Жили праведных два мужа,

Равно знатных, в разных странах,

Во Христе святые братья;

Рос один в краях английских,

Да в другой стране воспитан,

Подрастал второй средь шведов;

Скоро отроки взрослели,

Подрастали одногодки.

В Англии дитя вскормили

На яичнице утиной,

Тот, что в Швеции воспитан,

Вырос на свинине шведской.

Из чужих краев ребенок,

Тот, что в Англии родился —

Хенрик, праведный епископ,

Тот, что в Швеции воспитан —

Эрик, благородный рыцарь,

Швеции король известный.

Молвил так епископ Хенрик,

Эрику сказал как брату:

«Мы поедем в земли финнов,

В город Хяме доберемся,

В земли, что Христа не знали,

Где не властен Папа Римский;

Некрещены там младенцы,

Весь народ неисповедан;

Церкви возведем из камня

И бессчетные часовни,

Будут слышать слово божье

Все окрестные народы!»

Молвил так правитель Эрик,

Так епископу ответил,

Хенрику сказал как брату:

«Друг мой, женщиной рожденный,

Знай, грозит тебе погибель,

Смерть свою в стране той встретишь,

Как господь Христос распятый.

Многие туда ходили,

Еще больше побоялись,

И немногие вернулись».

Молвил так епископ Хенрик:

«Не послушаюсь, поеду;

Даже если смерть найду я,

Вслед отправятся другие».

Так сказал епископ Хенрик,

Так велел слуге младому:

«Мой прислужник, славный малый,

Молодец с ладонь росточком,

Снаряди в дорогу сани,

Позади поменьше дровни,

Скакуна возьми от ясель,

С гривой пышною до пола,

Жеребенка ставь в упряжку,

Вдень уздечку сеголетку,

Чтобы мчал в чужие страны,

В земли, где Христа не знают.

И прислужник, славный малый,

Молодец с ладонь росточком,

Сборы в путь закончил споро,

Снарядил, как должно, сани,

Сколотил из дранки короб,

Брал дубовые оглобли.

Жеребца отнял от ясель,

Крутобокого, большого,

Взял ярмо моржовой кости,

Из бобровой кости сбрую,

Натянул хомут на холку,

Многожильную уздечку

Доброму коню накинул,

Повязал проворно вожжи.

Наконец епископ Хенрик

В путь, не мешкая, пустился.

Легконогие олени

Вслед саням неслись стрелою,

Пташки певчие летели

Стайкой в небесах над ними,

Зайцы белые бросались

Впереди из-под полозьев,

Да кричала куропатка

Жалобно в медвежьих лапах.

Едут быстро, едут споро

День и два порой весенней,

Ночь и две без остановки.

Говорит ему прислужник,

Молодец с ладонь росточком:

«Долго ль голодать в дороге?

Ни питья в пути, ни пищи,

Ни куска, ни крошки малой».

Отвечал епископ Хенрик:

«Встретим дом с дорогой рядом

За заливом, за излучьем,

Там живет, по слухам, Лалли.

Там найдем питье и пищу,

Там немного перекусим».

Говорит ему прислужник,

Молодец с ладонь росточком:

«Лед на озере растаял,

Ледоход в верховьях речки».

Молвил так епископ Хенрик,

Так ответил, успокоил:

«Кругом озеро объеду,

Реки обойду по суше».

Устремились к дому Лалли,

Киуло-озеро объехав,

Реку кругом миновали.

Конь донес гостей усталых

В добрый дом на длинном мысе.

В доме их одна встречает

Кертту, скверная супруга,

Злоязычная хозяйка,

Дурнонравная ворона.

Жаль для путников ей пищи,

Не дает еды пришедшим,

Не несет коню их сена.

Молвил так епископ Хенрик,

Так велел слуге младому:

«Мой прислужник, славный малый,

Молодец с ладонь росточком,

Хлеб хватай из теплой печки —

Брось серебреник хозяйке.

Опустись за пивом в погреб —

Брось серебреник хозяйке.

Сам возьми в сарае сена —

Расплатись монетой мелкой.

Посмотри овса в дорогу —

Брось серебреник хозяйке».

И прислужник, славный малый,

Молодец с ладонь росточком,

Каравай забрал с лопатки —

Отсчитал в оплату денег;

Из подвала пива поднял —

Отсчитал в оплату денег;

Сена взял на сеновале —

Отсчитал в оплату денег;

Из корзин овса отсыпал —

Отсчитал в оплату денег.

Кертту, дерзкая хозяйка,

Хитроумная ехидна,

На печи кричала криком,

Им вдогонку голосила:

«Вот из леса выйдет Лалли —

Ваши косточки расколет,

С горки головы погонит,

Надвое порвет поджилки!»

Прочь отправился епископ

В дальний путь дорогой прежней,

Дети вслед ему галдели,

Нерадивые младенцы:

«Заезжали чужестранцы,

Пиво выпили до капли,

Хлеб из клети весь подъели,

Взяли сена с сеновала

Сено всё коням скормили,

И овес себе забрали».

