голое желание оставить рядом с собой то, из-за чего раньше они жили.

      Ацуши ходит по улицам, всегда низко опуская голову. Все смотрят на неё косо и одним только взглядом говорят «как ты ещё не подохла», потом быстро отворачиваясь и делая вид, что это только что не они пялились на обычную девушку, просто проходящую мимо по улице. Накаджима грустно улыбается. Они живут в очень непростое время, когда уровень преступности в один момент просто превысил все мыслимые и немыслимые нормы. Всё началось с групп смерти, а затем прибавились воровство и всё, следующее далее по списку. Мир просто катится ко всем чертям на огромных скоростях. Любому другому нормальному человеку, например, не из этой галактики, весь этот мир показался бы чертовски странным и неправильным, ужасным. Потому что никто не способен устранить такие глобальные проблемы, оставляя всё так, как есть, и просто закрывая глаза на беспрерывную череду смертей или краж. Наверное, можно было бы даже сказать, что жить в таком мире просто-напросто страшно.

      Иногда Накаджиме казалось, что если не во всём мире, то точно в Йокогаме она была гораздо умнее многих людей, более рассудительной и более нормальной, что ли. А после таких мыслей она прикрывала рот ладошкой и тихо хихикала. Разве человек, мечтающий умереть и регулярно пытающийся совершить суицид, может быть нормальным? И, тем не менее, Ацуши довольно часто видела этот мир без себя в нём. Как будто ты вроде и есть, но тебя нет, хотя ты можешь спокойно наблюдать за жизнью в городе, словно через призму. Это было по меньшей мере странно. Но такие мысли всё чаще проскальзывали в голове девушки. Ей часто представлялось, будто в этом сером блёклом мире она была единственным ярким пятном. Насколько Накаджима знала из книг, так думали многие подростки. Не такие, как все. Непонятые… Ацуши грустно улыбается. Она бы всё отдала за то, чтобы хоть когда-нибудь встретить такого человека, который бы понял её буквально с одного взгляда.

      Девушка любит гулять по Йокогаме, изучать город, в котором жила всю свою жизнь, но которого не видела. Она любит гулять по узким улочкам, сворачивать к паркам, ходить по громадным центрам. И, конечно же, в таких местах трудно не услышать и не узнать что-то новое. Куча людей, которые почти не затыкаются и болтают со своим сопровождающим. Так вот, например, Ацуши поподробнее узнала о той самой неразберихе между Вооружённым Детективным Агенством и Портовой Мафией, что давно уже обсуждали её соседи. Ну не хватает же городу проблем? Накаджима ни разу не видела никого из этих двух организаций, но она уже их ненавидит. Как можно вообще в такое время устраивать битвы, тогда когда город, который они так «тщательно» охраняли, тонет в крови детей, во лжи и воровстве чуть ли не каждого встречного? Почему хоть раз кто-то из этих организаций не попытался сделать хоть что-то? Девушка не понимает. Имей она такую возможность, она бы постаралась исправить всё то, что сложилось не только в Йокогаме, но во всей Японии и мире. Потому что-либо она, либо никто. Все надеются на то, что кто-то разрулит все проблемы. Кто-то, не они.

      Ацуши шагает по улице в своей чёрной юбке и слегка мятой рубашке. Холодный ветер пробирает до костей, заставляет зубы отбивать бешеный ритм, сжиматься и кутаться в тонкий платок. Наверное, после этого похода в магазин девушка будет ещё дня три сидеть дома с высокой температурой и кашлем, от которого горло нещадно болело. Будет сидеть до тех пор, пока Тигр не напугает её ночью своим пронзительным рыком и не заставит регенерировать. Тигр слишком цепляется за жизнь. А Накаджиме смешно. Она и её способность — полные противоположности. И всё равно в какой-то мере Ацуши будет благодарна своему спасителю. Она хочет умереть, но не мучаясь от боли и не сжимаясь в жалкий комок. Если уходить, то красиво и с улыбкой на губах.

      Прохожие практически не замечают одетую не по погоде девушку. Спешат куда-то, не глядя под ноги, толкая плечами других людей и спешно бубня извинения. А Накаджима свободно лавирует в этой толпе, наслаждаясь свежим воздухом и даже слегка приятным покалыванием мороза по коже. Люди такие неживые, словно мертвецы или призраки. Хотя, наверное, и те живее выглядеть будут. Все спешат, не обращая внимания на то, что буквально секунду назад на перекрёстке чуть не задавили пятилетнего мальчика, а рядом с центром теперь находится новый цветочный магазин с красивыми цветами за витриной. Никто не обращает на такие прекрасные, а иногда и ужасные «мелочи» никакого внимания. Ацуши жаль таких людей. Потому что, скорее всего, они умрут гораздо несчастнее, чем она.

      Накаджима жмурится до цветных кругов перед глазами и срывается на бег. Лишь бы поскорее скрыться от людей, которые ничего не замечают, кроме себя и, возможно, своих близких. Она выбралась из ненавистного приюта, но теперь гниёт в, кажется, ещё более ужасном месте. И самое страшное то, что это, скорее всего, мало кто понимает. Возможно, маленькие дети, что просто ещё невинные создания, у которых в голове ни единой тёмной мысли. Но не остальные. Все остальные просто утратили свои хорошие черты, перечёркивая себя и своё мнение, подстраиваясь под мнение большинства. Ацуши страшно жить в таком мире. Она хочет быстрее уйти в тот далекий мир, где всего этого дерьма просто напросто не будет.

      Накаджима бежит, не замечая, что находится уже в безлюдных коридорах, где в основном появляется только персонал. Она не замечает, что вот уже минуты три просто бредёт в никуда. От мыслей она отвлекается только тогда, когда с ужасом понимает, что в кого-то врезалась. Прямо как большинство людей, не следящих за дорогой. Девушка поднимает голову и сталкивается с парнем в шапке-ушанке, у которого были тёмные фиолетовые глаза, а взгляд буквально прожигал в теле дыру.

      — Простите… — спешно извиняется Ацуши, нервно сжимая в ладонях края юбки. Но её, кажется, и не слушают. Парень быстро разворачивается и идёт дальше. И всё, что слышит Ацуши, так это тихий шорох ткани плаща и тихое:

      — Тебе повезло, что я не убил тебя.