Your/my spirit

And your/my voice

In one combined:

The Phantom of the Opera

Is there — inside your/my mind... (с)

Мэг поднялась, сжимая в руке белую маску, и медленно оглядела помещение.

«Должна быть какая-то лазейка... Ты не мог просто так раствориться в воздухе!» — подумала она и принялась внимательно разглядывать предметы вокруг. Спрятать что-то под самым носом — в этом был весь Эрик. Она много раз видела, как он создавал различные конструкции, и была более чем уверена, что есть как минимум один потайной выход из его логова.

Тут ее внимание привлекла ярко-красная портьера, частично скрывающее зеркало, Мэг была более чем уверена, что за ней что-то скрывается.

«Зеркала...» — подумала она. Это был любимый трюк Эрика — размещать потайные входы и выходы за зеркалами, которые, кстати, все были побиты — видно, Эрик очень сильно вспылил. Преследователи не обратили внимания на зеркала, поэтому и упустили его.

Мэг подошла и сдвинула тяжелый бархатный занавес, за которым, как она и думала, находился проход, ведущий, скорее всего, к небольшому водостоку на заднем фасаде Гранд-Оперы. Эрик как-то вскользь упоминал об этом. Мэг схватила первый попавшийся под руку подсвечник и, еще раз с грустью оглядев комнату на прощание, двинулась навстречу неизвестности.

Мэг старалась идти как можно быстрее, пожалев, что не взяла что-нибудь из одежды Эрика — в темных коридорах, находящихся под землей, было очень сыро и Мэг то и дело ежилась от холода. Но возвращаться не было времени, так как Эрик мог уйти в любой момент, и тогда она не сможет его отыскать, если он сам не выйдет с ней на контакт. Мэг была более чем уверена, что если Эрик покинет это место, то сожжет за собой все мосты, оставив Призрака Оперы легендой, которой будут пугать детей.

Мэг не смогла бы сказать, сколько она петляла по бесконечным коридорам, которые то уходили вниз, то подымались вверх. Пару раз Мэг натыкалась на крыс, но она уже привыкла к ним за те годы, что бродила по подземельям Оперы. Наконец, когда Мэг уже начала было думать, что заблудилась, она увидела тусклый свет в конце подземного туннеля и, облегченно выдохнув, устремилась туда.

Мэг оказалась в небольшом помещении, от которого неизвестно куда вели еще пара туннелей, а впереди была решетка, за которой виднелась мощенная булыжником мостовая. Мэг подошла ближе и оглядела залитую лунным светом улицу, но на ней никого не было — судя по всему, уже наступила глубокая ночь. Где-то вдали слышались голоса компании пьяниц, которые распевали песенку о куртизанке Жюстин.

Еще раз посмотрев на улицу, Мэг растерянно оглядела комнату. Ее потихонечку начало охватывать отчаяние, в голове крутилась только одна мысль: «Опоздала». Мэг не знала, что ей делать — идти в один из коридоров или возвращаться обратно? Она наивно верила, что сможет перехватить Эрика до того, как он покинет здание Оперы, а сейчас, стоя в канализации по щиколотку в воде, она только и могла, что вертеть головой из стороны в сторону, не зная, что предпринять. Сердце бешено колотилось, Мэг казалось, что оно бьется где-то в горле — еще чуть-чуть, и она задохнется.

— Зачем ты последовала за мной? — послышалось слева.

Мэг до того была рада слышать этот голос, что к горлу подкатил комок, а по щекам потекли слезы. Она уронила подсвечник и, даже не обратив на это внимания, повернулась к высокому темноволосому мужчине, с атлетическим телосложением, который стоял при входе в другой тоннель и внимательно смотрел на нее. Вид у него был усталый и разбитый. Мэг была уверена, что свершилось то, о чем она так долго молилась: Эрик принял ужасающую для него правду.

— Ты не ушел... — это все, что она смогла из себя выдавить.

— Улицы вокруг Оперы сейчас патрулируют солдаты, весь город на уши поставлен — мне не удастся ускользнуть незамеченным, поэтому я жду, пока у них будет смена караула. Но ты-то что здесь забыла?

