— Чтобы стать охотником, ты должен выбрать своего икрана.

Оглушительный свист перекрывает все прочие звуки сражения. Темная тень проносится в небе слишком быстро для человеческого глаза, мелькает фиолетовый росчерк плазмы — и тут же взрывается, разлетаясь обугленными щепками, сторожевая вышка.

Тяжелая самодельная пушка оттягивает дрожащие руки, и колечко прицела хаотично пляшет...

А он должен выбрать тебя.

Выгнувшийся дугой дракон неподвижно лежит на земле. Одно крыло поднято уже не столько в усилии разорвать веревки, сколько из остатков упрямства; узкие зрачки замерли посередь нефритовой радужки. Всего на одну секунду становятся заметны кончики зубов — и дракон отводит взгляд в усталом смирении.

"Убей меня. Прекрати мои мучения".

Иккинг заносит нож над неровно вздымающимся чешуйчатым боком — и не находит в себе сил нанести удар.

— Как я пойму, что он меня выбрал?

Спину простреливает болью при ударе о камень, на тело наваливается чужая тяжесть. Громкий, с капельками слюны рык прямо в лицо, разворот на месте — и не успевает затухнуть вспышка секундного ужаса, а черный хвост уже скрывается в зарослях.

— Он захочет тебя убить.

И снова — предупредительный рык и мерцающая в глотке плазма: не подходи, человек, лишивший меня неба. Не усугубляй положение.

Много позднее Иккинг нерешительно протягивает раскрытую подрагивающую ладонь, замирает, готовый к чему угодно.

Пять ударов сердца — и теплые чешуйки касаются кожи, скрепляя связь-договор.

— Не медли. Первый полет укрепит связь.

Ветер бьет в лицо, мешая дышать и промораживая до костей. Беззубик, еще не уверенный в новом элероне, чуть шатается в воздухе, и в такие моменты Иккингу остается только молиться всем существующим и несуществующим богам о сохранении равновесия.

Но он счастлив.