Как под кров вернулся Лалли,

Жалится жена дурная,

Хитроумная старуха,

Злоязычная хозяйка,

Брешет баба, как собака:

«Приезжали подлы люди,

Напились-наелись вдоволь,

Не спросясь перекусили:

Побродяжники из рода

Шведской швали, наглых немцев.

Пиво выпили в подвале —

Вылили взамен водицы;

Сдобный хлеб в ларе доели —

Камень кинули в награду;

С сеновала взяли сена —

Пригоршней песка платили;

Весь овес коню скормили —

Подарили грязи горстку».

Говорит с иконы пастырь:

«Врет зловредная старуха,

Ни за что не верь коварной,

То пустые бабьи сплетни!»

Лалли, человек бесчестный,

Не поверил вещим знакам.

Подобрал копье прямое,

Дротик взял на длинном древке,

Левой лыжей встал на снежник,

Как по маслу заскользил он,

Оттолкнулся крепко правой,

Как по насту резвый заяц;

Побежал, подобный буре,

Ловко лыжи полетели,

Искры брызнули от снега,

Путь от палок задымился.

Так сказал слуга послушный,

Молодец с ладонь росточком:

«Страшный шум я слышу сзади.

Гнать ли мне коня галопом?»

Говорит епископ Хенрик:

«Если сзади шум услышишь,

Не гони коня галопом,

Не подстегивай ретиво».

«Если ж недруг нас нагонит,

Иль разбойник растерзает?

Лалли там летит на лыжах,

С длинным дротиком под мышкой».

Понял преподобный Хенрик —

Приближается погибель,

Час его последний пробил,

И сказал слова такие:

«Мой прислужник, славный малый,

Прочь ступай, за скалы спрячься,

За скалой сиди и слушай;

Коль за камнем не укрыться,

Дальше доберись до дуба

И смотри, за дубом сидя,

Как меня настигнет недруг,

Рано к праотцам отправит!

Если смерть меня настигнет,

А тебя конец минует,

Собери со снега кости,

Скакуна верни в упряжку

И вези по землям финским.

Как коня иссякнут силы,

Запряги быка в кошевку,

Где бычок брести устанет,

Пусть построят люди церковь,

Возведут себе часовню!»

Лалли, чертово отродье,

Поравнялся с преподобным

И лишил блаженной жизни,

Погубил святого мужа,

Что на эти земли прибыл

Принести Христа народу.

А прислужник, славный малый,

Молодец с ладонь росточком,

Разыскал в снегу останки,

Разместил красиво кости,

Положил в мешок холщовый,

Повязал шнурком из шелка,

В сани скакуна поставил.

Как устал скакун везти их,

Бык сменил его в оглоблях.

На большом песчаном гребне,

На косе речной песчаной —

Там бычок остановился.

Погребен епископ Хенрик

Первым в месте освященном.

Ныне каменная церковь

Его имени стоит там.

Но прислужник, славный малый,

Молодец с ладонь росточком,

Не нашел в снегу глубоком

Одного большого пальца

Уважаемого мужа,

С золотым прелатским перстнем…

Лишь перед началом лета,

Как весна была в разгаре,

Лед на озере растаял —

Лишь тогда нашли пропажу

На обломке льдинки малой,

Перстень золотой на пальце.

Ветром палец подогнало,

Волны к берегу прибили,

Чтобы люди увидали:

Муж блаженный был замучен

Без Господня попущенья,

Потерять не даст Создатель

Чтоб останки утонули,

Иль бесследно запропала

Часть честного человека,

Палец праведного мужа.

Подлый Лалли, злой язычник,

Из неверных самый скверный,

Довершил дурное дело,

Погубил святого мужа,

Праведника смерти предал,

Хенрика, посланца божья,

Снял епископскую митру

С головы святого мужа,

На свое примерил темя,

Безобразное, дрянное.

После подлого поступка

Радостно домой добрался.

Говорит с иконы пастырь:

«Где ты брал убор подобный?

Добрый дар дурному мужу,

Митра подлому не впору».

Овладело им смятенье,

С головы срывает шапку —

Волосы вросли в изнанку,

Не отходят от холстины,

Чисто с черепа слезают,

Отсекаются от кости,

Голой голова осталась,

Обнажен бесчестный череп.

Так язычника-злодея,

Божьего слуги убийцу,

Кара горняя настигла,

Справедливая расплата,

То Создателя деянье,

Суд Всевышнего свершился.

Ныне в небесах епископ

Среди ангелов безгрешных

Господу поет осанну;

Лалли в огненной геенне

Посреди дымов подземных,

Через ад на лыжах едет.

Черти грешника толкают

По чадящим адским дебрям,

Душу страждущую треплют.

Боже благий, береги нас,

Милосердный, сохрани нас

От ужасного удела.

В град небесный вознеси нас,

К вечной радости и свету.