— Забери меня с собой... — без всяких предисловий начала она.

— Что? Ты с ума сошла?! — воскликнул Эрик — судя по его лицу, такого поворота событий он явно не ожидал.

— Нет, я хочу с тобой! — отрезала она.

— Что ты несешь?! — Эрик все еще был сбит с толку ее поведением.

— Я пойду с тобой, — в отчаянии воскликнула Мэг со слезами на глазах.

Эрик, словно рыба на суше, то открывал, то закрывал рот, не зная, что и сказать. Он, явно был потрясен заявлением Мэг до глубины души.

— Почему ты хочешь со мной? — спросил он, когда, наконец, смог собраться с мыслями. Видимо, он действительно искренне не знал, почему она так отчаянно хочет убежать с ним.

— Неужели ты ничего не понял? — произнесла Мэг, всхлипывая. — Ты — самый умный человек, которого я встречала за всю свою жизнь, настоящий гений — и не смог понять мотивов моих поступков... Ты ведь с ходу разгадывал любые планы Рауля и всех остальных, кто пытался вставить тебе палки в колеса! Но ты был так занят своими страданиями и погоней за тем, что тебе не принадлежит, что не заметил одну простую истину — мою любовь к тебе... Я люблю тебя, Эрик! И не как старшего брата или друга... Я хотела быть с тобой, разделить с тобой свою жизнь с тех самых пор, как поняла что это такое — любовь. Но ты... Ты так был занят Кристиной Даэ, что всячески отвергал все мои попытки показать чувства, которые я испытывала к тебе!

Мэг подошла к нему и со всей силы ударила его в плечо, но Эрик был настолько поражен, что совершенно ничего не предпринял, а она снова и снова колотила своими маленькими кулачками по его широкой груди, с рыданиями продолжив свою яростную тираду. Казалось, Мэг пытается выговорить все, что так упорно сдерживала в себе столько лет.

— Скажи, зачем? Зачем тебе она? Ты всегда думал только о ней, а все попытки открыть тебе глаза отсекал на корню! Ты самый умный в мире человек и вел себя как полный дурак, когда дело касалось ее. И что?! Скажи, это все стоило наших страданий? Тебе было приятно превращать жизни всех нас в кромешный ад?! Разве не ты желал быть искренне любимым? Не ты ли хотел быть для кого-то центром Вселенной? И ты ведь нашел такого человека, но тебе было плевать... Поверь, я бы не выполнила и половины твоих приказов, если бы не была верна тебе всем сердцем и душой.

Мэг все говорила и говорила, и, судя по выражению лица Эрика, каждое сказанное ею слово было для него словно удар хлыста. Наверное, он чувствовал, как кирпичик за кирпичиком рушился весь его мир. И ведь она говорила правду, пусть и очень горькую — Эрик сам не заметил, как превратился в монстра, как позволил окружающему миру ожесточить себя. А ведь он, еще будучи в цирке, пообещал себе, что не станет таким, как его мучители. Но чем он был лучше их?

Эрик сам не заметил, как по его щекам потекли слезы. Опомнившись, он вытер рукой лицо и взглянул вниз. Мэг больше не била его, она рыдала взахлеб, уткнувшись в его грудь, и не сразу поняла, что Эрик обнял ее и крепче прижал к себе.

— Прости, — лишь вымолвил он, уткнувшись в ее густые золотистые волосы.

Так они и стояли в объятиях друг друга, только-только начиная осознавать, насколько все в их жизнях изменилось и что сейчас они стоят на пороге судьбоносного решения.

— Неужели ты готова скитаться со мной, уродливым чудовищем, по неизвестным землям? — спросил он, когда Мэг утихла. — Я ведь не знаю, что нас с тобой ждет!

Мэг отстранилась от него и внимательно взглянула в его глаза цвета горького шоколада. Она провела ладонью по изувеченной щеке — насколько уродливой была правая часть его лица, настолько же красивой — левая. Эрик ее совсем не пугал.

