– Сейчас мы находимся на территории одной из известнейших и крупнейших церквей города, где каждое богослужения пастор церкви Кокос находит одного и более вампира. Он не отказался нам рассказать немного о его службе и том, тяжело ли она ему даётся. Этот выпуск выходит с задержкой после вчерашней службы святой отец чувствовал себя не лучшим образом. – на фоне входа в церковь стоял беловолосый парень, в своей руке он держал микрофон. На профессиональную камеру его снимала красноволосая девушка, полностью погружённая в процесс.

Они неспешно вошли в церковь, где уже находился священник вместе с неизвестной никому девушкой. Её русые, вьющиеся волосы аккуратно собраны в небольшой пучок, а одежда полностью соответствовала той, что была на Кокосе.

– Святой отец, – заволновалась та, – разве сюда можно заходить с камерами?

– Святая сестра Хурма, им разрешено было войти даже с камерами при условии, что мы не будем вести длительную съёмку в святых стенах. Сопроводи гостей туда, где мы сможем побеседовать.

– Будет сделано, святой отец. – девушка сделала вдох и быстрым шагом направилась к журналистам, не вызывавшим у неё доверие. – Здравствуйте. Я - Адъюнкт святого отца Кокоса, сестра Хурма. Буду рада сопроводить вас для проведения беседы со святым отцом.

– Очень мило с вашей стороны! – операторша опустила камеру и представилась, – я Клубника, это мой близкий друг и коллега по работе - Молоко. – беловолосый кивнул.

– Приятно познакомиться. Пройдёмте. – адъюнкт указала на небольшую дверцу. – Пожалуйста, приготовьте вопросы заранее, у святого отца на сегодня много дел, но он всегда готов выделить время тем, кто нуждается в наставлении.

– Хорошо! – Молоко достал блокнот, в котором было записано более тридцати вопросов самого разного характера, и вычеркнул оттуда половину.

– Не могли бы вы рассказать о себе? – внезапно поинтересовалась Клубника.

– Я приехала сюда из пригородной деревни на обучение. В последнее время быть священником очень тяжело, мало, кто хочет им стать. Однако архиерей направил меня сюда, а святой отец Кокос принял рекомендательное письмо.

– То есть вы сюда ненадолго?

– На три года или пять лет, как получится. Мне необходимо узнать, как действовать при встрече с вампиром в стенах церкви.

– Вот как... Это интересно!

– Безусловно, это так. – Хурма остановилась. – Прошу, проходите.

***

По городу шла девушка с сумкой, набитой различной едой. Судя по лицу особы, сумка была действительно тяжёлой.

– Ох, здравствуйте! – к ней подбежал Папайя, который мило улыбнулся и взял сумку в свои руки. Невысокая леди засмущалась и кивнула в знак благодарности с приветствием.

– Спасибо... Я искренне благодарна вам!

– Ничего. Заметил, что мы идём в одну сторону, вот и решил помочь. Мне несложно.

– Тогда благодарю вас за составленную компанию, я как раз подошла к нужному мне месту. – Сок остановилась и достала телефон с навигатором. – Да, это здесь.

– Тогда разрешите мне помогать вам до конца?

– Какой же вы приятный мужчина... Где же вы были всё это время? Что ж... Не время обмениваться приятностями, пойдёмте, нам туда! – девушка довольно быстро и уверенно зашагала в сторону жилых домов.

– Вы давно работаете курьером?

– Всего пару месяцев. Это, вероятно, моя последняя доставка.

– Почему же? Настолько тяжело?

– Не-е-ет, – протянула та, – я постоянно меняю работу. Не могу сидеть на одном месте. Вся жизнь - движение. Чтобы тебя не смыло потоком, нужно быть частью этого потока.

– Глубоко сказано. Тогда позвольте задать вам не совсем этичный вопрос?

– Конечно, спрашивайте что угодно, не хочу оставлять своего спасителя в неведении.

– Сколько вам лет, юная леди?

– Двадцать один, – уверенно ответила Сок, – а что, вас что-то смущает?

– Хм... Нет, ничего. Совсем ничего. – Папайя внимательно изучал деву со спины. Он следил за её поведением, за тем, как она держит руки в карманах куртки, уже предположил, что может быть в карманах её джинс.

– Вот и славненько. Так, мы дошли. – они оказались среди полуразрушенных зданий, где живут вампиры, не способные скрывать свою сущность, но оставленные в живых. – Странное местечко, не так ли?

– Я появился на свет в этой части города...

– Тогда ты здесь и умрёшь! – глаза девушки заметно засияли алым огнём, а из кармана та достала охотничий нож из чистого освещённого серебра. Сок побежала на Папайю, однако несмотря на большой возраст в сравнении с другими вампирами, реакция мужчины оставалась превосходной.

– Что вы делаете, леди? – архивариус был удивлён. Он изначально знал, что Сок не человек, его интересовало другое. – Почему вы пытаетесь избавиться от меня?

– Я пытаюсь избавиться от всех вампиров! Не имеет значения кто ты по рангу, насколько ты значим, один такой ублюдок обратил меня однажды, теперь я обязана истребить всех.

– Банально... – говорил Папайя совершенно спокойным тоном.

– Я вырежу каждого вампира, подошедшего ко мне ближе, чем на десять метров. Ты просто представить не можешь, на что сам повёлся! – из сумки донёсся щелчок, после которого последовал взрыв с разлетающимися во все стороны серебряными иглами. В руки, которыми Папайя закрыл лицо, впились иглы. Кожа вокруг разъедалась от серебра и стекала на землю. Во время взрыва, Сок сумела подкрасться к мужчине и вонзить нож в его спину.

