— Сначала отведите её к Сехмет, — поправился Эксатон, — девчонка нужна мне живой.

— Как прикажете, Тёмный фараон, — сказал Карнак.

Взяв пленницу за ноги и перекинув её через плечо, мумия пошёл в лабораторию Сехмет. Сама львица, кивнув, направилась следом за ним, надеясь избавиться от Голд как можно скорее.

Оказалось, что из-за мумии швы разошлись, и Сехмет придётся зашивать рану. Львица решила действовать старинным методом — а именно вручную. Слегка промыв рану, жрица взяла иголку с ниткой (сама удивившись, что такое старое оборудование у неё ещё есть) и стала быстро сшивать кожу, не обращая внимания на кровь. 

«Интересно, она всегда такая?» — подумала Сехмет, делая узел и обрезая нитку.

Она с минуту посмотрела на свои окровавленные труды, потом всё-таки обмыла рану и стала её перевязывать.

В этот момент Карина пришла в себя. Она огляделась и села.

— Ну и темень же здесь, — сказала она и посмотрела на львицу, убирающую лишние бинты. — Эй, кошка, прибавь света. И что ты вообще делаешь?

— Благодари Эксатона, что твоя рана зашита, а ты всё ещё жива, — не поворачиваясь, ответила жрица.

— Да как ты смеешь?! — вскипела Карина, спокойной сидя на столике. — Золотое воинство придёт за мной и всех вас накажет! Знаешь, как Кефер любит меня? Знаешь, какая у нас с ним любовь? — Она уставилась на львицу, повернувшуюся к ней лицом. — Да где-е-е тебе, — протянула она, — тебя только мумия и полюбит.

— Не советую бросаться словами, — заметила Сехмет, желая вцепиться Голд в горло.

Карина потрогала плечо.

— Это ты перевязывала? Ну и ужас! Разве так перевязывают? Позор. Осирис со связанными руками и закрытыми глазами в тысячу раз лучше перевяжет. 

При упоминании Осириса Сехмет разозлилась ещё больше. Нет, она любила старого учёного, помогшего ей раскрыть талант, но ей было больно о нём слышать. Она в один прыжок достигла девушки и подарила ей звонкую пощёчину.

Карина закричала от боли и, раскрасневшись, зло крикнула:

— За такое мой милый Кефер лично отрубит тебе руки! Мерзкое животное, ты поплатишься за своё деяние!

Анубиса послали проверить, как дела у Сехмет, и когда он вошёл в её лабораторию, застал Голд, орущую угрозы Золотым воинством и своим возлюбленным Кефером, и Сехмет, явно желавшую пришибить пленницу. Увидев Анубиса, Карина приказала ему принести еды. Анубис наигранно поклонился и вышел, но скоро вернулся с клошем* на подносе и с театральной вежливостью поднёс ей поднос. 

Открыв колпак, Карина увидела крысу, причём живую, и застыла от ужаса. Крыса же, испуганная до полусмерти сначала шакалом, а потом пленом, получив свободу, обнюхалась и решилась бежать. Она прыгнула на ноги Голд, а потом на пол и бегом до двери. Крики ужаса Карины огласили лабораторию. 

— Глупая девчонка, чего ты орёшь? — сказал Анубис. — Вот смотри, какая ты страшная, даже крыса тебя испугалась и убежала, а ты про любовь с фараоном ещё говоришь.

Сначала Сехмет и Анубис смеялись, но потом, когда Голд стала, визжа, поносить их на чём свет стоит, они замолчали.

— Болван! Теперь она никогда не замолчит! — сказала Сехмет.

— Да ты сама смеялась, — пробурчал Анубис.

— И что же? Эта дура теперь будет орать, пока не осипнет. Иди давай отсюда и скажи повелителю, что эту можно вести в темницу.

Анубис ушёл. Карина продолжала орать угрозы.

— Послушай, ты! — повернулась к ней львица с хищным выражением лица. — Ещё один звук, и я вырву твой язык! И плевать мне, что сделает «твой милый дорогой любимый Кеферочек»!

Карина замолчала, не решаясь снова угрожать. Сехмет, возблагодарив Ра за молчание девчонки, принялась наводить порядок в лаборатории. 

«Только крыс мне тут не хватало, — она внимательно оглядела пол и вдруг невольно подумала: — Хоть бы уж Кефер поскорее пришёл за своей капризулей». 

Посмотрев на Карину она решила, что девчонка лжёт, ведь Кефер не настолько глуп, чтоб влюбиться в воображалу.