— Готова, — твердо ответила Мэг и сквозь слезы улыбнулась.

— И ты расстанешься с матерью, карьерой балерины и всем остальным, что тебе так дорого?

— Расстанусь, если ты впустишь меня в свою жизнь и позволишь тебя любить.

— Тогда, нам пора в путь, — произнес он и протянул ей руку.

И пусть Эрик ничего больше не сказал, но она знала, что этот жест был молчаливым согласием начать новую жизнь вместе с ней. Мэг взяла его за руку, а другой протянула ему белую маску призрака, которая все это время была у нее за пазухой.

— Пожалуй, я сменю свое амплуа, — улыбнулся он и швырнул маску в тоннель, который вел в его теперь уже бывшую обитель.

* * *

Сорок девять лет спустя...

— Прости, дорогой, я не смогла выкупить шкатулку. Рауль заплатил больше, мне стало его так жаль, что я не продолжила дальнейший торг. К тому же я более чем уверена, что он хотел выкупить эту рухлядь по той же причине, что и ты.

Они стояли около белой надгробной плиты, на которой значилось:

Графиня Кристина де Шаньи

Любящая жена и мать

1854-1917

Пожилой мужчина был одет в идеально сидящий на нем черный костюм и шляпу, правая часть его лица была скрыта искусно сделанной маской телесного цвета, и если не присматриваться, то ее можно было и не заметить. Рядом с ним стояла высокая женщина в длинном черном платье, на ее голове красовалась аккуратная шляпка с вуалью.

— Я говорил тебе это сто раз, скажу в сто первый: ты слишком добра, — ответил мужчина, приобняв свою жену. — Я бы хотел сам принести шкатулку на ее могилу, но что же, пусть будет так...

Эрик вытащил из кармана обручальное кольцо, некогда подаренное Кристиной, и вдел в него розу, перевязанную черной атласной лентой, после чего положил ее на могилу. Они некоторое время простояли молча, погрузившись в свои мысли. Каждый из них должен был попрощаться с человеком, который был дорог им обоим.

— Пришло время раз и навсегда ее отпустить, — произнес он, смотря на фотографию покойницы, а затем взглянул на свою жену. — Знаю, надо было сделать это гораздо раньше... Спасибо тебе за терпение, родная. Теперь я могу с полной уверенностью сказать, что в моем сердце нет никого кроме тебя.

Мэг крепко обняла Эрика. Она знала, что на самом деле он давно уже отпустил Кристину, еще в тот момент, когда взял на руки их с Мэг новорожденного сына, который не унаследовал дефектов своего отца. Это событие окончательно соединило их сердца и души, но все же графиня де Шаньи была словно призрак, который преследовал их всю жизнь. И они оба знали, что, пусть Эрик и вырвал ее из своего сердца, они не попрощались с ней по-настоящему.

Эрик и Мэг бросили все и сожгли мосты, когда покинули Парижскую Оперу в ту ночь, и только лишь мадам Жири получила прощальное письмо. Пусть они не говорили об этом, прошлое тенью следовало за ними. Супруги смогли начать новую жизнь в другой стране, но глубоко в душе Гранд-Опера всегда была с ними, как и люди, некогда там жившие.

— Стоит сказать спасибо, именно благодаря Кристине мы обрели такое счастье, пусть и через множество тяжких испытаний, — произнесла Мэг, вытерев слезы белым вышитым платком.

Оба знали, что, если бы не выбор Кристины, их жизнь обернулась бы совсем иначе. Графиня де Шаньи, сама того не ведая, открыла им дорогу в другую — удивительную — жизнь, где не было места страданиям.

— Спасибо! — в один голос произнесли они, и в это слово было вложено все, что они хотели сказать за все эти годы.

Эрик и Мэг взялись за руки и не спеша направились к выходу с кладбища. Они чувствовали себя по-настоящему счастливыми и свободными. Наконец-то наступил такой момент, когда Франция осталась для них в прошлом и перед ними простирались бескрайние горизонты будущего, в котором они спокойно доживут остаток своих дней.