– Доброго дня. – проговорила напоследок девушка и пропала из полезрения.

Библиотекарь упал на землю рядом с разорвавшейся сумкой. Вытащить нож из области между лопаток казалось невозможным, поэтому он чувствовал, как его тело плавится и сгорает, пока кто-то не сумел избавить от страданий, вынув нож из спины.

– Не в том ты уже возрасте, чтобы за девушками бегать. – Кровавый Апельсин внимательно рассматривал нож, всячески крутил его в руках. – Ого, этот нож твой ровесник, Папайя.

– Да мне плевать. – тот поднялся с земли не без помощи Апельсина. – Как я мог не почувствовать серебро?

– Если серебро пропитано не одним литром крови вампира, то его не почувствует никто.

– Даже ты? – Папайя поправил одежду.

– Для меня нет ничего невозможного.

– Как-то завидно стало. Фух, быстро всё прошло, даже настораживает.

– В следующий раз не знакомься на улице... – Апельсин сделал паузу, которую выдерживал с осуждающим лицом, – это всегда кончается плохо.

– Да знаю я. Давай, увидимся в другой раз, опаздываю в библиотеку.

– Встретимся... – Кровавый Апельсин скрылся среди домов.

***

Мандарин и Фейхоа молчали. Полностью погружённые в процесс поиска виновника, они окончательно забыли, что обычно на работе обменивались шутками.

Время, проведённое в архиве, точно не пошло им на пользу и те чувствовали, что даже после посещения клуба, где, как выяснилось, постоянно много вампиров, у них совсем нет зацепок. Но Мандарин не мог быть собой, если бы не нарушил правило. Папайя запретил делать какие-либо фотографии в архиве, но рыжеволосый забыл об опыте предков и даже рискуя попасть на инквизицию в качестве обвиняемого, сделал пару фотографий. Кое-что тот всё же не желал показывать Фейхоа.

Следовательница резко поднялась со своего места и привлекла тем самым внимание друга. Они стали пристально глядеть друг другу в глаза. «Что?» выражало лицо Мандарина. «Я поняла!» отвечала Фейхоа меняя выражение лица. «Серьёзно?» он смотрел на девушку и поверить не мог. «Да. Нужно узнать, во что был одет тот вампир, которого сжёг Кокос.» Фейхоа построила соответствующее выражение лица и кивнула в сторону выхода. «Выдвигаемся!» Мандарин вскочил со своего места.

Их путь не был долгим, несмотря на то, что детективы всё то время, пока ехали, молчали, поскольку Фейхоа боялась забыть мысль, а Мандарин изучал сфотографированные записи, в которых описывается человек, очень похожий на Кровавого Апельсина чертами внешности, характера, лишь настораживал век, ибо в записи был восемнадцатый.

«Не может дед быть вампиром», рассуждал парень, «Даже тепловизоры всегда показывали, что температура его тела такая же, как у обычного человека, а глаза красные из-за линз. Так-с, нужно отвлечься.» но не успел Мандарин что-либо сказать, как машина остановилась и Фейхоа выбежала из неё.

– Кокос! – воскликнула она, после того, как вбежала в церковь, – Ты помнишь парня-вампира, которого ты сжёг на недавнем богослужении?

Кокос был не один. С ним в церкви находились двое журналистов и его помощница. Фейхоа застыла.

– Прошу прощения, друзья. Видимо, у детективов ко мне есть пара вопросов. Давайте я вас провожу. – Кокос улыбнулся, но переведя взгляд на Фейхоа сменил выражение лица на «Я же просил, когда я на службе, то называйте меня святым отцом», на что та в свою очередь закатила глаза «Святой отсос, давай быстрее!»

Не смея злить свою знакомую, Кокос выпроводил журналистов и заодно открыл дверь Мандарину, у которого никогда не получилось открыть её самостоятельно.

– Сестра Хурма, на сегодня твоя служба может быть окончена.

– Хорошо, святой отец, спасибо за вашу помощь и доброту. – она кивнула в знак благодарности и направилась на выход.

– Тот вампир был одет в различного рода тряпьё. От него ужасно пахло табачным дымом и мокрой собакой.

– Подробности про запах были излишни, но спасибо. – Фейхоа достала блокнот, в котором за несколько секунд отыскала нужные записи. – Этот вампир относился к высшему рангу вампиров, им присуще скрываться под такими одеяниями. Недавно мы узнали у бармена в клубе, в котором ты был, с кем ты уехал и попросили немного информации об этом вампире. И судя по рассказу, всё сходится.

– Ага. – Мандарин, приложивший немало сил для того, чтобы выпытать у бармена информацию без насилия, был доволен своей работой.

– Нам осталось доложить деду и дело решено! Другое дело, нужно выследить вампира и убить. Но поручит ли Апельсин нам это? Я не уверена.

– Я знаю, что в нашем детективном агентстве есть люди занимающиеся истреблением вампиров, да и тот же Апельсин сам способен на убийство. Ему более сорока лет, но он очень даже неплохо сохранился.

– Старики меня не возбуждают. – отрезал Кокос.

– Да ладно тебе, а Папайя? Он не старик, он куда более старый, чем старик. – Фейхоа сделала лицо из разряда «Я знаю, что вы спите в одной кровати», на что длинноволосый священник ответил:

– Мы действительно спим в одной кровати, но не более. Скоро заканчивается служба, мне пора собираться. Встретимся завтра.

Молча распрощавшись, детективы направились к выходу. Пока они шли, пастор ощущал на себя чей-то недовольный взгляд, однако точно понимал, что никого не могло быть.